Над пьяною матерью плакал ребёнок,
на вид года три малышу.
Его голосок был пронзительно тонок:
«Мамуля, вставай, я прошу…»
Испачкался весь, и озябли ручонки,
но всё же пытался поднять,
собрав все малюсенькие силёнки,
свою ненаглядную мать…
А та, безобразно раскинувши ноги,
отмахиваясь: « Отойди…»,
лежала, как раз, в середине дороги,
у многих людей на пути.
Глаза опустив, признавая бессилье,
они торопились домой.
Ребёнок от крика совсем обессилел,
и к матери жался спиной.
Пригревшись, затих, только всхлипывал редко…
Уж тени на город легли…
Ко мне прибежала старуха-соседка:
«Там двое заснули в пыли.
Опять напилась эта мать-одиночка,
гулёна с тринадцати лет.
Не знаю, зачем народила сыночка,
когда у самой ума нет?»
Я мать подняла, а соседка – ребёнка,
закутав в простую сорочку.
И где-то собака пролаяла звонко,
как будто поставила точку…