АЛЕНА БОСУЭЛЛ - ТРЕТЬЕ МЕСТО В ПЯТОМ КОНКУРСЕ ФОНДА ВСМ
Вам когда-нибудь доводилось встречать рассвет на окраине города? А если не просто встречать, а буквально въезжать в него? Влажная еще дорога поблескивает, подцвечиваемая фарами, а на горизонте небо сливается с землей, и темные ночные облака, причудливой линией изогнутые, пытаются стать кромкой леса, горной грядой, банальным, но от этого не менее прекрасным, небесным замком… И вдруг появляется солнце! Оно встает медленно, лениво, такое яркое, каким не бывает никогда в более поздние часы. Оно безжалостно разрушает все иллюзорные дворцы и массивы скал, являя миру жестокую правду, стараясь ослепить вас, заставить остановить машину, выйти из салона и вознести благодарственную молитву… Нет, спеть песнь – громкую, хвалебную, столь же прекрасную и величественную, как и само Солнце.
Быть может, конечно, это сугубо мое впечатление. Быть может, из салона машины рассвет воспринимается иначе, чем кажется мне – спорить не буду. Я всего лишь водитель трамвая. И из кабины моего «ведра с болтами», бегущего (а чаще – ползущего) исключительно по рельсам мне виделось все именно так. И за эти несколько мгновений рождения нового дня я готова простить своей работе все ее неприятности – от ранних подъемов до исключительно низкой (не по труду) зарплаты.
Мои дни похожи один на другой. Штамп? Штамп. Но и дни – штампованы, что уж о них еще скажешь. Это пока все было внове, все поражало и восхищало, казалось таким романтичным, таким интересным: вздрагивающий, словно живой, от твоих прикосновений огромный железный зверь, блестящие рельсы (хотелось бы написать – струящиеся двумя нитями, да нити-то столь рваные, что струиться давно не могут, узлы мешают), сети проводов над головой. Очарование пропало в первые же полгода. Рутина… С утра пораньше, когда все еще спят или лениво открывают глаза, – на развозку (тот же вагон, часто – мой вчерашний, те же рельсы, знакомые до каждой выбоинки, те же лица вокруг – мне с ними перемигиваться, делать ручкой при встрече на линии и перекидываться парой-тройкой слов на кольце весь ближайший день, - как вчера, как завтра, и ныне, и присно…). В парке неплохо бы успеть первой получить штампик в медпункте о моей трезвости и непохмельности – замешкаешься, рискуешь остаться без ломика. А что является главным орудием труда водителя трамвая в славном городе Питере? Да он, родимый! Иначе ни стрелку не перевести, ни хулигану пригрозить (хе-хе, конечно), ни дверь в кабину не открыть (а это уже не хе-хе, а горькая проза жизни). Вот и выбираешь старательно: поострее, подлиннее, потяжелее…
На стене диспетчерской – лотерейный билет: номер моего сегодняшнего вагона. Иногда – везет. Чаще же оказывается некий раритет, давно мечтающий о заслуженном отдыхе. Да уж, знали бы наши пассажиры, в чем они едут, ни за что не сели бы! Сплошной экстрим: детали, отвечающие за ход и тормоз проржавели столь давно, что держатся просто на честном слове. Или не держатся вовсе – и отваливаются в самый неподходящий момент. Например, выходит из строя тормоз, и не где-нибудь, а на сложнейшем перекрестке, в «пробке», и вагон плавненько так катится, метя в бок шикарной новехонькой иномарке… Бр-р-р! Приснится же такое! А все потому, что утро раннее, и молодой, здоровый организм требует здорового, долгого сна.
Недавно поймала себя на том, что даже в выходной оглядываю колеса и пантограф проезжающих мимо трамваев. А еще говорят, что не поддается дрессировке человек! Очень даже поддается! Ой! Быть может, вы не в курсе, что такое пантограф? А это та самая штука, которая упирается в провода. И должна она быть не перекошена, вставочка на ней должна быть ровненькой, без зазубринок… В идеале. Впрочем, все это не интересно, наверное – слишком специфично. Кто не знает, о чем речь – тем скучно будет. А кто знает – так им и рассказывать не за чем.
Часто ли вы смотрите вверх? Держу пари – нет. Даже самые романтичные особы не сильно-то жалуют городское небо. И правильно! Все равно разглядеть звезды сквозь плотный слой смога очень сложно. Вот и я, при всей лиричности и поэтичности лет младых, впервые устремила свой взгляд ввысь не за городом, в лесу или возле реки, а в самом что ни есть центре Питера, будучи учащейся родного трамвайно-троллейбусного комбината. Конечно, я подозревала, что проводов в городе много, но такой паутины я и представить себе не могла! А если все это обрушится вниз?.. (Впрочем, как позже выяснилось, – ничего страшного не происходит. Подстанция быстро-быстро выключает ток, приезжает «аварийка» – и, самое позднее, через пару часов все становится, как раньше. Главное, под летящий провод не попасть!). Так что, не смотрите в небо над трамвайными рельсами, не стоит оно того! Разве что привлекают вас творения «сумасшедшего паука-сюрреалиста» (не мое определение, но очень уж хорошо подходит), тогда вы получите истинное наслаждение…
Однако, что-то заговорилась я, А тем временем – пора. Все включено, свет горит, компрессор «дышит», ТЗУ тихо попискивает, сообщая мне, что работает исправно, можно ехать. Да и время подошло. И кондуктор давно тихой мышкой дремлет в салоне у окошка. Вот еще, кстати, напасть наших дней! Редко, ой как редко попадаются среди них люди приличные – один на десяток, наверное, если не реже. Остальные же – либо бывшие зеки, либо нынешние алкаши, либо и то, и другое вместе. А еще почти все они считают, что просто необходимо беседовать с водителем – о чем угодно, лишь бы не молчать. И плевать им, что не интересно мне, сколько мой кондуктор вчера выпил, за кого вышла замуж его дочь или сколько котят принесла его гулящая кошка! Я сегодня «его водитель», меня надо развлекать… и слегка обманывать параллельно с этим. В смысле, «левак гнать». Правда, чем дороже становятся билеты, тем меньше его получается – но все же на бутылку пива к вечеру есть. И не на одну. А мне – так хоть бы шоколадку… Нет, не угостят, если сам не напросишься. Впрочем, ладно, Бог им судья. А я лучше закрою кабину, включу себе запрещенное инструкциями радио – и поеду потихонечку.
Очень люблю ранние выезды на линию. Город еще только просыпается, улицы безлюдны, дороги безмашинны, и тишина еще царит над нами… Конечно, это я утрирую: и люди уже повыбрались из теплых квартир, и машины ездят, и тишина – лишь образ. Мечта. Символ несбыточных желаний. Не бывает на земле полной тишины: птица прочирикала, кошка пробежала, мяуча, собака залаяла… «сарай» мой прогремел на хреновом стыке. Какая уж тут тишина! Есть еще, кстати, расхожее заблуждение, что под землею, мол, тихо. Нет! Как человек, и там побывавший, могу сказать убежденно: нет. Тише в пещерах, конечно, чем наверху, но и там то песочек заструится, то камушек какой упадет, то мышка летучая скрипнет… Впрочем, это так, лирическое отступление. Просто потому, что впереди – все те же рельсы. «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый…». Запаздывать будем позже, днем будем запаздывать, пока же не из-за чего. Пока можно просто ехать – и не думать ни о чем. Дремать под мурлыкание радиоприемника. Вот на этой остановке всегда садится бабушка, так что надо остановиться, подобрать старушку. И что ей дома не сидится в столь ранний час? Спала бы и спала, божий одуван, неужели на работу ездит? Правда, эта бабка еще ничего, бодренькая такая, не то что некоторые… Противные бабки позже полезут, днем, когда рынки заработают. Поразительные создания! До трамвая (троллейбуса, автобуса) бежит впереди молодых, в сумках-авоськах груз совершенно неподъемный, а несет легко, как пушиночку… ровно до того момента, как поняла, что никуда от нее транспорт не денется. И тут уж начинает вползать: «Ай, ноги не ходють… ай, сумка тяжелая… ай, девушка, подождите, не закрывайте двери, я же еще не села… ой, уступите мне место, я же старая, стоять не могу…». Тьфу! Аж злость разбирает! Не дай мне Бог стать такой старухой! Эта же бабулька явно не из тех, в вагон запрыгивает аки козочка молодая, еще и книжку читает… в пять-то утра! Нет, такая ради того, чтобы пятьдесят копеек сэкономить, через весь город не поедет!
Ну вот, подобрали бабушку, можно почти до самого кольца спокойно ехать. И останавливаться только перед светофорами. И опять дремать. И грезить наяву… Обособленность моя от людей процессу этому явно способствует. Я привыкла к одиночеству, привыкла давно, и любая попытка со стороны окружающих его нарушить вызывает этакое душевное ощетинивание, отращивание огромных дикобразьих иголок для защиты от посягательств на мою душу. Не умею я работать в коллективе, особенно в женском. Сплетни, закулисные интриги, перемывание косточек за спиной у их обладателя, разговоры о ценах, косметике и сериалах - нет, это не для меня. В этом смысле моя нынешняя работа очень хороша. Я абсолютно убеждена в том, что работать водителями должны исключительно люди, не тяготящиеся одиночеством, но испытывающие отвращение к «рабочему коллективу». Или хотя бы недоверие к оному. Ибо в нашей работе всего коллектива – я, да кондуктор, да изредка заходящий «в гости» начальник маршрута. И это здорово!
Упс! Замечталась! Главное – вовремя взглянуть на дорогу. А там у нас – кусок железа происхождения непонятного, назначения тоже. А вот «сарай» мне с рельс снес бы стопроцентно. И звонила бы я «аварийщикам» с сообщением, что стою я там-то, там-то, жду помощи срочно(!!!). А кроме того, что это мне неприятно (и график я сбиваю, и «сарай» потом на осмотр пойдет, и премия моя может мне «сделать ручкой»), так и мужики-аварийщики не будут счастливы меня на рельсы ставить. Ибо пересменка у них скоро. Домой пойдут. Счастливые!..
А у меня впереди – целый рабочий день. И к концу его я опять тихо возненавижу машины (особенно – иномарки всех мастей и размеров), старух и пролетариев, неработающие стрелки, разбитые рельсы, пересечки, о которых ничего не знают даже гаишники (а, между прочим, если вагон под ней, трамвайно-троллейбусной пересечкой, являющейся всего лишь пересечением их проводов, встал, то это – мертво. Ибо нет там напряжения, не бежит там ток, столь необходимый моему «сараю» для жизни. Помните об этом, любители «подрезать» на перекрестках!), возненавижу «пробки» и толпы, «трамвайных хамов» и «зайцев», ругающихся с кондуктором и втягивающих в скандал всех окружающих, и многое-многое другое. И лишь то сказочное видение, являющееся перед рассветом, снова удержит меня от визита в кабинет начальника с заявлением «по собственному».
Попробуйте хоть раз встретить рассвет не за городом, не у Невы, а на самой окраине Питера. Попробуйте «въехать» в него. Быть может, тогда вы поймете меня лучше?