Я не сильна в статистике, да и не интересна она мне. Но от знакомых своих приходилось слышать, что столичный град Москва в животе своем имеет миллионов девять-десять человечков. Москва – город большой! Не то что, к примеру, Ульяновск, или столица Кыргызстана Бишкек. Чему же тут удивляться? Ребенку понятно, что чем больше место, тем больше людей хотят на нем разместиться: с мечтами, родственниками, скарбом, и, даже, иногда, с амбициями.
А вот как им друг с другом разместиться? В маленьком городе среди, хотя бы, полумиллионного населения, существуют прочные, нерушимые в масштабе автобусных остановок, связи. В маленьком городе человек старается оберегать и людей, что окружают его, и свою репутацию. Потому как заново в провинциях свою историю уже не расскажешь – некому… В туманах же мегаполиса, освещенные густым одеялом ламп, заменившего небо, люди перестают ценить друг друга. Здесь любая пубертатная личность может морочить юные головки, отрывистыми, как полбуханки, именами. Смена имени зависит от настроя, а также от интеллекта, поэтому иногда попадаются и прозвища. Например, днем, с Анечкой, ты можешь быть «Саней» - щеголяющим выдержкой программистом. Вечером, на дискотеке в клубе «Кабана», где во взглядах людей так и лучится африканская экзотика, тебе вдруг почудится, что ты наркодилер, опасный и неуловимый. И ты будешь готов никогда с ней больше не встретиться, ради секундного блеска в ее лазуритовых глазах, когда ты представишься ей: «Али…»Люди в мегаполисе зыбки и неуловимы. У всех есть уйма дел, свиданий, поисков. Практически на всех стоит тяжелая печать вечерних пробок. Они редко подпускают к себе, ведь на это нужно время, которого в Москве всегда не хватает. Да и сложно в них вживаться, ведь все они, словно цветы, такие разные…
Есть стойкое понятие того, что человек, появляющийся в твоей жизни лишь во время бед и лишений, суть – не друг. Скорее наоборот. Ибо втайне он радостно ликует, подсчитывая корыстные плюсики своего «не горя». Все же остальное: и мина сожаления, и жидкие слова сочувствия – личина. Но, узнав мегаполис, узнал я и другой «дружеский» архетип. Тот, кто находится с тобой, выбирая для этого легкие как пашмина моменты твоей радости и твоего же счастья, ничуть не лучше собрата своего по фальши, маячащего в и без того предельно узком твоем биополе во времена скорби. Дружить такой человек не умеет. Он подобен ветру. Остерегайся его. Если в первом случае малодушие легко объясняется ехидностью всего рода человеческого, то во втором жизнь рискует превратиться в хлипкое болото одиночества.
Так как же быть в этом огромном рыцарском замке, именуемым столицей? Как, среди текучки взглядов найти свой, единственный? Как дружить, если дружба подобна елочным украшениям: повисят в праздник на елке и уйдут домой, в далекие антресоли?
Лично я нашла для себя выход: пусть пока временный, но надежный – я решила дарить тепло людям огромных пространств. Пока я здесь, я буду улыбаться. Всем, не разбирая ни званий, ни чинов. Старикам и клабберам, работягам и их раздобревшим женам, нищим и милиционерам. Для того чтобы люди не тонули в раздражении, когда едут в метро. Для того чтобы барышни чувствовали себя пусть не сказочными, а почтовыми (если они выглядывают из почтового окошка), но все же принцессами. И пусть мячики неодобрения больно бьют меня по спине. Пусть ругается вслед сосед-алкоголик. Все равно я хочу, чтобы люди запомнили мою большую как солнце улыбку, которая, когда-нибудь обязательно выплывет ко мне обратно из шума перекрестков.