«Звезда» на рандеву
Признаюсь, меня немало удивило, когда в свите Филиппа Киркорова, сопровождающей его в турне по разным странам, я обнаружила своего бывшего сокурсника по журфаку Мишку Садчикова. В нашей компании Мишу любили: высокий интеллект и здоровый цинизм сочетались в нем с необыкновенной душевностью и даже сентиментальностью (впрочем, о последнем качестве знали только самые близкие). От безмятежных (доперестроечных) студенческих лет у меня сохранилась магнитофонная бобина (кассеты были еще не в ходу) с записями Мишкиных песен. Впрочем, то были не совсем песни. Он просто пел свои любимые стихи - из сборников Ахматовой, Цветаевой, Вознесенского, то срываясь на крик, то хрипя, то шепча. Это было слишком личное, и позже Мишка удивлялся - как же он согласился тогда на запись? Теперь он готов отдать многое, чтобы иметь у себя копию той бобины. Потому что с тех пор за гитару больше не брался.
Санкт-петербургский журналист Михаил Садчиков - известный человек в мире эстрады. Его имя хорошо знакомо и музыкантам других жанров. В этом мире он вращается уже двадцать лет. Написал три книги. Одна из них - "Рандеву со звездами" -разошлась в 1992 году миллионным тиражом. Начинающие певцы и группы готовы на многое, чтобы под статьей об их концерте стояла подпись Садчикова.
Седой, импозантный (несмотря на "бермуды"), неторопливый - таким я увидела его спустя десять лет.
К СЛОВУ О ЛЕГЕНДАХ
- Знаешь, когда я сказала в редакции, что мне позвонил сокурсник - ивестный "питерский" журналист, и назвала твое ИМИ, один из бывших санкт-петербуржцев сказал: "Вообще-то у него сомнительная слава. В прошлом - воспевал комсомол, теперь эстрадными звездами ангажирован"... Что ты на это скажешь?
- Это из разряда легенд, которые ходят обо мне. Однажды мне приписали авторство разгромной статьи о группе "Алиса", подписанную неким Кокосовым... Что же касается реплики твоего коллеги, могу сказать такую вещь: в годы застоя я участвовал в выпуске разных подпольных журналов. Один даже сам издавал. Назывался он "Бум-компания". Мы печатали его на машинке и размножали на ксероксе - с помощью приятеля, который работал на заводе. Как сейчас помню, приезжал я на окраину города и подавал условный знак приятелю, стоявшему по ту сторону огромного заводского забора, и он перекидывал мне пачки отксеренных листов. Мы их обрезали, подшивали, а затем все это ходило по рукам.
- А о чем вы писали в подпольных журналах?
- О рок-н-рольных фестивалях, рецензировали новые магнитофонные (тогда была, как ты помнишь, эра "магнитофонной культуры") альбомы разных групп.
- У тебя не было в связи с этим "самиздатом" неприятностей?
- Были. Но нам повезло: как раз начали умирать вожди, и о нас забыли. Правда, я должен тебе сказать, что меня интересовала только музыка, диссидентом я никогда не был и никогда особенно ни с чем не боролся. Это не в моем характере. Развал Союза был для меня неожиданностью: мне казалось, что нам ВО ВСЕМ ЭТОМ предстоит жить еще долго. Но, слава Богу, появились новые возможности, и шоу-бизнес стал развиваться в России семимильными шагами и все больше приобретать черты цивилизованного бизнеса. Приятно, что мы успели, застали это, а ведь могли бы и не застать...
- А как тебе работалось в застойное время?
- Тогда печатное слово было на вес золота: после критической статьи ансамбль могли снять с гастрольного графика и вообще разогнать. У меня же чаще было наоборот. Например, одна моя статья, написанная в Питере, решила судьбу шумной модной группы "Интеграл" Барри Алибасова, кото¬рую собирались разгонять. Статью срочно переправили в Саратов, где группа тогда базировалась, и вытащили на решающем худсовете: смотрите, что пишет о наших гастролях комсомольская газета в Питере! Таких эпизодов я могу вспомнить десятки.
- А "закрытие" имен или групп на твоей совести есть ?
- Очень, очень мало...
- Ты никогда не был особым меломаном. Понятно, что все мы в какой-то степени выросли из "Битлз", "Ди пепл", но это - другое...
- Все началось довольно случайно: в 1976 году в "Московском комсомольце" появилась рубрика "Звуковая дорожка", посвященная эстраде и поп-музыке, и я вдруг понял, что об этом, оказывается, можно писать постоянно, и открыл подобную рубрику в челябинской газете, где работал после университета. Когда я в 1979 году переехал в Санкт-Петербург и пришел в молодежную газету "Смена", там уже существовала музыкальная рубрика, но писали в основном о западных исполнителях. А я хотел писать о наших.
Постепенно пошла молва: звезды знали, что, когда они приедут в Питер, к ним на концерт придет человек по фамилии Садчиков и будет писать об этом концерте. Я тогда был один такой - ни на ТВ, ни в газетах этот жанр особо не баловали. Зато сейчас, когда я прихожу на пресс-конференцию с какой-нибудь звездой (у нас сейчас эпоха пресс-конференций) и вижу в зале человек 80 журналистов, меня охватывает приятное чувство: сколько народу за мной потянулось! Многие называют себя моими учениками (некоторых из них я в глаза не видел), говорят, что, когда учились на журфаке, читали мои статьи. Помню забавный эпизод: еду в метро и вижу человека, который увлеченно читает явный "самиздат" - толстую, кустарно переплетенную книгу. Подошел к нему бочком, заглянул через плечо. Оказалось, что это "книга" моих статей.
- Как складываются твои отношения со звездами?
- Я думал, что буду дружить с теми, о ком пишу. Ничего подобного! Это как в жизни: должно возникнуть взаимное притяжение. С одними сложились дружеские отношения, с другими - только профессиональные.
- Летний отпуск, как я поняла, ты собираешься провести в Майами - в компании с Игорем Николаевым и Наташей Королевой. Звезды берут тебя с собой в заграничные турне. Вот и сей
час ты - в команде Киркорова, живешь вместе с Пугачевой и Киркоровым на вилле в Кейсарии вместе с привезенными личными поваром и фотографом этих эстрадных звезд. Ты что, ангажированный журналист?
- Знаешь что - спроси об этом у самого Киркорова.
- А что? И спрошу!
КИРКОРОВ О САДЧИКОВЕ И О СЕБЕ (РАЗГОВОР В ГРИМУБОРНОЙ)
Ш. Ш. (указывая на Садчикова):
- Почему этот человек с вами здесь?
Киркоров:
- А кому я еще могу доверить свою личную, интимную жизнь? Мы не первый год с ним знакомы. У нас интересная такая судьба отношений: не очень приятные друг к другу чувства
вдруг переросли в дружбу.
Садчиков:
- Это чистой воды легенда!
Ш. Ш. (Киркорову):
- А все-таки, чем же Миша вас поначалу раздражал?
Киркоров:
- Он меня не раздражал. Я его просто не любил. Он про меня написал, что я любимчик Аллы Пугачевой!
Ш. Ш. (Садчикову – «возмущенно»):
- Как ты мог написать такую "гадость"?
Киркоров (продолжая):
- Я любимчиком ее не был. Наоборот, у нас были неординарные отношения. А он написал - любимчик... У меня эта статья до сих пор где-то лежит. Он пришел взять у меня интервью
и сразу мне дико не понравился. И я - ему назло - стал "плохим" (на самом деле таковым не являясь) и начал говорить ему нечто такое самовлюбленно-самоуверенное.
Ш. Ш.:
- Как он реагировал на вас в роли "мальчиша-плохиша"?
- Я его пытался разозлить, а он все не заводился вот как сейчас, сидит такой спокойный, не меняя выражения, лица, и этим заводил меня еще больше. Он очень грамотный журналист в этом отношении. Через два года после той встречи все встало на свои места - Миша пришел на мой сольный концерт (это был хороший концерт)... В общем, с 1992 года мы встречаемся с ним как родственники. Тем более у него такой очаровательный сын - просто кукленок! И вот я сейчас думаю: соберусь как-нибудь писать книгу или сочинять автобиографию - кого я позову? Кроме него вряд ли кто-то сможет написать. Миша же фактически один из первых журналистов. Таких больше нет. Сейчас у нас много стало "гаспарянов" разных, эдаких "правдоискателей". Но сейчас-то это легко, сейчас можно писать все, а тогда, в 80-е годы, когда на журналиста можно было и надавить? На Мишу и тогда было трудно давить - он и в те времена себе не изменял. Сейчас все хотят как-то существовать, конкуренция очень велика. Но он остается честным и пишет правду. О плохом он не напишет, что это хорошо. О хорошем не напишет плохо. И потом - он разбирается в музыке. Он не дилетант, он спец в этом дело. И за это наша семья его очень уважает.
Ш. Ш.:
- Настолько, что вы готовы принять из его уст критику?
Киркоров:
- У меня такой характер - я никогда ни с чем не соглашаюсь явно, но беру себе на заметку. А потом у Миши такая манера: он не критикует, а как бы высказывает мысли вслух, как бы сам с собой разговаривает, но я при этом присутствую и, естественно, в силу своего характера и положения говорю: "Нет, да ты что!", а про себя думаю: "А ведь я тоже об этом думал, значит, так оно и есть".
Ш.Ш.:
- А если он возьмет и раскритикует это ваше турне?
Киркоров:
- А здесь и критиковать-то нечего: все безукоризненно. "Веst shoy ". Я такой уверенный в себе человек. Если бы это было плохо, я никогда бы не пригласил с собой съемочную группу и ведущего "музыкального" журналиста, не раздул бы из всего этого такой пафос. Я уверен в своем концерте-спектакле, знаю, что он выверен до миллиметра. Мне не стыдно ни за одну ноту, ни за одну песню и репризу. А когда я уверен, я могу пригласить хоть Квинси Джонса и Майкла Джексона, потому что это - " Веst shoy " России.
Ш.Ш.:
- Вы всегда были в себе так уверены?
Киркоров:
- Да я и сейчас-то далек от совершенства, А когда я увидел свою первую съемку (в 17 лет - Ш.Ш.) мне вообще расхотелось петь, я подумал: ну куда я лезу? У меня есть одно свойство, которое я пытаюсь сохранить, - искренность. Пусть я был несовершенен в вокале, движениях, но если я пел - я пел искренне.
Ш.Ш.:
- Вы резкий человек? Можете накричать на костюмера? Устроить разнос осветителям?
Садчиков (вставляет):
- На жену накричать...
Киркоров (слегка заводясь):
- На жену? Ну за что? Она мне что, изменила? Она меня что, не накормила? Она мне что, отказала там в этих - супружеских каких-то делах? Не за что! Она у меня идеальная! Лучше не бывает!
Ш. Ш. (возвращаясь к вопросу о костюмерах и осветителях):
- Срываетесь на ком-нибудь?
Киркоров:
- Просто так у меня никогда ничего не происходит. Иногда мне необходимо себя завести. На сцену нельзя выходить в амебном состоянии. Я живой человек, я не могу все время выступать гениально, я не машина. И вот когда у меня нет сил, эмоционального заряда, я могу сорваться и тем самым завести себя. Мое окружение прекрасно понимает, что мне это надо - как артисту и как живому человеку. Мне это простительно, я же не употребляю наркотики, не пью, почти не курю - не допингую себя ничем посторонним. Я себя допингую именно эмоциональной встряской. Сегодня, перед тель-авивским концертом, как-то все удивительно спокойно - нет проблем ни со светом, ни со звуком. А мне по сути сегодня нужно выпустить пар. (Фотокорреспонденту, у которого в этот момент зазвонил пелефон): Вы мне очень мешаете!
Ш. Ш.:
- Похоже, вы сорветесь сегодня на фотокорреспонденте!
Киркоров:
- Я вообще ненавижу фотографироваться. Для меня фотоаппарат - как для быка красное. Я считаю, что фотография крадет у человека душу.
Садчиков (комментирует):
- И именно в этот момент у фотокорреспондента не сработала вспышка.
Фотокорреспондент (деловито):
- "Сдохли" батарейки.
Садчиков (вкрадчиво):
- Но "сдохли" почему-то именно в этот момент.
Ш. Ш. (Киркорову):
- Каково это - жить на виду у всех?
- Знаете, а мне нравится. Только иногда меня шокирует людская бесцеремонность. Но я это списываю на непосредственность и прощаю бесцеремонные поступки: например, когда во время концерта подходят вплотную к певцу и фотографируют его (неприязненный взгляд в сторону фотокорреспондента).
Ш. Ш. (вспомнив, как на выкрик из зала "Хочу Пугачеву!" Киркоров тут же ответил: "В отличие от вас, я ее не только хочу, но и имею"):
- Когда вы резко реагируете на глупые выкрики, не боитесь показаться вульгарным и грубым?
Киркоров:
- У меня на каждую подобную ситуацию заготовлен десяток реприз. Важно, с каким чувством это произносится. Я не могу сказать зло. Я могу сказать едко, смешно, как-нибудь перекрутить. И потом, вы знаете, у меня настолько положительная репутация, что давно пора ее чем-нибудь подмочить. Вывести меня из себя на сцене практически невозможно, у меня всегда срабатывает защитный механизм: а зритель-то тут при чем? Люди заплатили деньги, пришли, ну почему из-за одной идиотки или идиота должны пострадать все? Почему? Меня любят тысячи, а один пришел сказать какую-то гадость, и я из-за этого одного испорчу настроение себе и другим? А потом еще прочту об этом инциденте в какой-нибудь газетенке?
Ш. Ш.:
- А чем вас можно по-настоящему уязвить?
Киркоров:
- Я не выношу предательства друзей. Не могу к этому привыкнуть. Алла говорит: да хватит уже, пора забыть, а я не могу.
Ш. Ш.:
- Она более отходчива?
Киркоров:
- Нет, просто Алла не позволяет так влезть себе в душу, как это происходит со мной. У нее не доходит до таких ситуаций - она четко отсекает внешний мир от себя и живет во внутреннем мире, где царит ее семья и ближайшие друзья.
Ш. Ш.:
- И, тем не менее, ваша личная жизнь подробно описывается газетами всех мастей.
Киркоров:
- Я безумно рад, что мне делают бесплатную рекламу. Если о нас говорят, значит, мы еще живы, мы интересны. Пусть говорят, что хотят, люди сами разберутся, что правда, а что неправда. Артист выходит на сцену, и сразу видно какой - плохой? хороший? самовлюбленный? неискренний? Другие платят за то, чтобы о них писали, придумывают про себя всякие небылицы и тиражируют каждый свой шаг, шажочек, шажок метровыми буквами. Если я САМ публикую какие-то материлы о себе, то только когда это действительно СОБЫТИЕ: концерт в престижном нью-йоркском зале "Медисон Сквер Гарден", например. А как я разбил машину, где на меня опрокинулся поднос в ресторане или в каком казино я выиграл 250 тысяч долларов - журналисты сами придумают и напишут. И спасибо им за это.
Ш. Ш.:
- Но всегда ли приятно прочитать в прессе слова, которые вы говорите своей жене в спальне?
Киркоров:
- Я живой человек, но не настолько сумасшедший, чтобы расстраиваться по поводу того, если прочитаю о себе что-то оскорбительное в газете. Я выбрал себе такую профессию, что я не защищен от этого. Я уже смирился, не реагирую.
Ш.Ш.:
- Да, но есть вероятность, что такие публикации постепенно создают человеку имидж недалекой скандальной звезды.
Киркоров:
- Я своей работой доказываю, что я не однодневка и существую не за счет какого-то известного продюсера или скандалов. Единственный грандиозный скандал разразился в 1993 году, когда мы расписались с Аллой, но и до этого я был артистом, которого народ в принципе любил. И любил за песни, а не за скандалы. Поэтому смею надеяться, что я никогда не сумею создать себе имидж пустышки, однодневки, такой звездульки. Я ЗВЕЗДЕНЬ в полном смысле этого слова. Кремлевское ЗВЕЗДИЩЕ.
Садчиков (подначивая):
- Спроси его о сексменьшинствах (напоминает Киркорову диалог с одним из зрителей-геев на
эту тему).
Киркоров:
- А, да, было... Не помню, что мне этот мужик сказал, голос у него еще был такой странный. Я ему тогда ответил: "Милый, я тебе ничем помочь не могу. Найди себе другого". Меня вообще эта тема сексменьшинств забавляет. Это огромная прослойка публики, которую я не хочу терять. Где-то я заигрываю с этой публикой, может быть, одеваюсь как-то провокативно, что совсем не значит, будто я такой же, как они. Просто в нашем шоу-бизнесе это сейчас сплошь и рядом, и никуда от этого не деться. Общаясь с геями, легче всего поставить какое-то клеймо, но вспомним, сколько талантливейших, гениальных людей принадлежит к этой плеяде - и в театре, и в кино, и на эстраде. Поверьте, что, общаясь с ними, я получаю гораздо больше удовольствия, чем от общения с какими-то гетеросексуалами, или как это еще называется? - "натуралами"! У них порой одна извилина, направленная на похотливый секс, и все. А люди нестандартной ориентации очень тонкие и интересные, и быть популярным у них, я считаю, не последнее дело. Ну мало ли как они там живут? Пусть себе живут. А потом, так "все смешалось в доме Облонских", что уже не важно, кто какого цвета, главное - талантливые люди или нет. На бездарность, пусть она будет трижды гетеросексуальная, никто не пойдет.
Ш. Ш.:
- Что за команду вы с собой возите? Вот Садчиков, например...
Киркоров:
- Садчиков - мой гость. Я его пригласил и сказал: хочу посмотреть на турне твоими
глазами, только тебе могу доверить. Я знаю, что он напишет правду - хорошо и
грамотно.
Ш. Ш.:
- А остальные в вашей свите кто?
Киркоров:
- Фотограф Кузьмин. Человек, который на протяжении десяти дет меня везде эксклюзивно фотографирует. Еще я пригласил в турне самую грамотную съемочную группу из программы "Музобоз". Со мной - самые профессиональные музыканты (половина из них работала в группе Аллы "Рецитал"). Лучший балет, лучший вокал, лучшие осветители, лучший звукорежиссер.
Ш. Ш.
- И сколько всего народу?
Киркоров:
- 60 человек. Я могу себе позволить, чтобы музыканты взяли в поездку своих жен и детей. Жизнь коротка, пусть "вкусят", если есть возможность.
Ш. Ш.:
- А кто платит за жен и детей?
Киркоров:
- Кто? Филипп Киркоров.
- Ш. Ш.:
- Вы можете себе это позволить?
Киркоров:
- Могу. Благодаря этому этот коллектив уже шесть лет со мной.
Ш. Ш.:
- А благотворительностью вы не занимаетесь?
Киркоров:
- Вы знаете, заниматься в нашей стране шоу-бизнесом - это и есть самая большая благотворительность. Если бы я жил в Америке, то был бы уже миллиардером, и Майкл Джексон просто отдыхал по моим заработкам. Но я живу в стране, в которой отсутствует авторское право, прибыль с кассет, пластинок, записей, прокрутки по радио и ТВ. И вот такой благотворительной работой я занимаюсь уже в течение десяти лет.
Ш. Ш.:
- Чтобы попасть на ТВ, многие сами платят за это. А вы?
Киркоров:
- За то, чтобы меня показали в передаче, я никогда не платил. Скажите спасибо, ребята, что я пришел, это - та же благотворительность. Впрочем, ладно, "гусары денег не берут". Но если мне надо провести рекламную компанию, я, конечно, буду платить.
Ш. Ш.:
- Чего вам, как вы выразились - "звездуну", не хватает для полного счастья?
Киркоров (поправляет):
- "Звездище". Ну, вроде мне на девяносто процентов всего дано. И успех есть, и сам вроде не уродина, и хиты получаются, и коллектив большой, и жена первая на эстраде. Мне вообще повезло, но, конечно, чего-то не хватает. (грозно, чуть повышая голос.) Ну хоть ЧТО-ТО может остаться у меня для себя, или -так вам все и выкладывай?
Ш. Ш.:
- Оставим это. Последний вопрос. Вы не боитесь показаться нелепым, смешным, то есть оказаться в ситуации, когда даже роль "мальчиша-плохиша" не вывезет?
Киркоров:
- Я боюсь какой-нибудь подставы. Что-то такое недавно случилось у Валеры Леонтьева на концерте, и люди до сих пор гадают - случайность или специально кто-то подстроил? Или история певицы Ольги Зарубиной. На ее концерте, который снимало телевидение, вдруг отключилась фонограмма. Эту певицу разнесли тогда по косточкам и забыли: в 80-х годах еще никто не знал, что значит "петь под фанеру". Считалось обманом. Или возьмем Азизу - была звездой и в один вечер потеряла все (имеется в виду концерт, на котором был убит Игорь Тальков. - Ш. Ш.). То есть ситуация может возникнуть любая. Но больше всего я боюсь подставы не технической, а ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ - вот в такие моменты я, наверное, могу выглядеть и смешным, и ущербным.
Ш. Ш.:
- Вы способны ударить человека?
Киркоров:
- Не приходилось. Мне даже таракана раздавить трудно - при том, что я их ненавижу. Вчера мокрица на даче (вилле, - Ш. Ш.) появилась, такая мерзкая мокрица, отвратительная.
"Убить ее?" - спросил Гришка (фотограф Ф. Киркорова. - Ш. Ш.):- "Да нет, - сказал я, - пусть себе ползет. Жалко."
"УВАЖАЕМЫЙ АВТОР..."
Оказывается, ироничная песня Аллы Пугачевой "Уважаемый автор, я статью прочитала вашу..." была своеобразным ответом Садчикову на его критику в адрес пугачевской программы "Пришла и говорю". Обида, судя по всему, была не "кровавой" - последние лет 15 журналиста и Пугачеву связывают дружеские отношения. Садчиков был гостем на ее свадьбе с Филиппом Киркоровым, куда приглашался только самый "ближний круг".
- Я несколько лет не делал с Аллой интервью, но когда общаюсь с ней, у меня обычно включен диктофон, - говорит Миша. - Это такой кладезь всяких историй и оригинальных высказываний, что за ней только ходи и записывай, подбрасывая время от времени тему и слегка провоцируя. Есть люди, которые на сцене - "звезды", а в быту - совершенно приземленные и неинтересные. Алла - полная им противоположность. Она во всем неординарна. Дома и с друзьями - человек удивительно мягкий, нежный, заботливый. Наблюдая ее такой расслабленной в быту, никогда не подумаешь, что это Пугачева, какой ее видит большинство. Но лишь только Алла попадает в аудиторию, вокруг нее возникает сильнейшее поле, заставляющее людей как-то поджаться. Каждый думает, что она смотрит именно на него. Когда у нее концерты, она всегда очень нервничает - в отличие от Филиппа, который перед выступлением может часами кататься по жаре на самых закрученных горках луна-парка. Алле же перед выходом на публику необходим очень серьезный настрой.
(Из книги Садчикова "Рандеву со звездами": "Герой Соц. труда, бригадир пошивочного цеха: "Мы тут недавно с девчатами в обед обсуждали концерт - там Валечка Толкунова пела так хорошо, так душевно. Тут мы и говорим: "Она такая же, как мы". О Пугачевой такого не скажу. Очень уж она много про себя мнит, про себя поет, про свою интимную жизнь, а она так далека от нашенской. Вот Валечку я в своем пошивочном цехе представляю, а Аллу Борисовну нет. Почему?" - А. Пугачева: "Ну что сказать ? Бабоньки, ну неужто вы такие дуры?! Не верю! Неужто и вправду считаете, что вы такие же, как Валя Толкунова? Да не поверю никогда! Чтоб у вас в жизни было так, как у нее...")
ОДНА ЗВЕЗДА НА МИЛЛИОН
В перерыве, оглушенная децибеллами супермощной аппаратуры, ослепленная прожекторами, направленными в зрительный зал, и недоумевающая, спрашиваю Мишку:
-И ты - такой тонкий и интеллигентный человек - существуешь ВО ВСЕМ ЭТОМ двадцать лет? Но как?
- Мы видели сейчас с тобой по сути яркое бродвейское шоу. Не вижу, что в этом плохого. В России примерно 150-200 артистов, которые могут считаться звездами. Я имею в виду и поп-музыку, и эстраду, и рок-н-ролл. Критерий примерно такой - ты выходишь на улицу российского города и спрашиваешь у первого встречного: кто такая Пугачева? кто такой Киркоров? Кобзон? Леонтьев? - и тут же получаешь ответ. И все в этой не такой уж большой компании (по численности - два наших курса на журфаке) друг друга знают. И я всех знаю. И меня знают.
- Ты можешь себе позволить критику в их адрес?
- Конечно.
- И они ее принимают?
- Я критикую сейчас редко. Понимаешь, у нас желтая пресса так артистов, бедных, полощет, что появилась потребность в какой-то изначальной доброжелательности по отношению к ним. У меня на телевидении вышло около 50 авторских программ - "Рандеву со звездой", где я придерживался именно этого принципа и убедился в том, что когда люди видят, что ты не дышишь ненавистью ко всей этой эстраде, не горишь желанием перемыть кому-то косточки, они примут от тебя и критику. Я отличаюсь от других журналистов еще и тем, что я для этих 150 звезд скорее свой, нежели чужой. Я - внутри, а не по ту сторону барьера. 20 лет назад я позволял себе какие-то наскоки (что замечаю сегодня за молодыми журналистами, которые стремятся сделать себе таким образом имя), но сейчас мне - по возрасту и статусу - уже как-то не с руки заниматься таким тявканьем и желтизной. Вот представь себе, я в течение двух недель живу на вилле с Аллой и Филиппом. При желании можно накопать таких подробностей, таких снимков наделать из-за кустов... Но у меня даже мысли такой не возникнет. Это, во-первых, несолидно, во-вторых, совершенно не мое. Да и что потом со всем этим делать? Подслушать, подсмотреть, схватить и убежать. А жизнь-то продолжается, и этот круг из 150 человек - он не увеличивается до бесконечности. Кончится все тем, что ты выпадешь и окажешься по ту сторону барьера среди этой гавкающей толпы. Если такое подходит кому-то по уровню личности - ради Бога, но при чем здесь я? И потом, мы должны все же признать, что 150 звезд - это примерно один из миллиона. Стать одним из миллиона - в любой области - это очень нелегкий труд. При том, что большинство моих музыкальных собеседников не настолько глубоки и интересны, как та же Алиса Фрейндлих, с которой мне недавно довелось общаться, но они - из другой среды. У них иные интересы, иная жизнь, и это, конечно, накладывает отпечаток.
- Книжек не читают...
- Да, может быть, книжек и не читают, но я знаю одно - каждый из них, став одним из миллиона, проявил какие-то качества своей личности, сильный характер хотя бы. Потому что в этом мире очень много всякой закулисной игры, и выбиться не так просто. И вот тема судьбы человека, его характера меня и настраивает на положительное отношение к этим людям. Я думаю, что Вовке (сокурсник. - Ш. Ш.) еще тяжелее, ему - при его интеллекте - для заработка и поездок приходится общаться со спортивными звездами.
- У Володи есть отдушина - театр. А у тебя?
- Нет, у меня все совершенно не так. Я точно могу сказать тебе, что растворился в этом мире, живу его событиями и интересами.
- До сих пор мы говорили о звездах. А начинающие исполнители попадают в сферу твоих интересов?
- Да, в свое время у меня был даже такой проект под названием "12 надежд": каждый год мы объявляли в Питере 12 имен, которые в перспективе могут стать звездами, и отслеживали их, привлекая прессу, радио и телевидение. В числе 12 надежд побывали не столь широко известные тогда Лариса Долина, группы "Секрет" и "Форум". Фестиваль "Шлягер года" тоже готовился при моем активном участии. Одним словом, время от времени у меня возникает такое поползновение - помогать молодым, хотя не могу сказать, что это мой основной удел.
- Чувствую, что мы плавно возвращаемся к теме звезд. Они пытаются диктовать тебе, что ты должен писать, когда берут тебя с собой в поездку, подобную этому израильскому турне?
- Наоборот - им интересно мнение человека, который вроде и с ними и все-таки как бы со стороны. У них самих глаз уже замыливается. И съемочная группа, которую они берут с собой, - это тоже как бы взгляд со стороны.
- Звезды - народ капризный. Как тебе удается выстраивать нужную дистанцию, чтобы не попасть в унизительное положение. Иными словами - тебе не указывали на дверь, не ставили
на место?
- Во-первых, я не принадлежу к классическому типу журналиста, который надоедает, звонит, атакует. Ты же меня хорошо знаешь - я достаточно невозмутим. Во-вторых, я знаю этих людей и представляю себе, с кем из них можно переходить грань, а с кем не стоит. Какие-то звездные понты, конечно, бывают, особенно у только что поднявшихся звезд, но я бы не сказал, что это носит какой-то тотальный характер. Чем крупнее звезда,
тем проще и нормальнее она в общении. Мне кажется, что мне или, скажем, тебе было бы легче всего общаться с таким человеком, как Пол Маккартни. Потому что он достиг такого уровня, что отсекает все ненужное, всю чепуху. А те, кто бегает, кричит, заводится... Не знаю! Вот у нас самой эпатажной и скандальной фигурой считается Маша Распутина, говорят, она побила за кулисами Софию Михайловну Ротару. Честно говоря, не представляю себе, чтобы Маша могла оскорбить меня, - у нас милейшие отношения. Или - Борис Моисеев он никогда не позволит себе в мой адрес ничего эпатажного, у нас великолепные отношения. Кстати, недавно он объявил в поездке, что хочет уйти со сцены и заняться кино. Как будто бы есть предложение Алана Паркера. Я спросил: а чем ты будешь заниматься до Алана Паркера? А он на полном серьезе отвечает: "Буду твоего сына раскручивать как продюсер. Таой одаренный ребенок не должен пропадать".
- Ты смотри, все-таки осторожнее с сыном...
Шутливая реплика остается без ответа: мой собеседник настроен на серьезную волну.
ОФИС С ЧУЧЕЛАМИ
- А где ты сейчас работаешь ?
- В смысле печатаюсь? Везде. В эру факса - это не проблема. А работаю в "Калейдоскопе". Это сейчас самая интересная и популярная газета в Питере. Ее тираж 250 тысяч (сравни с нашими городскими газетами с их 40-тысячным тиражом), то есть фактически газета для всей семьи. Печатается на великолепной бумаге в Финляндии.
- Кто ее издает?
- Компания 30-летних "новых русских".
- Какая у тебя должность ?
- "Михаил Садчиков". Когда они мне предложили работу и возник вопрос о должности, кто-то из них сказал: "Да какая у него может быть должность? Кто в Питере Садчикова не знает? Так и напишем - Садчиков".
- Книги продолжаешь писать?
- Предлагают писать. Но совмещать книги с газетой - нереально.
- О чем твои предыдущие книги?
- Одна - сборник интервью со звездами эстрады и рок-музыки. Вторая?.. Был такой гений пародии - Виктор Чистяков, вытупавший на эстраде. Он погиб в 28 лет в авиакатастрофе. Сейчас ему было бы уже 50. Я написал светлую, добрую книжку по воспоминаниях тех, кто его близко знал. И еще была книга, написанная в соавторстве с поэтом Николаем Денисовым, - о звездах, но его глазами. И вот я все время порываюсь уйти в писатели таких книг: книга о Пугачевой, книга о Киркорове, книга о Розенбауме, книга о семье Пресняковых... Но не могу уйти от газетных дел, а совмещать нереально. Работы безумно много. Помнишь, нас учили на журфаке? - ни дня без строчки. А я в день пишу по две-три статьи и при этом поддерживаю какой-то уровень.
- А жизнь, судя по всему, ведешь светскую.
- А ты знаешь, что для того, чтобы вырваться в такую поездку, мне перед этим приходится пахать, как чернорабочему, - я не могу уехать, не оставив задела статей. Или - нас часто с женой зовут на банкеты. Возвращаемся в два часа ночи и думаем: как она все же тяжела, эта светская жизнь. Назавтра - писать две статьи. Будешь не в форме, не напишешь, значит, послезавтра придется писать уже четыре.
- А поездки такого типа бывают часто?
- Если бы я захотел - хоть каждый день.
- Звезды тебе сами звонят?
- Как ты понимаешь, звезды сами особо никому не звонят, у них - другая психология. Но Киркоров в этом смысле исключение. Его рабочий день начинается с разбега: утром, после плотного завтрака, он на два часа садится за телефон и звонит по всему миру. Причем часто говорит по двум телефонам одновременно. Звонит мне в Питер, продюсеру Владу Лавриновичу в Нью-Йорк и так далее. Ему в принципе не нужен ни директор,ни продюсер, он занимается самопродюсерством. Это неожиданное качество - обычно звезды прячутся, перепоручая свои дела директорам.
- Кажется, мы вышли на тему - звезды в приближении. А что ты можешь сказать о Розенбауме?
- Года полтора назад у Саши появился в Санкт-Петербурге офис. Он теперь вице-президент по культуре известного акционерного общества "Великий город". Ты бы видела этот его офис! Современный офис - это черная мебель, белые стены. А у Розенбаума в офисе собраны: чучела волка, ястреба, перепела, сокола, шкура медведя, кинжалы, ружья, пистолеты, бескозырки, солдатики. Оленьи рога развешаны. Еще стоит такое старенькое фортепьяно. И последнее приобретение - живая игуана, для которой соорудили террарирум. Может, для вас, южных людей, это в порядке вещей, а у нас на севере - это нечто, когда игуана по кличке Клеопатра ползает в бывшей ниша для одежды.
- Игуана-то откуда взялась?
- Ее подарил Розенбауму Ян Арлозоров. И вот Саша очень любит приехать в этот свой офис рано утром - раньше своей секретарши, сядет и кайфует среди всего этого зверья. Вот тосковал человек по офису, никогда у него его не было, а теперь получил и разводит в нем разные новые прибамбасы. Настоящий мужской офис - ни у кого такого нет.
- А какие прибамбасы у Игоря Николаева?
- Игорь Николаев - он такой мыслитель, оратор, мастер тостов. Это масштабная личность - ему бы руководить солидным конструкторским бюро или чем-нибудь в этом роде. Он может
складно и витиевато говорить, завораживая своей красивой речью окружающих. Глядя на него на сцене, не подумаешь, что это титан мысли.
- Когда-то ты писал статью в защиту группы Барри Алибасова. А что представляет из себя Барри Алибасов сегодня?
- Он бурно прогрессирует в последние годы - его фантазии, проекты, роман с Лидией Федосеевой-Шукшиной - все, что он делает, отмечено печатью необычности. И это для меня удивительно, потому что, как правило, к 50 годам люди находят свою нишу и успокаиваются. Для меня это пример того, что в любом возрасте, даже когда мы уже вроде бы знаем, кто мы такие и чего от себя ждать, можно начать все сначала.
- А кто тебя поражает из рокеров ?
- Юра Шевчук. Очень яркая личность. Ну представь себе человека, который по три месяца в году, а то и по полгода живет в глухой деревне один. Есть такая под Лугой, стоят в ней 4-5 домиков, до ближайшего населенного пункта - километров 5-7. Зимой, кроме как на вездеходе, туда вообще не попадешь. У Юры там недостроенная дача, в которой нет ничего, кроме обогревателя и раскладушки. И вот он там живет - без охраны, прислуги, телевизора. Только радио, да недавно появился сотовый телефон (просто все боятся за него, а первое время он жил вообще безо всякой связи). Что делает? Пишет песни. При том,
что в городе у него любимая мама, сын Петруша. Казалось бы, ну посидел неделю, подышал воздухом, пописал песни и уехал. И вот я думаю - какая должна оыть у человека тяга к этому... Как-то Розенбауму захотелось так же отъехать: он снял на 10 дней "люкс" в гостинице "Россия", заперся и написал там 10 песен, попутно дав пару концертов в ночных клубах - для поддержания формы.
- Я прочла в твоей книге интервью с Курехиным. Оказывается, ты и жил с ним по соседству...
- Ну да, это все одна тусовка. Ты знаешь, Курехин так и остался для меня не понятым до конца. Мы с ним ровесники, но он выглядел по сравнению со мной как пацан - ни одного седого волоса, юношеское лицо (в то же время он был как бы серьезнее нас всех). Встречая его в нашем универсаме, я невольно всякий раз ловил себя на мысли: неужели это тот самый человек, который наводит со своей "Поп-механикой" за границей такой шорох? Я до сих пор не могу поверить в его уход, хотя это происходило на наших глазах, а потом мы все его хоронили. Он был невероятной личностью, все время будто играл, и наверное, от этого какая-то трагичность в отношении Курехина для меня просто неприемлема.
(Из книги М. Садчикова "Рандеву со звездами":
"Курехин: Мне Ленин гораздо более симпатичен, чем Петр. С не меньшим основанием можно сказать, что небесный покровитель нашего города - Ленин.
Садчиков: Да вы, я вижу, питаете к Ильичу слабость?
Курехин: И не скрываю, что Ленин - моя слабость. Я, например, яростный противник демонтажа памятников Ленину. Более того, считаю, что их было даже слишком мало. Просто к памятникам Ленину нужно относиться более творчески, например, ставить их в тех местах, где они никогда не стояли, - высоко в горах или под водой... Представляете, как замечательно, если вы очень долго, с невероятными усилиями, карабкаетесь на какую-нибудь горную вершину типа Джомолунгмы и внезапно видите памятник Ленину, окруженный снежными вершинами и эдельвейсами. Красота сказочная. Или охотитесь на рыб где-нибудь в Индийском океане и на глубине 1000 метров, среди кораллов, видите что-то родное. Это, конечно же, памятник Ленину, стоящий под водой и окруженный осьминогами, тюленями и другими морскими животными и рыбами. Автоматически возникает чувство Родины и любовь к России".)
- Звезды в России нуждаются в охране?
- Была такая мода на охранников, потом разобрались - деньги-то лишние никому платить не хочется - и берут охрану только на какие-то проекты. Правда, все зависит от ситуации. Например, Кобзон рассказывал мне, что в Питере или на любых гастролях ему охрана не нужна, а вот в Москве - нужна. И еще охрана нужна звездам обычно в загородном доме. Например, у Леонтьева она есть.
...Концерт окончился, Мишка проводил меня до машины. Разворачиваясь, я увидела, как он стоит возле белого "Мерседеса" в ожидании, пока публика отпустит своих кумиров и его друзей - Аллу Пугачеву и Филиппа Киркорова. Вспомнилось почему-то, что с предыдущего концерта Мишка уезжал с Киркоровым тоже в "Мерседесе", но только в черном.
Шели Шрайман, 1997 год