Когда-то все люди были добрыми, зима была зимой – со снегами, морозом и метелями, а любовь означала верность, веру и нежность. Сейчас все совершенно по-другому. Люди остались добрыми лишь в душе, а снаружи у каждого – иголки для защиты. Зима превратилась в непонятный плаксивый сезон, а любовь все чаще означает секс, только в более приличном словесном обрамлении. Грустно и правдиво… Всегда получается так, что хорошее исчерпывает себя, истончается, иссякает, как запах хороших духов – сначала яркий аромат, потом оттенки, потом шлейф, намек…. И все. Одно воспоминание. Но разве воспоминание можно вдыхать, прижимая к лицу, как вдыхают кисти любимых? Разве по воспоминанию можно мазнуть губами, как это делают с ладонями ненаглядных? Разве настоящее можно заменить воображаемым? Вряд ли, даже если воображение очень развито. Я помню, помню, девочка моя, ты любишь только настоящее, только «натуральный продукт». И поэтому я не буду предлагать тебе сублимат, не стану просить включить фантазию, не заморочу голову враньем и хождениями вокруг да около. Я расскажу тебе сказку. Ты же веришь в сказки? Они всегда честны, сказки…ведь так?
***
Это будет обычный зимний день – когда до новогоднего праздника еще довольно долго, но от ощущения его близости каждый день превращается в маленький праздник. Ты проснешься сама, и сразу поймешь, что все неуловимо изменилось. В чем разница – непонятно, и ты еще немного полежишь с закрытыми глазами, прислушиваясь. Все звуки будут на своих местах – знакомые, и в то же время чуточку иные… Вода в батареях будет сипло шептать о том, что с отоплением в доме все в порядке, собака сонно завозится где-то в коридоре и вздохнет нежно-нежно, досматривая свой вкусный собачий сон. Соседей слышно не будет – перед праздниками их всегда, к счастью, сдувает в деревни к родителям. Все звучит как обычно, но иначе. Решительно откинув одеяло, ты сядешь на постели…
Все же, собаки – удивительно чуткие существа. Они слышат наши мысли, умеют не слышать команд и мигом реагируют на любое движение. Клацанье когтей по паркету, и Яромир Майла Джон, дурашливо улыбаясь, садится пред твоими очами.
- Доброе утро, пиранька, - ласково произносишь ты.
Яромир занят облизыванием твоих ног и на пираньку не реагирует. Да и неактуально это прозвище уже. Раньше, будучи сопливым щенком, Яромир Майла Джон хватал в зубы то, что ему удавалось схватить, а тому, что проплывало мимо, вслед неслось «клац-клац», леденящее душу гостей и просто непосвященных. Потом пес остепенился, клацать зубами перестал и превратился в добродушного поджарого мужичка, правда, добродушного до того момента, как ему не начинало казаться, что хозяевам что-то угрожает. Тогда одним клацаньем можно было и не отделаться…
Но утро было спокойным, защищать тебя было не от того, и поэтому все внимание было сосредоточено на ногах.
- Ладно, хватит телячьих нежностей, Ярик! Сейчас я кофе попью, и пойдем месить грязь…
Команду «гулять» Яромир узнавал в любой интерпретации, и реакция у него обычно была самая что ни на есть собачья – поскакушки, притаскивание ошейника, подтаскивание кого-то из нас поближе к двери. Сегодняшнее его поведение превзошло все возможные ожидания. Пес рванул с места, следка подпрыгнул, схватил зубами край шторы и потянул ее влево, открывая окно.
- Э, ты с ума сошел! Я не одетая и как на витрине… – вскрикиваешь ты, и замираешь. Замираешь, поняв, в чем же была разница между звуками вчерашнего утра и утра сегодняшнего. На улице выпал снег. Он и сейчас продолжал падать – легкими пушистыми хлопьями – такими большими, что хотелось немедленно высунуть язык, подсунуть его под снег и ощущать холодновато-сладкий привкус. Снег - деликатес московской зимы. …А с некоторых пор, увы, и подмосковной…
- Невозможно в это поверить…. Никак невозможно! – и крутанувшись на одной пятке, ты оглашаешь квартиру кличем, чем-то похожим на японский «Банзай!!» и старорусский «Сарынь на Кичку!». В переводе на современный русский это означало «УРА!»
- Нася, ты дома? – уже человеческим голосом спросила ты громко.
Ярик вздохнул и посмотрел неодобрительно: «Проспала, как она уходила, что ж теперь…»
- Мда, действительно проспала, - покаешься немедленно ты. Собакам всегда нужно говорить только правду, иначе они болеют. От невозможности уличить во лжи. – Давно она ушла?
Ответом был еще один протяжный вздох и несколько шагов в сторону двери.
- Угу. Умчалась. Не погуляла, - вынесешь ты вердикт. – Но – куда?
На этот вопрос Яромир Майла Джон ответить не смог, и поэтому он просто тявкнул тоненько и просительно, и сел на выходе.
С этим собачьим желанием поспорить не было никакой возможности, и поэтому через 7 минут вы уже бежали по расчищенной добрыми дворниками дорожке и вдыхали полной грудью острый запах мороза, снежинок и сосновых иголок. Снег все падал, и очень скоро твои волосы были усыпаны им словно какой-то диковинный невестин головной убор. Ярик, забыв, что он уже взрослый мужчина, крутился в наметенном сугробе, играя в вечную игру под названием «поймай свой хвост». День начался хорошо!
Продолжение дня было ничуть ни хуже его начала. Придя домой, вымыв лапы (Ярику) и разложив на батарее заснеженные варежки, ты найдешь на столе завтрак (тарелку с прикрытыми прозрачной крышкой сырниками) и записку, в которой я напишу тебе: «Не волнуйся. Я скоро буду. Це.»
Хорошо, когда можно не волноваться! Хорошо, когда на завтрак тебя ждут сырники с изюмом и какао, который сваришь себе сама – с молоком и сахаром, как ты любишь. Просто замечательно, что руководство было настолько щедрым, что подарило всем сотрудникам отпуск – десять дней в дополнение к официальным десяти дням новогодних праздников, да еще и оплатило их, эти дни! Сказочное утро ты решаешь продолжить в ванной. Мурлыкая “the kings of convenience” и автоматически наводя «косметический порядок» на всей территории квартиры, ты ждешь, пока наша ванна наполнится. Действо это требует времени, так как ванна большая, широкая и глубокая. По дому разносится аромат ванильно-коричного печенья – твоего любимого пенного масла для ванны.
Прежде чем погрузиться в горячую воду, ты, раздевшись, еще раз подходишь к окну. Снег до сих пор идет, и молоденькие елочки, растущие у нас под окнами уже почти полностью стали белыми…как и машины, дома, пешеходы…
- Я так люблю зиму… - мечтательно произносишь ты.
Вспомни в этот момент, как вчера перед сном я обещала рассказать тебе сказку, которая правдива. Ведь сказки – добры, а все доброе рано или поздно становится реальностью. Мысль это, или пожелание, или сказка. Все сказки сбываются, и мое обещание про снег, произнесенное в твоей полудреме, стало правдой. Потому что я знаю о твоей взаимной любви со снегом. Потому что я люблю тебя радовать – даже малостью, даже правильно предсказанным прогнозом погоды… даже большими и толстенькими сырниками по утрам!
- Чудес не бывает, - сонно ткнешься ты мне подбородком в макушку.
- Как это не бывает? Ты же вверишь в сказки! – возмущусь я.
- Веееерю… Но сказки – это одно, а чудеса – совершенно другое.
- Ну, знаешь…
- Шшшшшто?
- Да ладно, ничего, спи. Я расскажу тебе сказку. Про то, как ты проснешься однажды, а за окном будет зима…
- Зимы не будет, - капризничаешь ты. – Мы чем-то там прогневили небо, и теперь вместо зимы будут только лужи, прохудившиеся ботинки и серое грязное небо, которое только и делает, что на крышах валяется…
- Не спорь со мной. Это же Я рассказываю тебе сказку! Спи!
- Угу… Спокойной ночи, Нася… Ты рассказывай, рассказывай.
- Спокойной. Так вот. Однажды за окном будет зима, и миллионы бархатно-мохнатых снежинок будут валиться с небо, укрывая серый асфальт, некрасиво-голые деревья и не помытые автомобили…
Скоро ты заснула, а я лежала рядом и, слушая твое дыхание, думала о том, как все-таки просто творить чудеса. Главное, выбрать удачный момент, зацепиться за него… и выплетать чудесный узор. Самое сложное – начать. Дальше плетение идет само, чудо тянет за собой другое чудо. Я-то знаю это!
…По пути в ванную, ты отправишь мне смс, в которой спросишь, что я хочу в подарок на Новый год. Я не отвечу тебе. Я просто не смогу физически в этот момент ответить на твое сообщение, и ты положишь телефон рядом с ванной, на специальную полочку, и расслабленно отпустишь свои мысли в теплое нутро ванны…
Принимать ванну можно по-разному, но всегда в нашем доме – это ритуал. Если вдвоем, то непременно ледяное шампанское – хотя бы по глотку – в бокалах, свечи в низких подсвечниках и никаких посторонних звуков. Если в одиночестве – то обязательно приятная слуху музыка, остро пахнущие пены-масла, масочка на лицо и что-нибудь вкусненькое, вроде порезанного тонкими дольками яблока…или мандарина. Ты не нарушаешь традиций. Музыка есть в наличии уже с утра, меж губ зажата ледяная долька апельсина, норовящая уронить каплю рыжего сока тебе на грудь, а запахи имбирно-ванильного печенья влияют на тебя лучше всяких масок. Я ничего этого не вижу, но наша установившаяся телепатическая связь безошибочно информирует меня, когда наступает самый лучший момент. И именно в тот момент, когда ты готова соскользнуть в легкую дремоту, твой телефон (еще год назад обеззвученный навсегда) вибрирует и ползет по полочке прямо к тебе в руки.
- Ну что, Масянечка, ты была права, чудеса есть, - приговариваешь ты сквозь дольку апельсина. – О чем же мы пишем? И где же мы пропадаем?
«Мы» - любители смс жанра. Никогда не считаем знаков, не экономим на словах и не спекулируем на сокращениях. «Мы», то есть я – любим писать смс. Но сегодня мне не хочется многословничать. Чудеса не бывают долгими, с длительной подводкой к основному действию.
«У нас будет малыш» - пишу я тебе, сидя в приемной у Михалыча, моего давнишнего врача и только пройдя безобидную процедуру УЗИ. «У нас будет малыш», - это самое главное чудо сегодняшнего дня, непреднамеренной преамбулой к которому стал снегопад.
«У нас будет малыш. Скоро приедем.»
И ты отвечаешь:
«Мы вас ждем».
По пути ничего не случится, и уже через сорок минут я буду пытаться открыть дверь своим ключом. По дороге ничего не случится. Машина будет слушаться руля, снегопад не заметет нужных мне дорог, а в квартире, где ты ждешь меня, с сердцем бьющимся от радостного волнения, не отключат горячей воды, отопления и электричества. Вы с Яромиром Майлой Джоном встретите меня бурным и громким восторгом, дороже которого для меня ничего нет. И я шутя буду отбрыкиваться от твоих попыток потрогать мой абсолютно еще плоский живот в попытке «услышать». А Ярик будет ревниво царапать правой передней мой сапог, привлекая к себе внимание.
И конечно мы пойдем на кухню и слопаем оставшиеся сырники, запивая их чаем с каааапелькой коньяка.
- Куда тебе коньяк? Нельзя!
- Граммулю можно. Хенесси никто не посмеет запретить.
- Но ты…
- Особенно беременным!
Разве у счастья есть границы?
Разве можно четко отделить чудо от реальности, сказку от повседневности?
Разве так сложно делать своими руками волшебство, которое приносит кому-то счастье?
Разве так тяжело поверить, а потом – воплотить свою веру в жизнь, вопреки всему и ради всего?
Разве ты не веришь в сказки?...
Разве я чуточку не волшебник?
***
Пусть это только сказка… Но сказка желанная, выдуманная от чистого сердца, с наилучшими пожеланиями, с самыми теплыми чувствами. А значит – возможная к исполнению? Ведь это сказка. А в сказки ты всегда верила.
25.12.2006