(пособие для тех, кто сам или его близкие вынуждены обращаться за медицинской помощью, а так же для адвокатов и сотрудников правоохранительных органов)
Медицина является той сферой человеческой деятельности, с которой каждый из нас так или иначе сталкивается постоянно, даже если является практически здоровым человеком. Имея первостепенное значения для людей и связанная с такими глобальными по своей значимости понятиями, как жизнь и здоровье, она сопровождает любого от рождения до смерти. Однако подавляющее число обывателей, имея о ней примитивные, бытовые представления, не понимающих глубоко процессы, происходящие в человеческом организме, как правило, испытывают беспокойство, а порой и страх, сталкиваясь с необходимостью встречи с ней по поводу изменения своего здоровья или здоровья родственников и других близких людей. И эти настроения в обществе последнее время имеют тенденцию к значительному росту на фоне все возрастающих коммерциализации, а значит меркантилизации, роста непрофессионализма в этой сфере, а порой и просто халатности, основой которых являются традиционная бесконтрольность и безнаказанность со стороны медицинских работников. Те незначительные, отрывочные свидетельства выше сказанного, которые иногда прорываются в средствах массовой информации, в разговорах со знакомыми, испытавшими это на себе или чьи родственники или знакомые столкнулись с этим, мнение знакомых работников правоохранительных органов, да и просто резко возросшее количество различных судебных решений по «врачебным» делам, оканчивающихся реальными сроками и огромными материальными исками - лишь подтверждают обоснованность страха обычного человека перед российской медициной. Однако это, только верхушка айсберга, основную массу которого составляет гигантский массив систематических, граничащих с преступлением, а иногда и просто являющихся таковыми, нарушениями со стороны медицинских работников, которые распространяются на двух из трех обратившихся за помощью пациентов. С счастью для большинства из них это не всегда заканчивается тяжелыми последствиями в виде инвалидности или смерти, и проявляется, как правило, в незначительных проявлениях, как несвоевременная диагностика, назначение излишних, не являющихся необходимыми диагностических методов, назначение нецеленаправленных, а так называемых общих схем лечения, назначение дорогостоящих и не нужных лекарств, удлинении сроков лечения, грубость, нарушение диантологических принципов и т.д. Однако большинство из нас, в силу неведения, только могут подозревать о том, что по отношению к ним делается что-то не так, но не понять точно этого, не доказать, при необходимости, мы этого не можем. Огромное значение для сокрытия должностных правонарушений имеет, так называемая «медицинская корпоративность», основы которой закладываются уже при студенческом обучении под видом «медицинской этики» во взаимоотношении с коллегами, основой которых, говоря проще, является принцип «ворон ворону глаз не выклюет» (в том смысле, что не должен). Среди просто коллег это проявляется в виде постулата – «да ты бездарь, ты накосячил, я тебе не люблю, но это только между нами, на людях – ты мой коллега, мы братья по крови, сегодня я скрою твой непрофессионализм, завтра ты сделаешь тоже самое по отношению ко мне». Это усугубляется реакцией руководителей подразделений здравоохранения на ставшие известными нарушения со стороны подчиненных, которые по большому счету, заинтересованы в сокрытии правонарушений, так как в конечном итоге будет виноват не только конкретный медработник, но и вышестоящий «организатор здравоохранения» под началом которого это стало возможным, а это уже «пятно на мундир» не только самого начальника и всего учреждения в целом. Хотя надо сказать, честно, последнее время все чаще и чаще реально приходится сталкиваться, когда руководители «сдают» своих подчиненных за «понюшку табаку», иными словами, даже по пустякам, по принципу – есть жалоба, значит должен быть виновный. Все выше сказанное уродливо гипертрофируется приобретающим норму хорошего тона среди медиков «холуйством», проявляющимся по отношению к желаниям «власть предержащих», а теперь и прочих, имеющих большой кошелек. Впрочем, такое явление, как угодничество и чинопочитание всегда имели место в медицине, но если раньше эти явления носили преимущественно внутрикорпоративный характер и проявлялись в бытовом лизоблюдстве подчиненных к руководителям подразделений, научным руководителям так называемых «школ», то теперь все с пониманием относятся к существованию люксовых палат, к заначкам препаратов для «своих», к особому вниманию по отношению к различным госчиновникам, партийным боссам, да и к просто барыгам, подъехавшим на крутой тачке. И такие понятия, как бескорыстие, равное милосердие и внимание к любому страдающему, не зависимо от того, кем он является по социальному статусу, банальная честность и равно внимательное отношение ко всем пациентам – ушли в прошлое и в большей части носят чисто декларативный характер, упоминаясь на лекциях перед студентами, с высоких кафедр на медицинских сборищах, либо в газетных публикациях, когда надо подчеркнуть чистоту помыслов «людей в белых халатах». Самое неприятное в этом, что подрастающее племя молодых медиков, как говориться «с молоком матери» впитывают все это, еще на этапах формирования себя, как специалистов и со студенчества не видят ничего зазорного в подношениях преподавателям к «праздничку», ко дню рождения, к рождеству и т.п, да и просто перед экзаменом, а уж, что бы подсуетиться и чаек во время принести, учебные плакатики на лекцию за лектором подтащить, халатик преподавателю погладить или вызваться снег убрать, так это как само разумеющееся (самая передовая женская часть студенчества вообще ряд вопросов решает через постель). И эти «дети перестройки», выросшие во времена безверия и беспринципности, сейчас закончили учебные заведения и уже стали специалистами, а некоторые, самые шустрые, даже руководителями. Так какую мораль, какие принципы они привнесут в коллективы которыми они руководят? Как будут вас лечить эти жертвы контрреволюционных перемен, строители светлого капиталистического будущего? При этом большинство из них искренне считают, что все должно быть именно так, а не иначе, ведь на их памяти, так живут все. Так вот, этапно подытоживая, утверждаю - помня о существующих тенденциях в современной российской медицине, можно и нужно оберечься от её отрицательных проявлений и по необходимости использовать их в отстаивании своих прав.
Как человек отдавший медицине половину своей жизни, работавший не по одной медицинской специальности, и видящий её подноготную с первых курсов мединститута до сегодняшнего дня, я хочу в этой публикации, в меру своих способностей к изложению, опираясь на свой значительный опыт, с использованием простых понятий и в объеме доступном для понимания обычного человека раскрыть для читателей то, что стоит за действиями и словами медицинских работников при общении с ними, как постараться сделать, так, чтобы они своими действиями не только не усугубили состояние вашего здоровья, но и помогли вам быстро и качественно, как, собственно, они и обязаны это делать «по умолчанию». Ниже приведен краткий анализ должностных обязанностей основных штатных единиц здравоохранения, возможные ситуации нарушения ими своих обязанностей, методы анализа их действий и доступные методы борьбы с ними. Так же рассмотрены основные психологические типы врачей с комментарием возможных мотивировок их действий и поступков, а так же простые приемы нейтрализации негативных вариантов развития во взаимоотношениях с ними, как одного из основополагающих факторов, отражающегося на результатах лечения и вообще отношения к больным.
ШТАТНЫЕ ЕДИНИЦЫ
Этот раздел посвящен разновидностям работников здравоохранения с которыми мы сталкиваемся, или можем столкнутся при обращении в учреждение здравоохранения. В нем разъясняется, на каком этапе лестницы подчинения они находятся, что входит в их обязанности, что они могут сделать для пациента хорошего и плохого, как это распознать и как с этим бороться.
САНИТАРКИ (САНИТАРЫ): Где мы сталкиваемся с ними? Да везде. Начиная от приемного покоя больницы, коридора поликлиники и кончая моргом. Если вы видите идущую по коридору медицинского учреждения женщину около 40-55 лет, с помятым лицом (иногда с цветущим синяком), на которую надет, местами драный, неглаженный, неопрятный белый халат с отвисшими карманами, а в руках у неё швабра или ведро (лоток с банками, наполненными мочой) – не сомневайтесь, перед вами санитарка. Рассмотрим их роль во всех этих учреждениях.
Мы пришли в поликлинику. Слава богу, в этом заведении значение санитарок не является значительным. Они там моют полы, разносят анализы по лабораториям и выполняют мелкие курьерские поручения. Однако даже при таких ограниченных обязанностях они могут вас подставить. Например, подменить ваши анализы. Делается это просто и по совсем незначительным поводам – открытая стеклянная баночка поставленная вами утром на направление на тумбочку коридора лаборатории может быть переставлена на направление с другой фамилией, баночка разлилась при неосторожном действии, и что бы не получить нагоняй, из соседней баночки в вашу, уже пустую переливается половина объема и т.п. Результат – вы получает на руки результат не вашего анализа, следствие – диагноз вам поставлен неправильный, лечение назначено другое.
Мы обратились в приемный покой по экстренным показаниям. Тут роль санитарки возрастает. Во-первых она вас раздевает (если вы находитесь в затрудненном состоянии), пока она несет вашу одежду до гардероба может что-то пропасть, доказать, что в этом виновата санитарка, не имея свидетелей, будет крайне сложно). Во-вторых она провожает (доставляет, например, на каталке) вас до лабораторий, что бы сделать необходимые диагностические исследования. Однако не смотря на отданное врачом распоряжение, она может продолжать заниматься «своими делами», мыть полы, жевать бутерброд и т.п, народу много, обязанностей тоже, врач и медсестра заняты своим делом, время идет, а вы продолжаете мерзнуть в коридоре, а в это время патологический процесс постоянно развивается, постановка диагноза отдаляется. Ну и потом, на просьбу, где можно помыть руки (смыть кровь с лица и т.д.) в ответ можно просто услышать обычное хамство, ведь санитарки не заканчивают высших учебных заведений, и как правило на этих должностях работают «пролетарии» от медицины, обладающие низкой общей культурой. Ну а когда доходит очередь до санитарной обработки перед последующей госпитализацией (иными словами перед поступлением в отделения вас должны помыть, побрить участок операционного поля, что самому сделать трудно если вы, например травмированы, или находитесь в силу выраженности боли в вынужденном положении), тут в некоторых заведениях, пока купюру не протянешь, помощи не дождешься.
И вот вы уже в стационаре. Тут возможны варианты. Вы можете попасть сразу на операционный стол, можете и в реанимацию, а можете и просто в палату, под, так называемое, динамическое наблюдение (ну это когда диагноз врачу не ясен и он просто тянет время, дожидаясь, когда болезненный процесс развернется в полную силу, и когда не только ему, ну и практиканту-студенту, будет ясно, что и где у вас болит и как с этим бороться, а может, за это время боль пройдет, и все рассосется само собой). Если на операцию, то очищать кишечник (ставить клизму) в туалетной комнате вам будет санитарка. Тут вам и воды не той температуры налить могут, и залить вам жидкости в прямую кишку раза в два больше чем надо, да так что вы на стену полезете (что сама по себе операция по сравнению покажется мелкой манипуляцией), ну и конечно – просто плохо очистит кишечник, что выявиться хирургом уже на операционном столе, когда при разрезе кишечника в вашу открытую брюшную полость начнут выделятся газы, а то и просто каловые массы, обсеменяя все микробами и закладывающие основу для образования у вас послеоперационного перитонита. А может это проявится более банально, когда после дачи вам наркоза, расслабиться сфинктер (жом) ануса и кал зальет операционный стол под вами, и вся операционная бригада, вдыхая запах ваших испражнений все время операции будет материть не только санитарку, но и вас.
Послеоперационный период. Это время большинство больных (за исключением мелких операций) проводят в реанимации. Там обязанности санитарок в основном связаны с мытьем полов, подмыванием, ударением выделяемого по различным трубчатым дренажам установленным в полости, перестиланием постели. Все это должно делаться под контролем медсестры, однако, учитывая её загруженность, она за этим, как правило, не следит, и санитарки делают все это, опираясь на собственный опыт и свое понимание о том, как это должно быть сделано. Тут возможно разное. Начиная с того, что санитарка может слить выделившуюся мочу или другую жидкость из флакона не известив об этом медсестру (а значит это не будет отражено в медицинской документации и отразиться на объеме корригирующего введения внутривенных введений) и кончая тем, что может невольно своими безграмотными действиями просто убить больного, например, слив жидкость из флакона в который погружен клапан дренажа удаляющего воздух из плевральной полости (что приведет к тому, что воздух, попав через неработающий клапан в плевральную полость, спровоцирует полный коллапс (спадание) легкого, развитие острой дыхательной недостаточности, и как результат – летальный исход). Я лично такие ситуации знаю. Характерный пример: в палате интенсивной терапии (реанимационном отделении) одной из известных клиник медуниверситета, стали замечать странную особенность – днем, примерно в одно и то же время, там стали умирать прооперированные ведущими специалистами, хорошо перенесшие не очень сложные операции, пациенты. При чем, происходило это с пугающей регулярностью и частотой. И все это было бы, как водится, списано на сложность вмешательств, тяжесть имеющихся фоновых заболеваний, возраст и т.п. И вдруг выяснилось, что дневная санитарка, примерно в одно и то же время, при мытье полов в палате, выдергивает из розетки сетевой шнур аппарата искусственного дыхания (он мешал ей мыть полы в углу), после того, как она заканчивала уборку, она аккуратно опять втыкала вилку в розетку и после уходила из палаты по своим делам, а в легкие больного, ставшего за время мытья полов трупом, опять начинал поступать воздух. Как стало понятно, таким образом, санитарка угробила пять или шесть пациентов. Вы думаете, санитарку посадили? Наивные. Исходя из принципа «корпоративности», а попросту, прикрывая собственную задницу, известные люди, среди которых были и член-корры, и профессора и прочее, скрыли этот факт не вынося «мусора из избы», а студенты практиканты (заткнуть уши которым не возможно) все это знали. Интересно, какой практический опыт они извлекли из этого для себя? Родственники умерших больных, когда им «втерает в уши» известный в городе специалист, имеющий кроме того, различные научные звания, конечно приняли на веру все чем им была объяснена причина смерти их родственника, и до сих пор наверняка уверены, что врачи сделали все, что бы спасти их близкого. Ну а санитарку, быстренько, по-тихому уволили.
Что касается значимости работы санитарки в палате с обычными больными, то её работа здесь включает обязанности по уборке помещений, так же перестиланию постелей, замены постельного белья, к кормлению тяжелобольных, к проведению гигиенических процедур с лежачими пациентами, вовремя подставить судно или утку, вовремя их вынести, иногда с перепоручением медсестринских процедур, как например, обработка пролежней, и большинство людей, так или иначе сталкивавшихся с отечественной медициной, знают, что если во время и регулярно не будешь подкладывать деньки в карман санитарке, то к твоему близкому человеку будут подходить гораздо реже.
Рассмотрим крайнюю ситуацию. Вы вынуждены общаться с санитарами морга. Помните – все манипуляции с телом, обмывание, одевание, укладка в гроб, хранение в условиях препятствующих гниению тела (холодильник) входят в обязанности санитаров. Это закреплено в соответствующих приказах Минздрава. Однако такие вещи как макияж, повторное переодевание, бритье, прическа могут быть осуществлены в порядке оказании платных услуг, за что после уплаты вами, должна быть выдана соответствующая квитанция, либо чек. Другое дело, что все и везде в этой сфере нарушается. Мздоимство с покойников в нашей стране стало печальной традицией. Тем более, что санитары моргов ничего не делают без ведома врачей и руководителей (за редким случаем). Это связанно с насквозь пропитывающей коррумпированностью этой деятельности, иными словами, все, в морге, включая руководителя, «имеют с этого». Однако и здесь все боятся огласки и лишнего шума. Поэтому разговор с заведующим патологоанатомического отделения и ли заведующим танатологического отдела судебно-медицинской экспертизы может дать определенный результат. Если нет – диктофон в карман, молча, кивая платите все, что они требуют, забирайте тело, хороните и в прокуратуру. Деньги вернут вряд ли, но удовлетворение от осознания того, что вы испортите жизнь, людям, которые у вас, как и у многих «попили кровь» вы возможно получите. Во всяком случае, мне известны конкретные ситуации, когда санитаров и экспертов брали и на меченых «куклах», и люди получали (пусть условные) сроки.
Ну и как с ними, с санитарками, бороться? Ну, во-первых, желательно изначально наладить нормальный человеческий контакт, во-вторых, если стало известно о безалаберном отношении и намеках о вымогательстве, нужно сообщить об этом зав. отделению. Практика такова, что руководство, как правило, не желая иметь конфликты по мелким пустякам, не станут защищать такого работника и для начала её приструнят. Если после этого вы по-прежнему будите отмечать прежнее отношение, а то и хуже того (такое бывает и не редко), вдруг отношение к вашему родственнику станет еще более грубым, вызывающе агрессивным (ну кому понравиться, когда на него жалуются) – не задумываясь, идите к главному врачу с жалобой написанной на бумаге. Поверти, эффект на 90% будет хороший, санитарку как минимум переведут, и на её место прейдет наученная вашими действиями другая, либо её просто выгонят. В этом деле, главное последовательность действий, и неотступность. Если, только начав изначально возмущаться, вы дадите откат, по принципу, «хрен с ними, главное, что бы не угробили совсем» и они это почувствуют, вы потом не только услышите в свой адрес хамоватые укоры, но и будите унижаться все время пока, зависимы от них.
МЕДСЕСТРА (ФЕЛЬДШЕР): С ними мы сталкиваемся на всех этапах обращения в медицинские учреждения, от медпункта до операционной. И медсестра, и фельдшер должны работать под руководством врача, выполняя его указания. Однако и из этого правила есть исключение, оно касается фельдшера. И это связанно не только с разными сроками обучения (на фельдшера учатся больше). Согласно нормативных документов Минздрава фельдшер, при отсутствии рядом врача, обладает правом принимать самостоятельные решения о назначении препаратов и методов их введения при проведении симптоматической терапии. Иными словами, по экстренным показаниям, до осмотра врача, при травме может назначить лечение для купирования симптома, например болевого, при стремительном развитии анафилактической реакции, принять роды, оказать первичную безотлагательную помощь. Фельдшера определенных специальностей, например акушерки, зубные техники, - имеют право при соответствующей квалификации и опыте самостоятельно принимать роды или проводить терапевтическое лечение заболеваний зубов. Мало того, в безлюдной местности (сельской), некоторые фельдшера наделены правом выдачи больничного листа, а имея свою личную печать (и такие встречается) могут выписывать рецепты. Медицинские сестры же выполняют все манипуляции только по указанию врача, при этом в экстренных случаях (дорога, поезд, самолет и т.п.) обязаны оказать медпомощь в пределах своей квалификации.
Итак, медпункт (кабинет в поликлинике). В обязанности медсестры входит работа с медицинской документацией (систематизация, записи в амбулаторной карте под диктовку врача, заполнение рецепта, выдача талонов на посещение и т.д.). Что здесь, казалось бы можно нарушить? Ну, например, практика такова, что во врачебном поликлиническом кабинете всегда хранятся бланки рецептов с печатями и подписью врача (что бы меньше времени тратить на приеме), допустим, медсестре лично нужны, какие-либо препараты, и она хочет их иметь бесплатно. Она достает из стола пустой бланк, привычно выписывает рецепт на дефицитное лекарство, и списывает в одну из в множестве лежащих на столе, амбулаторную карту, какой-нибудь пенсионерки. После чего идет в аптеку и получает препарат бесплатно. И только через многие месяцы, когда вы случайно, ожидая очередь в кабинет, листаете свою карточку (при условии, что вы сможете в ней что-то прочитать), вы с удивлением видите, что вы уже, когда-то получали дорогостоящий препарат бесплатно. Печально, что доказать того, что вы его не получали, практически невозможно. Ставить подпись в карточке о то, что вы получили на руки бесплатный рецепт не предусмотрено, кто получал в аптеке лекарство никто не помнит (прошло время), а если вы человек в годах, то на ваше справедливое возмущение, любой начальник от медицины заявит, что бы это просто забыли. Этой схемой, в том числе и по сговору с аптечными работниками, некоторые медсестры неплохо повышают свое материальное благосостояние. В обязанности среднего медработника так же входит проведение различным диагностических и лечебных манипуляций. Это и снятие кардиограммы, и проведение различных печеночных дюбажей, физиопроцедур, введение препаратов согласно назначения врача. При этом вас может ударить током (не подключили заземление), получить повреждение кожи (ожег при физиопроцедурах, кода не правильно установлена дозировка действующей силы тока при электрофарезе, нарушена экспозиция при УФО, токопроводящая поверхность смочена старым физраствором, как результат – стрептодермия), у вас может возникнуть аллергическая реакция (назначен электрофарез с йодистым калием, а вам налили новокаин, на который у вас аллергия) и т.д. Если вы еще живы и хотите наказать разгильдяйку – тут же после процедуры к начальнику поликлиники, а затем с имеющимися повреждениями на коже к судмедэксперту (во многих местах сейчас в порядке оказания платных услуг можно пройти освидетельствование без постановления), после чего в суд. Но и здесь есть сложности, если все это сделать не сразу, всегда могут заявить «откуда мы знаем, где вы это получили», «а с чего вы взяли, что я перепутала лекарство» и т.п. И при этом, чем больше у вас будет свидетелей (другие пациенты, случайные люди), если у вас сохранится флакон из которого был взят препарат (марля с раствором снятая с пластины) – тем лучше. В суде, при совокупности предъявленных вами доказательств и при невнятной позиции обвиняемой, правда будет за вами. Ну, а когда участковая медсестра ходит на дом ставить инъекции, ну тут вообще раздолье. Может прийти, может не прийти (вас много, я одна). «Вы онкобольной, вам назначили наркотические препараты, отлично, я вам тут еще кое-что поставлю что бы сильнее обезболилось». В результате в шприц вместо промидола (морфина, омнопона и т.п) побольше анальгина, димедрола. «Отлично, ампулы забираю с собой (на крайний случай, если вы такие внимательные, оставлю такую же ампулу с другого адреса). Ампулу с промидолом в карман. И до свидания». Умер онкобольной, родственники пришли в поликлинику за свидетельством о смерти, они обязаны сдать оставшиеся ампулы и таблетки с наркотиками (но так как в этой ситуации их количество никто не считает, ведь родственники при наличии навыков и сами делают уколы, а таблетки вообще принимаются чуть ли не хаотично), в результате половину ампул можно безболезненно «увести». Сколько стоят наркотики знают все. И не надо рисковать пытаясь продать наркоманам, нужно предложить эти препараты за деньги другому больному, со словами «только для вас, случайно остались, вы уж меня не подведите». Этой сестре еще и руки целовать будут.
Вы столкнулись с действиями медсестры в стационаре (травмпункт, приемный покой, перевязочная, процедурная, в палате). Что входит в их обязанности там? В приемном покое (травмпункте) медсестра заполняет свою часть журнала приема больных, выписывает согласно указаний врача направления на обследования (анализы, УЗИ, рентгенография и т.п.), помогает врачу в перевязочной, заполняет титульную часть истории болезни при госпитализации, контролирует работу санитарки (к вопросу о пропаже ценных вещей при сдачи в гардероб), если больной поступает без сознания, в присутствии свидетелей (врач, санитарка) производится опись всех вещей, берет кровь, мочу на анализы (в том числе и на алкоголь). К сожалению все это нарушается сплошь, например, утором при сдаче дежурства, подходит к врачу и просит поставить подпись (он ей доверяет, да и запарка ведь была). Теперь по анализам. Одновременно с вами поступает другой человек, явно в алкогольном опьянении. Вы то не в курсе, а он её в «лапу» дал, она берет у вас обоих кровь на алкоголь и переклеивает этикетки, теперь вы поступили пьяным, а он то был трезвым. Мало того, что после получения результатов исследования вам могут не оплатить больничный лист или страховку, но если вы поступили как водитель после ДТП – последствия этого подлога будут для вас более чем печальные. Требуйте, что бы при взятии крови флакон был опечатан при вас, был заверен подписью сотрудника милиции и им же изъят (еще лучше, что бы был взят второй флакончик, так же заверен и что бы он остался у вас). Хотя это то же не гарантия (за большие деньги они и в сговор вступить могут), но если вы слегка поскандалите сразу, они может быть поостерегутся. Жаль, что нет нормативных установок, обязывающих их это делать. Как вы понимаете у нас что бы не придумали – все, так или иначе, способствует коррупции.
Наконец вы оказались в перевязочной травмпункта (приемного покоя) с незначительной раной. По сложившейся практике, врач, проводящий первичную хирургическую обработку раны, дает распоряжение сестре, о том, что бы она набрала в шприц обезболивающее для местной анестезии (например, новокаин), берет шприц и производит обкалывание окружающих рану участков кожи. И вдруг вы чувствуете в местах введения все более усиливающееся жжение. Это действует, вводимый вам под видом обезболивающего хлористый кальций, который набравшая его по ошибке медсестра, подала врачу. Понятное дело, за все в конечном итоге будет отвечать врач, ведь это он не проконтролировал её действия. Но вам то от этого не легче, у вас местный некроз (омертвление) тканей и вместо маленькой ушибленной раки огромный инфицированный, долго заживающий дефект. Я уже не говорю, что в хирургических отделениях большинство перевязок перевязочные сестры делают самостоятельно. Как они путают, с чем перевязывать, как накладывают повязки, как берут со стола стерильный перевязочный материал «за уголочек» голыми руками, а не пинцетом, заведомо инфицируя его, это отдельная песня. А безграмотно наложенный гипс? - этот вообще на фоне нарастающего отека конечности может вызвать омертвление конечности с последующей ампутацией, особенно если врач не проследил (выходные, дежурит терапевт и т.д.), еще хуже, если вы без сознания и не можете пожаловаться. Что же касается обычных внутривенных и внутримышечных инъекций, которые делают вам в больнице, и которые, как вы понимаете делают только медсестры. Ну ладно, если медсестра просмотрела, когда во флаконе из которого вам делают капельницу, кончилось лекарство, и воздух пошел по трубке. Если вы относительно нормальный, в смысле венозного давления, человек и оно у вас положительно, то воздух в положении лежа должен остановиться примерно в 30 см выше вены не дойдя до иглы, и вы попросите кого-нибудь в палате позвать медсестру для замены флакона или удаления капельницы. Но вот если вы обезвожены, истощены и дремлете в забытьи, это может привести вас к смерти, так как воздух при отрицательном венозном давлении (особенно приведении через подключичный катетер) засосет в кровеносное русло и вызовет у вас воздушную эмболию. С таким же успехом, медсестра может сделать вместо внутри мышечного, внутривенное введение масленого раствора камфоры, организовав вам жировую эмболию, умереть возможно не умрете, а вот ателектазы (спадание) части легких и последующую за ними тяжелейшую пневмонию точно можете заработать. Я лично наблюдал ситуацию, когда заболевшую медсестру реанимации попросили подменить заслуженную, умудренную опытом и стажем перевязочную сестру, которая в свое время работала в том числе и реанимационной сестрой, так вот в тот момент, когда врачи обедали в ординаторской, в неё влетает с выпученными глазами «заслуженная» медсестра и сообщает, что в реанимации у послеоперационного больного, которого, в связи с хорошим состоянием, уже практически собирались переводить в обычную палату, остановилось сердце. Мы все (четверо) влетаем в реанимацию, убеждаемся в факте клинической смерти, и засунув попавшийся в руки алюминиевый поднос для разноса пищи под спину больного (что бы пружинный матрас не прогибался при проведении закрытого массажа сердца) начинаем реанимационные мероприятия, что только мы не делали целый час (хотя имели права закончить и раньше): пока качаем – есть эффект, прекращаем – умирает, так сердце и не запустили. Уставшие подняли голову на капельницу, а там 10% калий (в листе назначений 0,1%). Калий – при передозировке, вызывает остановку сердца. Все ясно, сестричка перепутала, ну что же с ней сердешной делать?, она же тридцать лет отработала, тихонько замяли, даже не уволили, ему не поможешь, а её жалко. Интересно, что бы с ней сделали родственники, если бы знали правду? А с нами? Притчи о том, как в животе при операции забыли инструмент, слышали все. Я не сталкивался. А вот как там же оставляют марлевые салфетки – знаю. Обычная ситуация, во время операции где-то там в брюшной полости обильное кровотечение, хрен поймешь откуда, куда-то в глубину, меж петель кишечника – салфетку за салфеткой, пока не затампонируется. Отдышались, потихоньку одну за одной удаляем, ага вот дырка, зашиваем, проверка на инородные тела, вопрос операционной сестре – «салфетки по счету все?» (они считаются до операции и после), ответ – все. Проходят недели за неделей, больного уже и выписали, а у него по вечерам температура, боли в животе. На снимке – уже покрытая минералами салфетка в брюшной полости, опять операция по поводу отграниченного перитонита. Виноват опять врач (официально), неофициально - операционную сестру переводят на другую должность.
ЛАБОРАНТ: Должность, при которой медработник практически не сталкивается с больным. Однако и тут есть возможность пострадать. В стационарах и поликлиниках лаборанты видят больных только при взятии анализов (как правило - крови). И если вам сделали прокол пальца нестерильным инструментом это еще не беда, вероятность банального воспаления не так велика. Но вот если вас укололи уже использованным инструментом после предыдущего больного (пошла в отделение, а иголок не хватило, возвращается за новыми так неохота), тут жди беды. И гепатит, и сифилис поймать можно, а то и СПИД. А если ты еще и лаборант по исследованию крови на содержание алкоголя или наркотиков. Тут ты просто королева. Подменила кровь или мочу - и ты с барышом. Так что если на дороге после ДТП из второй машины еле-еле вышел водитель и от него явно разит алкоголем, а на разборе в ГАИ вам тыкают справкой, по которой ваш визави оказался трезвым – не удивляйтесь, всему есть свое объяснение. В конце концов, лаборант могла это сделать и бесплатно, случайно перепутав кровь, либо подменив случайно разбитый флакончик. Ну а что бы при получении санитарной книжки по договоренности больной сифилисом получил нормальный «штампик», так это вообще не проблема, в провинции и шоколадкой можно обойтись.
ВРАЧ: Ну, тут только с большой буквы. Имеет право на очень многое. И здесь любому – пациенту, родственникам пациента, его знакомым и прочим, вступающим с ним в контакт, надо четко представлять чего можно ожидать при общении с человеком, работающим в этой должности. И при этом желательно, обладать элементарными, хотя бы на бытовом уровне, приемами психоанализа, для того, чтобы распознать психотип стоящего перед вами человека в белом халате. От этого будет завесить, то, насколько правильно вы построите с ним взаимоотношения. Однако тут нужно четко различать врачей по половому признаку. Поведение врача-женщины разительно отличается от поведения врача-мужчины. Но об этом позже.
ОСНОВНЫЕ ПСИХОТИПЫ ВРАЧЕЙ: Молодой специалист (вчерашний студент): у этой стадии развития врача есть свои большие плюсы и минусы (впрочем, как и у других ниже приведенных психотипов). Молодые врачи обладают далеко не всегда глубокими знаниями, как в диагностике, так и влечении. Большинство из них в этот период находятся под воздействием амбиций, связанных со свалившихся на них значимостью своей личности в жизни других людей (пациентов), дармового, неоправданного ничем авторитета в глазах других (он носит белы халат, к нему обращаются на ВЫ, а значит, кристальность личности подразумевается изначально) и возможностей (они становятся известны, их узнают ГАИшники, им прощают мелочи, упоминание о том, что он врач, открывают некоторые двери, он выдаем больничные листы, знакомые девушки в приватной обстановке с открытыми ртами слушают его россказни о том, как он спасает жизни и влюбляются в него) и т.д. При отсутствии опыта, и нужного объема знаний в голове, однако, имеется достаточно четкая, систематизация имеющегося багажа. Это дает парой удивительный эффект. Молодые врачи (речь идет о врачах от природы, а не об универсальных умницах, которые с таким же успехом могли бы реализоваться и в строительстве и в геологоразведке) чаще и быстрее ставят достаточно сложные диагнозы, это в первую очередь связано с тем, что анализировать им нужно меньше (голова не перегружена знаниями) и сомнений в правильности алгоритма диагностики, в отличии от опытных врачей, которые уже имеют опыт ошибок даже в очевидных и легких случаях, у них меньше. Кроме того, все отмечают более внимательное отношение молодых врачей к больным. Это связано с тем, что им нужно укреплять свой, пока хилый, авторитет (коллеги все равно не будут уважать пока не постареет или не займет более высокую должность), нарабатывать опыт, и для этого они будут улыбаться и суетится вокруг любой бабульки, а уж тем более - вокруг «нового русского», так просто «бисер метать». При этом они, как правило, пренебрегают материальной заинтересованностью. Это можно использовать. Чем более авторитетно вы такому врачу представитесь, тем больше вероятности, что и отношение к вам будет внимательное, а если вы подкинете пару комплементов относительно него, так он будет шуршать в два раза быстрее. Но, нужно помнить, молодые склонны к завышению своих возможностей, к недооценке опасных последствий, да и к просто к разгильдяйству. Кроме того, сейчас все чаще и чаще встречаются так называемые «мальчики-мажоры» для которых медицина, лишь один из инструментов для покорения мира. Они, как правило, безукоризненно выглядят, всегда в галстуке (даже в жуткую жару, и когда один в кабинете), всегда как минимум с бареткой или дорогим, кожаным портфелем, на крайний случай – с папочкой. Они говорят достаточно медленно, обдумывая и взвешивая каждое слово, из них так и прет очевидная для всех везде значимость их личности, где бы они не находились (даже в зоопарке), при этом они легко, но неуклюже, могут прикинуться «своим парнем», и начать обсуждать любой, далекий от их образа жизни вопрос, например качество покрышек. Смысл их поведения один – понт любой ценой. Они понимают, не важно, что и кто ты, что ты знаешь и что ты умеешь, главное, что бы здесь и сейчас тебя уважал (смотрел в рот) человек стоящий напротив тебя. Эти люди очень опасны, они ненадежны, они обещают налево и направо, они карьеристы в самом плохом понимании и очень меркантильны, а порой и просто склонны к мелкому мошенничеству. Довериться такому – смерти подобно. Следующий психотип – врач с опытом 5-7 лет. Эта группа является золотой основой практической медицины. Они уже опытны и по знаниям и по навыкам, но при этом еще молоды биологически. У них хороший позыв к профессиональному и карьерному росту. Они еще не потеряли способности совершенствоваться, учиться, они подтягиваются к опыту и знаниям старших, при этом не считают зазорным, что-то ценное перенять и у младших. Их глаза открыты для всего нового. Собственные ошибки еще не бесят их, и им не так стыдно признавать их, как старшим коллегам. При этом у них есть уже обоснованный, авторитет среди пациентов и определенное уважение среди коллег. Хотя и могут присутствовать все минусы свойственный остальным группам психотипов, но они не так ярки, не так явно отражаются на их деятельности и по сравнению с другими, не так значимы. И если уж лечиться - так у этой группы врачей. Хотя желание некоторых представителей этой группы «набить» себе руку в совершенствовании своих оперативных навыков, порой приобретает анекдотические формы. Пример: работал на селе хирург, семьи у него не было, часто было скучно и поэтому он чуть ли не все время проводил на работе. Часто, стоя на крыльце приемного покоя и куря сигарету он видел проходящих мимо разных людей, в том числе и бабушек, семенящих мимо него с авоськами из магазина. А его деятельная натура требовала перемен. И разговор протекал примерно так: «Марья Петровна, здрасте, как жизнь?, как здоровичко?, ничего не болит?, а живот?». Ну, когда бабушки пренебрегали вниманием врачей? «Бабушка, а пошли-ка я твой живот посмотрю». И уже через пять минут: «бабуся, да у тебя аппендицит, тебя же срочно оперировать надо!». Так вот за те три года, которые он проработал в этой ЦРБ заболеваемость по аппендициту в районе увеличилась в 3-4 раза, а после того, как он уехал на другое место работы еще примерно столько же держалась на показателях в 2-3 раза меньших, чем на окружающих территориях (он просто в превентивном порядке удалил аппендиксы у той массы людей, которые в перспективе должны были заболеть, а болеть-то у них уже было нечему). Вот такой шустрый доктор был. Проблема необоснованно сделанных операций объясняется еще и тем, что статистически, отделения у которых показатели «оперативной активности» выглядят в глазах руководства все лучше и лучше, и это приводит к тому, что даже когда больного можно пролечить консервативно (без операции) врачи хирургического профиля, психологически «обработав» больного предпочитают склонить его к согласию на операцию. Минимальным вредом от этого является все возрастающее количество таких «естественных» послеоперационных заболеваний, как например спаечная болезнь (применительно к операциям на брюшной полости). А максимальным – возрастающий риск прямых ятрогенных (повреждений нанесенных врачами при манипуляциях, операциях и т.п.) осложнений.
Опытные врачи. Эти проработали от 10-12 и более. Половина, как правило, при должностях. Они знают себе цену в прямом и переносном смысле. И уже меньше внимания уделяют своему профессионализму, как таковому (они «все» знают) и больше установлению внеслужебных отношений с окружающими (начальством, пациентами), ведь расти дальше, по их мнению, можно только имея хорошие связи. Они хорошие профессионалы, если у вас с таким хороший контакт, вы можете быть уверены в лечении, если нет – он больше внимания уделит тому, от которого он получит не только восторженные благодарности, но и что-то более осязаемое (в крайнем случае – дорогой коньяк), а на ваши претензии привычно и грамотно ответит, запудрив вам мозги. Доказать ошибочность действий этой категории врачей почти невозможно – они не только могут ошибаться, но и умеют грамотно исправлять и скрывать свои ошибки, а если они уже прикрыты научными званиями типа к.м.н. (кандидат медицинских наук) или д.м.н. (доктор медицинских наук), либо является доцентом или профессором, тогда вам ловить нечего. Он пьяный во время операции, раскачиваясь у стола, скальпелем перережет аорту, а потом на следующий день за считанные минуты докажет, что ваш родственник был безнадежно болен и они сделали все, что могли. При этом и операционная бригада, и патологоанатом, да и главный врач хором будут подтверждать его слова (больных много, а терять хорошего специалиста, а то и просто закадычного товарища – никто не хочет). С другой стороны эти люди способны творить чудеса, их опыт, знания, усиленные желанием «сверкнуть» или доказать, что он «бог медицины» - могут поставить человека на ноги, вернуть ему качество жизни, а то и просто вытащить с того света. Но такие люди отказывают окружающим в праве, даже предполагать, что они ошибаются. И не признают своих ошибок, даже ценой чьих-то жизней. Пример: хирургическое отделение сельской ЦРБ на Севере, дежурит молодой хирург (2 года стажа), заведующий у него врач-нейрохирург (стаж 12 лет), который сбежал в деревню из республиканского центра, где за халатность на него завели дело, но так, как нач.мед. (заместитель главного врача по лечебной работе) родственник, его нейрохирурга, поставили заведующим хирургическим отделением. Зав. отделением не любит молодого врача, у них периодически возникают как профессиональные, так и личностные трения. Поступает из глубинки девочка 8-10 лет с подозрением на аппендицит. Молодой смотрит – аппендицит, говорит старшему: «надо оперировать», тот пошел смотреть, промял ручищами животик до позвоночника, говорит «нет аппендицита, ребенка не трогать». Наступает вечер, ребенку хуже. Молодой дежурант смотрит еще раз, находит признаки начинающегося перитонита, вызывает старшего, запретившего оперировать ребенка. Тот злой идет опять смотреть ребенка, результат – «живот нормальный, попробуешь прооперировать, выгоню с работы». Идет время, ребенку хуже, молодой звонит главному врачу (бывшему хирургу), объясняет ситуацию, тот приходит. Смотрит – «мне тоже кажется, что аппендицит есть», вызывает заведующего. Все это время делаются анализы, в динамике – ухудшение. Приходит заведующий, и доказывает главному врачу, что поводов для опасений нет. Оба уходят. Наступает ночь. У ребенка живот-доска (перитонит), температура по 38,5, просит постоянно пить, почти бредит. Молодой врач звонит в ближайший город, к главному городскому хирургу у которого учился, объясняет ситуацию. Но тот должен вылететь по санавиации к другому больному и сам не может приехать, что бы помочь. Он по телефону с применением нецензурной лексики объясняет заведующему-нейрохиругу, что принцип «сомневаешься – оперируй» никто не отменял и заставляет его пойти на операцию. Время – светает. Молодой идет ассистировать старшему «товарищу». Делают разрез передней брюшной стенки, там перитонит и уже отгнивший аппендикс. Вы думаете, как на это отреагировал старший коллега - он скрепя зубами, не гладя в глаза, сказал: «Ну, что, радуйся, тебе повезло». Вот так, почти чудом, девочка осталась жива. Выводы делайте сами. Что касается взаимоотношений между заведующим и молодым врачом, то лучше они не стали. Через год молодой врач с семьей вынужден был уволится и переехать в другой конец страны на другую работу.
И, наконец, последний рассматриваемый психотип докторов: врач, проработавший всю жизнь (или как минимум половину её), так сказать почти на закате своей практики. Здесь, как говориться, от великого до смешного – один шаг. Специалисты с огромным опытом, но плохо помнящих в силу объективных причин теорию (возраст, склероз), перед глазами, которых, прошло столько людей и ситуаций, что, вспоминая перепутать дату, имя и прочее можно запросто. Они устали от всего, от чужих проблем, от чужой боли (которою они уже давно не воспринимают), от постоянной необходимости кого-то учить, контролировать, за что-то отвечать, ну и в конечном итоге – от самой жизни, как таковой. Их уважают, за былые заслуги, за вес и авторитет, за то, что они часть истории медицины этого учреждения, этой территории. Их авторитет непререкаем. Их коллега может быть более правым на сто процентов, но стоит ему как-то не так подать свою правоту и он тут же превратится в неправого, мало того, будет осуждаем всеми, как выскочка и невоспитанный человек. Пожилые коллеги за долгие годы работы становятся философами. Они столько раз видели, как реальность опрокидывает основополагающие постулаты медицины, столько раз были свидетелями не объяснимых «чудес», что в конечном итоге в развитии их врачебного мировоззрения это привело их к разочарованию в силе медицины, они становятся склонными с применению более простых схем лечения (порой просто примитивных), к созерцательности, к выжидательной тактике. Чего стоит пример, когда доктор на приеме, годами не назначала таблеток и прочее, налегая на физиопроцедуры, а при геморрое рекомендовала засовывать в анус дольку чеснока или лука (правда больные, получив, после выполнения её советов, ожег слизистой, а то и язву этого места, бежали долечиваться у других врачей) и тем не менее никто из коллег не осмеливался сказать её, что она выжила из ума. Все чаще и чаще в разговоре с более молодыми коллегами у «корифеев» проскакивают выражения, «вот в наше время…», «а вот у меня был случай…», «поработаешь с мое, посмотрим как ты будешь рассуждать…» и т.д. и т.п. С другой стороны эти доктора могут себе позволить самые рискованные методы лечения, самые рискованные, на грани аферы операции, потому что знают, закончиться хорошо – все скажут «кудесник, почти бог, а как и могло быть», помрет больной – «ну если он не смог, значит никто не смог бы». Это они перед каждой операцией могут выпивают по сто грамм коньяка, а после неё допивают бутылку. Это для них операционная бригада раскрывает грудную клетку, и ждет когда уважаемый коллега торжественно войдя в операционную с надетым на пальчик колечком к которому припаян короткий скальпелек, и засунув его в подготовленное отверстие, повозив им туда сюда, скажет «закончил», и подняв замаранный кровью пальчик, так же торжественно выйдет, а бригада восхищенно вздыхая (когда же мы будем такими?!) продолжит заканчивать операцию (описана так называемая комиссуротомия – операция по расширению суженного клапанного отверстия сердца). Именно этот тип докторов, грубо нарушая все и вся может курить в предоперационной держа зажимом сигарету, только они могут по неотложной надобности прогуляться в стерильном костюме по коридору отделения, а потом как ни в чем ни бывало подойти к столу и оперировать. Им позволено все. Но помните, довериться такому врачу можно только зная, что правой рукой у него является талантливый надежный, более молодой врач (который собственно почти все за него делает, в тени патрона куя свою карьеру). Легенды о волшебных руках опытных хирургов это миф. Человек которому под 60-65, а тем более можно страдает тремором пальцев (трисучкой), у него плохое зрение, давит сердце и простояв 3-4 часа за операционным столом он уже думает не о том, как правильно наложить лигатуру или шов, а как бы быстрее сбегать помочиться, потому что он уже человек в возрасте и у него, как и у всех давно есть аденома простаты, давление, да и сердце периодически пошаливает. Поэтому почет и уважение корифею, а о деталях с его «заместителем». Допускать к операционному столу врачей после 60 лет – это преступление, все это знают и понимают, но для медицины, как одной из самой древней клановой и закрытой для непосвященных, структуре, нет альтернативы. «Фамильничество», «школы», «научные сообщества» и т.п. - все это факторы, которые исключают возможность для процентов объективно оценить работу врача, а уж тем более проконтролировать её. Рассуждают так - «как правильно заметил Жванецкий – сколько больного не лечи, он все равно упорно ползет на кладбище». Кстати тема пресловутого «своего кладбища» у каждого врача часто муссируется в медицинской общественности. Не секрет, что практический опыт молодые врачи приобретают, «набивая руку» на живых людях, и иногда за этот опыт люди расплачиваются жизнью. Однако, что-то я не слышал, что бы их часто садили. К сожалению это сложившаяся практика. Однако в норме с опытом рос этого «кладбища» резко замедляется. Но у некоторых он не только продолжает не просто расти, но и имеет тенденцию к пугающему увеличению. И дело не в том, что кто-то делает только сложные операции, или берет на курацию только особо тяжелых больных – просто их некому остановить. Общество безоружно перед кланом медиков, особенно у нас в России. А по некоторым специальностям вообще существует негласная «норма» процента летальных исходов. Например, у экстренных нейрохирургов. Они считают, что по поводу черепно-мозговых травм, связанных с внутричерепными кровоизлияниями «должно» умирать минимум 50-60% больных. И поэтому созерцание того, как нейрохирург обращается с человеческими мозгами во время операции, даже у хирургов других специальностей вызывает молчаливый шок. Помню, как при проверке одной из московских комиссий провинциальной больницы, дежурившей один день в неделю в городе по оказанию экстренной помощи, вдруг выяснилось, что у одного врача со средним стажем работы после двадцати трепанаций по поводу удаления внутричерепных гематом умер только один больной. Вы думаете, они выразили восхищение по поводу его отличных результатов?, нет, они выразили недоумение, и тут же стали проверять, а действительно ли больные нуждались в операциях, может он их от нечего делать делал?
Ну и резюмируя анализ психологических типов врачей, невозможно обойти проблему в разнице отношения к больным врачей мужчин и женщин. Среднестатистическая женщина-врач в своей работе руководствуется не только своим врачебным мышлением, но и своим, данным ей от природы, женским подходом к решению проблем. Тут и интриги по отношению к коллегам, и умение вовремя проявить свою женскую сущность (кокетство, слегка поскандалить, закатить легкую истерику, сделать «из мухи слона», во время прикинуться дурочкой, а в случае крайней необходимости и слезу пустить). Не способность (по сравнению с мужчинами) быстро принять правильное решение, оценить проблему комплексно, отследить возможные дальние последствия, признать свою ошибку и принять безотлагательные меры по её купированию – все это отрицательные моменты имеющие место быть в работе у большинства женщин-врачей. Особенно печальные последствия это все может иметь в традиционно женских специальностях, особенно в сфере, как гинекология и родовспоможение. Нормально же практикующие женщины в таких специальностях, как хирургия, реаниматология, анестезиология – вообще являются казуистикой. Но тут надо оговориться, и в них они могут быть неплохими специалистами. Другое дело в том, что для того чтобы нормально тянуть эту работу, женщине приходиться становиться в чем-то мужчиной. Вы понимаете, я не о биологии. Но мыслить, делать, совершать поступки, в конце концов пить спирт – по мужски. А может туда и изначально идут полуженщины, не знаю что здесь первичнее, встречал как тех, которые всю жизнь доказывали, что они не хуже мужчин, калеча свою жизнь, так и других, которых природа сразу при рождении обделила правом называться женщиной с большой буквы. Как правило, эти редкие существа, состоявшись профессионально, остаются, несчастны по-женски, в личной жизни. Большое время проводя на работе, две трети жизни проводя в мужских коллективах, они редко видят свои семьи, уделяют мало внимания мужьям, и своей внешности, приобретают мужиковатость во всем, а уйдя на пенсию и оставшись у «разбитого корыта» личной жизни начинают пить. Те же, кто остается женщиной всегда и во всем, в том числе и на работе в больнице не хватают звезд с неба профессии, для них больница (поликлиника) это в чем-то подиум, где они демонстрируют свои наряды, болтают там с подружками, обсуждая все и вся, крутят романы, а то и находят себе мужей. Их потолок – поликлиника. Соответственно и возможности. И помните – женщина существо гормонозависимое и от уровня этих веществ в крови порой в значительной степени будет зависеть, то, как сегодня она будет относиться к тому или другому явлению, что она решит сделать и сможет ли она через несколько дней дать хоть какое-либо разумное объяснение (хотя бы себе самой, другим даже под пытками не скажет) почему она это сделала тогда так, а не иначе.
С мужчинами-врачами проще. Их поступки предсказуемы и в целом последовательны. Конечно, встречаются женоподобные мужики, которые и ведут себя как представительницы слабого пола, а порой и думают так же, но это к счастью это исключение. Однако у врачей-мужчин есть одна серьезная проблема. Они хотят женщин. К ужасу женщин они хотят их везде, не зависимо от ситуации и возможности. И это касается не только женщин на улице или дискотеке, но и пациенток и коллег. И этот эротический налет в общении существует всегда (исключение, как правило, составляют мужчины-гинекологи, они весь день «туда смотрят», им видимо это так надоедает, что у большинства из них это сказывается и на личной жизни). Чаще всего он практически незаметен, и только при внимательном наблюдении, по тому, как на вас смотрит врач, на какую часть тела невольно возвращается у него взгляд, насколько он вдруг становиться не типично рассеян, как формулирует фразы, обрывая рефлекторно начатую произносить фразу с подтекстом, как бросается к вам помогать медсестре выполнять её обязанности, и по массе других признаков. По большому счету в этом нет ничего плохого. Мало того симпатичные пациентки имеют даже за счет этого массу преимуществ перед мужчинами, чем, кстати, женщины, порой бессовестным образом пользуются. Но это все лирика. Гораздо хуже, когда врач реально сексуально озабочен. Ну, когда он во время дежурства периодически водит в ординаторскую на винцо или коньячок медсестер – это понятно. Ну вот, когда он «положил глаз» на симпатичную пациентку – это уже проблема. И в первую очередь для пациентки, особенно, когда она, недооценив последствия, воспринимает все это, как некий романтический флирт. Ведь вне зависимости от результата ей возможно еще долго придется лечиться у этого доктора. А уж тот вполне может постараться, что бы время их контактов на службе было продлено максимально долго, даже, когда она давно этого не хочет. Тут и бесконечное продление больничного листа, и не нужные интимные обследования в ординаторской, а то и странные гинекологические осмотры. Во всяком случае, мне известны моменты, когда поступившую в алкогольном опьянении пострадавшую и вагинально (без перчаток), в темноте ночной палаты раз по пять осматривал врач. А обсуждение женских «прелестей» больной, лежащей под наркозом на операционном столе мужской частью операционной бригады, так вообще является, чуть ли не обыденностью. Тут невольно вспомнился случай, когда родители по «знакомству» решили показать свою дочь-студентку достаточно именитому, кандидату медицинских наук, врачу-урологу, и тот, уложив обследуемую на кушетку, попросив её закрыть глаза, долго «изучал» её вагинально пальцами, и видимо перевозбудившись, в какой-то момент окончательно потерял над собой контроль, и расстегнув ширинку, лишил обалдевшую от такого развития событий девочку, девственности. Прокуратуре пришлось потом полтора года, проводя множество экспертиз, доказывать, что он не импотент, что бы посадить его на пять лет общего режима. И это ведь исключение, так как обычно посадить врача является нереальной задачей. А врач-маммолог, который по десять минут мял грудь женщинам, и потом с раскрасневшимся лицом, рассказывал, что им не хватает после развода с мужем мужских гормонов, намекая, что может все это компенсировать, это не притча, а печальная реальность. Нигде, кроме как в лечебном заведении женщина не является настолько беззащитной перед сексуальными домогательствами. Ну, кто еще с такой легкостью и так быстро может раздеть, ощупать, или засунуть под благовидным предлогом, хлопающей ресницами красавице, что-либо в половые органы (инструмент, палец и т.п.), как не мужчина-врач. Маньяки по сравнению с их возможностями просто отдыхают. Хочется сказать одно – женщины, будьте бдительны.
Итак, рассмотрим ход взаимодействия с врачами в зависимости от их места работы.
Начнем с врача поликлиники. Во-первых, попасть на прием просто сложно из-за очередей. А вот перехватить подкормленного доктора в коридоре реально. У вас проблема, вы действительно болеете и во власти врача назначить те эффективные при вашем заболевании процедуры, на которое имеется ограниченное количество талонов. А можно и назначить что-нибудь попроще, для вида. И будите вы ходить к нему на лечение раза в два больше, пока, как говориться» само не рассосется. Во-вторых - больничный лист. До определенного срока врач выдает освобождение за одной своей подписью, при более длительном нахождении оно должно заверяется еще и заведующим отделением. В пределах единолично принимаемого решения «по договоренности» врач может написать в карточке любой приемлемый по ситуации диагноз и регулярно делать записи о ваших посещениях, пока вы расслабляетесь где-нибудь в Крыму. Ну, понятно, что не за просто так! А если вы больны на самом деле? Тут два показателя, с одной стороны врачей ругают за затягивание сроков пребывания на больничных листах, а если у вас реально не проходит? Можно конечно и навстречу пойти, объяснить зав. отделению необходимость продления лечения, а можно и надавить на вас, «вы понимаете, все сроки вышли, я вот назначал вам тот препарат (дорогостоящий), а вы его не принимали, во и не проходит, у вас это теперь надолго, все-таки возраст и т.д, вы выходите на работу, а если опять прижмет – приходите». Во так ваше заболевание переходит в результате не долечивания в хроническое. А назначение лекарств (процедур)? Врач ведь бюджетник, а на джипе то же ездить хочется, да еще и эти менеджеры аптечные одолели – «вот вам список наших препаратов, вот адреса аптек, выписывайте рецепты, мА ваши больным еще и скидку в 5% делать будем, а вы к нам десятого и двадцатого забегайте, мы вам ваш процент без задержек выплачивать будем». Понятно, что у 90% препаратов есть аналоги порой в разы более дешевые, а то и просто те же самые, выпускаемые отечественными производителями под другой торговой маркой. Но нет, он вам будет втюхивать именно тот, за который он десятого и двадцатого будет получать свой процент. А уж когда вас нужно направить на лечение в стационар, тут разговор отдельный. Мало того, что коек не хватает, и каждая госпитализация по персональной договоренности с заведующим отделением, так если вы еще и в возрасте и заболевание ваше отчасти с эти связано, тут только по особой «договоренности». Поэтому, если не лень, то к «своему» знакомому врачу, или к просто другому, не говоря о предыдущем визите, получите рецепты и сравните. Надо в больницу, не дают направление – к заведующему отделением. И помните, вы имеете право выбирать, где лечиться, у кого, и чем. Деятельность узких специалистов имеет сходным друг с другом характер (хотя по некоторым специальностям есть свои тонкости) и рассмотреть их все сложно (хотя если уж очень будет нужно, то возможно).
Врач стационара. Человек, который, совершенно обоснованно заявляю, может, как с того света буквально вытащить, так и «в гроб загнать». Особенно ярко эта способность выражена у врачей хирургических специальностей (хирурги разных профилей, травматологи, гинекологи, урологи и т.д.). Ошибки врачей терапевтических специальностей, как правило, не так смертельны. Хотя, конечно, когда речь идет о безграмотном лечении сердечников и гипертоников (передозировки сердечных гликозидов, плохая корректировка минеральных компонентов крови, увеличение объема циркулирующее крови за счет инфузий без прикрытия мочегонными препаратами, да и просто проведение лечения «для вида» по принципу, что бы койко-день выполнялся), то и здесь безалаберное отношение может как минимум привести к затягиванию сроков лечения, а то и к смерти. Оправдание одно – он же хроник, рано или поздно этим должно было закончиться. Однако вернемся к врачам-хирургам. Все начинается с осмотра в приемном покое. Именно здесь решается надо вам лечиться в стационаре или нет. Если вы поступаете в плановом порядке по договоренности – это одно. Но если экстренно, то другое. Чего только не бывает. Вы после травмы головы, от вас слегка пахнет алкоголем (избиты по дороге домой после дня рождения друга), вы не опрятны, в грязи, в крови, ваше речь путается, из-за травмы вы не можете адекватно оценить происходящее. И вот тут решается, или вы будете госпитализированы и вам начнут во время проводить лечение (операцию), или вас отправят домой со справкой в виде «филькиной» грамоты. Много факторов, которые субъективно повлияют на решение врачей. И нехватка мест в отделении, и наличие более тяжелых больных, между которыми он и так уже разрывается, и ваше поведение, если вы каким-либо образом настроите его против себя (неосторожным словом, замечанием типа «я здесь уже полтора часа, а ко мне никто так и не подошел», а вы еще и в грязи и с запахом, вероятность того, что вас захотят обследовать в необходимом объеме и хотя бы госпитализировать под наблюдение, мала. А когда через 12 часов вы дома начнете терять сознание и повторно вызванная скорая помощь отвезет вас в больницу, возможно сделанная операция может уже и не помочь. Я лично сталкивался с ситуацией, когда находящегося в бессознательном состоянии с явными побоями человека, медики, якобы не найдя у него ничего особенного, сдавали в медвытрезвитель, а приехавший наряд, заметив, что тот обмочился, что бы не замарать машину, завозили его за угол больницы и там оставили, однако через несколько часов его заметил кто-то из персонала, опять вызвали милицию, те со словами «подтвердите, что он по состоянию здоровья может находится в вытрезвителе» заставили врачей еще раз осмотреть того же больного. Повторный осмотр, вонючего, с замаранными калом брюками пациента (у него на фоне предагонального состояния произошла невольная дефекация), был проведен быстро и поверхностно. Со словами «все у него нормально, пусть трезвеет в вытрезвителе» медики повторно передали бессознательное тело сотрудникам милиции. Те, не будь дураками, теперь уже решили отвезти его в ближайший лесопарк (но опять же не в вытрезвитель). Там и нашли труп этого гражданина по утру. На вскрытии смерть от черепно-мозговой травмы. Сотрудников милиции по быстрому уволили. Врач, который «исключил» наличие у пострадавшего травму получил через два года следствия, а потом суда – 1,5 года условно, и успешно далее продолжил свою врачебную деятельность по диагностированию заболеваний и травм. Ну, что можно посоветовать в такой ситуации, если вы при поступлении в приемный покой (травмпункт, осмотр сотрудниками скорой помощи и т.п.) чувствуете, что вас пытаются «кинуть», звоните родственниками и знакомы, пусть они возьмут на себя обязанность, теребить медиков и требовать от них более ответственного отношения к своим обязанностям. Если же вы без сознания, тут вам только бог помочь может (он же может подведет к вам студента-медика или молодого врача, у которых еще глаз «не замылился», да и «боятся» они не перестали). Ну, вот вы уже и в отделении. В большинстве крупных больниц существует порочная практика, когда поступивших экстренных больных принимаю и начинают лечить (оперируют) в первые сутки один врач, это, как правило дежурящий доктор, а затем оставшееся время лечит другой (другие). И как следствие – человеку первично принявшего вас «до фонаря», что будет с больным после восьми часов утра, когда у него заканчивается дежурство. А принявший вас на курацию врач отделения всегда может «отмазаться» от проблемного больного, сославшись на заложенные кем-то другим дефекты на первых этапах лечения. Так называемое, отсутствие преемственности. В результате образовывается элитная каста оперирующих врачей, которые оперируют сотни людей, всегда в почете по своим показателям, так называемые «золотых рук мастера», которые, правда не всегда хорошо представляют каким трудом и как производится выхаживание их пациентов другими. И все остальные, так называемые, палатные врачи, которые делают назначения, перевязки, следят за возможными осложнениями, контактируют с родственниками. Поэтому существуют две основных проблемы – ошибки на первичном этапе лечении, которые трудно, а то и невозможно потом исправить, и безалаберное отношение на последующих этапах, когда какой-либо бездарь своим наплевательским отношением может свести на нет ювелирно и талантливо сделанное оперативное вмешательство. В этом смысле в большом выигрыше оказываются больные попавшие в небольшие больницы, с небольшими отделениями, там где лечит от начала до конца один врач, а учитывая, что число узких специалистов, как правило, либо ограниченно, либо их вообще нет, то сам доктор фактически является земским врачом, что определяет наличие у него значительного опята и знаний по смежным специальностям, т.е. отвечает за все он сам, а значит отвертеться и прикрыться какими-либо коллегиальными решениями (коллективной безответственностью) у него возможности нет. Однако, в подобных маленьких больницах отрицательным противовесом большей чуткости, вниманию и просто хорошим человеческим отношениям врача с пациентом, является плохая инструментальная диагностическая база (попросту не хватает оборудования), нехватка лекарств и авторитаризм (авторитет единственного специалиста, кроме которого и обратиться то больше не к кому).
Врач-руководитель (заведующий каким-либо медицинским отделением, главный врач и т.п.). Эти ваша единственная надежда в поисках правды. Знайте, все медицинские начальники исповедуют один и тот же советский принцип – раз есть жалоба, значит, кто-нибудь должен быть виноват. И не задумываясь «сдадут» своего коллегу, или медсестру, а тем более санитарку (а если не их, то, что же, самому за плохую организацию лечебного процесса отвечать?). Минимум выговор, максимум - бумага в прокуратуру о результатах служебного расследования со всеми вытекающими оттуда последствиями. Тут и материальный иск вменить можно. И согласно существующего закона выплачивать вам его будет учреждение, что резко повышает шансы получить реальные деньги, а уж они потом со своего врача эти сотни тысяч десятилетьями высчитывать будут. Исключением из этого правила может являться только тот случай, когда начальнику жалуются на человека, который ему близок (родственник, любовница, товарищ по теневому зарабатыванию денег и т.п.). Ну и тут вас будут обрабатывать, уговаривать, предложат все самое лучшее и возможное для исправления «косяка», иными словами, можно далее лечиться бесплатно и по возможному максимуму. Ну а если же найдет ваша «коса» на «камень» руководителя медицинского учреждения, то бороться с ним крайне сложно. Тут и историю запросто подделать могут, и рентгеновские снимки подменить, и данные анализов и гистологических исследований, а потом еще и обвинить в беспочвенной клевете на уважаемых людей. Да так, что в будущем десть раз подумаете, прежде чем переступить порог этого учреждения.
Если вы чувствуете, что медики своими действиями наносят (нанесли) вред вам или вашим близким и вы настроены добиться справедливости, то нужно соблюдать определенные тактические принципы и последовательность в своих действиях. Не нужно сразу поднимать вселенский скандал. Этим вы можете их спугнуть и подвигнуть на фальсификацию медицинских документов. Постарайтесь под любым предлогом ознакомится с подлинником истории болезни, под видом какой-либо консультации у другого врача, когда сопровождаете больного на рентген ну и т.д. (помните – по закону о здравоохранении вы имеете право на ознакомление с любой медицинской документацией, как на себя, так и на родственника), сделайте ксерокопию или сфотографируйте. Лучше это сделать несколько раз в процессе её ведения. Если есть возможность, ведите скрытые диктофонные записи своих разговоров с врачами. Прежде чем обратиться в правоохранительные органы, проконсультируйтесь не только с юристом, но и с, хотя бы знакомым врачом (а лучше с судмедэкспертом) для того, что бы грамотно и аргументировано сформулировать свои претензии. Значение судебно-медицинской экспертизы в деле компетентной оценке действий медицинских работников трудно переоценить. Фактически это единственная структура в нашей стране, которая имеет законное право это сделать для отстаивания ваших интересов в суде по указанным вопросам. Однако в нашей стране все относительно. И независимость судебно-медицинской экспертизы то же. Помните, она входит в то же министерство, иск к сотрудникам которого, вы хотите вчинить. Мало того - принцип медицинской клановости, в деле преследования медработников, имеет место быть (учились в одном институте, когда-то работали в одном учреждении, и если не эксперт с тем врачом, то их начальники как минимум встречались на научных конференциях, заседаниях в облздравотделе, а то и выпивали юбилейных фуршетах, наверняка). И если начальник бюро позвонит эксперту и попросит завуалировать заключение, то все – ваше дело труба. Медицинская мафия (общественность, сообщество и т.д, как не назови, суть не меняется) никогда не выпустит из своих рук такой опасный для них инструмент, как судебно-медицинская экспертиза. И не смотря на существующие в законодательстве, якобы разрешающие моменты на существование независимой (частной) судебно-медицинской экспертизы, кроме независимого Татарстана (у них свое республиканское лицензирование), я не знаю не одного региона, где бы удалось создать частное судебно-медицинское учреждение. Это не выгодно и правоохранительным органам, которые абсолютно не заинтересованы в том, что бы, пострадавшие от их действий люди могли бы бесконтрольно от них фиксировать повреждения, определять причиненный вред здоровью, а значит получать на руки вещественные доказательства, которые могут стать аргументом для суда. Рыбка-то, как и столетия назад, с головы гниет. В России, что бы жить спокойно, любому желательно иметь своих людей в правоохранительных органах и медицине. Или, в крайнем случае, - много денег.
В последе время, когда я вижу по телевизору попытки руководства страны навести порядок в здравоохранении – я просто улыбаюсь. Понять то их можно. То, что в медицине бардак, который так и не могут преодолеть со времен перестройки, ясно всем. И то, что врачи, что бы становились рвачами, должны нормально зарабатывать, то же понятно. Можно придумать кучу проектов, но если подходить к этому, как всегда по принципу проведения очередной популистской компании, они так и останутся «прожектами», все более и более дискредитируя своими результатами руководство страны в глазах народа. Только введение истинных рыночных принципов в медицине может вернуть и качество лечения и права пациентов. Нужно сделать просто. Ликвидировать «монстра» - фонд медицинского страхования, оставив саму суть страховой медицины и раскидав страховое обслуживание на множество компаний, лишив их при этом монополизма (процентные квоты) и установив верхний предел цен на услуги. И тогда, что бы им иметь свой кусок масла на наш кусок хлеба они, конкурируя между собой и врачей «пасти» будут, как положено, и похоронят массу безграмотных начальников от медицины, а то и больниц. Но, что бы не произошло монополизации рынка медицинских услуг, либо сговора предоставляющих их учреждений – законодательно закрепить нижнюю планку количества подобных и обязательное, как минимум трехкратное, их дублирование на одной территории. А для снабжения специалистами отдаленных территорий нужно вернуть обязательную по распределению трехгодичную отработку врачами после окончания ВУЗов.
Мне бы меньше всего хотелось, что бы после прочтения написанного у читателя образовалось ощущения безысходности и фатальности, связанное с необходимостью обращения в медицинские учреждения, ведь я совершенно сознательно расставлял акценты в основном на отрицательных моментах. При этом я считал и считаю, что основная, подавляющая масса медиков это добросовестные люди, деятельность которых граничит с подвижничеством (во всяком случае, глядя на размер зарплат, которые им выплачивает государство, по другому говорить сложно). Но медицина, как важнейшая сфера жизнедеятельности нашего общества, не имеет права терять тот, завоеванный веками, авторитет в глазах людей, который создавали наши предки. И уж тем более не имеет права в своем развитии иметь те же отрицательные тенденции, которые возможно могут быть на определенных этапах терпимо поняты обществом и прощены в других сферах нашей экономики. Потому, что такие понятия как здоровье и жизнь стоят над всем остальным. Как говориться: «Было бы здоровье, а остальное купим». Будьте здоровы и не дай бог, вам обращаться к людям в белых халатах. А если уж пришлось, то постарайтесь вспомнить хоть немного из того, что сейчас прочитали. Может быть вам это поможет.