Сталин: Любви! Да, я жажду любви. Ты же мне обещала… Навеки…
Смерть: Нет, лучше послушай, как стучит этот дождь.
Ст: Но ведь сделка… Ты же мне обещала, что меня будут вечно любить!
См: И это условье исполнено в точности: тебя любят, любили и будут любить до скончанья времён. Даже боготворить!
Ст: Но к чему мне всё это, если я на глазах разлагаюсь, старею, не могу даже крови сосать?...
См: Успокойся, не надо… не надо… Лучше послушай дождь.
Ст: Нет, о нет! Этот дьявольский дождь меня сводит с ума! Я же думал – вечная молодость, сила, могущество… Реки, моря человеческой крови, и я в ней купаюсь навеки… Так ты обещала!
См: Глупец… О, глупец… Никогда я ещё не встречала такого неблагодарного упыря, как ты, Джозеф… Разве тогда там – в Горах -, в злополучной дыре, не молил ты меня о любви? И вот я поцеловала тебя, даровав этим славу и мощь живого божества. Или не я подарила тебе власть над четвертью мира и самую страшную армию на Земле? Разве я виновата, что тогда ты оставил свою семинарию и пошёл грабить банки?
Ст: Смерть! О, Смерть! Госпожа моя, Смерть… Отпусти! Release me! Избавь от мучений… Мне не нужно вселенской любви… Мне не нужно чудовищных армий и ядерной бомбы в придачу… Только пусть перестанет стучать этот дождь!...
См: Право, странно, но мне тебя жаль. После Дракулы и Чингисхана ты был лучшим учеником. Лишь одно для тебя могу сделать. Но это больше, чем много.
Ст: Что же это, моя госпожа?
См: С этой самой минуты тот дождь, что безжалостным молотом пробивает твой череп, будет нежно ласкать твою голову, как когда-то ласкал он её там - в Горах –, уязвлённому, всеми гонимому, колченогому сыну сапожника..
Ст: Что же, стало быть, даже дома – в Горах – не будет мне памятника?
См: Джозеф, Джозеф, очнись, наконец! Кто же ставит памятники сыну сапожника?
КОНЕЦ