АРМАГЕДДОН
- Извините меня, пожалуйста, но Вы знаете, что такое Армагеддон?
На меня смотрит сквозь очки мужчина невзрачной наружности, средних лет, среднего роста. Рядом с ним стоит его подруга. Тоже всё среднее.
- Армагеддон? Это что-то религиозное, - неуверенно говорю я. – Катаклизм какой-то.
- Вот именно! – подхватывает мужчина. – И в этом катаклизме погибнут все и всё. Кроме праведников. И тех, кто чтил господа Бога и его заветы. Вы хотите погибнуть?
- Отнюдь нет! Хочу жить и радоваться. Но от меня-то вы чего хотите средь бела дня на улице?
- Мы хотим подарить вам жизнь вечную. – Мужчина лезет в сумку, перекинутую через плечо, достаёт несколько брошюрок.
- Вот здесь кратко излагаются пути к Богу.
- А вот здесь адреса наших молитвенных домов, - говорит женщина и протягивает мне листовку. – Приходите к нам. Спасите Вашу душу от греховной суеты.
- Нет, ребята! – говорю я им. – Я к вам молиться не приду. Нет у меня на это времени. Работать надо, деньги зарабатывать.
- Работа – дело святое,- отвечает мужчина. – В священном писании так и сказано «В поте лица своего добывай хлеб свой насущный». Но при всём при этом нельзя забывать и о Боге. Ибо Он есть Творец и всё в этом мире только с его ведома происходит. Волосок с головы не упадёт, коль на то не будет божья воля.
- Тогда отчего в Чечне столько ребят наших полегло? – спрашиваю я. – А в Беслане, почему триста тридцать невинных детей погибло? Куда ваш Бог глядел?
- Эх! – мужчина укоризненно качает головой. – Разве можно к Богу относиться так утилитарно?
- Это вам не ЖЭК, - добавляет его спутница. – Это путь ко спасению... Поймите, что Господь всех нас любит и зовёт к себе. Зовёт грешных, зовёт падших. Он всё поймёт и всех простит.
- А, по-моему, кое-кого прощать не надо. Вокруг столько воров, хамов. Не прощать их надо, а сажать на стул электрический.
- Что вы! – восклицает мужчина. – В Библии сказано «Возлюби ближнего, как себя самого!»
- Но что я поделаю, если этот ближний мне не по нутру? – спрашиваю я.
Вдруг кто-то сзади сильно толкает меня в спину. Я оборачиваюсь. Вот они, ближние. А точнее, два жлоба. Эдакие детины с мутным взором из глаз-пуговиц. Успеваю заметить, что у одного отсутствуют передние верхние зубы. Где их только вышибли?
- Чем вы тут занимаетесь? – шамкает беззубый.
- О Боге беседуем, - отвечает гражданин в очках.
- Што? Ты баптист? Толик, оприходуй его.
Толик хватает очкастого за горло.
- Ты что, сука, к прохожим пристаёшь? Что ты им суёшь свои листовки поганые? В морду хошь?
- Не-е-е-ет! – испуганно лепечет очкастый.
- Мы больше не будем! – говорит его спутница и тянет очкастого к себе.
Она отрывает мужчину от Толика, и они удаляются. Чем дальше они отходят, тем быстрее они движутся.
Ко мне поворачивается беззубый.
- А ты, дурак, што уши развесил? Их надо на х… посылать, а ты дискуссии с ними разводишь. Что у тебя в кармане? Эти хмыри что ли всучили?
- А твоё какое дело что у меня в кармане?
- Што? Толик! Так он борзой! Ему носопырку чистить надо! Приступаем!
Я понял, что влип. Я не Чак Норрис и не Майк Тайсон. Да, боролся когда-то. И мешки кидал как подушки. Но это было десятилетия назад…
А сейчас мне приходится рассчитывать только на резвость ног. Дабы по утрам трусцой бегаю.
Довольно быстрым темпом я покидаю сцену…
- Стой! Ты куда? – кричит один жлоб.
Я ныряю в ближайший магазин. Там народу много. Легко затеряться. Да и вряд ли при скоплении народа эти мальчики бузить станут.
В магазине я покупаю коробку молока. Зря заходил что ли?
Выхожу из магазина.
Те двое тут же, у входа в магазин. Беззубый стоит на коленях перед пожилой женщиной. Руки воздел к небу.
Надвинув шапку, я прохожу мимо.
До меня доносится «Мать, ты – богородица. Я за тебя убью любого. Щас дерьма развелось – как тараканов. Кругом - сектанты, жиды, черножопые и прочая нечисть. Нет жизни русскому человеку. Но ничего! Мы им ещё Армагеддон устроим…»
Надвинув шапку поглубже, я тороплюсь домой…