Двое крепче прижались друг к другу, слушая приближающиеся шаги.
- Не бойся, я никому тебя не отдам! – Поклонился вошедшему:
- Доброе утро, учитель.
Печальные мудрые глаза лишь на мгновение блеснули сочувствием.
- Ты знаешь, зачем я пришел. Ты должен с ней расстаться.
- Я не могу.
- Но это приказ императора.
- Я не имею права ослушаться, но и выполнить не могу.
- Из-за какой-то бродяжки…
- Она принцесса, Бара-но Химэ!
Юноша замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. Прошептал:
- Учитель, ты ведь умеешь летать? Люди говорят, что тебя принес божественный ветер и ты сам – божество.
Икар чуть прикрыл глаза, погружаясь в двойственные воспоминания: тающий воск, капающий с крыльев в океан, который сам словно срывается в бездонное небо… и удушающий запах цветущей вишни, невесть откуда налетевший с ветром.
- Если я и бог, то мертвый. Вряд ли тебе нужен сейчас шинигами, мальчик…
Едва успел подхватить оседающего, побледневшего сына микадо. Рванул стремительно краснеющую полу кимоно, в ужасе глядя на девятихвостого детеныша кицунэ, терзающего печень в открытой ране.
- Но почему, Арутаро??!
- Она выбрала за меня, моя химэ… А мы в ответе за тех, кого приручили…
Маленький принц закрыл глаза.
Сквозь тьму и боль навязчиво пахло яблоками - спелыми, подгнившими, вареными в сахаре. Старческий кашель, касание сухой ладони.
- Проснись, тебя ждут великие дела! Можешь звать меня – как это по-вашему-то? А! – Мэрурин. Потом подучишь язык, освоишься. А пока подмети-ка дорожку от падалиц, мальчик.