Земляника или Предсказуемость
Иногда это состояние называют дежавю. Оно подобно повторному просмотру фильма, при этом некоторые моменты совершенно забыты, а иногда точно известно что произойдёт в следующее мгновение. Вся сила переживания дежавю состоит в ощущении, словно существует сотня вариантов, как может произойти та или иная ситуация. Но не всегда мы умеем пользоваться знанием такого предвидения развития событий.
Ты разговариваешь с кем-то, а параллельно, как бы со стороны, видишь глупость потери времени и нет бы тему сменить, попрощаться, переиграть, нет же, порой ты продолжаешь начатое словно по сценарию от которого нельзя отклониться. Заранее все знаешь, но как будто не можешь поступить по-другому и что самое неприятное - порой и не стремишься ничего изменить.
Казалось бы - радуйся своему знанию, нет же, ты испытываешь разочарование после происшествия ожидаемого.
В этом сама суть - не допустить того, что случится. "Как?" - вы спросите. Я отвечу: "Перерисуйте картинку будущего на свой лад и оно изменится, станет таким каким пожелаете".
Больше всего я ненавижу убеждаться в точности мной увиденного. Особенно если это будущее мне не нравится. Возможно, в моем желании убедиться спрятана моя неуверенность в себе, может быть именно поэтому мне больно проверять свои видения.
Меня зовут Ольга, мне 20 лет и теперь я умею менять будущее. Эти видения, эту застывшую сценку. Ее же можно изменить хотя бы тем, что не пойдешь в ней участвовать - это из легких решений. Сложнее изменить участвуя: можно внести собой что-то неожиданное, осуществить непредвиденный поворот события, явиться в красном платье, или с цветами в своих руках…Нужно обезоружить, нужно насторожить, сделать все что угодно в стремлении не допустить увиденного. А проще всего идти и как бы не знать, не помнить что будет, выкинуть из головы ожидаемый результат и не программировать себя на него... Или напротив, точно знать чему ты позволишь случиться, а чему нет, нарисовать самому себе рамки дозволенного.
Не однажды я это делала, проверяла, как хорошо вижу. Расскажу ка я одну из историй.
В то время мои родители жили на окраине села, в трех километрах от центра. Попасть в центр можно разными способами - пробираясь по грунтовой дороге по закоулкам либо выходя на главную дорогу с мчащимися по ней машинами, и всякий раз принимая такое решение понимать что ты искушаешь случай. Вот останавливается машина... Я смотрю в нее и как бы сквозь нее, заглядываю вперед - кто в ней, что будет? Если вижу что все будет хорошо, доезжаю в этой машине.
Мама моя порой спрашивала: "Я надеюсь, ты не ездишь на попутках?" Я ей пыталась честно, как все чувствую объяснить, в ответ на что она спрашивала: "Откуда ты знаешь, что будет? А если ты ошибаешься?"
Но я же не слепая. Если я вижу, что будет плохо, я не сяду в такую машину.
Одна из проверок случилась во время поступления в университет, в городе, в то время мне незнакомом. Мне 17 лет. Юбочка в складку выше колена. Стою, жду троллейбуса номер пять, жду-жду, а его нет и нет, автобусы приезжают и уезжают, а троллейбуса все нет. Я спрашиваю у стоящего рядом парня:
- Скажите, "Пятый" давно проезжал?
Он отвечает:
- Пятый? - и после короткого раздумья уточнил: - Троллейбус?
В ответ я кивнула.
Он задирает голову вверх, я наблюдаю за ним: "Куда это он смотрит?", и говорит:
- По этой улице троллейбусы не ездят.
Спокойно так ответил. Только краем глаза я вижу усмешку, причем не на его лице, а у какого-то другого человека, видимо, слышавшего наш разговор.
Хорошо я не сказала: "Трамвая жду", в городе этом трамваи не ездят. Я засмеялась над собой, сообразив, что парень в небе искал троллейбусные провода, а я просто ошиблась на квартал. Ну и что, можно кататься по городу, хоть десять раз пересаживаясь с одного на другой транспорт почему бы и нет, проезд студентам бесплатный. На улице приятное тепло начала лета. По инерции я двинулась к следующему кварталу, вспоминая нужную остановку, шла медленно, словно еще раздумывая, не остаться ли на этой остановке, словом, зачем мне "Пятый" троллейбус, на квартиру ехать не хочется, ну не читать же лекции в разгар дня.
Справа от дороги была припаркована машина - "десятка-жигули". Сидел в ней мужик, наблюдал следующую картину - как на остановке стояла-стояла девушка, потом вдруг пошла, а отойдя, словно в раздумье опять возвращается. Сначала он опустил боковое стекло и выглянул, потом открыл дверь, вышел и прореагировал:
- Девушка, Вам куда-то нужно доехать?
Я ничего не ответила, просто взглянула на него и продолжила шагать. Люди улыбались мне, а я улыбалась себе. Мысли тикали: "Что хочу, то и делаю - хочу вот сяду с ним в машину и поеду, и проверю - как нельзя садиться в машину к незнакомцу". Посмотрела на его "десятку", думаю: "Ольк, не стоит тебе с ним ехать, бежала бы ты от него находись ты на привычной дороге "дом - дискотека - центр", а уж в незнакомом тебе городе - и подавно!.." И тут во мне появилась злость - все равно всё будет хорошо! Я же вижу - все закончится х о р о ш о! А незнакомец в это время повторяет:
- Девушка, давайте я Вас довезу, вероятно Вы впервые в городе – не знаете как проехать... Довезу куда скажете.
Я смотрю на него: "Я же знаю, что сейчас будет!" Секундой позже: "Интересно, а как это бывает?.. Изнасилование..." Села в машину, и мы поехали. После оказалось - в лес... Два часа дня, много народа на улицах - гуляют. А как мне быть, когда я увидела, что мы выезжаем из города? Двери заперты на центральном замке.
- Куда мы едем? - спрашиваю.
- Я покажу тебе город, - спокойно отвечает он.
- Да не нужно мне... показывать город.
- Да что здесь такого? Ты, наверное, студентка... Торопиться тебе некуда, да и незачем... А я с тобой ничего не сделаю, - говорит.
Везет дальше.
Я спокойна, паники нет. "Хотела проверить..." - думаю про себя. И главное - ни одной мысли не возникает, как я буду выбираться из этой ситуации, и как это может закончиться хорошо! Просто спокойно на душе, и верю в хорошее завершение этого странного приключения. "Дурак ты, не знаешь, что у тебя ничего не получится!" - говорю ему мысленно… И едем дальше.
Въезжаем в лес - тут темнее, высокие деревья. Он маневрирует между ними по едва заметной дорожке – сразу и не скажешь, что по ней кто-то ездил, продвигаясь всё дальше в глубь...
Остановил машину, заглушил мотор, вышел. Подходит ко мне. "Ну вот, девочка, начинается само интересное".
Я еще играю и спрашиваю у него: "Ну и что ты собираешься делать?"
А ему лет 40 против моих-то 17. Он же для меня в ту секунду – ну, ребенок, глупый ребенок. Не я себя считаю глупым ребенком, оказавшимся в подобной ситуации, а он ребенок, потому как это я контролирую ситуацию, так мне кажется. Видимо мой невозмутимый настрой почувствовал и он. Он даже боялся больше меня. Честное слово - играла до последней секунды. Подходит он к моей двери, открывает ее, а я сижу и говорю:
- Ну, вот не буду выходить из машины, и что ты станешь делать? – и смотрю вызывающе на него и продолжаю: – Ты что, будешь вытаскивать?
Он говорит:
- Буду.
Наклоняется к моим ногам, передвигает их, разворачивая меня к выходу. Я упираюсь руками и говорю:
- Блин! Ты так склонился! Не боишься? Я могу сейчас ударить тебя каблуком в голову так, что упадешь без сознания, а я на твоей машине уеду?!
Он отпрянул ошарашенный и замер. Так внезапно отшатнулся, что потерял равновесие и оказался на пятой точке на земле. Потом он, конечно, вскочил и вытащил меня. Борющуюся с ним. Прижал к капоту. Я говорю:
- Сейчас ударю.
Он, улыбаясь:
- Я сильнее, не сопротивляйся лучше!
- Я сейчас кричать буду!
- Не будешь.
Я попробовала закричать. Но, кажется, тогда у меня пропал голос. А может он не пропал, потому что он как-то странно обернулся, осмотрелся и я вдруг вспомнила взгляд того парня, который смотрел в небо, пытаясь понять, по чему ко мне может прийти мой троллейбус… "Как ко мне может прийти троллейбус, если здесь нет проводов?"
Вот так вот входят в одну и ту же воду дважды. Причем - в один и тот же день. Я еще как бы следила за его поведением, за собой, наблюдая со стороны, и мне - той, которая со стороны смотрела, вдруг стало страшно. Я не оглядывалась, смотрела только на него. И закричала та из меня, которая смотрела со стороны. Очень громко она кричала:
- Помогите!!! Помогите!!!
Она кричала так громко, что испугался даже он.
А та я, которая была участницей в этой сцене вдруг что-то услышала, она оглянулась назад и увидела милейшую в мире картину - по тропинке начинающейся далека внизу оврага, направляясь к ним, шли женщина и девочка лет четырнадцати, державшие в руках корзинки. Как потом оказалось с земляникой. Они шли, держась за руки, а тут на полянке среди деревьев мужчина хотел изнасиловать девушку, которая отбивалась…
Руки сжимавшие меня разжались.
Та я, что наблюдала со стороны, была в шоке. В принципе ее крик мог перевернуть город, возможно мир, моя мама слышит такие крики. Так я кричу очень редко. Так громко мне нельзя кричать - нужно жалеть маму, а то она все бросает и мчится ко мне.
А та я, что стояла, то ли лежала, зажатая, то ли к земле то ли к дереву, то ли к машине, отряхнула юбку и сказала себе:
- Я же говорила, знаю - что будет!
Моё внутренне я орало на меня, а я ему отвечала, что я знала, что они появятся или что все равно что-то случится, то, что помешает…
Начался внутренний диалог:
- Охренела совсем, не жалко себя, пожалела бы меня! Полная идиотка! Дура, и еще раз - дура! Знала, что делает и все равно делала!
А я ей, себе, говорила:
- Ну, прости меня, я больше не буду - честное слово, нужно же мне было хоть раз убедиться что я права…
А она, я, мне сказала тогда:
- Оль, не нужно проверять насколько ты права. Ты знаешь о своей правоте. Не нужно это доказывать. Нужно этим пользоваться, для дела, для удовольствия - для чего-нибудь положительного. Прошу - не нужно больше убеждаться в своей правоте. От этого - мне больно. Так больно, что я это не смогу пережить.
Они, обе я, пообещали друг другу жить в мире, и пошли вслед за женщиной с девочкой. Женщина посмотрела на меня и спросила:
- Может, нам нужно всем троим убегать от него?
Она, опасаясь, оглядывалась на него, продолжая идти вперед.
Я тоже посмотрела на него. Видимо одна из меня, до того как отойти от него, успела ему сказать нечто подобное:
- Идиот, я же говорила, что тебе что-то помешает. Теперь ты на всю жизнь запомнишь как это страшно.
Ну и еще какую-то чушь я, наверное, ему сказала.
Он там, позади нас, пытался завести машину. У него это плохо получалось. Послушайте, ему там, наверное, паршиво было, как Вы думаете? Может Вы думаете что нет? А я думаю, что ему было очень страшно. Когда он там сидел в машине, поворачивал ключ зажигания, забывая отпускать ногу с педали газа, двигатель гудел, стартер жужжал, а он смотрел нам в спину трем женщинам шедшим по тропинке в лесу. Мы шли и шли. А он оставался сзади. Я подошла к женщине поближе и спросила у неё:
- Что вы тут делаете? Как вы тут оказались?
Она была в шоке от увиденного, шла, крепко держа дочку за руку.
Я хотела было еще раз повторить вопрос, чтобы понять, как они оказались в этом лесу так далеко от города, когда она обернулась ко мне и сказала:
- Это у тебя нужно спрашивать, что ты тут делаешь.
Я не проронила ни слова, а та я, которая вела со мной диалог, поддакнула женщине:
- И я тебе о том же.
В молчании мы двигались по тропе, они впереди, я сзади. Женщина решила смягчиться и начала рассказывать о том, что сюда они с дочкой ходят каждый год за земляникой, приподняв платочек, прикрывающую в корзинке землянику, предложила мне:
- Хочешь попробовать?
А я подумала: "Я буду точно полной дурой, если стану сейчас есть землянику". Но в тоже самое время стало интересно, как работают мои вкусовые рецепторы, и почувствую ли я вкус.
- Спасибо, я не хочу.
Она помолчала минутку, а потом продолжила рассказывать, о том, что на это место ходил еще ее муж, когда был жив... Тут мы услышали шум приближающейся машины. Женщина вновь жестко схватила дочку за руку, и было видно что... ей страшно. Машина поравнялась с нами, и он сказал:
- Садитесь, я вас довезу, вам тут топать километров пять еще.
Мне показалось, что он постарел лет на десять.
Мы сидели у него в машине, женщина с ребенком на заднем сиденье, а я на переднем. За рулем казалось, сидел другой человек. Мы ехали и смотрели на дорогу, которая вела к городу. Дорога была вся в выбоинах, и теперь становилось непонятно, как он ехал по ней до этого, он каждый раз попадал в какую-то кочку, буксуя и паля сцепление, выбирался из нее...
Я попробовала землянику. Потому как женщина еще раз умудрилась предложить ее, уже нам - мне и ему. Говорит:
- Хотите земляники? У нас много, - и протягивает корзинку, пытаясь пропихнуть ее между передними сиденьями.
Я полуобернулась к ней, протянула руку, запустила ее в корзинку и набрала горсточку.
Она на самом деле не имела вкуса. Я засовывала ее в рот, а саму выворачивало наизнанку.
Это, наверное, меня отпустило.
- Мне плохо... Остановите! Мне плохо. Мне нужно выйти.
Он притормозил. Остановился посреди дороги. Мы были уже на шоссе, ведущим в город. Он сидел не шелохнувшись, не в силах отвести взгляд от дороги, смотрел прямо перед собой. Женщина с девочкой смотрели на меня. А я сидела на обочине, скорчившись. Желудок был пустой, я ничего не ела весь день, рвать было нечем, но меня выкручивало. Мимо нас проезжали другие машины, мы были за чертой города и они мчались далеко за 60 км в час. Не знаю, сколько времени прошло, может пять, а может десять минут, женщина вышла из машины, подошла ко мне и спросила:
- Может, выйдем и пойдем пешком?
- Да ладно, - ответила я, - доедем. Мне уже лучше.
Это, наверное, земляника на меня так подействовала. Вернее отсутствие ее вкуса.
Как только мы въехали в город я ему сказала, чтобы он остановился и мы вышли. За весь этот путь он не проронил ни слова. Женщину я поблагодарила, а она, перебивая меня, сказала, что это сам бог велел им оказаться в том месте.
На следующее утро самым ранним рейсом я поехала к родителям в село. Зайдя домой я застала рыдающую маму. Она умоляла папу отпустить ее ко мне в город, в котором я поступала в институт, убеждая его, что со мной там что-то случилось. Папа говорил, что он поедет с ней, вот только покормит птицу и скот, польет капусту, и тогда они поедут вместе, а она рыдала и говорила, что не может ждать больше ни часу. Бедная моя мама. Я окликнула их и сказала, что не нужно уже ссориться, что я приехала и что все в порядке. А она бросилась ко мне и рыдала, рыдала как та я, которая спорила со мной в лесу. Я стояла, обняв ее, она у меня маленькая - ниже меня на голову; я гладила ее по голове и говорила, что она все выдумала, а внутри плакала вместе с ней. Моя мамочка.
Ей вызывали «скорую», как рассказал позже отец, говорил - ей стало плохо. Не нужно было даже говорить, во сколько это было, или наоборот нужно сказать, что приступ у нее был во время моего крика? Нужно говорить или нет? Считаю, это не нужно говорить и не нужно никому ничего доказывать.
Мне так хотелось ей сказать - мама, я умею знать что будет, и умею не только знать какие люди хорошие, но и какие плохие. Я даже теперь убедилась, что бывает если…
Мне хотелось ей сказать - мама, я проверила, но я больше не буду убеждаться насколько я права, потому как это очень больно оказываться правой.