Пластинка Быков В.А.
Боли особенной не было. Было ощущение, что лицо увеличилось в два раза, губы на ощупь напоминали два пельменя, чувствительность кожи носа исчезла, а переносица больно отзывалась на легкое касание. При нажатии пальцем на левую скулу, там что то хрумкало и перетекало. « Так , дела...»-промелькнула мысль. Серега попробовал открыть глаза, но это получилось не сразу, правый глаз пропустил немного света, левый отказывался повиноваться вовсе. Тело тоже как-то странно себя вело, рука с трудом разогнулась в плече, рёбра с левой стороны сообщали, что любое движение им сейчас лишнее. Серега напрягся, пытаясь вспомнить, что за авария с его организмом случилась, но память молчала, не предоставив никакой информации. С трудом сев на кровати, он помог пальцами расклеить веки на невидящем глазу, встал и подошел к зеркалу. На него оттуда смотрел долговязый пацан восемнадцати лет, с непропорционально большими кистями рук, неширокими плечиками и взъерошенной головой. То, что ещё вчера было лицом , сегодня напоминало кусок говяжьей требухи, виденной Серегой на базаре. В желудке было противно, во рту гадко, в голове стоял какой то странный шум. Дома никого не было. Сестра и мать, видимо ушли на работу, оставив его, спящего, на самого себя. Мать ушла на сутки, она работала в больнице, сестра в гастрономе, торговала в рыбном отделе. Посидев немного на кровати, Серёга ничего лучшего не придумал, как дойти до проходной завода, где он работал, и сообщить по телефону мастеру, что он берет ученический день. Он учился в вечерней школе и по необходимости раз в неделю мог им пользоваться. Как он завтра пойдёт на работу, об этом думать ещё было рано. Больше его занимала мысль, что случилось вчера и какое событие довело его до такого плачевного состояния. Он с трудом поел и стал дожидаться вечера, когда пацаны придут с работы и расскажут ему все подробности. То, что они знают, он в этом не сомневался, ведь Серега был парень компанейский и во всякие заварушки один никогда не встревал.
Разбудил его стук в окно. Высунувшись из-за занавески, Серёга увидел выпученные от удивления глаза приятеля Витьки Слепченко. « Совсем интересно…» подумал он, идя открывать дверь. Витька долго и ошарашенно рассматривал физиономию Серёги, только потом спросил, что случилось?
- Блин, я думал, ты мне расскажешь, сам то нихрена не помню.
Витёк сбивчиво рассказал , как они в 10 вечера пришли за Серегой и они вчетвером, Серый, Сара( так на дворовом жаргоне звали Вовку Сорогина) и Сысой пошли на день рождения к знакомой девчонке, в посёлок. Их никто не приглашал, да это было и неважно, половина знакомых так поступала. Приходили через час – полтора после начала, выставляли на стол бутылку-две вина и плавно вливались во всеобщее веселье. Напрягшись, Серёга с трудом припоминая рассказанное Витькой, вспомнил, что там были какие то незнакомые пацаны, вроде с района Птицефабрики, много знакомых девчат, что они сразу крепко выпили и закрутилась карусель праздника.
- Но мы вроде скоро ушли? – спросил неуверенно Серёга.
- Мы то да, втроём, а ты заартачился, уцепился за Лильку Дёмину и наотрез отказался уходить. Про личный интерес что то загибал, ржал как конь….
Этого Серёга уже не помнил, да и не нужно было, и так понятно, откуда вся эта напасть. Ушли, видимо, ребята, а ему навесили люлей по первое число. Знал за собой Серёга, да и пацаны знали, как только подпивал он немного, начинал размахивать своими огромными кулачищами и хвастаться , какие они у него сильные. Стеклянные магазинные банки с крышкой открывал пальцами легко, домашней же закатки поддавались не все. Видимо и на этот раз попытался хвастанунь, но получил по шее, да и по морде досталось, не дай бог никому. Многовато было незнакомых пацанов, он по пьянке не учел, вот и влез под раздачу. Витька ещё посидел полчасика, пытаясь предположить, кто из приглашённых мог в этом участвовать, но так ничего и не решив, отправился домой. Все равно Серёга сегодня не ходок, а торчать без дела он не согласен.
Вскоре брякнула входная дверь, и в комнату вошла младшая сестра Любашка. Она была всего на год младше его, но считала себя умней и дальновидней, ведь с ней не случалось всего того, во что влипал этот придурок. Вид поколоченной Серёгиной физиономии не привёл её в замешательство, видимо, пока он спал, она всё досконально разглядела.
- Вот посмотри, балбес, какую я пластинку купила! Поставь…- и бросила
Серёге маленький конверт. Это был миньон фирмы Мелодия. Серёга презирал всю советскую музыку, слушал только Высоцкого , Битлов и Роллингов в записях ужасного качества. Давно мечтал сходить на подпольный концерт Владимира Семёновича и поменять свой допотопный Айдас на Нотовскую панель, которую можно было вставить в радиолу и гонять на ужасной мощности. Он встал, включил проигрыватель и поставил иголку на черный, маленький диск с уже, как будто полинялым, бумажным пятаком. Когда раздались первые аккорды, Серёга ничего не почувствовал, но по мере проигрывания, какое то неясное беспокойство стало появляться в голове у него. « Стройная, милая, очень красивая девушкаааа…» - пел задушевно мужской голос с каким-то странным акцентом. «Может быть где-то теперь, где-то рядом онааа…»
И тут в голове у Серёги стали появляться какие то картинки, обрывки фраз, выкрики, музыка. А песня и музыка были именно ЭТИ ! « В свой вагон вошла она…»…он, кажется, похлопал именинницу по попке, « Улыбнулась из окна…»…вспомнил, что двое пацанов держали его за руки, а он, нагнувшись, пытался вырваться, « Поезд тронул, а я вслед…» - как откуда то сбоку, в лицо ему летел чей то кулак, « Лишь рукой помахал ей в ответ!...»…ботинок у лица, кусок окна и штора, улетающая куда-то вверх и в сторону, захватывающая с собой красные, перекошенные лица, то ли смеющиеся, то ли злорадствующие. Еще несколько вспышек в глазах, предваряемые резким вкусом крови во рту, ощущением тупых ударов в скулу, лоб и область глаза.
Теперь Серёга вспомнил всё. Вспомнил, как выволокли его в темноту, турнули, поддав напоследок ногой, вкус и запах травы, земли, перемешанной с кровью, нестерпимую обиду и злость. Вспомнил, как пытался вернуться с разборкой, как его со смехом попёрли. В то время не били дважды за одно дело, и старались не драться ногами, это считалось западло. Как ходил потом по темноте, дожидаясь, что кто-нибудь из обидчиков выйдет на свежий воздух, чтобы хоть одному досталось от его огромных ручищь. Поостыв, отправился на поиски ушедших друзей, не нашёл, и уж совсем обессилев и проплакавшись, отправился домой.
Дослушав пластинку до конца, спросил только у Любашки, кто это поёт, получил невнятный ответ про какого-то югослава и отправился спать. Аккуратно положил саднящее лицо на подушку и спокойно закрыл глаза. В душе все было спокойно, все прояснилось, осталось только чувство обиды на друзей. Какого хрена они не забрали его с собой, из этого бардака, где собрались одни засранцы.
г.Екатеринбург 21.12.2006 г.