Ночь была тихая и теплая, луна чуть светила сквозь занавески, колыхающиеся от легкого ветра. Он сидел на низкой табуретке напротив меня. Сегодня он предложил мне стать эльфом.
- Может чаю? – спросила я только для того, что бы немного отсрочить свой ответ, ради которого он явился.
Эльф нахмурил брови.
- Не глупи, соглашайся, тебе же хочется этого, я замечаю по твоим глазам. Ведь я не раз, пролетая мимо твоего окна, видел, как блестели слезы на твоих щеках, видел, как ты смотрела на небо, когда была еще совсем маленькой и просила Бога, что б он отпустил тебя хотя бы разок поиграть с птичками. Мы будем вместе, мы будем счастливы, разве не этого ты хотела?
Где-то вдали журчала река, она перебрасывала камни один на другой и пересыпала мелкий песок. Когда сквозь деревья смотришь на нее, она, бывает, плеснет украдкой тебе под ноги светлой, чистой и прохладной воды и снова запоет, понесется прочь, смеясь и подмигивая.
- Пока ты остаешься человеком – продолжал он, - ты ничего не сможешь сделать. Твои песни тихи и невыразительны не оттого, что ты плохо слышишь музыку, а оттого, что не умеешь создавать мелодию цветов, не видишь ярких оттенков звуков, когда дергаешь тихонько за лепестки ромашки, не слышишь монотонного гудения фиалок. Пойдем! И я научу тебя петь песни вечернего луга!
Он говорил так чисто, красиво, что хотелось только слушать его и соглашаться, лишь бы он продолжал.… А мимо проносился ветер. Помнится, он так забавно трепал мои волосы, когда я еще была маленькой. И я выбегала в поле, ловила руками его легкое, прозрачное тело и никак не могла поймать, а он появлялся то слева, то справа, то, казалось, мы сейчас стукнемся друг о друга, когда он летел навстречу, но он проскользал под моей ладонью и смеялся, и радовался нашей игре…
- Ты помнишь, как мы встретились первый раз? Я пришел к тебе в гости, а ты читала какую то детскую книгу. Хи. Забавно. А я так скучал, когда улетел от тебя. Прямо места себе не находил, все ждал следующей ночи, дня не спал, а под вечер так умаялся этим палящим солнцем, что уснул и пришел к тебе только к утру. Ты уже спала, не дождалась меня.
- Помню, - ответила я, и, вдруг, стало очень грустно, но я отогнала это чувство, как будто оно было ненужным и совсем незнакомым.
А где-то далеко был лес, всегда спокойный и мудрый. И каждое дерево в нем несло в себе сквозь время свою илу и мощь.… И свои истории. Я так любила слушать их. Начиналась легенда с самого молодого листика, с самой маленькой, еще зеленой веточки, но, разрастаясь, как озеро, она тянулась в самую середину ствола и вела к корням. Своей бежевой частью показывая мне будущее, а черной – прошлое, изгибалась история, с каждым словом превращая мои мысли во все большее любопытство, а воображение унося далеко за синие горизонты.
- Неужели ты не хочешь окунуться в другой мир, мир эльфов, о котором ты так мечтала? Неужели ты не хочешь говорить с рекой, не хочешь шептаться со звездами? Соглашайся, любовь моя, и мы будем вместе всегда! Только скажи да!
Уже скоро должно было наступить утро, и луна от ярко оранжевой стала бледно-голубой и теперь бросала свой матовый свет на волосы эльфа. Ему пора было уходить. Он схватил мою руку и нежно прижал к себе, ему очень не хотелось оставлять меня, и последние секунды он желал провести, смотря мне в глаза. Улетел.
Я хотела в ту же минуту броситься за ним, выпрыгнуть в окно, вырезать себе из черной бумаги крылья и, не отпуская его руки, улететь в другое, светлое, чистое все, о чем он говорил.
Мне хотелось плакать от того, что он снова покинул меня в этот час, но я только смеялась, не останавливаясь, захлебываясь комком, застрявшем в моем горле, всхлипывая от этого бесконечного горя, и снова смеялась, снова смеялась!
В следующую ночь я стала вампиром тихого океана и улетела навсегда прочь.
До сих пор иногда, смотря в открытое окно, я вспоминаю эльфа с глазами, похожими на чистое небо, и по моей бледной, белой щеке течет одна единственная слеза ало-красного цвета, она задевает уголок рта и скатывается по бледным, полуоткрытым губам, попадая на язык. Легким движением руки, я стираю с лица короткую, яркую полоску, захлопываю за собой черные ставни и прыгаю вниз, в самую глубь ночного города.