Как мы с Батоном на охоту ходили.
Я чувствовал, что Батона нельзя учить таким вещам, которые могут разбудить его древние инстинкты. Они у него и так где-то рядом, под тонкой корочкой, разделяющей первоначальных охотников на быков от условно спокойных собратьев двадцатого века. Английский бульдог это вам не болонка. Несмотря на уговоры, я так и не отвёл его в школу служебного собаководства. Не верю я, что моя псина будет нападать на кого-то только по команде. У него своё представление о послушании. Ему разреши, потом горя не оберёшься.
И точно. Я не ошибся. Но начну всё по порядку.
Мой сосед напротив, заядлый охотник и собаковод. Оно-то и понятно, какой охотник без собаки. Для этой цели им был куплен маленький лохматый кобелёк, очень напоминающий дворняжку с висячими ушами и обрубленным наполовину хвостом, но с жутко серьёзной родословной. Звали соседского пса Ральф. Не знаю почему, но наши ребятки невзлюбили друг друга с самого детства. Я выхожу гулять с Батоном, Ральф разрывается за дверью, Витя выводит Ральфа, мой заходится лаем. Сами понимаете, что при таком раскладе ни о какой совместной охоте и говорить было нечего. Я и молчал, первым заговорил сосед. Оказалось, что его питомца забрал брат в отпуск на выездную охоту, а Витю позвал отец в деревню на зайца.
- Выручай, на зайца никак без собаки ехать нельзя, - стал уговаривать Витя, суля мне золотые горы, свежий воздух, баню с купанием в проруби и массу впечатлений.
- Витя, бульдог не борзая, а я последний раз в армии из автомата стрелял. Боюсь, что от нас с Батоном мало толку будет.
- Да, фигня это, главное чтобы собака была. У отца принцип, он без собаки на охоту не ходит. И отказать я ему не могу, сам понимаешь. Поехали, а? Если с женой нужно поговорить, я устрою.
- Жена это моя проблема. Ты лучше расскажи, что брать.
- Ничего не бери. Только оденьтесь потеплее.
- В смысле.
- В смысле и ты и Батон. Это он здесь может голым гулять свои сорок пять минут, а охота это на весь день. Промокнет в снегу, потом заболеет. Его же в баню не поведёшь и водкой не напоишь.
Резонное замечание.
Пришлось лезть на антресоли и ворошить старый хлам. В куче детских вещей мы нашли сынишкину курточку ярко голубого цвета. Ту, что он носил ещё года в три. Примерили, подрезали, подшили, получилось вполне прилично, даже Батону понравилось.
Морозное субботнее утро радовало свежим снегом и слепящим ярким солнцем. Машины парили выхлопными трубами, городские котельные выпускали в небо клубящиеся облака, жители прятали носы в шерстяные шарфы, притопывая на остановках, а мы ехали на охоту в тёплом салоне повидавшей виды белой «Нивы». Красота…
Ехали часа два, я даже придремнуть успел. Не доезжая до какой-то деревни Витя повернул своего джипа эпохи социализма прямо в поле и разгребая сугробы бампером двинул к чернеющей вдалеке посадке.
- Так ближе, - утверждающе заявил хозяин машины.
Я промолчал, но засомневался. Машина запрыгала на замёрзшей пахоте будто взбесившийся мустанг, из-под колёс полетела снежная пыль. Сон как рукой сняло. Где-то на середине пути автомобиль подпрыгнул особенно сильно и рухнул в сугроб по самые стёкла. Двигатель заглох.
- Да, так действительно ближе, - потирая ушибленный о переднее сиденье лоб, наконец-то согласился я, - только не к месту охоты, а к праотцам. Как теперь выбираться будем, Сусанин?
- Как я мог забыть, что здесь овраг? А вообще-то это ерунда, мы почти приехали.
- Я понимаю, два пальца по карте это для сельской местности действительно ерунда.
- Я серьёзно. Видишь посадку, там нас уже ждут. А за машину не переживай, она не такое видала. Потом трактор пригоним и вытащим. У нас здесь пол деревни родственников, не пропадём. Давай лучше вещи вытаскивать.
Не буду вас загружать подробностями о том, как мы по плечи в снегу вытаскивали охотничьи причиндалы, как тащились к месту стоянки нагруженные сумками, как спотыкались и потели, и какими словами я поливал соседа. Отмечу одно, Батону приключение понравилось. Такого простора в своей жизни он ещё не видел. Немного покружив у наших ног, англичанин прижал уши и рванул к посадке.
- Батон, ко мне, - закричал я, но реакции не последовало.
- Не волнуйся, никуда он не денется. Здесь же поле. Жрать захочет, сам притащится, - успокоил меня многоопытный охотник.
- Я не за него волнуюсь. Я боюсь, что он твоих друзей напугает.
- Ты чего, сбрендил? – поворачиваясь в мою сторону и глядя как на инопланетянина, спросил сосед, - где ты видел пугливых охотников?
- И то, правда, - улыбнулся я в ответ.
Со стороны посадки послышался лай, потом крики и выстрелы.
- Ой, - выскочило у напарника, - что-то не так.
- Я даже подозреваю, что именно, - улыбка сошла с моих губ, а в голове зашевелились неприятные мысли.
Мы прибавили шаг.
Выстрелы повторились.
Шаг плавно перешёл в аллюр.
В ушах застучали молоточки.
Аллюр превратился в галоп.
Посадка приближалась и росла на глазах. Уже можно было различить не только стволы деревьев, но и отдельные ветки. Запахло дымом. Стали слышны голоса.
Когда до пункта назначения оставалось метров двадцать, разгребая кустарник, из посадки вышел мужичок в тулупе и шапке ушанке, а за ним Батон, вращая хвостиком и весело подпрыгивая.
- Батяня, - вырвалось у Вити.
- Батоша, - соскочило у меня с языка.
Мужичок, помахал рукой.
- Вы чего так долго спите, городские? Мы уже и костёр развели и шурпу поставили.
- Батя, привет! – закричал Витя, замедляя шаг.
- Привет, привет. А вот за собаку спасибо, угодил отцу. Откуда эта прелесть? В первый раз вижу такое симпатичное чудовище. Ваша собака? – обратился ко мне обладатель тулупа.
- Моя. Здрасьте, - переводя дух и сдерживая дыхание, ответил я.
- Прирождённый охотник. Мы здесь минут сорок уже шумим и хозяйничаем, и даже не подозревали, что под самым носом зайцы притаились. А этот как выскочит из кустов и давай вкругаля гонять и лаять, враз зайца поднял. Наши за ружья, и ну палить. Да куда там, ружья-то не заряжены были. Пока то, пока сё, зверь и ушёл. Вон, за сопкой уже.
- Бать, так я за ними, а? Консервы в рюкзаке, разберётесь, - бросая пожитки у костра и расчехляя ружьё, попросился Витя.
- А гости?
Витя посмотрел на меня жалобными глазами.
- Да иди. Я лучше здесь останусь. Набегался уже, - сказал я.
- Вот спасибо, - одевая патронташ и передёргивая затвор пятизарядки обрадовался сосед, - я мигом. А потом постреляем, как и обещал.
Я махнул рукой и завалился на рюкзаки.
Костёр потрескивал и приятно грел лицо. Силы потихоньку возвращались, а мысли входили в привычный ритм. Я немного посидел, паруя на морозе взмокшим телом, и полез в сумку за рукавицами. На глаза попалась Батонова обновка. Я глянул на собаку и решил, что ему пора одеться. Удивительно, но пёс облачился в курточку с большим удовольствием и тут же побежал к Витиному отцу хвастаться, тыкая в его валенок носом и подавая лапу.
- Вот это правильно. На морозе легко собаку застудить. Красивый костюмчик. И ты молодец, молодец, лапу даёшь. Красавиц, красавиц, - потрепав собаку по загривку, он обратился ко мне, - да, мы так и не познакомились. Можешь звать меня или Петровичем или Мазаем. Меня так в деревне все зовут.
- Странное имя, - удивился я, - это вас так назвали от большой любви к зайцам?
- Это не имя это фамилия. Что, не знал, что у Витьки фамилия Мазай?
- Не знал.
- Город, он и есть город. Ладно, городской, дрова собирать умеешь? Нам ещё чай нужно приготовить и шурпу доварить.
- Обижаете. Я лучший по сбору дров, а Батон ещё лучше меня. Когда мы были на даче…, - и я рассказал, как наш пёс воровал ветки.
Петрович долго смеялся, закрыв глаза, хватаясь за живот и тыча в собаку большой деревянной ложкой, которой помешивал в казане.
Неожиданно Батон прекратил бегать и замер у дерева. Я повернул голову и увидел самого настоящего зайца. Косой стоял на задних лапах и пялился на собаку. Видимо не часто ему встречались в жизни англичане, да ещё и в голубых курточках. Пёс тоже выражал удивление, он до сих пор не видел животных с такими длинными ушами.
Время застыло.
Я тихонько снял рукавицу, опустил руку и потянулся к лежащей на сумках двустволке. Холодный металл обжёг руку. Взведя курки, я осторожно прицелился и нажал на спусковой крючок, вернее сразу на два. Спаренный выстрел разорвал тишину в клочья. Заяц подпрыгнул, сделал сальто и упал. Батон прижал уши и сиганул в сугроб. Мазай выронил ложку и сел на пятую точку. А я, от сильной отдачи полетел в кусты. В ушах зазвенело, в глазах вспыхнул праздничный фейерверк, в затылке заныло.
Первым очухался Петрович и разразился тирадой.
- Ты что, туда тебя через коромысло, совсем страх потерял? Ах ты, в три берёзы мать. Какого рожна палишь без предупреждения, да ещё и дуплетом. А если бы у меня там глаз лежал? Понаедут тут всякие…
От ободряющих слов полегчало.
- Петрович, там заяц был, - вымолвил я, с большим трудом проворачивая во рту язык.
- Какой ещё заяц. Похмеляться нужно. С бодуна и черти привидятся.
- Я точно говорю. Он там. Я кажется, попал.
Мазай поднялся и, что-то шепча под нос, направился в указанную сторону.
- Итить колотить, не привиделось, - он наклонился и поднял тушку с дырявыми ушами и напрочь отсутствующей головой, - да ты Ворошиловский стрелок. Гляди, башку как ветром снесло, а так всё целое. С такого расстояния обычно из дичи кисель с дробовой начинкой получается.
Я встал, потирая шею. Говорить не хотелось. В голове жужжали мухи.
Видя моё состояние, Петрович сбавил обороты и ещё раз похвалив за выстрел, принялся разделывать добычу.
Шурпа закипела. Запахло мясом. Батон зачавкал, смакуя заячьи потроха.
Часа через два пришли охотники, уставшие и без добычи. Зазвучали поздравления с первым трофеем. Забулькала в кружках водка. Застучали в мисках ложки. Начались охотничьи байки.
Потом долго вытаскивали «Ниву», затем парились в бане, и снова пили, за охоту, за женщин и за здоровье. Спать легли поздно.
Утро началось с криков на улице. Я поспешно оделся, открыл двери и увидел, как по двору бегает Мазай и гоняет курей.
- Пошли вон, заразы. Чтоб вы повыздыхали окаянные.
- Что за шум, Петрович? – поинтересовался я, натягивая шапку.
- Да вот, соседские куры совсем оборзели. Спасу никакого нет. Я своим гусям насыплю, а они всё сжирают, гады. Где твой Бублик?
- Батон.
- Какая разница, Буханка, Коврижка, Батон. Тащи его сюда, пусть поможет.
- Он под кроватью спит, может не надо его звать? Этот чёрт если разойдётся, его не остановить.
- Тащи, тебе говорят. Я что, сам здесь воевать должен.
Но, тащить никого не пришлось. Не успел я открыть дверь, как на пороге появился пёс. В одну секунду оценив обстановку, он ринулся помогать Мазаю. Куры тревожно закудахтали и поспешили к забору.
- Так их, так. Гони проклятых… А, пернатые, не нравится, - вошёл в азарт хозяин дома, - молодец, Баранка. Вон там, справа заходи... Так их. Так.
Батон, слыша поощрение, разошёлся не на шутку. Подрезая углы и буксуя на поворотах, он носился с такой прытью, что разбегающиеся в разные стороны куры не успевали прихватить с собой перья. Через пару минут непрошеные гости были выдворены. Только опускающийся на снег куриный пух напоминал о прошедшей баталии.
- Молодец, умница. Вот это собака, настоящий охотник. Пошли я тебе каши насыплю, - улыбаясь и похлопывая Батона по спине, не унимался Петрович, - и ты заходи. Чего стоишь, как в гостях. Сейчас завтракать будем, - обратился он ко мне.
- Завтракать это хорошо, - согласился я, - только Батон пусть погуляет.
- По нужде? Это нужное дело, пусть побегает.
Мы вошли в дом.
На сковороде зашкварчало сало с яичницей, из банок появились солёные огурцы, в стаканы полился прозрачный, с голубым оттенком самогон.
Вздрогнули.
Хотели налить по второй, но за окнами раздался лай.
- Кого-то, наверное, принесло, - сказал Витя, - пойду посмотрю, - он надел тулуп, сунул ноги в валенки и вышел.
- Сюда, скорей, - донеслось со двора.
Когда мы с Петровичем и его женой вышли на улицу, то увидели, что под крыльцом сидит Батон, а в его зубах безжизненно повис здоровенный чёрный петух.
А я предупреждал, не будите зверя.