Что то на голову упало. Очень странно, что то твёрдое, но лёгкое. По крайней мере я не почувствовал боли. Проводя рукой по макушке своей головы, я обнаруживаю на пальцах белую пыль. Надо мной арка, похоже краска осыпалась от гула поездов. Появляясь в тёмных тонелях, они проносятся мимо платформы, вздымая вверх девечьи юбки. Как муравьи, люди систематично входят и выходят из вагонов. Толкаются, иногда даже дерутся. Но до настоящего мордобоя никогд ане доходит. Под землёй люди так спешат по своим делам, что даже на выяснение отношений времени не хватает. Они быстро проходят корридоры советских барельефов, садятся в синий в вагон, и, прячась от мрака тонеля и страха перед смертью под землёй, достают никому не нужные книги и жрурналы. Они даже не читают. Люди просто прячут глаза за стройными рядами букв, в надежде поскорее уснуть и проснуться от объявления диктора.
- Ваша остановка, выходите! Осторожно, двери закрываются.
Я мог бы быть таким же, и просто поскорее закончить свой путь под холмами Москвы. Тем более у меня самого не мало планов было на день.
10:30 - встреча с давно знакомым человеком.
Вот только я не из этого безумного города. Я почти деревеньщина, хотя скрываю это как могу. Я могу считаться глупцом, по сравнению с обычными бабками в метро. Они то повидали в жизни больше меня. Я посмотрел на часы, было 10:10 по Московскому времени. Всё никак не могу привыкнуть. Я живу на час позже жителей необъятной столицы нашей необъятной родины. Находясь на станции Маяковская, я, не двигаясь, стоял на платформе, ожидая свой поезд. Когда лицо обдувает ветром, а с сырых и холодных улиц попадаешь в место, где тепло и даже немного душно, начинает кружиться голова, хотя работать мозги стали лучше. Иначе не додумался до того, что я деревеньщина в этом потоке людей на эскалаторе.
А плевать я хотел на земные дела. Ничего не буду делать, никому не обязан, особенно в воскресенье. Я последжний день под красными звёздами кремля, дайте же насладиться моментом. Вот только собравшись кучей в ежедневнике, мои дела достают меня в любой точке, хоть в центре, хоть в Кунцово. Единственное место, где меня никакие виды человеской связи не достанут - это метро. Всё равно, что растворится в толпе.
Я сажусь на скамейку и начинаю разглядывать своих земляков. Хотя, наверно, это не совсем правильное утверждение. Они чужие люди со своими законами, другими ценностями и даже, другими глазами. Алчная Москва, сожрав ближайшие городки, медленно подбирается к Твери, губя всё новые леса, всё новые поля. Но этот город дышит всей нашей истоией. Даже метро ещё отдаёт эхо плача бедных матерей, во время битв у Москвы. Ни одного другого вечного огня, как у московского, тебя не переполняет такая гордость и такая скорбь. Видя в сотый раз колокольню Ивана великого не перстаёшь удивляться, а мавзолей так и зовёт заглянуть. Наверно особые стороники старого режима поклоняются мумие, как божеству.
Хотя, наверно это лишья так думаю ,как человек из вне. Я не видел тёмных закоулков и местной гопоты, я никогда не гулял по Арбату с друзьями и тем более не целовался с девушкой на мосту над Москвой рекой. Я чужой в этом городе. Может даже я не могу даже краем глаза углядеть прогнившее сердце столицы, которые стало обыденным для москвичей. Что я вообще знаю? Ничего, абсолютно ничиго. Всё, что я могу, это сидеть на метро, как бездомный напротив, и смотреть на людей. Просто нчиего не делать. Думаете если я лягу на скамейку и закрою глаза, кто нибудь поинтересуется в чём дело? Я вроде бы не одет как беспризорник. А если мне и врпавду станет плохо?!
Ничего не случится. Пройдёт несколько часов, прежде чем юдительные служащие метро заподозрят что то неладное и начнут ко мне приглядываться.
Девушка пробегала мимо. Она выронила бумажник, я поднял и хотел вернуть. Это расценили как грабёж. Что случилось с людьми, если в добре они стали искать зло?
Они просто забыли что это значит. Слово из 5 букв начинающиеся с Д. Данные исчерпаны.
Город давит на меня, душит кольцами и развязками автомобильных дорог. Мои лёгкие становятся дырявыми от выхлопных газов. А мне плевать. Я поеду к библиотеке Ленина, и пройдусь по красной площади, потом по набережной до храма Христа спасителя. Зайду в Манеж, и вновь покатаюсь на метро. Но потом, я уеду. Пусть я живу в одном большом заводе, грязном и цмирающем городе, но я по-карйней мере могу уехать в лес и наслаждаться птичьим пением, вдали от Цивилизации. Москва никогда не отпустит меня так просто, она устроит мне пробку, аварию или заставит израсходывать весь бензин. Как бороться, если бетонными тисками тебя зажимают в металлической коробке?