ВАЖНОЕ (очень!) ПРЕДИСЛОВИЕ:
Многие свои произведения Я писала ещё в ТЕ времена, когда ещё и Интернета-то нормального не было! Но вот появился у нас ИНТЕРНЕТ, и Я (умничка такая) создала свой собственный блог/канал на Ютюбе, где помимо каких-либо важных тем для меня, стала читать свои собственные рассказы, щедро снабжая их красочными картинками, как в детских книжках (с детства любила яркие книжки). Так что ДОРОГИЕ мои ЧИТАТЕЛИ, заходите ко мне на канал послушать и посмотреть мои видео-ролики! Жалко только, что ссылки, которые Я здесь вам оставляю, Прозка не даёт сделать интернет-активными! Поэтому можете или перекопировать ссылку отсюда и поставив в интернет-браузер (правильно сказала?!), выйти на данное произведение, или же можете выйти на мой блог/канал на Ютюбе, который у меня так и называется – МАРИНА ДУДИНА – с моей главной авторской странички -
http://proza.ru/avtor/dutti , где в самом низу расположена ссылочка на него!!! Ну а оттуда уже выйти на данное видео с данным рассказом!
А сейчас, здесь даю ссылочку на моё произведение:
СКАЗОЧКА НА НОЧЬ "АГЕНТ НОМЕР 13" Часть 1-ая:
https://www.youtube.com/watch?v=ST4xj0jNV_0&t=0s
Уж простите великодушно за качество моих видео-роликов: Я не профессиональный блоггер, не хватает каких-то знаний по монтажу и съёмке видео… и т.д., и т.п. Но мне НРАВИТСЯ!!! Это же МОЁ ТВОРЧЕСТВО!!! А творчество – это ведь всегда ПРЕКРАСНО, не правда ли?!
Итак, рассказ! Агент номер 13
Однажды, одним прелестным весенним утречком – ясным, тихим и свежим, на дороге в маленький провинциальный городок появился странный человечек. Странный оттого, что именно появился он ни с того, ни с сего на дороге, а проще говоря – возник. И ещё странность заключалась в его походке. Он шёл каким-то подпрыгивающим, чтобы не сказать - приплясывающим, шагом. Иногда явственно доносилось мерное цоканье, как будто копыт, но никакой лошади или, на худой конец, козы, рядом не было.
Вполне приличная, цивилизованная асфальтированная дорога, ведущая между двумя рядами пышных деревьев, была пустынна, так как было ещё раннее утро. Только один пешеход встретился нашему путнику – бродяга с мешком пустых бутылок и палкой в руках, чтобы нашаривать в траве и кустах свою добычу. В тот момент, когда бродяга поравнялся со странным человечком, тот выглядел вполне прилично: чёрный двубортный костюм, галстук в тёмно – зелёную полоску, тёмные добротные туфли на толстой подошве, и весь вид его был степенен и солиден. Но когда они разминулись и расстояние между ними значительно увеличилось, человечек снова поскакал виляющей, подпрыгивающей походкой, и при этом опять послышалось явственное цоканье.
Если бы собиратель бутылок оглянулся и присмотрелся повнимательнее, то он увидел бы, что туфли на ногах человечка исчезли, а вместо них торчат обычные (если это, конечно, можно назвать обычным) закопчённые копыта. И брюки на тощих ножонках сидят как-то не по-человечески: они топорщились с обратной стороны колена, то есть со стороны подколенной ямки. Получалось, что ноги у странного пешехода торчали коленками назад.
- Фу, терпеть не могу материализоваться. Столько неудобств сразу сваливается... - плюнул в сердцах человечек.
Допрыгав таким образом до местного клуба, он всё-же принял нормальный человеческий вид, вынул из-за пазухи плакат и, ловко развернув его, приклеил на афишную доску. На плакате красовалось:
З Н А М Е Н И Т Ы Й Э К С Т Р А С Е Н С
проводит набор на курсы по биоэнергетике, биолокации,
лозохождению, угадыванию мыслей, снятию порчи,
а так же обучает древним универсальным заговорам
от всех болезней и магическим любовным приворотам.
В завершение курса – подарок – астральный полёт над Тибетом.
И прелесть этого весеннего утра, и нежное пробуждение природы совпали с прекрасным церковным праздником Пасхи. Погода располагала к гулянью, и местное население высыпало на прогулку. Все поздравляли друг друга с Воскресением Христовым. Прекрасные люди, возвышенные чувства – сплошная гармония. Время от времени, то группами, то поодиночке люди подходили к объявлению, читали его и, посоветовавшись, решали - ходить на эти курсы или не ходить.
Вот подошли к афише прогуливающиеся с утра Вадим с женой и её лучшей подругой. Он залюбовался своими спутницами: что жена, что её подруга – обе красавицы, любо дорого посмотреть. Он привык окружать себя красивыми людьми. Но ведь и сам хорош - что и говорить… При его-то прихотливой внешности было бы просто унизительно общаться с какими-то ущербными…
Подружки щебетали, отвлекая его от своих мыслей, и он щурился, как кот - и на солнце, и на молодую листву, и на своих эффектных спутниц, радостно подставляя лицо ласковым лучам. Жена Надежда и подруга её, Наталья вслух читали объявление, чему-то не к месту смеялись и, тем не менее решили записаться.
Подошли соседи по подъезду - Инесса с мужем. Муж Инны протянул руку Вадиму, мужики хлопнули друг друга по рукам.
- Привет!
- Привет! Ну, что тут?
- Да вот, курсы, не хочешь записаться?
- Не-а, я в такие игры не играю. Вот может, Иннулька заинтересуется? А ты, Вадим, Карима давно видел?
- Ой, только не надо сейчас, в такой день о делах, - поморщилась Инна. – Только и разговоров: Карим – Карим. Свет клином у них на нём сошёлся… А объявление действительно, интересное. И она стала внимательно читать.
… А вот и Костик, ещё один житель этого небольшого (уездного) уединённого городка. Он шёл по дороге, улыбаясь разгулу весеннего солнца и распускающейся молодой листве. А погода-то, погода… Свежий весенний воздух, синь неба, ветерок, звон птиц, и солнце, солнце, везде солнце… В городке в этот праздничный день царили тишина, мир и покой. Только что Костик зашёл за Максом домой. Это его друг, и они собирались пойти сходить в местную церквушку на службу. Вот и мама Максима, Ада Ильинична, с ними собралась.
- Ребятишки, готовы? – раздался из спальни её голос с шаловливо - игривой интонацией. – Я тоже. Уже иду! – И она выпорхнула из комнаты в обтягивающем коротком платьице.
- Ну, прям, как девочка, - зажмурился Костик.
Да, фигура у мамаши была будь здоров – любая девчонка позавидует.
Все втроём они уже собирались выходить, как вдруг неожиданно подъехал Арсентий Петрович, отец Максима и муж Ады Ильиничны. Ещё со вчерашнего вечера он уезжал в деревню – повидать и поздравить с Пасхой свою старенькую мать. И вот вернулся раньше обычного. Ада Ильинична тут же завертелась радостно вокруг мужа. Рядом с ним, грузным и очкастым, она выглядела, как его дочь или даже внучка – настолько хорошо она сохранилась. Костик откровенно пялил глаза на мать свого друга, но вовремя спохватился и решил пойти один, дабы не мешать семейной идиллии. Провожая его в прихожей, Ада Ильинична, как бы невзначай обронила:
- Ты, Костик, не слишком быстро иди. Мы с Максиком сейчас с папой похристосуемся и тебя догоним.
* * *
А возле клуба, тем временем, разгоралась жаркая дискуссия - верить ли, не верить экстрасенсам, стоит или не стоит записываться на эти курсы. К собравшимся уже присоединились необъятных размеров начальница ЖЭКа со своей, почти такой же необъятной, незамужней дочерью Зоей, и мужчина простецкой сомнительной наружности - местный слесарь Ваня. Костик подошёл к оживлённому собранию в тот момент, когда начальница ЖЭКа, округлив наивно глаза, по-детски восторженно вопрошала:
- Ну неужели же можно научиться читать мысли на расстоянии? А порчу – если научиться её снимать, то можно научиться и наводить?! Вот запишусь на курсы и на всех наших злостных неплательщиков порчу наведу, - и она нежиданно звонко и заразительно засмеялась. Дочь Зоя сердито ткнула её в бок и покосилась на слесаря Ваню. Её в списке всего перечисленного на афише больше всего интересовали любовные привороты и она тоже вознамерилась записаться на курсы.
- А я вам скажу – грех про такое даже думать! – громко провозгласила невесть откуда взявшаяся уборщица клуба, Васильевна. – В Библии написано, что всё такое – не от Бога, а от Сатаны. И не зря он решил смутить вас в такой праздник. Вот вместо того, чтобы в церкву пойти, вы тут всё это непотребство обсуждаете. А тебе, Наденька, к екстрасенсам этим и близко подходить нельзя. Про себя не думаешь, так хоть о ребёнке позаботься.
Все присутствующие недоумённо взглянули на Надежду и вдруг отметили, что покрой её летнего пальто действительно был довольно свободен, а Вадим, как бы подтверждая догадку, нежно обнял и привлёк к себе жену.
- Да ладно вам, Васильевна, страху-то нагонять. Ничего с нами не случится, можно и послушать, что там, на курсах будет – высказал своё мнение слесарь Ваня.
- Дак ведь оне платные, курсы-то. У тебя вон и так нос сизый, где ты на курсы-то денег найдешь?
- Ну, а это уж вас не касается – обиделся Иван.
- Да, что-то вы, Васильевна, не в ту степь погнали – поддержала Ваню басом дочь начальницы ЖЭКа, Зоя.
- Стоп, стоп, стоп, господа! Праздник, всё-таки, а вы ссориться затеяли. – От ствола дерева неподалёку отделился человек и подошёл к группе собравшихся. До этого момента он стоял там, никем не замечаемый, в тени, и внимательно слушал.
Это был тот самый человечек, который пришёл в городок ранним утром и наклеил афишу. Представившись экстрасенсом, человечек мило со всеми раскланялся и пустился в пространные разъяснения о пользе данного обучения. То ли в силу прекрасного всеобщего настроения, то ли очарованные близостью чего-то необычайного и, как знать – в надежде этим необычайным воспользоваться, но публика восприняла появление человечка на „ура”. Всем понравился и он сам, и его двубортный „серьёзный” костюм, и тяжёлые основательные, немного старомодные туфли, и весь его немного загадочный вид – и странная сухощавость, и необычный для такого времени года, тёмный загар. Экстрасенса звали Владимиром Вольдемаровичем, и начало занятий он назначил на понедельник следующей недели.
* * *
После праздников свежеиспечённая группа начинающих экстрасенсов приступила к занятиям. В группу входили все женщины, что были (собрались в то) в пасхальное утро у клуба, плюс Ада Ильинична с сыном Максимом и его другом Костиком, да слесарь Иван. Муж Инны - Серёга, после долгих увещеваний со стороны жены и собственных сомнений, тоже нехотя стал посещать лекции экстрасенса. Пришли ещё две пары местных молодожёнов, но почему-то на занятиях они были заняты больше собой, чем рассказами лектора. Муж Надежды, Вадим, скептически отнёсся к данному мероприятию, хотя жену на курсы отпустил. Та, посетив пару занятий, неожиданно для себя и всей группы, попала в роддом на сохранение.
- Записываем нашу сегдняшнюю тему – начал очередное занятие Владимир Вольдемарович, и все дружно открыли конспекты. - „Вызывание энергетического двойника”.
Начальница ЖЭКа с дочерью, еле умещающиеся за одним столом, переглянулись, но дружно засопев, заскрипели авторучками. Ада Ильинична, сидя рядом с Костиком, как бы невзначай касалась его локтем и коленкой под столом. Инесса с мужем, хоть и сидели рядом, но никакого единения между ними не наблюдалось, и мысли их были далеко друг от друга. Они рассеянно слушали лектора, рассеянно записывали, и только иногда, разве что в самые интересные, животрепещущие моменты возвращались в аудиторию. Ну а Иван, сидя за следующим столом, позади Зои, старательно таращил полусонные соловые глазки и что-то там выводил в замурзанной тетрадке непослушними пальцами, так как ручку он не держал уже лет двадцать после школы. Всё это не могло укрыться от наметаного и опытного глаза экстрасенса и он, уверенно и невозмутимо рассказывая о самых невообразимых вещах, между тем внимательно и цепко оглядывал своих учеников, что-то про себя отмечая и фиксируя, и делая какие-то свои, только одному ему понятные выводы.
- Не забыть бы сегодня пробежаться по аптекам города, проверить ассортимент и интенсивность продаж, – думал он к тому же, паралельно. - Что особенно пользуется спросом, чего не хватает, что ещё можно изобрести и подкинуть всеядному человеческому населению.
- Лечиться, лечиться и ещё раз лечиться, как завещал великий... ха – ха – ха! – отозвалось в наушнике. Правильно мыслишь, Агент №13!
- Ну а как же, - расплылся в улыбке экстрасенс, поправляя маленький чёрный наушник в большом бахромчатом ухе, - не зря же прошёл школу молодого бойца, да вашими, вот, молитвами...
- Ти... Типун те, на язык, молитвами... – добродушно загыгыкал голос в наушнике. – А на рынке был?
- А как же! Как сказано, ваше превосходительство, как приказано, - опять растянул рот в улыбке „Агент №13”.
- Мам, смотри, какой наш Вольдемарыч милый, всё улыбается и улыбается – ткнула Зоя мать в бок.
- Зоя, не отвлекайтесь. – сделал ей замечание экстрасенс. - Пишем дальше. – И вот, когда мысленно раскаялись в своих вольных – невольных прегрешениях, м-м, м-м-м, м-угу, а?
- Ну и как там, на рынке? – спросил голос в наушнике.
- М-м-м, м-м-м, хм-хм – отвечал Агент, что означало: „замечательно, просто лучше и быть не может”. И тут же человеческим языком:
- ... Может быть в виде луча, звезды, может быть звонок в дверь, - главное не пугаться и продолжать вызывать до ясного изображения. И опять в сторону:
- М-да, хм-хм, м-м-м – что означало: „Продуктов, деликатесов, копчёностей, солёностей – всего навалом. Сладости самые разнообразные, вина, водки, коньяки всевозможные всех марок. И на рынке, и в супермаркетах, и в киосках... А этикетки, а упаковки, вы б, ваше превосходительство, видели – какая красотища, какая феерия! И это при том, что внутри сталько (угодной) милой нашому сердцу разной гадости – консерванты и канцерогены всех мастей, красители, заменители, ароматизаторы и много ещё чего „полезного”. Детишки, прям, с ума сходят по чипсам и сухарикам, по конфеткам ярким, да по йогуртам, которые и за десять лет не скиснут.
- Детишкам надо прививать и любовь к пивку постепенно!
- Да чего её прививать-то, и так уж пьют вовсю - благо сейчас столько разновидностей этого замечательного напитка, такой ассортимент! Пью-ют, пью-ют, не волнуйтесь, - я просто забыл про это сразу сказать, столько всего нового сообщить накопилось! И на улице, и за каждым углом пьют – и дети, и взрослые, а вечером на дискотеках, да в клубах на тусне – там вообще ховайся, как говорится!
- Замечательно, замечательно! Ну, порадовал ты меня, Агент № 13, хорошими новостями. Я и не предполагал (думал), что у нас на этом участке так хорошо обстоят дела. Вот отвлёкся немного, на пару лет на политику, а тут сталько изменений пропустил. А это всё стараниями вашего подразделения. Ну, молодцы. Вот вернёшься – к награде приставлю, а то и главным отдела назначу! Молоток! Да, так на чём мы остановились? Ага! Всё это хорошо, но и соответственно таким прекрасным продуктам рекламы давайте (долино) быть побольше в средствах массовой информации. На телевидиние визит сделай, подзаведи их там, чтоб не ослабляли влияние(хватку). Деньжат подкинь - якобы от неизвестного симпатизирующего спонсора. Ха-ха-ха!
- Да, и что касается рынка... всё тут хорошо... Но надо ещё и ещё расширять ассортимент соблазнов! (Побольше должно быть соблазнов, побольше –) чтоб и того хотелось, и того, и того. Чтоб алчность, жадность..., а когда денег нету – то зависть к тем, у кого есть... Чтоб досада, раздоры в семьях из-за невозможности всё это иметь, а у тех., кто порешительней, порискованней – чтоб закрадывались мыслишки пристукнуть кого-то, облапошить из-за денег, чтоб одним махом проблемы свои решить... Ну, а толстых, - толстых много? Для чего всё это делалось-то? Соблазны-то для чего?
- Толстых? Мно-ого! Да через одного!
- Вот – вот, очень хорошо. Соблазны – это тебе не шутка. Ну, и как следствие – аптеки чтоб на каждом углу, они им очень даже пригодяться. Даёшь аптеки народу! Жир-то – не родная тётка, как начнёт давить! И жир, и газы, и изжога, и геморрой, и долго ещё можно продолжать - всего и не перечислишь. Смотри там, ревизор - менеджер, внимательно всё учитывай - чтоб ничего нам не пропустить, ничего чтоб на самотек. Головушка болит? А вот вам, препаратик! Сердечко закололо, одышка? А вот... Желудочек?! Печёночка?! А вот – а вот – а вот... От всего надо, чтоб. И чтоб не вздумали самолечением заниматься – травы там, лекарственные искать, собирать... Или скрытые силы организма пробуждать, резервы свои активизировать, книжки дурацкие читать на эти темы, чтоб их, этих авторов. Это ни в коем случае, ни боже мой. Всё должно быть под нашим неусыпным контролем! Каждая мелочь, каждый их вздох. И выдох. Ясно тебе?
- Ясно, ваше высокопреосвященство!
- Ну, вот и хоррошо! Ну, значит, так. Долго там не рассусоливай. Всё разведай, оцени, да курсы эти побыстрей сворачивай. Сертификатишки им там выдай, чтоб никаких подозрений, чтоб комар носа не подточил, и сюда, назад. Главное для нас – свежая информация с „Большой”, так ск-ть, „Земли” Ждём-с! Да! Чуть было главное-то не забыл. Одно главней другого... Не забудь же, устрой им там на прощание локальную грозу, как договаривались... Обязательно устрой. Мы их на чистую воду-то повыводим. А то куда там, идиллия, оазис неземной! Все приличные, самодостаточные, а поди копни, и... Права поговорка: в каждой хате г... по лопате. Ну, всё понял? Как слышал? Приём!
- Понял, ваше высокородие, всё понял. Мне уж и самому надоело чинность из себя изображать (соблюдать). Ух-х, кк-а-ак дал бы им тут землетрясение, или потоп, или обвалить чего-нибудь, что ли?! Ну, вот, хоть клуб этот, к ччёрртовой матери!!!
- Но-но-но, попёрло! Понесло его. Давай, не дури там, успокойся, хватит. Я тебя понимаю, но потерпи ещё чуток. Зато потом, в грозу, отыграешься, всласть повеселишься. Такого насмотришься – наслушаешься – животик надорвешь.
- Да ладно, вашество, сам понимаю – не маленький. Поди не помру – дождусь праздника и на своей улице, а то всё Пасха, да Пасха, всё цалуются да обымаются. Уу-хх, и устрою же я им! Дайте время! – Но тут же Агент №13 вновь осклабился в сладко – сардонической улыбке:
– Ну, дорогие мои, - как любит повторять и говорит наша, то-есть, ваша, ваша - наша знаменитая и всеми любимая, обожа-аемая – кто? Пра-авильно! Регина Дубовицкая! Заслуженная, так ск-ть, Регина России, Регина из всех Регин, хм-хм, ха-ха... Итак, дорогие мои, урок подошёл к своему логическому завершению, - то бишь, как вы правильно поняли – х концу! Настроение у всех прекрасное! Плечи ра-ас-правили, тыквы гордо подняли, улыбку – на лицо! Пошли! До встречи, до свидания. Спасибо, как говорится, за компанию.
Расстроганные новой порцией тайных знаний и открытий, ученики один за другим покидали аудиторию. Последней задержалась в дверях Зоя и, обернувшись, окатила Владимира Вольдемаровича взглядом, полным обожания. Когда она записывалась на курсы, её целью было приворожить и женить на себе неприкаянного слесаря Ваню. Она засиделась в девках и теперь ей ужасно хотелось замуж. Хоть за кого, хоть за чёрта, но чтоб и у неё, как у всех вокруг, были муж и семья. Ваня был не первой молодости, выпивоха, но он один был в их округе незанятый, и ему Зоя посвятила свои девичьи мечты. Хотелось подставить ему своё пухлое, мощное плечо – обласкать, обстирать, откормить и отмыть, и носить его на руках, и очень – очень любить... И чтоб он тоже её любил. Но теперь она вдруг увидела, что есть ещё и такие мужчины, как Владимир Вольдемарович – настоящие, могущественные, что-то там такое необычное знающие, чего не знают остальные. И пусть он даже меньше ростом, чем Иван, но это был настоящий, истинный мужчина. И теперь Зое захотелось носить на руках его, вот такого вот, истинного мужчину, и вот такому подставить своё пухлое, мощное плечо. Она стояла, разомлев от нежности, замерев от восхищения и преданно глядя экстрасенсу в глаза.
- Зо-оя! Зо-еч-ка! – защёлкал пальцами у неё перед лицом экстрасенс, - ага, рефлекс есть, всё в порядке! Зо-оечка! У вас всё в порядке, можете быть свободны! Можете идти. Хотя, ладно, уговорили – можете остаться. Я всё вижу, я всё понял. Значит так, детка, любовь надо заслужить, согласны? Я вас тоже уже почти люблю, но мне надо кое – над чем подумать. Вы... ты... можешь помочь мне в одном деле?
Зоя молча, как корова, замотала – закивала головой. Страсть к этому тщедушному человечку затопила её разум, всё её существо. Кровь ударила в лицо, в сердце. Она замычала, ничего уже не соображая, и протянула огромные, в перетяжечках, руки, чтобы сгрести его в свои могучие объятия.
- Зоя, Зоя, ну так нельзя. А где ваша девичья стыдливость, где целомудренность?
- Зоенька... – хрипло выдохнула Зоя.
- Что „Зоенька”? Что такое, что? – отскочил экстрасенс от протянутых рук.
- Называй меня – Зоенька.
- Хорошо, хорошо, пусть будет Зоенька! А я - Володенька, можно коротко – Волан дик.
- Воландик? Ой, где-то я это уже слышала. – Зоя чуть-чуть отошла, и экстрасенс снова подошёл ближе.
- Значит, так, Зоенька, никому ничего. Ни слова. Понятно? О нашей любви будем знать только мы – ты и я. Наше время придёт. Пока не подавай виду, чтоб никто не догадался, а там – ты должна мне полностью довериться. Я сам скажу тебе, что и когда надо будет сделать.
* * *
На крыльях любви Зоенька выпорхнула из клуба. На крыльях любви летала она все последующие дни до очередного занятия. Но крылья любви выросли в это время не только у Зоеньки. Ада Ильинична и Костик всё больше и больше проникались взаимной симпатией. Макс, прослушав половину курса, бросил ходить на занятия – у него нашлись дела поважне. И сладкая парочка почувствовала себя намного вольготнее. Сидя за самым дальним столом, они наслаждались обществом друг друга и, якобы нечаянными прикосновениями, обменивались всё более и более красноречивыми и смелыми взглядами. На них никто не обращал внимания. И только экстрасенс, Агент №13, видел всё, но конечно же, он делал вид, что ничего не замечает.
Агент был подослан в городок с целью возмутить его сонное спокойствие. То ли потому, что городок был маленький, то ли потому, что все здесь друг друга знали, здешняя жизнь протекала довольно спокойно и гармонично: никто никого не убивал, никто ни с кем сильно не дрался, не скандалил. Всё было чинненько, пристойненько, - чики – пики, как говорится. Не то, что в крупном промышленном центре, придатком которого он являлся. Там каждый день творились жуткие происшествия – убийства, ограбления и всяческие другие ужасы и страсти. Тут же – тишь да гладь, да божья благодать. Выйдя последним из клуба, экстрасенс вдохнул полной грудью прохладный весенний воздух и встал под то самое дерево, где в день пресветлой Пасхи он прислушивался к спору жителей городка. До вечера было ещё далеко.
- А ну-ка, посмотрим, чем сейчас занимаются мои подопечные. - И он настроил в режим приёма свой внутренний телепатический экран. Вот, например, что сейчас поделывает семейство Ады Ильиничны?
Ага, в доме Ады Ильиничны царили мир да любовь, да приятное оживление. И сама Ада, и сын Макс собирали главу семейства на важное, судьбоносное мероприятие. Они весело бегали по всему дому то в поисках подходящего галстука, то красивой кожаной папки для бумаг. В последний момент Арсентий Петрович, важно разглядывающий себя в зеркало в холле, решил, что эти запонки с багрово – жёлтым тигровым глазом не подходят к песочного цвета костюму, и Адочка со всех ног бросилась по лестнице на второй этаж.
Арсентий Петрович с любовью посмотрел ей вслед. Ну, что за прелесть эта моя женушка! Хороша, молода, легка, как козочка. Да и то сказать – она ведь была моложе его на целых двадцать лет. И уже двадцать лет они прожили вместе. Но он никогда не ощущал себя старым. Он всегда нравился не только жене, но и другим женщинам. И хотя стал с годами и сед, и солиден, но держался всегда молодцом. Вот и Адочка до сих пор влюблена в него, как девчонка. Вон как бегает, стараясь угодить любимому мужу. Он не мог не заметить, что любимая женушка просто удивительно похорошела в последнее время, и приписывал эту заслугу себе.
- Любит, любит, - думал он самодовольно. – Ну и везёт же мне, прямо сам себе не верю. Дома – очаровательная жена, на работе – тоже, как в цветнике: новая секретарша - просто клад – соблазнительная, пышнотелая блондинка. Это школьный товарищ, Володька Пискарев – тоже начальник сейчас, порекомендовал ему такую красавицу в референты. Полина её зовут. Да ещё и лет на пятнадцять моложе Адочки. Арсентий Петрович счастливо вздохнул и почувствовал себя совсем мальчишкой.
- И за что меня бабы любят? – наигранно – недоумённо подумал он, поворачиваясь перед зеркалом. С новой секретаршей, надо сказать, знакомство уже состоялось – всю спину исцарапала, дурёха, от страсти. Ну и Полинка, ну и девка! Ещё пара – другая минут, и он её увидит.
- Папа, машина уже во дворе, - крикнул Максим, и тут же запиликал мобильник. Это шофёр оповещал о прибытии.
Чмокнув жену и подмигнув озорно сыну, Арсентий Петрович открыл дверь и вышел.
- О-оччень хорошо, оччень хорошо, - задумчиво пробормотал экстрасенс.
- Ну, а как себя чувствуют, к примеру, мои ну очень прилежные ученики - семейная чета Серёга – Инесса? – и Агент слегка напрягся, чтобы переключить мысленно „тумблер” телепатического экрана на другую программу.
- Ага, ага вот.
В уютной квартирке, в соседнем доме, лёжа на животе на широкой кровати, покрытой пушистым розовым пледом, болтая в воздухе ножками в лёгких пухових тапочках с помпонами и с трубкой телефона, зажатой у плеча, чирикала с невидимым собеседником премиленькая малышка лет тридцати.
- Да, да, Нинуль, конечно, если это так нужно, то пожалуйста – конечно, без вопросов, я подменю тебя. Какая разница, у меня планов особых нет. А мать – это святое. Раз тебе необходимо поехать к маме, то сколько скажешь, столько я и поработаю. Ну конечно! Ты всё точно узнай, уточни. Если тебе нужно на большее время – пожалуйста. И перезвони. Нет, нет, конечно не трудно. Ты же знаешь, Нинок, как я тебя уважаю. Вот-вот, узнай и перезвони, насколько тебя подменить…
Распрощавшись с коллегой по работе, Инна закрутила диск снова:
- Ириша? Привет! Сейчас звонила наша старушка – Нина Ивановна наша, просила меня подменить её. Слушай, она начала наглеть. Берёт себе выходные подряд, а мы должны отдыхать вразнобой, когда придётся. Я подозреваю, что она не к маме ездит, а лечится. Или по больницам таскается, или дома валяется - что-то в этом роде. Она же уже никуда не годится. Ты посмотри на неё – морда, как стиральная доска, шея обвисшая. То у неё давление, то тошноты. То в глазах темно, то в глазах мельтешит, а туда же – всё пъятырычится, всё хорохорится. Как ещё покупателей всех не распугала, чучело старое. Ну ничего, Ириш, зато мы эти дни будем вместе, правда, малыш? Я рядом с тобой чувствую что-то необыкновенное, что-то из ряда вон. Что это такое? И к мужикам такого не чувствовала, а ты меня просто сводишь с ума. Что это, ты не знаешь?
- Нет, не знаю – отозвался наивный голосок наигранно, подавив лёгкий вздох. – Мне это н е з н а к о м о, - нажав на «незнакомо» таким тоном, что прозвучало как «очень даже знакомо»
- Ну, так ещё интересней – подумала Иннулька – Не признаваться же сразу: ай лав ю! Ай нид ю! - это уже старо и не ново. Интересней – игра.
- Тоже неплохо. Совсем даже неплохо. – проговорил Агент.
Он посмотрел вверх, в нежно – голубое небо, и единственное, находящееся там облачко, стало под его взглядом вдруг расти и наливаться тёмно – фиолетовой тяжестью, быстро заслонив собой пол-неба. Всё вокруг потемнело, солнце исчезло, словно его и не было. Огромная молния неожиданно разрезала небо пополам ярким вспыхнувшим лезвием. Налетел шквал. Раздался раскат грома и началось что-то невообразимое - вой ветра смешался с шумом дождя, сверкало и гремело почти без перерыва, и началась такая круговерть, что было уже не понятно, что за чем следовало – гром за молнией или молния за громом. Дождь хлестал, как из ведра. Тут же отовсюду понеслись бурные, шумные потоки воды.
Агент преспокойно стоял под деревом - на него не упало ни единой капли воды. Небольшая локальная, но очень сильная гроза, разразилась исключительно над городком. От налетевшего внезапно штормового ветра что-то там случилось с телефонной связью, что-то нарушилось в проводах, и в городке стали происходить странные вещи.
И надо же такому случиться, что именно в этот момент молодая женщина, находящаяся на сохранении в роддоме, - а это была, как мы понимаем, Надежда, - решила позвонить домой мужу. Телефон находился на площадке между пролётами этажей, там гуляли сквозняки и было очень холодно. Надя вышла на площадку в шлёпанцах на тонкой подошве и лёгком халатике. Набрав знакомый номер и услышав родной голос, она затрещала взахлёб:
- Милый! Котёнок мой, как ты там без меня? Ты кушал сегодня? А мне тут без тебя так плохо, я так скучаю по тебе, скорее бы домой…
Но что это? Он её не слышал. Он отвечал кому-то другому, и она, сама того не подозревая, попала в чужой разговор…
- Конечно, конечно, малышка. Я по тебе соскучился.
Не поняв ещё, что слова эти были адресованы не ей, Надюша так и расцвела. Она была счастлива и только настроилась отвечать, как любимый на другом конце провода продолжал:
- Где сегодня увидимся? – мне к тебе подъехать, или ты приедешь ко мне?
Надюша растерялась:
- Вадюлька, милый, ну конечно же, ты приедешь, я ведь не могу никуда отсюда даже… - и она осеклась на полуслове, так как услышала другой женский голос, участвующий в разговоре и отвечающий кокетливо её мужу:
- Не знаю, не знаю, стоит ли нам встречаться… После вчерашнего. Что-то ты совсем мне вчера не понравился. Ты понимаешь, о чём я…
- Ну, малыш, ну, подожди, не клади трубку, ну что ты? Я уже не могу без тебя. Ну хочешь, сейчас поедем в самый лучший ресторан или казино?
Надежда была в ужасе. Что это? Он не слышит её? С кем он разговаривает? И он ли это? Или что-то со связью? Она обалдевше слушала, как на том конце провода какая-то змея хмыкает, хихикает и молчит. А её важный и строгий Вадим рассыпается мелким бесом и просит «только не бросать трубку». Наконец на хихикающем и фыркающем конце провода сказали:
- Ну, так и быть... Но возможно, что это в последний раз, так ск - ть, на прощание - и тут же по аппарату хлопнули трубкой, и раздалось короткое пи – пи - пи.
Надюша в ужасе слушала этот диалог. Её или не слышали, или игнорировали. Мысль лихорадочно заработала: кто бы это мог быть? Что это вообще? Туда ли я вообще попала? Да, бывают иногда такие казусы – звонишь по определённому номеру и вдруг становишься невольным свидетелем чьего-то разговора. Так было, и не раз, но это были буквально считанные случаи. Причём, всегда на проводе оказывались какие-то совершенно посторонние незнакомые люди, и было совершенно не интересно их слушать. Тут же… - и номер правильно набран, и голос тот, что надо, - но почему-то отвечает он не ей! С кем же он разговаривал сейчас?
В растерянности стоя на лестничной площадке роддома, забыв про холод, про то, что на ней тонкие шлёпанцы и лёгкий халатик, про ледяной цементный пол и про свой огромный живот на восьмом месяце, Надя начала лихорадочно набирать номер единственной своей подруги Натальи. С Наташкой они проучились с первого по десятый класс и сейчас, поступив в разные ВУЗы, поддерживали старую дружбу – благо, жили и учились в одном и том же родном городе. Только с Наташкой Надежда чувствовала себя свободно, только с ней она была на равных, не доверяя больше никому. Все остальные девчонки завидовали ей – она была очень красива, как говорят, «отчаянно» - и видно её было, как пелось в старой доброй песенке, - за версту. Ослепительно яркая брюнетка - высокая, стройная, тоненькая, с чёрными бровями вразлёт на милом женственном личике. Это сочетание было особенно разительным, именно в смысле - разящим наповал. Ведь чёрные густые брови всегда предполагают волевое лицо с крупными мужественными чертами или что-то там такое цыганско – смуглое.
Нет – нет – и нет. Чернущие вразлёт брови жили на абсолютно белом, нежнейшем, как лилия, личике с милыми чертами. Ну а формы! Что это были за формы! В десятом классе при осиной талии - грудь третьего размера, точёные бёдра и длинные ноги. И умна к тому же, несмотря на наивный, детский взгляд. По ней сходила с ума вся школа, вернее пол – школы. Вторая половина сходила с ума по Наташке. Точно такая же по габаритам – тот же рост – метр семьдесят, осиная талия, третий размер груди. Те же длинные ноги, и точёные бёдра. И тоже умна. Только Надежда была жгучей брюнеткой, а Наталья – рыжеволосой шатенкой. Ну и, как было сказано, - обе невероятно умны, интеллигентны, обе из хороших семей, - короче, девочки из высшего общества. Обе вышли замуж на третьем курсе института, но только Наталья развелась к концу пятого, а Надежда к тому же самому времени оказалась в роддоме.
Да, так вот к этой своей подруге и пыталась Надежда пробиться в панике, не зная, что ей предпринять. Наконец на том конце провода ответили:
- Да, я слушаю.
- Уф, Наташка, ты?
- Надин? Привет! Ты уже дома?
- Да какой дома, какой дома?! Всё там же я, где мне быть-то? Слушай, что сейчас было! Я звоню домой своему Дюсику, а он с какой-то стервой разговаривает, да таким то - оном. Со мной в жизни так не разговаривал, а перед ней только что так пресмыкался, так пресмыкался! Ужас! Она его, похоже, и знать не хочет, а он ей там: – У - у – у!- и Надежду прорвало слезами.
- Да ты что? Что ты говоришь? Какой ужас. Ну, успокойся, успокойся. А голоса ты не узнала, незнакомый голос совершенно?
- Какой незнакомый. Говорю же тебе – Вадюся мой. Ой, что теперь будет, что будет! Неужели он меня бросит?! – и Надька снова захлебнулась рыданиями.
- Да успокойся ты, балда. Я тебя про бабу спрашиваю – её голос незнаком тебе?
- В том-то и дело, что незнаком. Такой противный голосишко – идиотский детский, кривляющийся. Помнишь, в книге про Гойю описывался капризный надтреснутый детский голосок герцогини Альбы? Вот таким, наверное, он был. Она там над ним издевалась да хихикала, вот и голос, и интонации были соответствующие. Мне так ни в жисть не изобразить. Вот потому стерв и любят, что они могут мужиков в напряжении держать. Ты слышишь меня, Натали? – уже немного успокоившись, Надежда ждала совета подружки, чего угодно, но только не того, что случилось потом.
В трубке что-то щёлкнуло и зафонило – это „Вадюсик” пытался дозвониться к подруге жены. Что-то непонятное вклинило его в разговор подруг, и он неожиданно для себя услышал:
- Алло, алло, Наташ?
- Да, да, я всё это время слушаю тебя, Надюша. Продолжай, я слушаю.
- Ну, так что же мне делать теперь? Я отсюда никуда не могу вырваться, а он проводит время с какой-то дрянью. Интересно, насколько далеко зашли их отношения? Я-то думала - он у меня котёночек невинный, только мой. Себя винила, корила, что изменяла ему с его другом. Неизвестно ещё, от кого ребёнок, а он, значит, тоже времени не теряет. Во как!
- Тут можно пока и оставить милую троицу, - подумал довольный Агент №13, - и удружить с подобным экспериментом Нине Ивановне.
Нина Ивановна, как раз, уже уяснила для себя дни предполагаемых отгулов и, набирая номер телефона Инны, думала про себя:
- Хорошо ещё, что хоть сговорчивая эта Инка. Хоть и выводит она её чем-то, трудно объяснить, чем – может, тем, что моложе, что ей больше мужики улыбаются. А они-то ей как раз до фонаря. В то время, как Нину Ивановну мужской пол чрезвычайно воспламенял, Инна морщилась снисходительно их вниманию.
- Смотри, смотри, какой мужчинка! – стреляла глазками Нина Иванна на очередного покупателя, но Инна морщилась.
- Ишь ты, пигалица! – думала Нин Ванна, - надо же так играть, так притворяться!
И когда она в очередной раз что-то взахлёб рассказывала – озорно, по её мнению, смеясь и выставляя напоказ все свои золотые коронки, Инна в очередной раз поражала её каким-то циничным спокойствием, и сквозь вежливую ответную улыбку Нин Ванна читала в её глазах: „Ну скучно, мать, скучно…”
Инна и хотела, от души хотела бы разделить с Ниной Ивановной радость или восторг от весёлой её болтовни, но странным образом их эмоции в эти минуты не сов падали. И Инна выдавливала из себя подобие улыбки, отводя глаза в сторону, чтобы не считать морщины на лице коллеги, чтоб не отмечать про себя, какая старчески – жёлтая у неё кожа. Она была лет на семнадцать моложе Нины Ивановны, но та почему-то пыталась вдолбить и ей, и всем приходящим покупателям, что они – ровесницы. Это смешило Инну, но она никогда вслух не спорила, предпочитая про себя наслаждаться нелепостью её поведения. Она ухмылялась в душе и смеялась над «старушенцией», пытающейся изображать молодой задор, и та падала в её глазах гораздо ниже, как если бы она вела себя соответственно возрасту.
Может это-то и бесило подсознательно Нину Ивановну, и, несмотря на то, что Инна со всем соглашалась, она видела в ней противника. Не соперницу, нет, но противника. Но делать нечего, придётся лечь на обследование – что-то совсем плохо стала она себя чувствовать: болит всё и везде, и голова кружится. Скажу, что уезжаю на неделю к матери – ничего, поработают, не сдохнут, а я подлечусь, отлежусь чуть-чуть.
С этими мыслями она и крутила телефонный диск, но что это? Вместо длинных гудков, она вдруг сразу попала в какой-то розговор:
- Ну вот, я и говорю, сама на ладан дышит, а боится магазин из своих ручонок выпустить. Ещё бы - если ей каждый месяц дармовых гривен триста – четыреста перепадает поверх зарплаты. Как же, тут держаться надо. Пусть спасибо скажет, что мы её не спрашиваем, куда деваются те деньги? Весы-то на десять граммов подкручены вместо нуля, и мы с тобой, взвешивая точно, дурим покупателя на десять грамм, хошь – не хошь. А где эти деньги, ты их видела? Я тоже. Потому, что она всё снимает. Да ещё надурит покупателей где-ни будь по мелочи – вот и набегает по пятьсот гривен сверху к зарплате. Конечно, тут даже если сдыхать будешь, а на работу поволокёшься… Развалина старая, я угораю, как она меня с собой равняет. Ей уже лет пятьдесят с лишним, а она доказывает покупателям, что мы с ней ровесницы. Вся дряблая, как тряпка, от неё уже тленом несёт, рядом стоять тошно, а туда же…
Меня покупатели в её отсутствие спрашивают:
- А где та ваша пожилая женщина? Х-ха, слышала б она...
А один раз, когда мы с ней вместе на смене были, я на минутку зашла в подсобку, а тут зашли какие-то покупатели – женщина и мужчина. И чего-то я им понадобилась. Они с ходу к ней с вопросом: А где та девочка молодая? Только что тут была!
Она им: - Какая?
Они: - Ну, была тут только что.
Она: - А вы знаете, сколько ей лет?!
?????????????????????????????????????????????????????????
Те, обалдевшие, молчат, а она как взовьётся, как налетит на них, да ещё так, чтоб и я в подсобке слышала:
- Ей столько же лет, сколько и мне! – что, подразумевало, видимо, что или она такая же молодая девочка, как они меня назвали, или я – старая кляча, как она где-то, видимо, о себе подозревала небезосновательно.
Я в подсобке протащилась. Может, она подумала, что я выскочу, оскорблённая и буду возмущаться и доказывать, сколько кому лет в действительности. Ну нет - я же не настолько проста, чтоб обсуждать с этой клячей такие вопросы. У тебя проблемы, тётя? Ну и решай их сама. Доказывай всему миру, что ты – молодая юная лань, бейся башкой об стену, кричи и снимай трусы. Покажи всем, какая у тебя молодая…, если они не верят, такие – рассякие. Но мне на это глубоко наплевать. Истину ведь не спрячешь. Правда, Ирусь, малышка???
- Угу! Ты что сейчас делаешь? Что тебе, кстати, сегодня снилось?
- А что, тебе что-то снилось?
- Угу.
- А что?
- Нет, ты первая ответь. Я же вперёд спросила.
- Да снилось, ох и снилось… Снилась ты. А тебе?!
- Ты…
…………………………………………………………………………………………..
Нина Ивановна чуть не роняла трубку из обессилевших рук. Она была поражена сразу двумя открытиями. Какими? Не трудно догадаться.
* * *
Недоумённо глядя на мобильный телефон, зажатый в одной руке, другой рукой держась за руль автомобиля, Вадим соображал, что это он только что услышал. Соображалось плохо. Он решил позвонить ещё раз Наталье, чтобы от неё узнать, не послышалось ли ему кое-что? Набрал номер и терпеливо ждал.
Надежда, тем временем, беспокойно ходила взад и вперёд по больничному коридору. Покоя ей не было и она, не помня, как, опять-таки очутилась на площадке перед телефонным аппаратом. Как утопающий хватается за соломинку, так и она снова хотела услышать спасительный голос подруги. Длинные гудки, казалось, длятся вечно.
- Але – раздался, наконец, то ли сонный, то ли усталый голос Натальи.
И не успела Надюша раскрыть рот, как услышала голос мужа:
- Натали, ну ты как – готова?
- К чему готова, о чём ты? – женский голос тут же преобразился в капризно – вздорный.
Надюша не верила своим ушам. Кто это? Да что же это такое, в конце концов?! Или ей снится, или наступило уже первое апреля? А-а, наверное, она сошла с ума. Интересно, интересно - помешанная беременная. Что теперь с ней будут делать? Додержат тут или отправят рожать в дурдом?
- Ну, мы же договорились, я за тобой заезжаю, и мы едем в ресторан или казино. Мне показалось, что ты была не против.
Противный, детский голосок, - тот самый, кривляющийся, - заговорил с издёвкой:
- Ты лучше, беременную свою в казино свози, а то ей там скучно – она мне битый час про тебя талдычила, что, мол, ты с бабой какой-то по телефону разговаривал. Интересно, вечерние платья на беременных продают? Чтоб с блёстками, стразами во всё пузо? Ей именно такое надо - гламурное, чтоб затмить там всех красавиц. Как это – Надя, да чтоб не лучше всех?! Такого и не бывало! Ха-ха-ха!
- Ну, милая моя, ты у меня - самая лучшая! Ну, ты же знаешь, Натали, что дороже тебя у меня никого нет. А Надежда – моя жена, так уж получилось.
- Ой-ой-ой, какой хороший, примерный муженёк! Жена там у него, и ребёночек скоро будет, поздравляю, папаша! – откровенно издевалась мымра на том конце провода.
Надежда не могла поверить в то, что это её подруга. Да, голос её изменился до неузнаваемости... неужели это Наташка?( но это был её голос - Наташки.) Надюша поняла, что в том странном разговоре, куда она уже попадала невольно сегодня, был тот же самый противный голосишко. Ещё немного, и она родит прямо тут же, на лестничной клетке. Она уже чувствовала приближение чего-то ужасного, болезненного и разрывающего тело.
- Папаша ли? Ты-то, наверное, в курсе дела, с кем твоя подруга постель делила в моё отсутствие?
- Хочешь сказать – во время тех командировок, которые ты проводил у меня? А ты что, заревновал, что ль?! Любовь, что ли, проснулась? Поздравляю ещё раз!
- С чем, Натали? – начал закипать Вадим.
- Как с чем? С воскресшей любовью! Может, ты бы венчальную церемонию в церкви заказал? С супругой своей верной под венец сходил, а? Вы же не венчаны, какое упущение! Ну что ж, никогда не поздно! Меня пригласить не забудь, и друга лучшего, Серёгу...
- А-а, вот-вот, это-то я и хотел услышать. Так ты всё-таки, знала? Серёга, значит?
- Что ты прицепился? Свечку я у них не держала, и не звони мне больше! Я тебе уже всё сказала. Езжай в роддом, целуйся со своей беременной.
Страшная боль, разрывающая тело и душу, заслонила Надежде весь белый свет.
- Закажи ты мне, Вадюсик, лучше, в церкви венчальную панихиду с отпеванием – проговорила она в трубку и, аккуратно повесив её на рычаг, подошла к огромному окну, выходящему в больничный двор. Рама легко поддалась, и в лицо пахнул свежий весенний ветер. Надежда из последних сил влезла на подоконник и...
- Что?! – не понял Вадюсик.
- Кто это? – удивился капризный голосок.
В трубке раздались короткие далёкие гудки .
* * *
Агент №13 удовлетворённо хмыкнул и набрал мысленно номер телефона Зои.
- Алло – пробасила трубка.
- Зоенька, это я.
- Ой, неужели? Дождалась-таки...
- Зоенька, хочешь большой и чистой любви?
- Да кто ж её не хочет, Воландик Вольдемарович?
- Ну, приходи прямо сейчас к клубу под дерево. Только быстро – одна нога там, другая – здесь!
- Бегу, бегу, милый!
Зоя уже летела, не разбирая дороги, шлёпая по лужам огромными (массивными) ступнями – благо, жила она совсем рядом. Запыхавшись, через минуту она уже стояла перед своим избранником.
- Зоенька, девочка моя, нельзя терять ни минуты. Закрой, пожалуйста, глазки, и не открывай, пока я не скажу.
- Воля твоя, Воландик. Делай со мной, что хочешь – я твоя, - и Зоенька покорно закрыла глаза.
* * *
Серёга угрюмо сидел перед телефоном. Вадим явно скрывается от него. Когда бы он ни позвонил, у того то занято, то длинные, бесконечные гудки. Конечно, сейчас у всех эти определители номеров. Но и до этого не раз он уже пытался звонить с разных аппаратов и из разных мест - картина та же. Каким-то чутьём Вадик вычисляет его и прячется. Вадик... Да, Вадиком он был в детстве – доверчивым, милым мальчишкой, другом. Но всё это осталось в прошлом. Деньги, бизнес изменили их всех. Вадюхе всегда везло больше всех. Пруха у него была постоянная, и он стал этаким матерым волчарой – недоверчивым, подозрительным, чванливым.
- И чего я, дурак, связался с ним? – тоскливо думал Сергуня. – В бизнес к нему попросился, денег дал... Где они теперь, деньги? Плакали, видно, денежки-то... Это ещё Инка не знает, а как заподозрит, да попросит показать, или вдруг на что-то срочное понадобятся, - как тогда выкручиваться? Инка – падла, тоже что-то всё губы кривит, всё в сторону смотрит. А сама какая-то странная стала. И эти долгие чириканья по телефону с подружкой по работе... Хиханьки – хаханьки с кокетливыми идиотскими интонациями. Да разве с подругами так говорят? Вот бы он так с Вадимом разговаривал... И на что бы это было похоже? Раньше, когда у него роман с Надеждой в самом разгаре был, ему на это наплевать было. Он тогда был лучшим Вадюсиным другом – и в дом вхож был, и его женой привечаем – обласкан. А как денег занял, то сразу не нужен стал.
- Ага... Обласкан... А, может, это ему расплата за прелюбодеяние? Ну, опять же, Вадюсику-то его Надька и на фиг не нужна была ни тогда, ни сейчас. У них с Натальей – лучшей Надькиной подругой, отношения вовсю развивались. Не обсуждали их бурный роман разве что ленивые. Все давно это знали, кроме самой Надежды, разумеется. Ну, так это закон природы - жена узнаёт всё последней, так же, как и обманутый муж – рогоносец. Размышляя таким невесёлым образом, Сергуня автоматически набирал и набирал номер Вадима. И вдруг, - о чудо! На том конце сняли трубку.
- Да-а? – раздался знакомый вальяжный голос.
- Ну, привет, Вадим!
- Привет, привет! Кто это, чего надо?
Серёга не успел и рта раскрыть, как трубка, как по – щучьему велению, заговорила с Вадимом сама, и почему-то подозрительно знакомым голосом...
- Не узнаёшь, что ли, брат? Это же я, Карим! Это, конечно, не телефонный разговор, но раз уж так получилось, придётся поговорить. Короче, у меня поезд через пятнадцать минут. Вали всё на меня. Ну, ты-то, надеюсь, на меня не в обиде, с тобой-то мы в расчёте. А тому лоху скажи: ты же хотел, мол, поучаствовать в прибыльном бизнесе, тебя ж никто не заставлял, на аркане не тащил. Деньги т ы давал Кариму, - вот с него и спрашивай.
- Ох, Карим, что-то на душе кошки скребут. Всё-таки он мне друг… хоть и бывший – поправился он – только он об этом ещё не знает.
- Почему бывший? Ты с ним дружбы не теряй, не надо… Я же сказал – вали всё на меня. Карим, мол, деньги брал, ты с ним, мол, договаривался, а я только присутствовал. А где сейчас Карим – не знаю. Жене дублёнка надо? Надо. Тебе машина надо? Что ж ты хотель?! Ну, прощай, друг. Может, ещё увидимся. Пока. Не поминай… - и на этой оптимистической ноте разговор прервался.
В трубке запищали в два голоса короткие гудки. Серёга растерянно смотрел на свою трубку, которую сжимал в руке. А где же он был? Между ними, что ли? И кто это говорил сейчас с Вадимом, ведь поприветствовал-то он его сам, это он точно помнил, а кто же тогда встрял в разговор?
- Кто-кто, Карим, ясно ж сказано было! – сказал сам себе Сергуня.
- И то, что лох ты – тоже ясно было сказано, - опять сказал себе Сергуня.
- Ну, что ж, вот и нет у тебя друга, Сергуня – снова сказал он себе.
* * *
- Зоенька, милая моя, помнишь – когда ты записывалась на мои курсы, то твоей целью было влюбить в себя Ивана?
- От-ткуда вы.. ты, Воландик, знаешь? – дрожащим голосом, не открывая глаз, спросила ошарашенная Зоя. Она поняла, что её уличили в измене, и приготовилась оправдываться и отстаивать свою любовь, своё на мгновение вспыхнувшее счастье.
- Ну-у, как ты думаешь - экстрасенс я или нет? Уж, наверное, мне кое-что известно о самых затаённых человеческих желаниях.
- Но я уже не хочу Ивана! Я полюбила вас, всей душой!
- Да, да, а помнишь, у тебя была мысль – замуж, замуж, хоть за кого, хоть за чёрта... Помнишь?
- О господи, да что вы мне за допрос учинили? Ну, это просто говорится так, когда замуж сильно хочется. А глаза открыть можно?
- Нет, подожди чуток. Ну, так как, – ты согласна замуж за чёрта? Я ведь чёрт и есть!
- Да ну, что вы такое говорите, Вольдемар Владимирович, что же вы меня пугаете? Обещали любви, большой и чистой, а сами издеваетесь. Вот для этого я к вам бежала по грязи да по лужам, себя не помня? Что вы, в самом деле?
- Зоя, сейчас я спрашиваю. Всё очень серьёзно, милая моя, и если ты согласна выйти за меня, то я тотчас же заберу тебя к себе, и будешь ты у нас в Пекле прекрасной, пышнотелой Чертовочкой, одной из моих многочисленных жён.
- Не-ет, чертовочкой я не хочу, только не это.
- Значит, теперь, чтобы откупиться от своих же слов, тебе надо выполнить одно задание.
- Какое?
- Сейчас ты должна вытянуть вперёд руки и поймать то, что будет падать прямо в них сверху. Но это нечто будет довольно тяжёлым, учти это. Ты должна будешь удержать во что бы то ни стало эту ношу.
- Я постараюсь. – И Зоя выставила вперёд мощные, налитые руки.
Что-то большое и, действительно тяжёлое, словно куль с мукой, упало на неё сверху и откинуло в сторону. Не устояв на ногах, Зоя упала. Открыв глаза, она обнаружила, что находится во дворе местного роддома, прямо на газоне под окном, а со всех сторон уже бегут санитарки. Но бежали они не к ней, а к корчащейся в родовых муках Надежде – соседке по дому, валяющейся почему-то, на мягкой земле газона. Недоумённо оглядываясь вокруг, Зоенька задавалась вопросом – как же она сюда попала, и где же это Вольдемар Воландович, и что же это падало на неё сверху.
* * *
Агент№13 - Ревизор, был доволен. Всё прошло хорошо. Надежду унесли на носилках (в родзал.), а он не то, чтобы пожалел роженицу, - просто она была не в его компетенции. По Высшим законам, которых он нарушить не мог, ей и её ребёнку было ещё не время, и он сделал всё, чтобы обезопасить в первую очередь, себя. А вот Арсентий Петрович... О-о, это древнее ископаемое было лакомым кусочком!
- Как тебе повезло, моей невесте, – напевал Арсентий Петрович, сидя в своём уютном кабинете в ожидании Полины. Ну, определённо он чувствовал себя сегодня мальчишкой. Как будто впереди целая жизнь, полная приключений. И повезло не только невесте, а и ему.
- Ну и везунчик же я, ну и лаки, ну и перец! – думал он о себе гордо. Его сегодня и утвердили, и наградили, и поощрили. А какие речи говорили подчинённые в его адрес.
- Да, попробовали бы они сказать по-другому! – И он мысленно погрозил им пальцем, шутливо и великодушно. Ну, он же великодушный, демократичный босс, и очень моложавый, к тому же, и привлекательный. Все присутствующие на торжестве женщины просто пожирали его глазами. Сейчас Полинка принесёт кофе и саму себя на блюдечке, яблочко наливное! – при одной мысли о прелестях секретарши кровь так и взыграла в жилах старого жеребца. А пока можно звякнуть жене – переживает, небось, как прошло его мероприятие.
- Уж кому – кому, а моей Адочке можно гордиться таким мужем, – думал он, набирая номер своего домашнего телефона, - сейчас скажу ей, что всё прошло хорошо, и что дела требуют задержаться ещё на пару часиков. И посидим уютно в кабинете с Полиной.
- Алло, Адочка, лапуля, ты меня слышишь, детка? – проворковал старый ловелас в трубку, едва заслышав мелодичный голосок жены. Но, видимо, на линии что-то случилось. В трубке что-то гулко шипело и шуршало, и сквозь эти жуткие помехи он явственно расслышал, как Адочка с кем-то разговаривает, смеясь. Сначала он не понял, о чём идёт речь, но напрягши что было силы весь свой поизносившийся слуховой аппарат – всяческие там барабанные перепонки (перепонные барабанки), улитки, молоточки, наковальни или что там ещё, - он, открывши рот, начал разбирать слова:
- ...Мой импотент сегодня пытался, но ведь совершенно ничего уже не может. Как в эти минуты я проклинала его и вспоминала тебя, малыш, любовь моя! Он сегодня задержится допоздна в редакции - издаёт свой новый научный трактат, сивый мерин… Так что приходи – горячо, с незнакомым ему придыханием, почти шептала Адочка в трубку.
- А Макс? – отвечал незнакомый голос какого-то юнца.
- Макса в это время сроду дома не бывает. То интернет – кафе, то друзья, девочки… А если даже и придёт, скажем - ты пришёл к нему, не застал и решил подождать.
- Ну, тога лечу, Джульетта моя, Анжелика! Девочка моя!
- Лети, мой Ромео, мой Король! Я жду! Холодное мясо с брусничным соусом, бисквиты и вино тоже заждались тебя, студент ты мой голодный!
- Да, я голодный! Ох, какой я голодный! Лечу!
Арсентий Петрович ещё уловил, как Адочка хохотнула радостно и нажала „отбой”, а он с открытым ртом так и сидел в кресле, не в силах шевельнуться, потому, что вдруг внезапно резануло и задёргало что-то в серце... Резкая боль, разливающаяся в груди, не давала вздохнуть.
Полина с чашкой кофе в руке и розой в волосах, шествовала по длинному коридору в кабинет шефа. Ковровая дорожка, устилающая её путь, казалась ей каменистой, тернистой тропой. Но ей хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась. Чтобы она так шла, шла и шла – подольше, подольше, пока она опять не войдёт в роль этакой глупенькой влюблённой дурочки, якобы польщённой вниманием старого светила. Ах, как же трудно вживаться в эту роль - натягивать, напяливать на лицо кокетливую маску, изображать страсть, томно закатывать глазки и закусывать губку.
- Фу, бр-р! – содрогнулась она с омерзением, и чуть-чуть кофе выплеснулось на ковровую дорожку.
Арсентий Петрович изумлённо наблюдал идущую по коридору Полиночку, и борьбу чувств на её лице. Это была совсем не та лёгонькая девушка, с готовностью подставляющая ему для поцелуев всё, что он хотел. С ещё большим удивлением он услышал и увидел её мысли, каким-то невероятным образом роящиеся вокруг неё. Но теперь к его изумлению примешался ещё и ужас.
- Да, хорошо этому Пискарёву. Полиночка, пожалуйста! Полиночка, ты моя надежда! Отблагодарю, мол, - будешь всю жизнь потом на золоте кушать(есть-пить), как сыр в масле кататься. У старикана – гипертония. Доведи его своей страстью до исступления. Если сдохнет на твоей груди, никто ничего не узнает. Главное, сама не проболтайся. Обставим это, как сердечный приступ, и дело в шляпе... На его место я - первый наследник. Будешь у меня работать, как и раньше. Да-а, ему бы самому, Пискарёву попробовать вот так, как мне в прошлый раз пришлось попотеть...
- Что же это? Каким образом я слышу и вижу всё это? – думал о себе Арсентий Петрович, - ведь я – в кабинете, сижу в кресле. И он тут же увидел себя в кабинете. Откуда-то с высоты увидел и себя в кресле, с широко открытым ртом и выпученными глазами, и Полиночку, открывающую дверь и входящую в кабинет. Она, почему-то вдруг застыла на пороге и чашка кофе выпала из её рук.
- Проходите, проходите, Полина. Присаживайтесь. – пригласил шеф секретаршу. Но она, не вняв его приглашению, вдруг уставилась на того „его”, который был в кресле. Через пару секунд она резко попятилась и вдруг выскочила за дверь, с силой захлопнув её с той стороны.
* * *
Последнее занятие экстрасенса проходило грустно. Не было Ады Ильиничны всвязи с похоронами мужа. Костик тоже отсутствовал, так как был задействован в печальной церемонии. Инесса с мужем добивали последние дни свого несчастливого брака – на днях они подали на развод, и на последних занятиях сидели уже отдельно. Наталья, подруга Надежды была какая-то дёрганая и совершенно не воспринимала речь Владимира Вольдемаровича. На последнее занятие она пришла только для того, чтобы получить сертификат. Так, на всякий случай - авось пригодится.
Зоя сидела подавленная и какая-то растерянная. Иногда она странно взглядывала на экстрасенса и тёрла руками виски, словно хотела что-то припомнить и не могла. На Ивана она теперь совершенно не обращала внимания, и тот напрасно возился и громко вздыхал за её могучей спиной.
Весёлой была только начальница ЖЭКа. На предпоследнем занятии, когда, как и было обещано, был устроен астральный полёт над Тибетом, она одна из всей группы, увидела и Тибет, и горные снеговые вершины, и разбросанные там и сям на сотни километров вокруг священные старинные храмы. Вся группа сидела с закрытыми глазами и старалась представить то, о чём говорил экстрасенс, куда он вёл воображение учеников, но лишь одна только начальница ЖЭКа всё это явственно увидела и услышала. И теперь она, убедившись в своих недюжинных медитативних способностях, хотела скорее получить подтверждение тому в виде диплома.
Наконец этот миг настал, и Владимир Вольдемарович, достав пачку новеньких красных „корочек”, вручил каждому документ об окончании курсов. В строке о данных преподавателя значилось: ЛУКАВЕНКО ВОЛАНДИМИР ВОЛАНДЕМАРОВИЧ, и его витиеватая подпись с росчерком и, ей – богу, рожками.
Зоя, прочитав фамилию экстрасенса, почему-то вздрогнула. Медленно подняв взор на экстрасенса, она вгляделась в его лицо и вдруг всё вспомнила. Экстрасенс прямо и весело посмотрел ей в глаза, подошёл и пожал руку:
- Поздравляю, вас, Зоя, с присвоением звания экстрасенса – биоэнергетика первой ступени, и хочу вам предложить продолжение совершенствования полученных знаний в нашем, теперь уже международном Центре, а так же приглашаю туда всех остальных присутствующих. Не останавливайтесь на достигнутом, друзья. И пусть этот диплом станет только первой вехой на вашем пути в постижении тайных наук и знаний!
* * *