Сегодня Ван Ли не поехал по делам. Слугам было строго приказано не появляться ему сегодня на глаза и все дела делать в своей части дома. Даже жена и дети старались ходить на цыпочках мимо его комнаты. Сегодня он был не в духе. У него вновь начался период тревожной подозрительности. Давно уже прошли те времена, когда он мог справляться с приступами паранойи при помощи логики и здравого смысла - ум его был полностью изьеден страхом. В эти дни он ходил с кинжалом в руках даже дома. На улицу он выйти не решался, это было сверх его сил. "Пусть только попробуют," бормотал он себе под нос, опасливо выглядывая в окно, "Я всегда наготове!"
"У хозяина опять помрачение... " тихонько хихикали служанки на кухне, а жена сокрушённо вздыхала, жалуясь соседке: "Опять не поедет к Лао Цзяньчи. А ведь они вместе готовят важный список новых законов, который надо предоставить императору этой осенью. Ох и не знаю, успеет ли... Уж слишком долго в последнее время длятся его умственные затмения" Соседка понимающе хмыкала. О странности Вана Ли знал весь городок, но слишком громко это не обсуждали, ведь он был важным чиновником. Только босоногие мальчишки озоровали иногда, кидая в окна камушки, отчего перепуганный Ван Ли начинал метаться по дому как загнанный зверь. Домашним каждый раз приходилось подолгу успокаивать его, говоря, что это никакие не воры и не наёмные убийцы, а всего лишь проделки детей. Он не верил, доставал свой меч и лично обыскивал все закоулки дома. "Как вы не понимаете, камни - это же отвлекающий маневр! С одной стороны в дом кидают камни, а когда все туда сбегаются, с другой стороны внутрь проникает убийца! " После этого он вызывал всех домашних и устраивал им головомойку за то, что они недостаточно бдительны. "Запомните - у меня много врагов и недоброжелателей! Я приближён к императору, некоторым это не нравится, и они очень желали бы видеть меня мёртвым, чтоб занять моё место! "
Когда страх ослаблял свою хватку, и рассудок возвращался, Ван понимал, что болен, но не знал, что предпринять. Больше всего он боялся, что как-нибудь ночью прирежет свою собственную супругу, приняв её за убийцу-наёмника.
Но сегодня был особенный день. Ван проснулся с отчётливым ощущением того, что скоро его болезнь отступит, и надо лишь сделать шаг к выздоровлению. Спокойствие приятно разливалось по телу. Сквозь щели прикрытых ставней пробивались солнечные лучи.
Он открыл окно и уселся за свой письменный стол. "Кажется, полегчало, можно приняться за работу." Он с досадой смахнул пыль с листа бумаги и снял крышечку с чернильницы. Шорох за спиной.
Ван испуганно оглянулся. Это была жена.
- Муженёк, ты уже встал, дорогой? - она улыбалась.
- Проклятая дура! Ты меня в гроб хочешь загнать?!!! Зачем ты подкрадываешься так тихо, а потом ещё и орёшь, будто я глухой?!!!
Улыбка жены, молодой ещё красивой женщины, сползла и уголки губ обиженно опустились вниз:
- Просто ты в последнее время поздно встаёшь... Я обрадовалась, что тебе стало легче...
- Я не сумасшедший! Ты опять за своё?!
Ван любил свою жену, за её красоту и кротость, и очень терзался чувством вины после таких вспышек ярости. Она уже выходила из комнаты, низко опустив свою прелестную головку, когда он окликнул её:
- Постой!.. Прости... Я... Мне и правда уже лучше. - Он улыбнулся. - Скажи, чтоб скорей приготовили завтрак, да повкусней!
Лицо супруги снова озарилось улыбкой и она выпорхнула из комнаты. "Всё-таки мне очень повезло с женой." подумал Ван, поворачиваясь к бумагам.
Некоторое время он сидел, пытаясь вникнуть, что же предлагает в своём варианте Лао Цзяньчи, как вдруг его осенило:
- Ну конечно! Сидя подобным образом, поневоле станешь дёргаться!
И он встал и передвинул стол так, чтобы и от окна шёл свет и любого входящего можно было видеть сразу.
- Другое дело!
Однако, посидев так некоторое время, он почувствовал, что ему опять что-то мешает. Он рассеянно посмотрел по сторонам, но не увидел ничего особенного. Он снова обратил свой взор к документам:
"Итак, подати в провинции Хубэй надо временно понизить, лучше на год, или же вовсе отменить, но конечно, на более краткий срок, ввиду... "
Перед глазами неожиданно возникла картина семилетней давности. Провинция Хубэй. Подавление бунта. Несколько жестоких столкновений войск императора с повстанцами. Пики, мечи, крики раненых, кровь... Он чудом выжил в те дни. Потерев шрам на груди, он повернул голову: "Я что-то вижу здесь краем глаза, но что?...Что мне мешает?.. "
Ван увидел меч. Он лежал на сундучке, где хранились монеты, без ножен, остриём обращённый к Вану Ли. Поморщившись от вновь нахлынувших неприятных воспоминаний, Ван встал и подойдя к мечу, взял его в руки. Сжав его рукоять, он почувствовал некоторое облегчение и уверенность. Ван вернулся к столу, сел и положил меч рядом. Потом, несколько поколебавшись, убрал его в ножны. Всё-таки нечаянно порезаться о свой собственный меч было бы глупо.
В открытое окошко подул весенний ветерок. На лист упала капля из носа. "Э нет, так не пойдёт. Так и простыть недолго!" Ван шмыгнул носом и прикрыл ставни. Свет сквозь тонкую бумагу окна падал не такой яркий, но зато не дуло.
"Надо бы сказать всем, чтоб закрыли окна по всему дому, а то ветер так и гуляет... А почему он собственно, гуляет? Как будто злой дух управляет им, указывая, куда ему дуть, чтоб все начали чихать."
Ван резко поднялся с места и вышел из комнаты. "Слишком длинный коридор", подумал он, "Вот если б он был изломан, ветру бы пришлось преодолевать повороты и ослабевать." Он направился вдоль коридора, развивая свою мысль: "И вообще, это неправильно - если я вышел из своей комнаты и сразу увидел входную дверь, значит, и убийца, ворвавшийся в дом, сразу увидит вход в мою комнату. То, что там сижу именно я, знают даже уличные мальчишки-оборванцы ..." Он похолодел от ужаса, представив, как ночью наёмник в считанные секунды пересекает этот коридор и вбежав в его комнату, с размаху вонзает в него меч. Потом убийца мигом шмыгнёт в окошко, а Ван, так и не проснувшись, умрёт. Тут он вспомнил, что забыл меч в своей комнате и ему стало ещё хуже. Но нащупав на боку кинжал, тут же успокоился. "Хорошо, что я это вовремя заметил. Кто предупреждён, тот вооружён"
Продолжение следует. Хотя в принципе, и так всё понятно.