Во втором классе на уроке рисовали яблоко. В наших краях яблоки не росли. Нина Ивановна спросила:
- Кто видел яблоко?
Тут же взлетели вверх наши руки.
- Я! Я!
Но Нина Ивановна все-таки вышла из класса и принесла из кабинета рисования два необыкновенно ярких, желто-красно-оранжево-зеленых яблока. Таких у нас никто не видел! А те, что я сама однажды покупала, были и вовсе маленькими, бледно-зелеными, почти прозрачными. Но все равно они были очень вкусными. Сок так и брызгал, пока вы жевали их. Даже во рту делалось щекотно.
Мама в тот день прибежала на обед. Я думала, как обычно, - кормить меня. А она говорит:
- Скорее одевайся, бегом! Поставлю тебя в очередь за яблоками!
Очередь, наверное, растянулась бы до тех самых мест на планете Земля, в которых растут яблоки. Но она сложилась гармошкой во много раз и уместилась на конце площади, где у нас проходят демонстрации 1 мая и 7 ноября. Те, кто стоял в очереди, двигались сначала в одну, а после – совершенно в другую сторону, чтобы, дойдя до тротуара, снова повернуть, куда шли сначала. И люди, стоявшие с тобою рядом, на самом деле были не рядом, а кто-то – далеко впереди, кто-то – далеко позади тебя.
В каком-то из коленцев очереди я увидела Сомова, одноклассника. Сомов тоже увидел меня. Он сразу снял варежки, засунул одну в другую, и мы стали кидать друг другу его варежки, как мяч. Два или три раза варежки попали каким-то тетям в капюшоны. Тети доставали варежки и кидали их обратно нам. Потом одна тетя сказала, что забирает варежки себе – нечего было кидаться. Но за нас тут же заступилось сразу много людей, а кто-то даже попросился с нами играть. И так мы перебрасывали сомовские варежки друг другу ввосьмером, а после нас стало уже, наверно, целых двадцать человек! Варежки летали туда-сюда над нашей очередью, в которой мы потихоньку двигались в ту сторону, где продавали яблоки с двух грузовиков.
Больше машин на площади не было. А потом откуда-то взялся третий грузовик. Он медленно шел через площадь, и люди расступались перед ним. Какой-то дяденька схватил меня на руки и отпрыгнул. С высоты я заглянула в кузов. Там было все завалено бумажными цветами, опутанными черными лентами. А прямо перед собой я увидела человека с толстыми, как будто нарочно надутыми щеками - так бывает в глубокой обиде на кого-то, настолько сильной, что захотелось тут же зареветь. И я бы заревела, но мне было страшно нарушить тишину, которая вдруг наступила на площади. Рядом с человеком кто-то сидел среди цветов в этой ужасной полной тишине. И тишина сверлила, разрывала уши неопределенным тихим звуком.
Грузовик проехал, дяденька поставил меня на асфальт. Я стояла и слушала странный звук, уже поняв, что его на самом деле нет. Как вдруг меня опять схватили сзади чьи-то руки и подняли вверх. Тут же у самого уха раздался голос тетеньки, с которой мы стояли рядом в очереди:
- Куда ты делась? Наша очередь подходит!
Так я сама купила яблоки.
Сомов тоже себе купил.
Когда мама пришла с работы, она сказала, что таких красивых еще не видела. Она даже соседке понесла - попробовать. Я видела - в подъезде она нажала на звонок, ей еще не открыли, а она уже кричит:
- Теть Тась, глядите, что за чудо купила моя дочка!
Интересно, что бы она сказала теперь, если б оказалась в нашем классе?
У меня просто слюнки текли, пока я рисовала яблоки. Мы окунали кисточки в оранжевую, розовую, желтую и даже фиолетовую краску, в альбомах появлялись фантастические разводы. Яблоки едва умещались на страницах – по размеру они были как те, что принесла Нина Ивановна.
Тут двери класса приоткрылись. Сначала показался кончик длинного, тонкого носа, потом очки, сидящие на этом носу, потом – далеко торчавшие вперед кудряшки. Мы уже знали – это завуч Анна Артуровна, самое злое и крикливое существо в школе. Ученики за длинный нос, за худобу и разлетавшиеся во все стороны кудри прозвали ее Буратинчиком.
Буратинчик зачем-то позвала Нину Ивановну. Только она вышла из класса, как все мы бросились к учительскому столу – к двум яблокам. Я не успела схватить какое-нибудь. Наши мальчишки уже передавали их друг другу, перебрасывали у нас над головами. Яблоки летали под потолком. Сомов поймал одно, понюхал:
- Совсем не пахнет.
Он повертел яблоко, поднес его ко рту.
- Оно не настоящее!
По очереди мы пытались надкусить жесткий воск, раскрашенный яркими красками. На яблоках оставались следы от наших зубов. Те, кто не успел еще куснуть, спрашивали у других:
- Как, вкусно?
- Нет, совсем не вкусно!
- Все равно, дай мне, дай, я тоже попробую!
- Ну нет уж, сперва мне, мне!
Счастливчик царапал зубами яблоко и снова запускал его в воздух, отчаянно крича:
- Ловите!
Что за радость была - грызть эти огромные восковые яблоки. Мы хвастались друг перед другом, кто сколько раз их надкусил. И еще на следующий день мы вспоминали, какие нам приносили яблоки.
Через день или два я поднималась по школьной лестнице.
Кончалась перемена.
На этой перемене я бегала на первый этаж.
Нина Ивановна разрешала нам играть только на своем этаже.
И это было так захватывающе страшно – пробежаться, пролететь птицей по всему первому этажу, маленькой рыбкой лавируя между акул-старшеклассников. Это уметь надо было. И надо было уметь вовремя вернуться на свой третий этаж. И вести себя так, чтобы никто не догадался, что только что ты мчалась по школьным коридорам быстрее ветра, и что сердце до сих пор колотится у тебя внутри так, что школьный фартук в этом месте подпрыгивает.
Он, правда, кажется, подпрыгивал. Я шла и удивлялась, что этого никто не видит.
Навстречу мне спускалась большая девочка. Совсем как взрослая, но только в школьной форме. Наверно, она была в десятом классе. В руках она держала яблоко. То самое! Одно из двух тех самых яблок из кабинета рисования. Огромное, как маленький арбуз, расцвеченное такими красками, каких на самом деле не бывает.
Тогда, на уроке, я успела надкусить яблоко четыре раза! Вот бы еще раз укусить!
Должно быть, одной пробежки среди старшеклассников мне было мало. Хотелось новых приключений.
Сама умирая от своей смелости, я небрежно бросила старшекласснице:
- Эй, девочка, дай откусить от яблока!
Девочка остановилась, посмотрела на меня с высоты своего роста, помедлила - и вдруг без слов поднесла к моему рту расписное восковое яблоко.
«Сейчас начнет смеяться», - подумала я.
Было яснее ясного: она ждет - не дождется увидеть, какое у меня станет глупое лицо.
Не станет! Я уже знаю, что яблоко не настоящее. Я ей скажу, что нам приносили точно такое на урок. А может быть, и то же самое – на нем должны быть следы зубов нашего второго «А»…
Я широко открыла рот – и мои зубы без труда вошли в душистую мякоть. Тут же, кажется, все у меня внутри заполнилось сладким соком. Я уже не чувствовала свое колотящееся под фартуком сердце, я чувствовала этот сок. В изумлении я поглядела на большую девочку. Она мне улыбнулась необыкновенно светлой улыбкой. Из ее глаз на меня плеснула тихая, спокойная радость.
И тут же девочка пошла дальше вниз - с надкушенным мной настоящим яблоком.
Выходит, она поняла, что я собиралась укусить восковое яблоко из кабинета рисования! И она рада, что ее яблоко было настоящим. Ей было не жалко дать мне откусить от своего яблока…
Медленно я поднималась по лестнице с набитым ртом, пытаясь осознать, что произошло.
Как восковое яблоко стало настоящим?
Нина Ивановна поймала меня у входа на наш третий этаж.
Вернее, ей и ловить меня не пришлось. Я шла задумавшись и ткнулась лицом прямо ей в живот.
- Опять вниз бегала? – спросила Нина Ивановна.
Вообще-то, нам попадало, если мы уходили со своего этажа. Но теперь она поглядела на меня и только сказала:
- Куда вы все торопитесь? Ну, подождите еще немного. В четвертом классе будете уже бегать по всей школе. Сами не рады станете. Пока можно еще – побудьте маленькими!