Огромный сибирский город, 1979 год.
" ЖИЖ …"
Впервые Серега увидел его в туалетной комнате особого назначения учебного корпуса N 2. Стоял какой-то невысокий мужик в очках, волосы с проредью, свисающие рыжие усы, глаза мутноватые, весь почему-то как-то странно трусился, никак не мог сигарету прикурить, что-то бормотал про себя, затем вдруг начал ходить из угла в угол и стряхивать пепел с костюма в мелкую серую клетку – в общем, Серега сначала подумал, что это преподаватель или лаборант. Мало их что-ли тут по этажам ходит, институт огромный, шесть корпусов только учебных. Однако тут в туалет зашел Олег - студент из их группы, которого Серега уже знал, как постоянного посетителя курительных комнат. Он легонько хлопнул слезящегося мужика по плечу:
- Ну что, Семеныч скис?
Семеныч быстро, но мелко закачал головой, потом уселся на подоконник, натужно затянулся, тряся вонючей сигаретой и, подняв вверх дрожащий указательный палец, торжественно произнес:
- Похмелье - это процесс!
Затем на занятиях по английскому Серега услышал и фамилию этого странно великовозрастного мужика, который как оказалось, тоже учился в одной с ним группе. Пожилая, но удивительно энергичная "англичанка", которая даже по внешним признакам походила на иностранку, знакомясь со студентами, называла их всех по очереди.
- Семибратов Владимир Семенович! - прочитала она из журнала.
Медленно привстал этот рыжеусый мужик из туалета и коротко кивнул головой. Вскоре выяснилось, что в английском он ничего не понимал, так - пытался что-то там прочитать с корявым произношением, вызвавшим целую лекцию со стороны англичанки.
- Вам, Владимир Семенович, нужно усиленно заняться языком! Вам ведь уже двадцать семь лет, вы отслужили армию и иметь подобные знания просто неприлично, если не сказать более, - разорялась англичанка, несмотря на источаемые исподлобья злобные взгляды Семибратова.
- Дак я ... жиж... - развел руками Семеныч, поправив очки.
- Ну что еще за шишь такая? Вы посмотрите на молодых, ведь все прилично читают, не стыдно вам?
В общем, Семибратов сразу же возненавидел этого преподавателя. Английский был для него такой мукой, что перед его началом у него начиналась какая-то тряска. Владимир Семенович всегда садился с Серегой, чтобы тот мог хоть как то его спасать от постоянных язвительных выпадов англичанки. Серега и спасал, часто подсовывая Семенычу быстро написанное по-русски английское сочетание для чтения или перевод каких-либо фраз. Но все равно занятия давались Семибратову с огромным напряжением нервных сил, он постоянно истекал потом и объяснялся непривычно дрожащим голосом.
Однажды после таких упражнений Семибратов, держась за сердце, посмотрел из-под затуманенных очков на Серегу и неожиданно предложил:
- Слушай, Серж, пойдем хоть пивка что-ли хряпнем! Достала гадина, ну совсем замучила!
Пошли зачем-то в общагу на седьмой этаж. Там Семеныч взял пятилитровую канистру и спустился на шестой, зашел в какую-то комнату, вышел с деньгами, посмотрев на Серегу, значительно произнес:
- Так дешевле выйдет, давай сорок копеек.
Спустились вниз и пройдя метров сорок, подошли к небольшому дощатому ларьку, торгующему, судя по ценнику за стеклом, пивом "Светлое", все окрестные студенты называли этот ларек "коровой". Семеныч внимательно осмотрел очередь и, видимо не найдя никого знакомого, с сожалением стал в конце. Однако он бодрился:
- Видишь, Серега, мы с тобой по сорок копеек скинулись на два литра, а Олег с Иваном рубль двадцать дали, всего на пять, усек?
- Ничего я не усек, могли бы и сами литра три взять в банку.
- Э-э-э, ладно, потом поймешь, что к чему…
Погода стояла теплая и солнечная, легкий ветерок не портил настроения. Вскоре подошли Олег и Иван, и хотя последний оказался то ли якутом, то ли еще кем, ну… с характерными узкими глазами, Серега ничему не удивлялся, так как институт очень большой и народ там обучался разный, и немцы присутствовали, а также монголы, кубинцы, даже поляки – так что ничего особенного, он уже привык. Решили в общагу не идти, на этом настоял Семибратов, сказав, что "хвостов" им не надо. Увидев неподалеку стройку, зашли за забор и уселись на маленькую, но довольно чистую зеленую лужайку между рабочим вагончиком и забором. Поставили на травку синюю квадратную 5-ти литровую канистру, на газетку положили хлеб и лучок, соль и стаканы. Семеныч тут же налил по полному, свой сначала чуть-чуть отпил, взяв кусочек лучка, хрустнул и тут же залпом выпил остальное, сразу же налив снова, но только себе.
- Эх! Хорошо, желудочек промыл - крутя башкой в разные стороны и улыбаясь как пообедавший сметаной кот, проговорил он.
- А вот глоточек для печени!
И он снова заглотил пиво, похрумкал луком и тут же наполнил свою посуду. Таким образом, все ребята пили по второму стакану, а он четвертый.
- Ты что это, Семибратыч, с похмелья что-ли? - Олег тоже быстро выпил свой стакан и полез было наливать новый.
- Ты это... не части, не части! - отвел его руку Владимир Семенович. - Никакого такого похмелья нету, просто англичанка меня замучила, нервы все съела!
Вон у Сереги спроси! А ты не части, хорошо ведь сидим!!!
"Семибратыч! - вдруг поймал мысль Серега. Ну и прозвище, хотя, вообще-то неплохо подходит, вроде и не оскорбительно, но со смыслом, так понимать, что опытный". Однако в итоге из пяти литров, находившихся в канистре, Семибратыч лично выдул, как минимум, три с половиной.
Жил он в комнате N 718, сколько еще человек там обитало, понять оказалось невозможно. И именно жильцов, а не студентов. Каждый раз, когда Серега заходил к Семибратычу, он видел новое лицо, вскоре он совершенно запутался, когда и кто там ночует и чья сегодня очередь. Володя объяснял это тем, что дескать люди здесь в основном солидные, жить негде, многие работают ночными сторожами, некоторые продолжают учиться и, что он тоже ищет работу, так как на стипендию не проживешь, а у родителей из соседнего города уже и тянуть деньги стыдно, ведь армию отслужил, да и возраст солидный. Вскоре он пригласил Серегу на "вечер встречи 718-й комнаты", когда должны были собраться все, кто когда-либо здесь кантовался. Серега с интересом посетил это мероприятие и, к его удивлению собралась довольно таки приличная толпа, откуда-то приволокли ящик сухого вина и две десятилитровые канистры с пивом. Долго сидели за столом и, Серега с нескрываемым изумлением слушал всякие студенческие байки, а также рассказы Семибратыча про армию, которые почему-то часто перемежались вкраплениями веселых историй про женщин. Проснулся Серега глубокой ночью от дикого крика над ухом:
- Встать!!! Я приказываю!
Спросонья он даже не сразу понял, что на него смотрело дуло настоящего пистолета. Немного подумав, Серега встал. Какой-то парень в голубой форменной расстегнутой рубашке подавал ему полный стакан еще видимо остававшегося сухого вина. Не растерявшись, Серега выпил его залпом.
- Наш человек! - обрадовался парень с пистолетом.
- Ну да, а ты кто? - нервно ответил Серега, еще ничего не соображая.
- Да это ж Миха, он тут жил, сейчас в милиции работает - пояснил кто-то.
- А Семибратыч где?
- За джинсовой поехал, однако что-то долго уже его нет.
Серега находился в курсе того, что джинсовой называют водку, которую продают таксисты за десять рублей ночью, да и вообще в любое время. И называли ее так потому, что стоила она вдвое больше, чем в магазине, короче дорогая, да и доставать нужно - как джинсы.
Вскоре всё-таки Семибратыч появился, он как-то радостно жмурился, при этом мотал в поднятой руке бутылкой, затем подпрыгнув, повис на руках у Ивана и завопил. И стоящий коромыслом дым вновь заклубился над столом.
Утром Семибратыч поднимался тяжело, нагибаясь, держался рукой за почки, долго холодной водой полоскал рот, странно тряс руками. На лекциях глаза его постоянно закатывались, усы топорщились, он морщился, на вид - дед столетний, да и только. Увидев недоуменные взгляды знакомых студенток, пояснял: - Это я вчера что-то соленое съел!
Будучи всегда душой компании и, зная множество жизненных проявлений, он вскоре завел хорошие отношения с 412-ой комнатой, где жили 18-тилетние первокурсницы, совсем еще неопытные девчонки. Им уже надоели однообразные приставания одногодков, у которых на уме одно - выждать момент и залезть под юбку, общаться с ними казалось уж слишком примитивным. Совсем другое дело Семибратыч! Он как опытный мартовский котяра вел себя обходительно и культурно, много знал всяческих, действующих завораживающе и вместе с тем в рамках приличия повадок, хохмил тонко и уважительно. И самое главное он никогда не позволял себе ничего лишнего, так - разве что, шептал таинственно на ухо нечто неожиданное, но приятное или нежно прижимался на танцах. Поэтому вскоре его с нескрываемой радостью принимали в 412-й, он охотно рассказывал всякие небылицы, с немыслимым удовольствием пил чай с вареньем, непременно и как-то по особенному его нахваливая, причем обязательно выпивал по нескольку внушительных кружек. Никогда не отказывался и вволю поесть, а когда к нему обращались с просьбой устранить какие-нибудь мелкие бытовые неудобства, с поражающей готовностью сразу же приводил кого-нибудь из ребят-друзей, причем рекомендовал их как отличных специалистов в этом вопросе. Особенно подолгу он засиживался в комнате перед очередной массовой гулянкой одногруппников у кого-нибудь на квартире, причем тогда он был тих, как-то мрачен, ссылался на усталость, говорил, что наверное не пойдет.
- Ну что ты, Володя, как же без тебя? - вопрошали девчонки.
- Да мне что-то неохота, грустный какой-то праздник…
- Пойдем, пойдем - там развеселимся...
- Да ну, не знаю...
- Володя, да без тебя там скукота! - настаивали они, хватая его за руки и заглядывая в глаза.
- Да... у меня и денег-то нет - печально разводил он руками. - А там по три рубля небось собирают!
- Господи! Да деньги мы за тебя сдадим!!! - хором кричали они, потихоньку начиная радоваться и блестеть глазами.
- А-а-а! - притворно решаясь, рубил он рукой воздух, а затем неожиданно хлестко ударял тыльной стороной ладони по горлу так, что раздавался звонкий хлопок. - Вы и мервого уговорите, черти языкастые!
И все умиленно улыбались, на глазах стояли слезы.
Серега не сразу, но все-же как-то вдруг стал замечать, причем с явным удивлением, что в конце любой вечеринки Семибратыч оказывался почти что "готов", тогда как все остальные участники находились абсолютно трезвыми. "Группа довольно большая, человек двадцать собирается - думал он. Вина берут сухого обычно не более семи бутылок. И это на всех. Где ж тут наешься-то? То, что он себе отдельно чего-нибудь взял - исключено. Не будет Вова свои деньги тратить! В жизни не расколется! Ну прям загадка какая-то." Поэтому Серега решил не ломать попусту голову, а на следующей гулянке внимательно проследить за Семибратычем.
На этот раз собрались у Ольги на Левобережье, довольно-таки на приличном расстоянии от института. Серега сам лично вместе с Олегом ходил в магазин и они купили, практически как обычно, семь бутылок "Рислинга". Все шло по заранее установленному плану. Так как собрались в домашних условиях, а не в общаге, то девчонки там еще чего-то умудрились приготовить из нехитрых закусок - стол смотрелся. Но особенно смотрелся довольный, лоснящийся Семибратыч, который почему-то чувствовал именно себя именинником. Он сидел счастливый в окружении девчонок из 412-й комнаты, радостно поблескивая стеклами очков, то и дело долго потирая руки. Наконец, разлили вино по небольшим рюмкам, компания собралась приличная, хоть и студенты, но ведь престижной специальности, на которую так просто не попадешь, вот и оказались вместе дочери начальничков, всякие там медалистки, математические вундеркинды, победители олимпиад, ведь это только Серега попал сюда почти случайно, просто он последний экзамен сдал на пятерку, а это сочинение, оно почему-то многих отсеяло. Что касается Семибратыча, так он после армии, использовал какие-то там льготы при поступлении. Но теперь именно он, схватив свою рюмку, приподнялся и закричал:
- Та-а-а-к, всем выпить за дам!
При этом он повернулся к Наташке и стал неожиданно просовывать куда-то свою руку, а та от радости и смущения зарделась.
- На бруденшафт, на бруденшафт !
- Да, да за шарф ! - внезапно подскочил Биркин, как раз один из математических гениев.
- Всем выпить!
- До дна, до дна...
Семибратыч крякнул, вытер усы и крупно затряс рукой:
- Та-а-а-к, а теперь по второй!!! Налить, налить!
Тут он внезапно хлопнул себя по лбу и затряс рукой еще сильнее, глядя на обмирающих девочек:
- А давайте-ка танцевать!
Он живо выскочил из-за стола, открыл дверь в соседнюю комнату и, подбежав к музыкальному проигрывателю, быстро поставил пластинку с зажигательной музыкой. Все ринулись в зал, Серега сразу и не заметил, как сам оказался среди танцующих. Студенты привычно дергались, мерцал свет, но вдруг Серега обнаружил, что самого-то Семибратыча среди пляшущих нет. Он еще раз внимательно осмотрел комнату, парней и девочек - да, не наблюдалось гада, и дверь в соседнюю комнату кто-то заботливо прикрыл. Улыбаясь и кивая одногруппникам, Серега постепенно протанцевал через весь зал и потихоньку скользнул за дверку. Увиденное его поразило.
Семибратыч спокойными тихими шагами обходил стол. Подойдя к очередному чьему-либо месту, где стояла вторая налитая, но не выпитая рюмка с вином, он аккуратно двумя пальцами поднимал ее и с нескрываемым удовольствием отправлял в рот. При этом он замечательно жмурился и задумчиво качал головой. Серегу он видимо заметил, наклоняясь над очередной порцией. Не изменяя позы, Семибратыч медленно повернул голову, очки его привычно сверкнули:
- Ну что стоишь, Серега? - почти торжественно произнес он. - Давай, давай подбирай, что ты смотришь! И очередная рюмка отправилась в рот.
- Да-к жиж ! - уверенно произнес Серега, наблюдая недоуменный взгляд Семибратыча…
Спустя годы порой сижу и думаю, как вот это теперь назвать: воровство у своих, безмозглие, просто дурь, может ушлость… Только перед кем ушлость эта? Перед ободряющим взором лукавого?
Всё-таки, пожалуй, от неверия это! От отсутствия связи с Творцом. Никто ведь не учил, не подсказывал, да и сам тогда не особо стремился, что тут говорить…
Прости меня, Господи!