Три фильма одного режиссёра

Работа по курсу «Теория и история современного кинематографа» студента второго курса кафедры эстетики философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Гендина Дмитрия.

На материале фильмов Стэнли Кубрика:

«Лолита», «Заводной апельсин»,
«С широко закрытыми глазами».

«ТРИ ФИЛЬМА ОДНОГО РЕЖИССЁРА».










У 2006.


Пожалуй, нельзя недооценить то место, которое занял Стэнли Кубрик в киноискусстве ХХ века, то, какое влияние он оказал. Его «Заводной апельсин» (1972) затмил по своей славе и без того не безызвестный роман Энтони Берджесса, который и лёг в основу картины Кубрика. На «Заводном апельсине» учатся в Вузах, имеющих дело с кинематографом, «Заводной апельсин» показывают в киношколах. Но в то же время Стэнли Кубрика нельзя назвать режиссёром одного фильма. Все мы знаем его «Космическую одиссею 2001» (1968), «С широко закрытыми глазами» (1999). Один словом, Стэнли Кубрик умел снимать, делал это с большой долей оригинальности, необычности. Стэнли Кубрика волновали проблемы современности, проблемы его времени: холодная война («Доктор Стрейнджлав»), освоение космоса и место человека в этом космосе («Космическая одиссея 2001»), социальные потрясения ХХ века («Спартак»), война во Вьетнаме («Цельнометаллическая оболочка»). Естественно Кубрика волнуют и простые человеческие отношения, сама душа человека, её страсти, её любовь, человеческое насилие. И этому посвящены такие его фильмы, как «Лолита» (1962), «Заводной апельсин», «С широко закрытыми глазами».
В своей работе я хотел бы освятить некие эстетические, художественные моменты именно последних трёх картин Кубрика, потому что считаю их тематику наиболее острой, острой как в нашей современности, так и для самого режиссёра. Что ж, начнём по порядку.

1. «Лолита».

Годом создания «Лолиты» Стэнли Кубрика считается 1962 год, т.е. примерно составляет девять лет после того момента, когда Владимир Набоков поставил точку в своём романе «Лолита». «Лолите» Кубрика не удалось затмить «Лолиту» Набокова, наверное, во многом потому, что, во-первых, роман сложен для экранизации (девочка-нимфетка, которую не снимешь, чтобы тебя не объявили создателем детской порнографии, интимная форма дневника, стиль Гумберта), во-вторых, потому что фильм Кубрика и не удался (как не удалась и «Лолита» Эдриана Лейна – 1997). Но в фильме Кубрика есть удачные эпизоды, фильм Кубрика по-своему пытается донести и выразить идею, тему и конфликт романа. «Лолита» Кубрика так не похожа на «Лолиту» Лейна, что эти две картины можно рассматривать как кинематографический спор, где последним ответом Кубрика являются снятые через два года после «Лолиты» Лейна «Широко закрытые глаза» (не мог же Кубрик снять две «Лолиты», поэтому я рассматриваю «Глаза» как своеобразную работу над ошибками). Но что же в «Лолите» Кубрика удалось? Удалось многое, но перед развёрнутым ответом на этот вопрос хотел бы привести ряд замечаний из интервью Набокова, где он высказывал вехи своего сотрудничества и отношения с Кубриком.

Июнь 1962 года, Интервью перед премьерой кинофильма «Лолита».

Интервьюер: Сложно ли было написать киносценарий к «Лолите»?
Владимир Набоков: Самым сложным было нырнуть – принять решение взяться за это дело. В 1959 году Харрис и Кубрик пригласили меня в Голливуд, но после некольких консультаций с ними я решил, что не хочу этим заниматься. Годом позже, в Лугано, я получил от них телеграмму с просьбой пересмотреть своё решение. В то же время в моём воображении уже сформировалось некое подобие сценария, так что я был даже рад, что они повторили своём предложение. Я вновь съездил в Голливуд и там, под сенью джакаранд, проработал над этой вещью шесть месяцев. Превращение собственного романа в киносценарий подобно созданию серии эскизов к картине, которая давно закончена и одета в раму. В попытке обеспечить приемлемую для себя «Лолиту» я сочинил несколько новых эпизодов и диалогов. Я знал, что если не напишу сценарий сам , это сделает кто-нибудь другой, и мне известно, что лучшее, чего можно ожидать в подобных случаях от конечного продукта – это скорее столкновение, чем сочетание трактовок. Я ещё не видел фильма. Возможно, он оберётся прелестной утренней дымкой, воспринимаемой через сетку от комаров, или же окажется бешеными обрывками живописной дороги, как её видит горизонтальный пассажир машины «скорой помощи». Из семи или восьми рабочих встреч с Кубриком во время написания сценария я понял, что это художник, и именно на это впечатление я возлагаю надежды увидеть 13 июня в Нью-Йорке правдоподобную «Лолиту».

Кубрик учтёт сценарий Набокова, но не самым большим образом (3/4 по оценке автора романа «Лолита»), и то, что выбросит Кубрик, подберёт Лейн (история с Аннабеллой, Гумберт перед «пепелищем дома Мак-Ку»). Оценивая возможность экранизации своего романа, Набоков говорил и так: «Конечно, им придется изменить сюжет. Возможно, они сделают Лолиту карлицей. Или ей будет в фильме шестнадцать, а Гумберту двадцать шесть». У Кубрика Лолите – где-то 17 (Набоков: «вот только нимфетка там совершенно не моя»), Гумберту – 35, у Лейна Лолите – 15, Гумберту – 26. Но сам фильм Кубрика для Набокова удался.

Март 1963 года. Интервью Олвину Тоффлеру.

Владимир Набоков: Мне казалось, что фильм получился просто первоклассный. Четыре основных актёра (Лолита – Сью Лайон, Гумберт – Джеймс Мэйсон, Куильти – Питер Селлерс, Шарлотта – Шелли Уинтерс, – Д.Г.) заслуживают самых высоких похвал. Сью Лайон, приносящая поднос с завтраком или по-детски натягивающая свитер в машине, – моменты незабываемой игры и режиссуры. Убийство Куильти – шедевр, как и смерть миссис Гейз (Шарлотты, – Д.Г.). Должен отметить, однако, что я не имел никакого отношения к самим съёмкам фильма. Будь это так, наверное, я бы настоял на том, чтобы подчеркнуть некоторые вещи, которые не были подчёркнуты, например, мотели, где они останавливались (Лейн-то это подчеркнёт, – Д.Г.) Я только написал сценарий, большая часть которого была использована Кубриком. А если что и «разбавлено», то не с моего кропила.

С другой стороны Набоков немножко нас обманывает относительно соответствия его сценария и самого фильма. Вот, что говорит Набоков в одном из интервью в сентябре 1966 года: «Самым же тщеславным моим предприятием в области драматургии был мой сценарий к «Лолите». Я его написал для Кубрика, который когда делал своё вообще-то превосходный фильм, оставил от него рожки да ножки (курсив мой, – Д.Г.)». В другом интервью того же периода есть и более мрачные краски: «Я не имею в виду, что фильм Кубрика посредственный; он по-своему первоклассный, но это не то, что я написал Кино часто придаёт роману оттенок пошлости, искажает и огрубляет его в своём кривом зеркале. Я думаю, что в фильме Кубрик избежал этого недостатка, но я никогда не пойму, почему он не последовал моим указаниям и картинам моего воображения. Очень жаль; но, во всяком случае, я смогу дать людям возможность прочитать пьесу «Лолита» в её первозданной форме». Текст пьесы в России малоизвестен.
Изменяя детали, режиссёр изменяет и тему, и конфликт тоже изменяется. Посмотрим же своими глазами, что сделал Кубрик.

 

Нимфетка действительно не набоковская. Но именно этот кадр, кадр, когда Гумберт впервые видит Лолиту и соглашается после этого заселиться в дом Шарлотты Гейз (мама Лолиты), кадр, являющейся одним из основных, этот кадр Кубрику удался. Он лучше, чем аналогичная сцена у Лейна, где Лолита лежит под фонтанами садовых поливочных устройств. Сью Лайон в этом кадре – наилучшая нимфетка. Это и одновременно детская, но и кокетливая шляпка, это лицо девочки и привлекательное, стройное тело девушки. Это ставший после Кубрика классическим взгляд роковой женщины из-под тёмных очков, но и вьющиеся локоны юной особы. Сью Лаон здесь полностью подходит под определение нимфетки, данное Гумбертом в гл. 5 первой части романа Набокова: «В возрастных пределах между девятью и четырнадцатью годами встречаются девочки, которые для некоторых очарованных странников, вдвое или во много лет старше них, обнаруживают истинную свою сущность – сущность не человеческую, а немфическую (т. е. демонскую); и этих маленьких избранниц я предлагаю именовать так: нимфетки». Не знаю про очарованных странников, но Сью Лайон в этом кадре – персонаж явно демонский, причём и детский, и развратный одновременно. Жалко, что в большей части оставшихся кадров Лолита Кубрика не такая, как в этом прекрасном моменте, проработана меньше, как-то забыта в своей нимфической сущности. Возможно, что демонская сущность подчёркивается Кубриком, когда после хорошенькой девушки мы сразу видим страшное лицо какого-то Франкенштейна (фильм про которого смотрят Гумберт, Лолита и Шарлотта, хватая друг друга за руки во тьме своего автомобиля на киностоянке), что по контрасту скорее несколько комично, чем трагично. А ведь «Лолита» – это трагедия! Пускай иногда и трагикомедия, но всё же то, что Лолита демон, – факт для Гумберта, и над этим вряд ли стоит шутить. Лолита второй раз становится нимфеткой, когда подаёт Гумберту завтрак (сам подъём Лолиты по ступенькам был, наверное, сложной операторской работой).
Характерно, что роман Набокова начинается и заканчивается именем «Лолита», а фильм Кубрика начинается и заканчивается сценой убийства Куильти. Кому, что важнее, то с того и начинает, тот тем и заканчивает. Эта сцена действительно шедевр. По этой сцене учатся многие молодые киношники мира. Куильти Кубрика в сто крат лучше Куильти Лейна. Куильти Лейна – какой-то жалкий немощный старикашка. Куильти Кубрика – это демон, это сатана, это и типично набоковский, и типично кубриковский герой. Ироничный, пронырливый, весёлый, немного страшный пошляк. Если не ошибаюсь, тот этот же самый герой (и актёр! в чём я и боюсь ошибиться) оживает под личиной доктора Стрейджлава. Действительно, у порнографа Куильти и у педофила Гумберта – «любовь странная». С другой стороны Кубрик одевает своего Куильти в римскую тогу, намекая очевидно на разврат и крах Рима. Это сам Калигула, властный диктатор и помутнитель нравов! Дом Куильти, его мир состоит, с одной стороны, из какого-то нечеловеческого количества разбитых бутылок, рюмок, какого-то неземного бардака, с другой стороны, там всюду античные статуи, картины, зеркала, даже арфа есть. Куильти – это драматург, он писал пьесы для детей, но это и порнограф; он и художник, и вредный проповедник с собиранием какого-то мусора. Характерно также, что Куильти возник из предмета: плед накрывал стул, но из всего этого вылез римский сенатор. Так обычно появляются бесы.
Смех Куильти ироничен и имеет несколько смыслов. Даже когда его убивают, он шутит. Примечательна там более мелкая сценка, когда Гумберт и Куильти играют в пинг-понг. Тоже хорошая находка. Куильти стоит перед Гумбертом на фоне зеркала, т.е. напоминается, что и было в романе, что Куильти смешан с Гумбертом, словно двойник. Гумберт два раза не отбивает мячик, но на третий ввязывается в игру Куильти. Возможно, что и в сюжете романа Гумберт не сразу начал быть таким гадким, каким он стал потом. Была Аннабелла, было многое. Но всё-таки не ясно, почему Кубрик выбросил эту историю с Аннабеллой, ведь сами нимфетки – это призраки юной Аннабеллы для Гумберта. Тема убийства совершенна, но нимфетки затерялись. Мы задумываемся о них лишь тогда, когда Гумберт застреливает Куильти через женский портрет. Последняя пуля угодила ей в щёку. А Ведь Куильти – это тот человек, которого любила сама Лолита.
Тем, что Кубрик начинает с конца, достигается некоторый эффект: Куильти как бы оживает через рассказ Шарлотты о Куильти, о котором Гумберт ещё «ничего не слышал».
Гумберт пожалуй слишком сложен, слишком это литературный персонаж, чтобы его показывать в кино. Но Джеймс Мэйсон сыграл его не плохо. Всё правильно, это приличный и скучный европеец, живущий тайной жизнью. Он умеет волноваться, когда безразличная Шарлотта отпускает дочь в сомнительную компанию, но ничего не говорит. Он умеет отстраниться от приставаний Шарлотты и подглянуть, как Лолита вертит хула-хуп. И чисто по антропологическим признакам актёр подобран хорошо, это романский герой, немного поэт, влюблённый и горячий. То, что Гумберт писатель, ведущий дневник, подчёркивается, например, тем, что когда Лолита застукала пристающую к Гумберту Шарлотту, она (Лолита) вертит в руках статуэтку руки, держащей перо.
Шарлотта получилась добрая, но не такая гордая и настоящая, как у Лейна. Эта Шарлотта добрая как та статуэтка котёнка, которой заинтересовался Гумберт, когда миссис Гейз показывала дом. Она У Кубрика сама ещё ребёнок, кричит на дочь за то, что та застукала её приставания к Гумберту, наивно плачет, когда Гумберт уходит. Но Шарлотта – это, как и в книге, диктатор. Такого не у было у Набокова, но когда Лолите нужно что-то ответить на наставления ворчания мамаши, она вскидывает руку и говорит: «Зиг хайль!».
Очень интересна сцена летнего бала («Summer dance», Кубрик любит вывески со словами: в «Докторе Стрейджлаве», например, когда идёт перестрелка между американцами и другими американцами, виднеется ироничный плакат: «Мир – это наша профессия»). Гумберт прячется в цветах, наблюдая за Лолитой, Шарлотта пристаёт к Куильти, напоминая ему о каком-то темном событии в их жизни (тема шёпота повториться, когда Лолита будет рассказывать Гумберту все свои похождения в лагере «Ку»). Сама идея бала, на котором присутствуют только развращенные мещане повториться в фильме «С широко закрытыми глазами», войдя туда целиком и усложнившись.
Сцена прощания Лолиты и Гумберта, перед тем, как она уедет в лагерь «Ку» у Лейна получилась более волнующей что ли, чем у Кубрика. Может быть, у Лейна просто был более сентиментальный композитор и монтаж более нервный по ритму. Гумберт попрощался у Кубрика с Лолитой и читает любовное письмо Шарлотты, а на заднем плане в комнате Лолиты, где это всё и происходит, за заднем плане её постели сидит плюшевый мишка. Да, Гумберт игрушка, но в чьих же руках? – Лолиты, Шарлотты или самой Судьбы?
Но всё уже предрешено. Шарлотта говорит, что отправит дочь в пансионат после лагеря, Гумберт смотрит на портрет Лолиты. «А я есть в твоих мыслях?», – спрашивает Шарлотта, Гумберт смотрит на пистолет и говорит: «Да». С этого начинается смерить Шарлотты (вся сцена снята одним куском, почти без смены кадров). Естественно, не Гумберт тому виной, а автомобиль на дороге.
Теперь Гумберт едет в лагерь «Ку» за своей Лолитой. Там он знакомиться с парнем по имени Чарли, единственным парнем в лагере для девочек, которому и отдастся Лолита (на этот момент уже случилась их «странная игра»). Чарли получился тоже характерный. Именно такого-то и отправят воевать во Вьетнам, куда он сам как бы просится своей фигурой призывного возраста, где и погибнет.
Преступление Кубрика состоит в том, что ему не важно, что отель, куда едет Гумберт со своей нимфеткой называется «Зачарованные охотники». А в романе это очень подчёркивается, причём не один раз. Ведь Куильти и Гумберт – это и есть зачарованные охотники на нимфеток.
Разговор Куильти и Гумберта в «Зачарованных охотниках» у Кубрика менее эмоционален, чем у Лейна (у Лейна спасает «психологический фонарь», который то гаснет, то потухает). У Кубрика всё спасает игра Питера Селлерса, который всё время повторяет, что они с Гумбертом «нормальные люди». У Лейна Куильти – сатана, у Кубрика – человек, не лишенный странностей сатаны.
Сцена в номере 342 лучше получилась у Лейна, но, на мой взгляд, лишь
Потому, что фильм Лейна – цветной, а фильм Кубрика – черно-белый, Кубрику было сложнее показывать оттенки в ночи со спящей Лолитой и всеми мучениями Гумберта.
Смерть матери Лолита у Кубрика встречает смехом. Это похоже на то, как у Набокова в романе Гумберт, убив Куильти, выход в зал, а друзья Куильти говорят ему «спасибо».
Из всех скитаний героев у Кубрика остались и получились такие эпизоды: Гумберт красит Лолите ногти на ногтях, сумасшедший психиатр-фрейдист (сам Куильти), сцена спектакля в колледже Лолиты, после которого Лолита не переоделась, и Гумберт закатил ей сцену, но она-то в короне. Кубрику особо удался мотив ненормальной ревности Гумберта, спасибо и актёрам. Удалось Кубрику выделить и мотив мира с «тоталитарным половым мифом», где восторжествовали догматы фрейдизма. Хотя этом мир здесь только для Гумберта. Этот мир развернется широко в «Широко раскрытых глазах».
В сцене, когда Гумбрет снова встретил Лолиту, и снова её потерял, но оставил ей всё своё состояние, не хватаем психологической музыки Энрдрио Мариконе, который был у Лейна.
Фильм Кубрика более серьезен и сдержан, там подчеркнута сфера насилия и всех ужасов Гумберта и Куильти. Трагедия любви тоже удалась, но она бы удалась ещё больше, если бы в фильме была история с Аннабеллой. Фильм кубрика удачен как фильм, но книга всё же волнует больше.

Рассмотрим теперь фильм Кубрика, который превзошёл литературный источник.



2. «Заводной апельсин».

 

Этот фильм называют «сагой о человеческой морали». Тема морального и аморального в творчестве Кубрика продолжается.
Фильм начинается с лица Алекса (Малкольм МакДауэлл), в котором особой выразимостью пользуется его правый глаз с ресничками. Он сидит с дружками в странном «молочном кафе». Весь мир этого фильма странный, здесь нет ничего реального, это повторение душевного бардака Куильти. Сам Алекс по характеру лучше всего напоминает Куильти, если использовать терминологию прошлого фильма. Эти странно длинные тени (которые потом повторяться, когда нам покажут спектакль с «выздоровлением» Алекса), когда они избивают старика-бродягу. Этот странный «Дом», где они хулиганят. Сам дом Алекса страннее вдвойне: произведения искусства, но и бардак, «творческий беспорядок», какая-то змея, куча наручных часов. Статуэтки греков напоминают его хулиганскую банду. Костюмы хулиганов необычные: все напрочь белые, но с чёрными шляпами (в том числе котелками). Палочка джентльмена превращается в орудие для битья. Вот он – злой Чарли Чаплин. Не только эти, но и все герои странные. Мама Алекса с синими (а потом жёлтыми) волосами. Это будущее, но какое-то ужасное будущее человечества. Единственное «нормальное» место – это тюоьма, где оказывается Алекс.
Полна комичности сцена в доме дамы с кошками, но это жестокий смех.
Музыка Бетховена играет свою роль. Герой бесчинствует под Бетховена. Кубрику явно нравится этот трюк: «Космическая одиссея 2001» насквозь музыкальна, в «Докторе Стрейнджлаве» во время атомных взрывов играет джаз. И другое музыкальное сопровождение фильма не плохо, ведь о морали нужно говорить торжественно.
Кожа героя напоминает при определённом освещении кожуру апельсина. Лица почти всех героев похожи на апельсины, а их души – «заводные апельсины». Герой очень хорош. Он умеет быть бессмысленно жестоким, но мы верим в его плач после «выздоровления». Мы не можем смотреть, когда мучают его глаза на эксперименте (возникает параллель из «Андалусского пса»).
В фильме Кубрика есть другие фильмы, что создаёт эффект матрешки. Это кадры кинохроники из фашистской Германии, но даже кино оттуда, как и сам доктор Стрейнджлав до добра не доводят, хоть и используются на эксперименте по созданию «доброго человека», – к ним герой должен почувствовать отвращение. Но эта методика утопична, они служит как политическая игра, а политиков не волнует «нравственный выбор». Но эффект матрёшки делает нас соучастниками происходящего, Кубрик ставит над нами нравственный эксперимент, это самая большая матрёшка искусства – матрёшка реальной жизни.
Ещё удачные, на мой взгляд, эпизоды картины: 1) садисты, которые включили Алексу Бетховена (пусть и из мести) сидят за билиардным столом и гоняют шары. Их шар – это сам Алекс. 2) Второй такой момент, когда вновь «вылеченного» Алекса кормит как цыпленка министр.

Последний кадр фильма, когда Алекс совокупляется с девушкой на небесах под аплодисменты старомодно одетой публики, плавно перетекает в другой фильм, подводя нас к нему, – это фильм называется «С широко закрытыми глазами». Ещё один «моральный апофеоз».

3. «С широко закрытыми глазами».

 
Фильм вышел через сто лет после рождения Набоква, поэтому моя трактовка фильма как «работы над ошибками» «Лолиты» скорее уместна, чем нет.

Про фильм ходит легенда, что Кубрик своими ужасными съемками поссорил пару «Том Круз – Николь Кидман» между собой. Это кино вынудило их расстаться. И посмотрев фильм, мы понимаем почему, мы верим в это. Вот она последняя матрёшка искусства, – когда оно врывается в действительность.

Фильм начинается с того, что не понятно одевается Элис (героиня Кидман) или раздевается. Элис и Билл (герой Круза; знаю, что означает на английском жаргоне слово «Билли», но не скажу: просто кое-что сексуальное и не приличное) готовятся идти на бал, а Кидман готовится в уборной. Но эта же та самая уборная, которую мы видели в «Лолите», это та самая уборная, где Шарлотта в качестве шутки сбрасывает воду. Этот повтор даёт нам связь с «Лолитой», которая вышла на заре сексуальной революции, и говорит о том, что время идёт, да что-то из прошлого осталось, но мир изменился: нынче пора зенита сексуальной революции.
Мир бала, мир людей, которые развращены, но умело скрывают это, говоря на языке жестов и не приличных намёков, это мир те же «заводных апельсинов». Диалектика Кубрика завершена, «Лолита» и «Апельсин» сходятся. «Лолита» Кубрика – это моральный и эстетический тезис, «Апельсин» – антитезис, «Глаза» – синтез.
Все герои «Широко закрытых глаз» живут с широко на всё закрытыми глазами. Они и спят и бодрствуют (Элис смеётся во сне, когда её муж пришёл с бала, но сама-то она что во сне делала?). Они живут тайной жизнью, полную животных страстей, но умело скрывают это и прикидываются приличными. Они немного Гумберты, немного Алексы. Серьёзный разговор, момент истины случается между супругами только, когда они (Билл и Элис) накурились дури (в России для этого пью водку).
Показателен сам мотив широко закрытых глаз. Кубрик очень широко пользуется этой метафорой. Это и закрытые в обмороке глаза проститутки, которая обслуживала друга Билла. Она лежит обнаженная, а на стене картина, где опять она же. Эта проститутка уже закрыла глаза на всю свою жизнь, бросила думать о своей жизни, о судьбе, о смысле. Она не задаётся вопросами. Это и завязанные глаза музыканта, ещё одного друга Балла (Ник). Да, он мастер, играет с закрытыми глазами, но ведь в то же время он не видит кому служит, для кого играет. А служит он сатане, играя на его бале.
Бал приличных людей и бал-оргия – суть два одинаковых сатанинских бала. Кубрик это подчёркивает ритуалом прохождения, лёгкой прогулки под руку с кем-то по событиям бала. Везде мы видим адские страсти, везде царит могущественный разврат.
Продолжается в фильме и музыкальная линия. Это и сама музыка фильма, создающая настроение, особенно на бале-оргии. Это и упоминание оперы «Фиделио» (единственная опера всё того же Бетховена!) в качестве кодового слова и пропуска на этот бал-оргию.
Трудно ответить на вопрос, какая женщина-персонаж в фильме не является проституткой. Даже героиня, только что потершая отца, играет этим, чтобы закадрить Билла, что напоминает методы Шарлотты и Гумберта. Работа Кубрика здесь гораздо сложнее, например, известного и культового фильма «Красотка». Кубрик больший философ что ли, ему не нужны сказки про Золушку, а если и Золушка придёт на бал, то это (я повторюсь), то не принца она там встретит, но сатану. В фильме «Крастотка» проститутка не целует клиента, чтобы «ничего не чувствовать». Билл, изменяя жене единственное, что успевает – это поцеловать, эффектно и ласково поцеловать проститутку. Поцелуй может ничего и не значить, говорит нам Кубрик, когда ввязывается в этот кинематографический спор. Ещё Пушкин знал, что бывают фальшивые поцелуи.

Но когда коварны очи
Очаруют вдруг тебя,
Иль уста во мраке ночи
Поцелуют не любя -
Милый друг! от преступленья,
От сердечных новых ран,
От измены, от забвенья
Сохранит мой талисман!

Такой талисман мечтает создать каждый художник, и с фильмом «С широко закрытыми глазами» этот талисман удалось создать. Фильм учит видеть ложь, разврат, похоть, учит избегать их. Пусть весь мир будет развращен, но ты зритель так вести себя не должен! Такая мораль не навязчива. Кубрик именно эстетически показал несостоятельность зла, хотя как Цветы Зла – зло показано в своём совершенстве.
Повсюду, практически во всех сценах фильма маячит новогодняя ёлка. Я бы не стал придавать ей излишний символический смысл, ведь это просто канун рождества – время исполнения желаний, причём именно чистых, самых сокровенных мечтаний, ёлка эта даёт нам надежду, что в мире ещё есть что-то прекрасное. Елки – это сторона конфликта, рождественские ёлки противостоят падшим людям.
Елки освещают этот мрачный мир, наполняют его красками: почти все события фильма происходят ночью.
Кстати о работе «над ошибками». Есть, есть в «Широко закрытых глазах» своя нимфетка. Это дочь костюмера. До того как бил побывал на бале-оргии, старик, её отец ворчит, что она забыла о приличиях, что это всё ужасно. Ей любовники – это два колуна, венецианские маски бала-оргии уже начались. Но, однако, после бала, папаша договорился с клоунами, и они теперь платят деньгами за, что развлекаются с его нимфеткой. Обладание нимфеткой не наказано – вот что пугает!
Использует Кубрик в фильме и надписи. Билл едет на бал-оргию, а его приветствует такая надпись-растяжка: «Happy holiday» – «Счастливого праздника (выходного дня)».
Но вот Билл уже проходит на второй за это время бал. Этот бал совершенен в отличие от душевного бардака Куильти и Алекса. Место провидения – это архитектурно что-то среднее между готикой Дракулы и ампиром Сатаны.
Билл одевает маску Фантомаса (чисто эстетские и кинематографические ассоциации). Маски дают Кубрику многое. 1) Когда есть голос, маски молчат. 2) Когда начинается суд Сатаны над Биллом, маски кричат: «возмутительно!» 3) Только в маске мы можем открыть свои широко закрытые глаза. 4) Маски – это неживые люди, хотя арендатор костюмов и говорит, что его манекены («куклы») как живые; дочка этого костюмера – кукла на продажу, она и выглядит как кукла. И что же мы тогда увидим? Мы увидим восстановленный из праха языческий культ разврата (только рождественская ёлка, которая только и говорит о Христе, обещает спасение). Разврат внутри, потому что он снаружи. Разврат с наружи, потому что он внутри. Это замкнутый круг языческого мира похоти. Геометрически он воплощён в мизансценах начала бала и суда над Биллом. Сам Сатана получился отменно: маска, красный (как у дожа или кардинала) костюм, кадило, посох, трон. Билл входит на его неправый суд и круг замыкается: теперь не выбраться! «Стоп» – кричит не Кубрик, а та проститутка, которую пожалел Билл, ничего не потребовав, кроме поцелуя, но заплатив. Он перестал видеть в ней блудницу, и она пожертвовала жизнью, чтобы искупить его. После того как она говорит «стоп» оператор делает очень резкий наезд от дальнего к крупному плану. В зале пошёл ропот. Билла отпустили языческие масоны, сделав внушение и угрозу (они же правят миром!), а её увел не то человек, не то пеликан. Сатана говорит Биллу: «Идите!»
С помощью монтажа Билл одним шагом оказывается дома. Теперь он дома. За окном мир зла, но вот спит его маленькая дочка (мишка в её комнате перекочевал сюда из «Лолиты», помните его?).
А Элис видела бал-оргию, где был только что Билл, во сне, когда у неё были закрыты глаза. Она в отличие от Билла в оргии участвовала, хотела дразнить Билла, отдаваясь другим мужчинам.
Если Алекс возвращался по кругу персонажей после своего перевоспитания, и они его били, как он бил их, то Билл тоже возвращается после бала по кругу людей, кого-то находит, кого-то нет (театральный секретарь говорит, что музыканта Ника нет, проститутку Домино убили). Круговая композиция – любима Кубриком. У кгура есть вершина, после которого герой перерождается, иногда становясь чудовищем как Гумбрет, иногда добрым человеком, как Алекс,
А у Билла – широко открылись глаза. Но он как скитался по ночным улицам, так и скитается, правда теперь его гложит тайна.
Едет Билл и в больницу, узнать отчего на самом деле умерла Домино. Но это усовершенствованная больница, из которой исчезла Лолита, где Гумберт закатил сцену. Одна дверь-вертушка чего стоит!
Но вот Билл навещает и первого друга, который организовал самый первый бал, вроде бы обычный, без оргий. И там – билиардный стол, стол за которым садисты включили Алексу Бетховена, но этот стол уже красного цвета, цвета одеяний Сатаны в картине. Друг этот знает, что было ночью и что начало происходить потом. Мир – это и есть билиардный стол, которым так легко играть. Друг говорит, что это была инсценировка, шарада, комедия, т.е. советует широко закрыть на всё глаза. «Что это за шарада такая, если она закончилась чьей-то смертью?». Шарада Куильти тоже закончилась смертью. Кубрик поясняет сам себя. Жизнь героев продолжается.
Билл дома. Он «всё» рассказывает жене. Первое, что говорит Элис, это напоминание о дочери: «Хелен скоро проснётся».

– Как ты думаешь, что нам делать, – спрашивает Билл. Элис через несколько мини-эпизодов отвечает:
– Трахаться.

Роман Артура Шницлера сам по себе был не плох.
Кубрик трижды нарушил традицию хэппи-энда, показал три трагедии, показал эстетику и диалектику нравственной мысли.