Город Южа, 1946 год. Первый послевоенный год. Очень голодный год. В этом плане он мало отличался от военного времени. Карточная система продолжалась. И карточные нормы продуктов были почти военными. Перебивались с хлеба на соль. Но жить все же стало легче, мысли о войне уже не терзали наши души.
Летом этого года свершилось чудо. Мы получили телеграмму от отца. Он сообщал, что едет домой. Его освободили. Когда принесли телеграмму, мамы дома не было. Были я и сестренка - десятилетняя девчонка. Она выхватила у меня телеграмму и принялась целовать ее, прыгать и плакать от радости, потом крикнула «мама!» и убежала из дома с телеграммой в руках. Сцену их встречи я не видел, но могу представить. От мамы сестренка рванула через весь город к тете Ане. К той тете Ане, которая восемь лет назад первой сообщила нам об аресте отца и которая все эти восемь лет как могла помогала нам. Мне потом рассказывали, как по Юже бежала девчонка с бумажкой в руке. Всем знакомым встречным она кричала, что папа едет, и мчалась дальше. Три-четыре дня мы были в невесомом состоянии. Ждали, ждали, и любой домашний разговор сводился к отцу.
И вот, наконец, мы увидели, что по лужайке к нашему дому идет мужчина с небольшим фанерным чемоданчиком. Мы рванули к нему навстречу, сестренка повисла у него на шее, мы обнимали его и плакали. Изложить все нюансы этой встречи я не могу, это сверх моих творческих и душевных сил. Отмечу только один факт. Наши рыдания прервала струйка крови на губах отца. Мы испугались и быстро повели его домой. Потом узнали, эта струйка была проявлением цинги, «заработанной» восьмилетним рабским трудом на лесозаготовках.
Отцу тогда было 44 года, а выглядел он больным стариком. Годы Гулага не прошли даром.
Недавно внучка с мужем подарили мне на день рождения книгу Владимира Познера «Прощание с иллюзиями», М. Изд. АСТ, 2014 год. Читаю этот мемуарный труд с большим интересом, но вот на стр.168 встречаю такое:
«Парадокс: те, которые прошли через лагеря и выжили, вышли людьми более значимыми и значительными, чем те, которых миновала эта чаша. Лагерники оказались более сильными, более сострадательными, более мудрыми и добрыми, менее циничными. Почему так произошло? Не знаю».
Прочитав такое философское умозаключение, я крайне удивился. Ведь это заявление можно трактовать, как комплимент Гулагу. Если б это сказал Берия, было бы естественно, а от Вл. Познера это звучит абсурдно.