Я заметила ее на улице, она шла в сером пальто и слушала музыку. Я сосредоточилась и как сквозь вату услышала слова. То ли люди, то ли птицы... Carmina burana, гениальное произведение немецкого композитора, вечная песнь судьбы.
На вид ей было лет двадцать. Она казалась счастливой и одинокой одновременно, словно для счастья ей не надо было ничего, кроме этой музыки. Наверное именно поэтому она не испугалась, когда я подошла к ней. Чего можно ожидать от маленького чудовища, которому на вид всего семнадцать, а в душе – больше трех тысяч?..
Она слабо шевелила губами в такт песни, пока я шла сзади. А потом внезапно остановилась и повернулась ко мне. На серый плащ упал наушник.
-Привет, - сказала я.
В подвале было темно и сыро, только на потолке горели две слабые лампочки. Все это создавало впечатление средневекового подземелья, которого я так долго добивалась и которое наконец нашла. Стены были грязными и словно испачканными кровью. По полу стелился холод.
Она восхищенно рассматривала все в моем доме – сначала старинные картины неизвестных средневековых мастеров, теперь – засохшие потеки на стенах.
-И это все твое? – в ее голосе звучал искренний восторг.
-Да, мое, - я терпеливо ждала, пока она насладится этим мрачным великолепием, оттягивая сладкий момент боли.
-Фантастика. – ее глаза горели, руки теребили край кофты, тонкие губы налились кровью. Я уже представляла себе, как коснусь их разгоряченными руками, выпью ее всю, но еще не решалась начать.
Постепенно она немного остыла, но все еще пребывая под впечатлением, повернулась ко мне.
-А где сами подземелья?
-Не торопи события, - мило улыбнулась я, глядя на крупную упругую грудь и тонкую талию. Да, я в ней не ошиблась.
-Где подземелья, Тень? – да, именно так я ей назвалась. Мне нравилось менять имена.
-Ты же обещала, - она уже сгорала от нетерпения. Я подвела ее противоположной стене подвала, на которой была дверь.
-Как ты думаешь, чем открываются двери?
-Ключом, - без промедления ответила она.
-А что нужно для ключа? – продолжала я викторину.
-Замок, скважина...
-Правильно, а здесь есть скважина?
Она присмотрелась повнимательнее.
-Нет...
-Стало быть, и дверь открыть нельзя? – улыбнулась я.
-Наверное, - она была заинтригована.
-Неправильно, - улыбнулась я снова и взяла ее за руку. Теплое прикосновение будоражило кровь в предвкушении. Потерпи, остались считанные минуты. – Просто не все двери можно открыть ключом...
Я шагнула к двери, и та сама распахнула тяжелые створки под моим взглядом. Она восхищенно вздохнула и замерла. Простенькие трюки всегда производили большое впечатление.
За дверью начинались сами подземелья, но входом в них служил огромный зал, его свод уходил далеко вверх, пол освещали немногочисленные факелы и камин, и зал был подобен гроту – видно лишь малую часть его величия, остальное сокрыто во тьме.
Ее шаги гулко раздавались по каменному полу. Я глянула на дверь, и та снова сомкнула створки подобно ракушке.
-Ты откроешь ее так же легко, как и тогда? – улыбнулась она.
-Да. Если захочу.
Кажется, теперь она немного испугалась. Несмело прошла к концу зала.
-Что это? – она взяла в руки наручники, намертво прикрепленные к стене.
-А что это еще может быть? – философски заметила я.
В ее глазах застыл неподдельный ужас.
-Кто ты?
Я засмеялась.
-Я – древнее зло. Не бойся. В живых ты не останешься. – я улыбнулась самой невинной из своих улыбок.
Она онемела от ужаса.
-Выпусти меня, - еле слышно сказала она.
В мгновение ока я оказалась рядом с ней, скрестила сзади ее тонкие руки и поцеловала ее разгоряченные пересохшие губы. Она слабо дернулась, но я держала ее крепко. Мой язык проникал ей все глубже и глубже, я чувствовала ее волосы на своих губах, и она невольно втянулась в ритм этого безумного порочного поцелуя. Когда до высочайшего мига возбуждения осталась лишь одна секунда, я резко шагнула назад, не отпуская ее руки. Ее глаза светились страстью и ужасом.
Время.
Я обошла ее вокруг, убирая рукой волосы с ее шеи. Она лишь тяжело дышала, глядя невидящими глазами. Когда мои губы коснулись ее кожи, она прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Мне не надо было включать свои сверхъестественные способности, чтобы почувствовать это. Я упивалась ее запахом, вкусом кожи на губах – упивалась предстоящим пиром. В моих руках возник длинный узкий кинжал.
Она вздрогнула и открыла глаза, когда стальное лезвие коснулось ее шеи. Я ласково провела пальцами свободной руки по ее плечам, слегка коснулась груди и полоснула лезвием по тонкой кофте. Та с легким шорохом упала на пол.
Да, хороша. Я молча рассматривала ее красивую грудь, маленькие розовые круги, упругие соски. Она обреченно смотрела мимо меня, ни стараясь вырваться, ни моля о пощаде. Где-то в глубине она понимала, что это бессмысленно.
Я резко обхватила ее за талию и прижала к себе, почти почувствовав, как касаются набухшие соски стальных пластин на моем плаще.
-Смотри мне в глаза, - шепотом приказала я. Она повиновалась.
Свободной рукой я мяла и ласкала ее грудь, а по ее щекам катились обреченные слезы отчаянья. По пальцам словно проходили маленькие искорки-заряды. Внезапно я сильно сдавила ее сосок и бросила ее на стену. Стальные цепи, извиваясь, охватили ее запястья кольцами наручников.
-I’m nude and fettered to the stone wall. You kidnapped me in the street. We are alone in your castle vault… - процитировала она строчки из известной книги. Я достала из кармана сигареты и с наслаждением прикурила, сев на пол.
-А, ты тоже читала эту книгу? Занятная вещь, не правда ли? «Приятный вечер», кажется.
Она кивнула и добавила:
-Марии Гринберг.
-Хорошая книга, - согласилась я. - Хочешь закончить как ее героиня?
В ее глазах снова отразился ужас.
-Ладно, шучу. – я встала с пола, глубоко затянулась и выпустила клуб дыма ей в лицо. Она поморщилась, но промолчала. Сигарета была еще почти целая. – Ты умрешь куда более мучительной смертью.
От страха она закрыла глаза.
-Ты курила? – спросила я. Она покачала головой, не заметив, что вопрос задан в прошлом времени.
-Теперь начнешь.
Я поднесла сигарету к ее губам.
-Давай, затягивайся.
-Зачем?
-Делай, что я говорю! - ударила ее наотмашь по лицу. Она покорно затянулась, не закашлявшись.
-Знаешь, где у человека очень нежная кожа? – спросила я. Она не ответила, справедливо ожидая подвоха. – Одно из таких мест – запястье. – и я опустила горящий кончик сигареты на ее нежную кожу. Она слабо вскрикнула, на глазах выступили слезы. Ее боль немедленно отозвалась приятными мурашками по моей коже.
-Давай, - прошептала я, снова давая ей сигарету. Она слабо покачала головой и стиснула зубы. Зря. Ее горло словно начало сдавливать невидимыми тисками, через полминуты у нее не хватит дыхания, а в комнате сейчас как будто вакуум.
Когда она открыла рот, я была уже готова.
-Кури, - сказала я. Она поняла, что ей никуда не деться. Потушенная сигарета чудом загорелась.
Затем пламенный кончик опустился на уже обожженную кожу. Она зашипела от боли, а по мне побежали мурашки, еще быстрее и сильнее, чем в прошлый раз.
-Так вот в чем дело, - улыбнулась я, когда экстаз прошел. Она смотрела на меня с нескрываемой злобой. – Чем сильнее ты затягиваешься, тем меньше сигареты. Тем меньше прикосновений.
Она не могла не признать, что я права.
-Давай, - сказала я, и она покорно вдохнула дым, на этот раз уже закашлявшись. Я глубоким поцелуем уняла кошель в ее горле, и снова по телу побежали мурашки.
Под конец у нее не осталось сил от боли, а я была полна пьянящих чувств, напоминающих газированную воду – стони пузырьков, неустанно взрывающихся с легким свистом.
Сейчас ждал одинокий длинноволосый парень, способный другие наслаждение, он сидел под деревом прямо на земле, в соседнем квартале, и нервно курил. Его только что бросила девушка.
А завтра я вернусь к моей почитательнице Марии Гринберг.
Навеяно рассказами Кайлин («Рубиновая тень»)
и вышеуказанной («Приятный вечер»),
а так же собственными снами.