ПЛИТЫ
Эти плиты лежали на центральной площади города, прямо перед зданием администрации, у ног многотонного памятника вождю мирового пролетариата. По ним, чеканя шаг, маршировали в праздники солдаты. Их топтали собиравшиеся на митинги трудящиеся. По ним шаркали прохожие.
Плиты вспучились, потрескались. Меж ними кое-где пробилась трава.
Плиты решили заменить. Точнее, выковырнуть, а площадь заасфальтировать. Изо всех мероприятий новой администрации это было одно из первых и наиболее заметных.
Площадь оградили забором. Начались работы.
Спросил меня приятель: «Тебе плиты не нужны? Их с площади на свалку свезли».
Я два дня думал. Свалка – большая. Ну, где там какие плиты отыщешь? Но всё-таки решил туда с сыном съездить. А вдруг найдём? Замостим кусок двора, чтобы в дождь не было грязно.
Сели в наш «Запор» (единственная «материальная ценность», доставшаяся моему сыну от деда, после того как я уплатил налог на «наследство»). Поехали. Городская свалка расположена за кладбищем. Приехали. Никем не замеченные, никем не окликнутые, въехали на территорию свалки. Это уже не возвышенность, а целое плато, образованное свозимым со всего города хламом. Над свалкой – дымок от вечно преющего мусора. На кромке стоят шалаши-хибары из фанеры, картона и тряпок. Там копошатся люди, так называемые бомжи. Кое-где пробегают собаки…
На удивление, плиты мы нашли быстро. Просто сын ехал-ехал по пыльной дорожке вдоль плато, пока мы не увидели на краю оврага беспорядочную груду щебня и обломанных плит. Вылезли из машины. Осмотрелись…
- Н-да.… Тут брать особо нечего, - сказал я. – Мусор он и есть мусор.
Тем не менее, мы высмотрели наименее битые плиты. Спотыкаясь, стали вдвоём заносить их в машину. Они тяжеленные – как могильный камень. Уронишь – ногу расплющишь. Наш бедненький «Запорик» много не потянет. Положили несколько штук на заднее сиденье. Да ещё пару – в багажник спереди. Черепашьим темпом тронулись на выезд. На выезде Запор зачихал и остановился. Сын вылез из машины, поднял капот сзади.
- Приводной ремень лопнул, - говорит. – Вынимай плиты. У меня запасной ремень под сиденьем.
Мы стали выгружать плиты на землю.
И вдруг видим, как к нам две тётки подбегают. Молодая и старая. Обе злые как собаки с цепи сорвавшиеся.
- Вы что, гады, делаете?
- Плиты разгружаем. У нас машина сломалась. А почему мы, «гады»?
- Давай без разговорчиков! – кричит старая. – А то я сейчас вызову кого надо и мы вас мигом оприходуем.
- За что? За то, что со свалки мусор взяли?
- Какой мусор! – вмешивается молодая. – Я тут на свалке работаю, и то мне не дают. А ты нарисовался, чёрт знает, откуда и добро хапаешь!
- Добро на свалке не валяется. Я же этими камнями улицу замощу. Чисто будет.
- Чисто у тебя в кармане будет, если ты их обратно не отвезёшь, - кипятится старая. – Я тебя, ворюгу, под суд отдам! Ты что, не видел куда заехал?
- Я кроме бомжей и собак никого здесь не видел. Ни забора, ни сторожа. Ладно, отвезу обратно. Чего шуметь?
- Вот и вези!
Сын заменил ремень. Мы сложили плиты обратно в машину. Поехали в сторону кучи. Кряхтя и обливаясь потом, стали выкидывать плиты из машины. Мимо проезжал грузовик с мусором. Он остановился, из кабины вышла одна из тех двух женщин, молодая. Грузовик, обдав нас пылью, скрылся. Женщина, подошла к нам. По-видимому, она подъехала проконтролировать, как мы исполняем распоряжение её начальницы. Женщина посмотрела на наши потные пыльные физиономии и сказала.
- Тут уж ничего хорошего не осталось. Хорошие плиты начальство себе сразу отобрало, ещё до свалки. Я просила мне из битых хоть что-нибудь дать. Не дали. А ведь всё пропадёт, всё в овраг спихнут и закопают. Вам если надо – приезжайте вечером. Тут объезд есть, со стороны леса. Только уговор – я вам ничего не говорила…
В обратный путь облегчённый Запор пошёл веселее. На выезде нам махнул рукой какой-то тип. На всякий случай мы остановились. Я высунулся из окна. Ко мне подошёл небритый благоухающий гражданин, обитатель свалки.
- Земляк, закурить не будет?
- Я не курю.
Мы выехали на шоссе.
- Вот тебе и плиты! – сказал я сыну. – Зря только бензин сожгли.
- Не совсем зря, - ответил сын. – Я из багажника вынимать не стал. Там две штуки так и остались, телогрейкой прикрытые. Давай к дедушке на могилу заедем. Он недалеко тут лежит…
Ясный, солнечный, почти жаркий день. Такой вот октябрь…