«…Игрушки встанут, страх презрев,
И уничтожат, как врагов,
Своих хозяев и богов,
И Зло пожрет всю плоть Небес!..
И повернутся реки вспять,
И горы рухнут к Их ногам;
И попадется в свой аркан
Богов бесчисленная рать…»
Отрывок из «Великой Книги Пророчеств»
- Сюда, молодой принц! – слегка хрипловатым и высокомерным тоном проговорил высокий худощавый мужчина лет тридцати – тридцати пяти, одетый в длинный, доходивший ему до самых колен, облаченных в снежно – белые чулки, ярко – голубой камзол. Его длинные и слегка вьющиеся у самых кончиков каштановые волосы были аккуратно, но, тем не менее, туго стянуты в своеобразный «конский хвост», перевязанный широкой алой шелковой лентой и раскачивавшийся из стороны в сторону при каждом его шаге. Высокородные и прямые, никогда не знавшие ни уличных, ни учебных драк, красивые черты слегка вытянутого лица светились только им одним свойственным мертвенно – зеленоватым магическим светом, отличавшим в их обладателе потомка одного из Семи Древнейших Магических Родов Великой человеческой Империи. – Идите сюда! Взгляните, какой чудесный вид открывается с этих вершин!..
- Сейчас, Каллеб! – звонким, еще таким детским и мечтательным, голосом, свойственным лишь тонким и чувствительным натурам, радостно отозвался тот, кого называли «Одним из Двух Принцев всей Империи». Маленький, на фоне рослого Каллеба казавшийся и вовсе карликом, мальчик, слегка суетясь и просто «светясь» от счастья, с небольшим трудом, цепляясь своими нежными пухленькими ручками за острую осоку, совершенно не чувствовал никакой боли от тонких порезов. Но он все – таки взобрался, наконец, вслед за своим высокородным прислугой, на невысокий холм, прямо за славной столицей всей Империи величественным городом Аргус. Отдышавшись, принц достал из своего маленького, расшитого серебряными и золотыми нитями, кармашка легкий и почти невесомый, как перо, небольшой белый платочек с вышитыми в левом нижнем углу инициалами «А.Р.», и со свойственной одним лишь царственным особам грацией вытер свой чуть вспотевший лобик. – Как красиво, Каллеб! – от изумления принц раскрыл свой рот, чуть подавшись вперед и пытаясь рассмотреть все, как можно лучше. А рассматривать было что!..
Прямо под его одетыми в маленькие бархатные сверху и обитые толстой изящно выделанной кожей снизу сапожками, расшитыми, так же как и камзол, серебряными и золотыми нитями в причудливые гербовые узоры, открывался, пожалуй, один из самых лучших видов во всей славной и несравненной Империи.
Исполинские, подпиравшие, казалось, сами Небеса, древние сосны с тупыми, обрубленными, как говорилось в древних легендах, полузабытыми Старыми богами за непокорность Их воле, вершинами сплошной и непреодолимой полосой покрывали весь огромный каньон, раскинувшийся прямо за крутым и достаточно глубоким обрывом у самых ног маленького принца. На противоположной стороне каньона, с точно такого же обрыва, с чудовищным первобытным ревом обрушивалась огромная масса чистой питьевой воды, дающей начало одной из величайших рек во всем мире, - Кэсе. Мягкий молочный то ли пар, то ли туман, заигрывая со случайным наблюдателем своей таинственностью, скрывал самое интересное, - а именно, само дно глубокого каньона. Говорили, правда, что там, в этом каньоне, невозможно выжить и самим богам, что там ползают огромные и плюющиеся зеленым ядом змеи, что сам воздух там пропитался тем сильнодействующим ядом настолько, что превратился в своеобразную концентрированную кислоту, разъедающую все, кроме самих змей, воды и чудом уцелевших деревьев. Но, как это обычно и бывало, проверять на собственной шкуре правдивость всех этих рассказов никто не рисковал. А поэтому, этот каньон был, своего рода, большой трехмерной картиной, на которую можно полюбоваться, но попасть внутрь которой, даже посредством самой сильной и изворотливой магии, тебе никто не поможет.
- Как красиво, Каллеб, - очарованный великолепной красотой неисследованного и таинственно каньона, маленький принц повторил это замечание еще пару раз, пока высокий и худощавый человек не напомнил ему о своем существовании простым и тактичным покашливанием. – А за чем ты привел меня сюда? – очнувшись от приятного и незабываемого наваждения, принц, наконец, спросил у своего прислуги то, что мучило его все время, которое они вдвоем, отказавшись от «ненужной в строго охраняемых имперских владениях» охраны, гуляли по этим чудесным холмам.
- Что бы преподать вам один скромный, но крайне полезный урок, который обязательно сослужит вам огромную пользу во время вашего единоличного правления!..
- Нашего!
- Простите, мой принц?! – непонимающе приподнял свои тонкие брови высокий и худой Каллеб.
- Я буду править не один! У меня есть брат! И у него точно такие же права на престол, как и у меня! – медленно с правильной «высокородной» расстановкой проговорил принц.
- Нет – нет, я ни в коем не хотел вас огорчить, мой юный повелитель, просто правила наследования остаются за первым ребенком мужского пола, родившимся у Императора, а это были именно вы!
- Да, но всего лишь на несколько минут! А они, к счастью, ничего для меня не значат! – юный принц высокомерно задрал свой маленький курносый носик и слегка наклонил голову вниз, аккуратно осматривая белесую гладь непроглядного тумана, покрывавшего неведомое дно таинственного каньона. – И мы с братом будем править вместе, превозмогая все возможные жизненные трудности, деля тяжкие труды и отчаянную радость поровну, не делая скидок или предпочтений! Мы будем единым и нерушимым целым, перед которым дрогнут все известные земли мира.
- Так вот, мой принц, урок, который я хотел вам преподать сегодня, - Каллеб тактично первел тему разговора совершенно в другое русло. - Заключается всего в трех правилах, которые, поверьте мне, не так уж и сложны для запоминания, а пользы от них все равно во сто крат больше, - обыденным и слегка занудным голосом, как это бывало уже сотни раз до того, начал Каллеб. - Правило первое. Сильный император властью никогда и ни с кем не делится! Правило второе. Сильный император никому и никогда не доверяет, даже кровному брату или учителю! И, наконец, правило третье. Слабые императоры Империи не нужны!..
- Я тебя не понимаю, Каллеб! – юный принц обернулся и удивленными широко раскрытыми глазами уставился на своего прислугу и учителя, с которым провел практически все свое детство. Хотя, так как, не смотря на столь юный возраст, молодой Александр и обладал повышенной чувствительностью ко лжи и опасности, он и заметил ненормальный для своего прислуги странный холодный блеск в еще пока молодых глазах. – Что ты задумал?
- Мне искренне жаль, мой принц, что придется это совершить, но иного выхода у меня нет! Я должен воспитать одного единственного сильного и будущего императора, а вы, мои господин, слишком уж мягкосердечны и заботливы о своем брате!
- Что ты делаешь, Каллеб! Мой отец, как только узнает о твоем вероломном предательстве, сотрет тебя в порошок! – тонкий и испуганный высокий детский голосок, будто раскаленный нож свиное сало, вспорол тихую идиллию, царившую над этими красивыми и умиротворяющими холмами.
- Я служу Империи, мой принц, точно так же, как и он! Только я лишь исполняю приказы сверху, а он их издает! Его, правда, мне жаль много больше, чем себя, ведь я еще могу сослаться на приказ свыше, а он уже нет…
- Ах ты – лживый пес! – обреченно прорычал маленький принц.
- Ах, мой милый принц, вы действительно никогда не сможете стать сильным и хитрым императором, ибо не умеете ни контролировать свои чувства, ни улыбаться в лицо приближающейся опасности. Но мне действительно жаль, - я искренне привязался к вам, и мне будет слишком нелегко сделать это!..
- Вот и не надо! Я не позволю такому ублюдку, как ты, даже прикасаться ко мне! - и с этими словами принц гордо повернулся спиной к своему бывшему учителю и, закрыв от естественного страха перед смертью свои большие зеленые глаза, сделал последний в своей жизни шаг. Смертельный шаг…
- Я правда не хотел вашей смерти, мой принц, но ваша мягкость не оставила ни мне, ни вашему уважаемому батюшке совершенно никакого выбора! – высокий и одетый в ярко – голубой сюртук высокий и худощавый мужчина с неподдельными слезами на глазах опустился на одно колено и начал долгую и искреннюю молитву за благую загробную жизнь самого, пожалуй, лучшего и любимого из всех своих учеников, гордо встретившего, как и подобает истинному императору, свой неминуемый конец…
- Он умер? – старый и сгорбленный под тяжестью своих долгих лет Император стоял спиной к дверям и мрачно смотрел в выходившее на большую Имперскую площадь узкое, будто бойница, окно своего огромного и наполовину пустого дворца.
- О да, мой император, - худой Каллеб стоял на одном колене перед владыкой всей человеческой Империи. – Молодого принца больше нет среди живых…
- Ты любил его, так?! – скорее утвердительно, нежели вопросительно промолвил старый Император.
- Да, любил. Любил, как сына…
- Но убил его ради Империи?!
- Молодой принц сам шагнул в бездну каньона, мой Император. Он поступил как смелый и гордый человек!
- Я надеюсь, Каллеб, что мы с тобой не ошиблись в выборе будущего Императора! Ведь Империя не прощает ошибок…
- Я то же искренне на это надеюсь, мой повелитель!..
- Ступай, Каллеб, ты выполнил свой долг, и Империя этого не забудет! Завтра же можешь отправляться осматривать свое новое имение «Кориэн»…
- Но, мой Император, имениями могут распоряжаться лишь высокородные графы, а мой род, как Вы знаете, давно уже потерял титул…
- Своей честью и искренностью ты искупил ошибки своих предков, - отныне и впредь, пока будет угодно великой Империи, ты и твой род будет носить графский титул «Кориэн»!
- Служу Империи!
- Отлично служишь!..
- Мой Император, - слегка подумав, собравшийся уже было уходить Каллеб, вновь опустился на одно колено. – Разрешите задать вам личный вопрос?
- Смотря какой…
- А Вы?
- Что я? – неподдельно удивился старый Император.
- А Вы его любили?
- Он… он мой сын… точнее, он был моим сыном. Да… я его любил!
- Вы же понимаете, что Рафаэль не будет Вам ни опорой, ни верным сыном…
- Да, я так же понимаю, что он предаст меня, как только сможет, что бы самолично занять императорский трон, но Империя превыше всего! Я понимаю, Каллеб, что сегодня вместе со смертью Александра погиб и я, но Империя требует жертв… кровавых жертв…
…Яркий слепящий солнечный свет заливал все пространство вокруг. Легкий и практически нечувствительный теплый весенний ветерок мягко скользил по широким тропическим листьям различных папоротников. Практически сплошная темно – зеленая лесная стена чуть трепещущим великаном возвышалась над идеально круглой, будто специально кем-то вырубленной, небольшой, залитой веселыми солнечными лучами, поляной, прямо посередине которой стоял не менее правильный округлый ни то каменный стол, но то алтарь…
…Маленький лысенький человечек, облаченный в ярко – красный длинный, практически во весь его невеликий рост, балахон, молитвенно воздел свои пухленькие руки к небу и пробубнил недолгую, скорее для чистой проформы, нежели в истинном религиозном экстазе, молитву и опустил на круглый каменный жертвенник достаточно большую плетенную корзину, до самого верха набитую самыми сочными и разнообразными медоносными фруктами.
- Благословите, боги великие и древние, сей дар истинный, с чистым сердцем поднесенный и словом пресмыкающимся помянутый, - маленький и толстенький человек осенил себя символом Защитного Круга, и медленно поднялся с колен, одновременно отряхивая не сильно запылившийся балахон. – Ох, лучше уж бы деток малых накормить… - воровато озираясь по сторонам, прошептал он и, слегка переваливаясь с ноги на ногу, неторопливо пошел прочь от этой священной поляны, признанной самими богами и выбранной именно ими.
- Знаешь, Сантино, как же мне надоели эти не верующие в нас ничтожные смертные, идущие прислуживать нам лишь за то, что наши жрецы пользуются уважением и богатством всего нашего культа!.. – мягким, но не выражающим абсолютно никаких эмоций, голосом проговорила высокая и стройная белокурая девушка, небрежно опершись о каменный алтарь.
Все это время, пока маленький толстенький человек вытирал от пыли и недавно упавших веток древний каменный алтарь и ставил на него свежие жертвенные фрукты, двое молодых богов, невидимых для его, да и любого смертного, взора, стояли и молча наблюдали за чисто механическим, лишенным всяческого уважения и трепета, исполнением обязанностей младшего жреца.
- А я, ведь, предлагал Августу уничтожить половину этих дармоедов, что бы вторая половина истинно полюбила нас!.. – практически таким же, как и его спутница, бархатным и не отражающим ровно никаких эмоций голосом проговорил высокий и атлетически сложенный русоволосый кудрявый Сантино.
- Ах, Сантино, Сантино! – с легким разочарованием вздохнула прекрасная богиня. – Вечно вам, мужчинам, только одно и подавай! Насилие, насилие и еще раз насилие! Сколько уже можно?! Еще не навоевался?!
- А ты не защищай их!
- Я и не думала, просто, по-моему, мора и чумного поветрия будет вполне достаточно, - слегка приоткрыв свои маленькие пухленькие губки, молодая богиня чуть зевнула, показывая тем самым, что вопрос можно считать уже решенным, а возражений со стороны своего строптивого визави она просто не потерпит. – Они прибегут к нам в искреннем страхе за свои жизни, и, к тому же, мой план абсолютно исключает какую – либо обиду с их стороны, лишь слепую благодарность за спасение. Своих почитателей надо уважать, ведь что мы будем делать, если они перестанут жертвовать нам пищу?!
- Умоем их собственной же кровью!..
- Ох, не зря же Август назначил тебя богом войны! Ох, не зря! Ты такой грубый и недальновидный, что только диву даешься, как это тебя еще почитают, а твой культ еще не вымер!
- Пока эти жалкие смертные воюют, они будут подчиняться мне!
- Ладно, мой глупенький, - богиня строптиво отвернула от Сантино свое маленькое и миленькое личико, томно вздыхая, будто бы соболезнуя, что ее спутник совершенно не понимает, казалось бы, абсолютно примитивных вещей. – Пусть само время нас рассудит, тем более что его-то у нас с тобой не отнимешь!
- Анжелика, милая, а ты слышала о том, что этот человеческий император нарушил право престолонаследия и приказал убить своего же собственного сына?! – не видя более возможности спорить с этой столь прекрасной женщиной, молодой бог ненавязчиво, но все же слегка резковато постарался перевести тему в новое, требующее менее умудренного в демагогии и философии мозга, нежели его собственный, русло.
- Что?! – чуть было не подавилась молодая богиня. – Что ты сказал?
- То и сказал, что молодой Александр, старший из двух принцев – близнецов сегодня был вероломно сброшен в Змеиный Каньон одним из своих учителей и прислугой…
- О, как же это по-людски! – вздохнула Анжелика. - Избавляться от маленького мальчика, еще не вступившего в полную силу!
- Слушай, - лицо молодого бога войны внезапно просияло редкостной для него счастливой улыбкой. – А что, если нам с тобой сыграть в своеобразную шахматную партию?
- В шахматы? С тобой? – искренне удивилась прелестная богиня. – Да ты только и можешь, что посылать своих рабов на неоправданно кровавый бой, причем, чем больше погибнет их, тем счастливей ты становишься! Ты, по-моему, вообще не знаком с таким понятием, как тактика!
- Да ты меня не поняла! – высокий кучерявый бог подошел чуть ближе к своей визави и нежно, лишь самыми кончиками длинных и цепких пальцев, дотронулся до молочно – белого шелка мягкой и теплой кожи прелестной Анжелики. – Я предлагаю тебе выбрать одного из двух братьев близнецов, я же выберу второго, а по прошествии нескольких лет, когда оба они войдут в свою истинную силу, мы стравим их между собой и посмотрим, кто победит!
- Только вот одна загвоздка, - чуть улыбнулась богиня. – Одного из братьев уже нет в живых…
- Так я поговорю с Августом! Я думаю, что он разрешит вернуть этому вероломно убиенному ребенку его ничтожную жизнь…
- А на что спорить будем?! Ведь на просто так и смысла – то нет!
- А на что ты хочешь? – поняв, что рыбка безвозвратно заглотила приманку, Сантино был уже практически уверен в своем выигрыше. – Назначай цену!
- Победитель забирает у побежденного его бессмертие ровно на пятьдесят лет, ссылая его, как смертного, на землю для отбывания там всего отведенного срока!..
- Да уж, губа у тебя не дура! – улыбнулся атлетически сложенный бог. – Ну, хорошо! Будь по – твоему! Тогда, по законам чести, я первый имею право выбора. Я выбираю Рафаэля, будущего императора человеческой Империи!
- Ах, ты!.. – прошипела Анжелика. – Ты обманул меня!
- Так ты признаешь себя побежденной?! – усмехнулся Сантино. – Уже?!
- Как бы не так! Я не доставлю тебе такого удовольствия! По рукам? – прекрасная Анжелика выпрямилась во весь свой рост и протянула богу свою изящную тоненькую ручку.
- По рукам! – молодые боги пожали друг другу руки и, озорно сверкнув глазами, растворились в воздухе, будто бы и не ступали их бессмертные ноги по этой скромной лесной поляне…
…«По рукам! – подобно молнии, пронеслось в маленькой голове пухленького жреца. Он обернулся, но увидел лишь одиноко стоявший прямо посередине идеально вырубленной поляны каменный алтарь да небольшую, заполненную до самых краев разнообразными фруктами, плетеную корзину. – Наверное, мне это всего лишь послышалось…» - подумал он, снова поворачиваясь и продолжая свое неторопливое шествие…
…А теплый весенний ветерок легко и непринужденно ласкал широкую поверхность гладких листьев многочисленных тропических папоротников…