ГЛАВА 8 из книги В.Таирова "Крюйс"
"В ПЛЕНУ У ФРАНЦУЗОВ. 1691 г." (1-7 главы см. на авторской странице "Валерий Таиров")
После захвата французской флейты Бойла Крюйс стал больше заниматься такой каперской деятельностью, которая выглядела вполне «законно» и приносила хорошую прибыль – как капитану, так и матросам «Африки». Вскоре судно «Африка» было продано Смитом другим судовладельцам. И Крюйс некоторое время был вынужден заниматься подъёмом затонувших кораблей в Нидерландах. А затем он стал капитаном торгового судна, владельцы которого не гнушались работорговлей у берегов Африки и Вест-Индии. Крюйсу такого рода деятельность не нравилась, так как постоянно возникали в душе у него сомнения в возможности такого способа заработка на море. В итоге Крюйс переменил почти десяток разных судов, пока не попал капитаном на торговое судно «Дельфин». Судно Крюйса возвращалось из Кадиса в Нидерланды. Год назад, в 1690-м году, у Крюйса родился ещё один сын – Рудольф, и ему хотелось быстрее в Амстердам, где ждала его Катарина теперь уже с двумя сыновьями.
Оставалось несколько суток хода до родных берегов. «Дельфин» на всех парусах шёл, используя попутный ветер. Внезапно из-за небольшого острова появились три корабля.
- Что-то мне не нравится это… Один из них сближается с нами, другой прижимает нас ближе к берегу, – бормотал Крюйс, обращаясь к помощнику Фрейдару, - это похоже на французский корвет! Фрейдар, играйте тревогу! Всем по местам! Руль право на борт! Зарядить пушки, но не стрелять без команды!
Крюйс уже понял, что силы неравны, и единственный шанс на спасение – попытка уйти, используя ветер. Шесть пушек «Дельфина» – против тридцати только у корвета с одного борта! А у них ещё два корабля! Корнелиус дал команду начать поворот оверштаг. Но второй французский корабль уже шёл рядом, сигнализируя Крюйсу, чтобы «Дельфин» спустил паруса».
- Мы попали в ловушку, Фрейдер! Идём на всех парусах, попытаемся проскочить. Но если не проскочим…
Договорить Крюйсу не дал залп орудий с французского фрегата пятью пушками. Несколько ядер просвистело над головой, а одно врезалось в борт «Дельфина», проломило его и пропало внутри. Снизу раздался крик кого-то из матросов.
- Хорошо. Мы проиграли сегодня. Спустить паруса! Все. После чего всем укрыться внизу. Фрейдер, вы будете переводить мои слова французам. Переводите: «Мы идём с грузом из Кадиса. На судне нет дорогих грузов!
Мы спускаем паруса!»
Французские каперы продолжали сближение с «Дельфином», и было ясно, что каперов в три раза больше, чем людей Крюйса, а пушек – в пять или шесть раз больше.
- Капитан, - обратился к нему помощник, - мы влипли. Стрелять из мушкетов и пистолей, или драться врукопашную – бесполезно! Что будем делать?
- Мы не будем отвечать им огнём из пушек… У нас выбор небогатый – если мы начнём стрельбу, погибнем все. Попытаемся с ними договориться на часть груза. Жалко, что нет денег, чтобы откупиться.
Французы уже влезли на борт «Дельфина» и направились к Крюйсу. Высокий француз спросил на ужасно ломаном голландском языке:
- Вы капитан этого судна?
- Да, я. – ответил Крюйс. – А кто вы, какое право имеете вы нападать на судно идущее в Амстердам?
- В Нидерланды? Мы воюем с Нидерландами. Война! И вы это знаете.
- Это пиратство!
- Нет! Мы забираем на буксир ваш корабль. Сейчас вы перейдёте на корвет, а здесь я оставлю нашу команду, мы возьмём это судно на буксир и пойдём в Брест! Вы арестованы! Можете взять мелкие вещи и документы из своей каюты. Соблаговолите отдать вашу шпагу и пройдите на корвет…
Корнелиус успел взять шкатулку с амулетом, письма с тетрадью Карла да несколько карт и книг, после чего перешёл на французский корабль.
В Бресте Крюйс был помещён в тюрьму, которая была гораздо хуже любого трюма на самом захудалом корабле. Он долго не знал, что произошло дальше с его «Дельфином» и перевозимым грузом. Через несколько дней ему удалось переслать из тюрьмы письма в Амстердам и Ставангер - жене и матери. Для этого пришлось пожертвовать остатками денег, найденных в карманах капитанской одежды. Записки обещал переправить отпущенный на свободу немец Фриц, сидевший с Крюйсом в одной камере около недели. Дни тянулись медленно, записки с Фрицем тоже добирались не быстро. Корнелиус, не теряя зря времени, стал обращаться к тюремному начальству с просьбой о быстрейшем рассмотрении его дела, причём просил учесть, что он - не голландский гражданин, а подданный Дании. И что родился в Норвегии.
Заскрипел замок, и дверь в тюремную камеру отворилась. Раздался голос тюремщика от двери:
- Крюйс! Выходите со своими вещами! Вас ждёт начальник тюрьмы.
Корнелиус поднялся с кровати, взял свой узелок в углу и вышел из сырого тёмного тюремного помещения и пошёл между двумя караульными по коридору, а затем по каменной лестнице, освещаемой свечами. Вскоре его привели в светлую комнату. Начальник тюрьмы сидел за грубым громадным столом и читал книгу. При появлении Крюйса он поднял голову:
- А, это вы, капитан голландского судна Корнелиус Крюйс! Как ваше настоящее имя?
- Ульсен. Нильс Ульсен.
- Ульсен, получен ответ на наш судебный протокол и Вашу жалобу из Ставангера из Норвегии, что вы являетесь гражданином Датского Королевства Нильсом Ульсеном, сыном Уле Густфастесена-Ульсена и его жены Апелуне, также граждан Норвегии. Пришло и письмо от амстердамских властей, что Нильс Ульсен является подданным датского короля. Ваша мать Апелуне прислала свидетельство о крещении, скреплённое городской печатью Ставангера.
Начальник тюрьмы встал из-за стола и подошёл к Корнелиусу. Заглядывая снизу вверх на Крюйса, он протянул ему большую бумагу и сказал:
- Это решение о вашем освобождении. Мне поручено… не буду говорить, кем… выразить Вам сожаление по поводу задержания, как капитана из нейтрального государства – датского королевства. Впрочем, у вас оказались могучие покровители. Судно с грузом, точнее с остатками груза, ждёт в порту – оно пришвартовано, опечатано и находится у брестского причала. Можете отправляться туда. Правда, команду на переход в Амстердам придётся набирать снова. И мой совет вам: не жалуйтесь никому ни на что, пока не дойдёте до своих берегов, и не задерживайтесь здесь – война ведь идёт во всю!
Все неприятности, казалось, были закончены после того, как «Дельфин» добрался до Амстердама. Но ещё долго пришлось утрясать все формальности с местными властями и владельцами судна. Более пяти месяцев, проведённых Крюйсом во французском заключении, не сломили его. Разве что появилась некоторая вспыльчивость и резкость, но мужество, смелость и упрямство, да и любовь к морским передрягам толкнули его на новые челночные плавания, в том числе между Кадисом и Амстердамом. Он снова заключал контракты с владельцами судов Дании, Испании, Португалии, и все рейсы прошли успешно и с немалым доходом для капитана и моряков. Крюйс выучил несколько языков. Он был капитаном по призванию, но не имел военных чинов в Нидерландах, хотя был приписан к военному голландскому ведомству. Зато он обладал огромной морской практикой, знал до деталей все морские профессии, умел находить выход из сложнейших ситуаций на море.
Крюйс трудился в своей капитанской каюте, составляя очередную инструкцию для своих подчинённых, в которой детально расписывал все действия моряков во время тушения пожаров на корабле. Корнелиус считал, что для любого действия моряков на корабле должна быть составлена подробная инструкция: на случай парусных работ, в случае поступления воды, при нападении противника, при падении человека за борт. В каждой такой бумаге необходимо показать, что, кому и как делать.
Закончив излагать свои мысли на бумаге, капитан велел позвать к нему нового матроса Фёдора Скорнякова, который нанят был к нему на работу после того как неизвестно какими путями добрался из России в Амстердам. Фёдор вошёл вместе с Яном Шхоном, который знал русский язык и мог перевести ответы моряка. Крюйс попросил рассказать, что он умеет делать на корабле, зачем приехал, что происходит в России.
Фёдор степенно, не торопясь, начал рассказывать, что прибыл для обучения морскому и кораблестроительному делу – поучиться да ума набраться. Сначала он решил матросом стать на судах, в море сходить, а потом на верфь устроиться работать.
- А чем до этого занимался?
- Был я бомбардиром роты Преображенского полка, артиллеристом. Но и на судах ходил – в Потешной Флотилии Петра.
Крюйс его не совсем понял и переспросил:
- Что это за Потешная Флотилия такая? И кто это – Пётр?
Фёдор сделал удивлённые глаза – мол, как не знать, что Пётр – молодой царь русских – Пётр Первый! Сын царя Алексея Михайловича! Приглаживая лихие усы, Скорняков стал рассказывать:
- Царь он, конечно ещё молодой, да дело военное зело знает. В Москве он находится в Кремле. Там его много немцев обучает, и помогают. Без того нельзя было. Кроме немцев и голландцы есть, и англичане. Голландец Франц Тиммрман с плотником Брантом починили Петру найденный ботик, и царь плавал на нём и по реке Яузе, и по Просяному пруду, и по озеру возле Переяславля-Залесского. Потом Пётр с Брантом, мастером Кортом, да с рыбаками Рыбной слободы заложили три судна. А когда на Плещеевом озере оказались, у них было два фрегата и три яхты. Вот так и получилась Потешная Переяславская флотилия! Мастеровых туда привезли, из Москвы – все суда мелкие - перевозил квартирмейстер Хабаров…
- И сколько сейчас судов у царя Петра? – поинтересовался Корнелиус.
- Да не меньше сотни будет! Только все мелкие, словно мальки из икринок показавшиеся. Мелочь: шлюпки, шнявы, лодки. Из всех ста – есть только два фрегата, два корабля, галера и несколько яхт. Потеха смотреть на них, но потешные бои можно устраивать, только не настоящие. Царь манёвры производил, тешился и учился, а в мае прошлого года первое
плавание флотилии было, и швейцарец Франц Лефорт был Петром пожалован – генерал-адмиралом!
- Лефорт? Не тот ли, что из Женевы приезжал в Амстердам очень давно, а потом уехал в Гаагу к герцогу Фридриху-Казимиру?
- Того не ведаю, знаю только, что служил он в корпусе князя российского Голицына, жил и в немецкой Слободе, и в Бутырском полку служил. Лефорт-то больше и раньше всех рассказал молодому Петру о Швейцарии, о Голландии – как тут люди живут, и что в Европе делается.
И у кого сильная армия и у кого сильный флот.
- Ну, и что царь Пётр?
- Пётр начинает свой флот строить. В Переяславе корабль царь построил, а потом на Белое море совершил поход – в Архангельск дважды нагрянул. Первый раз – со свитой в сто человек, второй раз – четыреста человек привёз! Двадцать два струга пришли из Вологды в Архангельск под командованием Фёдора Ромодановского, а шкипером, управляющим движением каравана был сам царь! Ещё в Москве приказал царь именовать его только «шкипером»! Спустил корабль «Апостол Павел». А здесь в Голландии Пётр купил корабль «Святое пророчество». Бургомистру Амстердамскому вашему Витсену заказал 32-вёсельную галеру и 44-х пушечный фрегат.
- Витсену? Я знаю его хорошо. Надо будет, когда вернёмся, с ним встретиться и потолковать, - заметил Крюйс.
- К тому же Пётр умеет сам учиться и других учить. И не стесняется чёрную работу сделать своими руками. На голландском судне Пётр попросил капитана Вилленсена взять его, Петра, на службу! Тот принял его слова за шутку и предложил царю убрать парус. И Пётр тут же полез на мачту! Я это всё сам видел – был в Архангельске. А когда надо было устранить повреждения на фрегате, Пётр сам взял в руки инструмент и топор – как корабельный мастер!
- Сам работал? – удивился Крюйс, которого очень тяжело было чем-либо удивить. – Не могу поверить…
- Узнайте у Витсена, капитан!
- Верно. Когда придём в Амстердам. Что ж, Фёдор! Раз был ты бомбардиром, так и заведуй пушками, им хороший хозяин нужен, у нас пушкарей-умельцев мало. Пушечки наши не часто, но иногда приходится применять… Иначе без призов можем остаться.
После швартовки у причала в Амстердаме Крюйс отправился домой, где его ждала Катарина, два маленьких сына и дочка Жаннетье – Юханна. Вечером следующего дня Корнелиус вместе с женой по полученному приглашению отправился в гости к бургомистру Амстердама Николаасу Витсену - по случаю небольшого семейного торжества. В конце вечера дамы были заняты разговором о детях, а Крюйс с Витсеном уединились в прекрасном саду и вели разговор о кораблях, о делах в Адмиралтейства и событиях на море. Корнелиус рассказал о разговоре с новым матросом из России и спросил у Витсена, успешно ли он сходил в Архангельск и что за фрегат продал русскому царю?
- «Святое Пророчество» - прекрасный корабль! Он вооружён сорока четырьмя пушками …из хорошего железа! Экипаж, снасти, якоря, мачты, паруса, оружие и прочее – всё самого лучшего качества. Судно выстроено из самого крепкого дерева… Корабль – прекрасный ходок. А если говорить о внутренней отделке, то – кормовая каюта снабжена великолепною походною кроватью с прекрасными матрацами, пологом из красной шёлковой материи и другими принадлежностями… В верхнюю каюту ведёт потайная лестница… Потолки обеих кают расписаны лучшими мастерами, и на них ещё нарисуют с натуры цветы и птиц. Корма и нос тоже украшены живописью, а стены обеих кают обиты разрисованной кожей. Там будет запас рейнвейна и французских вин… Я приказал штурману, согласно желанию Его Величества, взять с собой обезьян и маленьких болонок…
- А каков русский царь Пётр?
- О, это очень интересный царь. Думаю, скоро его узнают хорошо все – и турки, и шведы, и вся Европа. Он не только покупает корабли, он создаёт свои верфи и мечтает, чтобы Россия вышла на морские просторы, к берегам морей. Сейчас, кроме Архангельска, у неё нет выхода ни в Балтике, ни в Чёрном море – там Турция. Но, думаю, не ошибусь, если через пять – десять лет Пётр построит свой флот, и русские покажут корму многим – и французам, и англичанам!
- Николаас, а какова Россия? Что это за страна? Был я везде, и Гавану видел, и Африку, и Кюрасао. А вот в России не был. У меня было несколько русских парней на борту. Надо сказать, все они были неплохие парни.
- Россия – огромна… Лесная страна. Мы шли вокруг Норвегии, кстати мимо Ставангера. Шли почти месяц до Архангельска. А Пётр прибыл в Архангельск с громадной свитой. Очень царь любопытен и жаден до нового. Рост у него очень высокий. Любит всё попробовать своими руками. Корабли и флот любит больше своих бородатых бояр да дворян. Я попросил Андреаса Винуса, моего родственника, помочь царю освоить наш язык. А царь до учёбы жаден… Ох, жаден до знаний и энергичен!
- Но как же Пётр хочет создать флот, если никто в самой России флота морского почти не видел?
Витсен закурил трубку, помолчал и сказал:
-Вот что я скажу, Корнелиус! Скоро русские сюда приедут морскому делу, уму-разуму учиться. Построят свой флот – переделают свою страну. Мы с Его Величеством Петром Первым об этом много говорили. Я-то в России уже не первый раз – ещё молодым приезжал туда. Богатая страна, своей силы ещё не чувствует! Но Пётр свою силу знает и будет дела налаживать – к морям пробиваться. Так что моряков ему много потребуется. А кто их учить будет? Поэтому, думаю, им и ты можешь понадобиться, если они попросят, и если сам захочешь на их флот поработать!
Многие в Нидерландах считают страну Петра – страной варваров. Да только, ты лучше меня это знаешь, что и мы, и французы, и испанцы недалеко от варварства ушли. Только у нас – своё варварство, а у них – своё, древнее. У нас войны, и у них – войны. Не знаю, где и лучше. Нам бы с ними торговать надо. У них меха, лес, мёд, а у нас тоже есть то, что им нужно. Нашим купцам туда ехать надо, гульдены свои везти и дела там делать. В Нидерландах у нас всё сейчас захирело, и флот тоже хуже стал. Только хорошая торговля с Россией нас спасёт – я это всем говорю… А теперь, отметим нашу встречу! С чем с моря ваше судно вернулось?
- Дошли гладко. Рейс тихий был. А в прошлый рейс мы, пока шли, два приза взяли: купчишек чужих пощипали…
- Нет желания на военный флот перейти?
- Там же мест нет свободных.
- Место при желании можно отыскать. Приключений и забот будет меньше, да и о товаре думать не надо.
- Забот меньше – и то вряд ли, зато ядер в борту больше! А Фортуна и Виктория – дамы капризные, чёрт их дери!
- Как знаешь, сам думай, Корнелий!
(Продолжение - см. Гл.9 книги "Крюйс")- http://www.proza.ru/2006/12/18-226