Большая гордыня считать жизнь конечной.
(Эрих Мария Ремарк)
Первое воспоминание детства: лежу в коляске, а над головой мечется огромная ветка клена. И осень. И листья у клена желтые – пять пальцев, как рука, которую он мне протягивает. Но дотянуться до нее я не могу – спеленована крепко. И так всю жизнь…
Каждый мечтатель – уже богохульник, ведь он создает свой мир взамен того, в котором живет, а, значит, претендует на роль Бога, я не говорю уже о писателях, поэтах, художниках, режиссерах…, их, по древним легендам, хоронили за стеной кладбища, как преступников или самоубийц. Все, что ты создаешь своими руками или сердцем – уже против Бога, не важно, что это – смешная поделка из дерева или новый закон физики. Но Человек всегда мечтал стать совершеннее, и, в конце концов, добился своего – потеснил Бога на его пьедестале, создал свою реальность, взамен данной свыше. Не верите? Оглянитесь вокруг и посмотрите, сколько искусственных вещей вас окружает. Мы дерзнули посягнуть на роль Творца и навлекли на себя кару: Небо опустело, Он ушел из нас. Мы потеряли смысл сущего.
Если взять все книги, написанные человечеством со дня сотворения мира, и представить их в виде кирпичей, то из них можно выстроить огромный мегаполис, как Мехико, Токио, Москва или Нью-Йорк. Но вспомните хотя бы одну, в которой бы Вам честно ответили на вопрос «Зачем мы здесь, на Земле?». Я не имею в виду Библию, хотя, и Первое слово существует лишь затем, чтобы верующие знали цену веры. Человек либо знает, либо верит. А мы уже побывали на небесах: за облаками - нет рая, и мы это знаем. И смысла тоже нет, тогда зачем вообще писать, творить, создавать что-то?
Шел дождь. Я смотрела на ослепший фонарь из темноты и вдруг подумала, что если в его свет войдет человек – одинокий, сгорбленный, несчастный… это будет фантастически красиво. Без него пейзаж оставался как бы незаконченным. Наверно, смысл жизни не может заключаться внутри нее самой. Никто не обратит внимания на сорвавшийся с ветки лист, но пока он не коснулся земли, он – то самое мгновение, без которого лето не может превратиться в осень.
Все, что имеет смысл – конечно. Любое движение направлено на результат. Результат процесса и есть его смысл, но результат – это константа, точка остановки. Смерть есть соль Жизни. Мы все знаем, что умрем, именно страх Смерти рождает мечты о Бессмертии, в нем и есть конечный смысл жизни – победить время, преодолеть предел, установленный нам свыше, стать более совершенным существом эволюции, сравнявшись с Богами. И лишь потому, что это невозможно, усилия приобретают смысл. Бессмертными мы становимся, оставив частицу себя на Земле в наших детях, реализованных мечтах, мыслях, запечатленных на бумаге, холсте или кинопленке. И тут сразу возникает проблема разделения: кто-то способен продолжиться лишь в своих детях, а кто-то – Избранный, достойный создать целое поколение, впитавшее его идеалы. Единственным судьей здесь становится время. «Я не читаю книг авторов, со смерти которых не прошло тридцати лет», - говорит один из героев Харуки Мураками. Убеждаю себя, что это единственный верный подход, но вдруг сразу вспоминается и другое его высказывание «Не существует идеального текста, как не существует идеального отчаяния». Получается, что при жизни никогда не узнать своего предназначения.
Гениальность в искусстве – есть право первого. Это напоминает университетский семинар, когда преподаватель задает всем один и тот же вопрос, а все студенты по очереди на него отвечают. Легче всего первому – самым простым и понятным отделается и получит свой плюсик. А вот двадцать первый – сидит, молчит, потупившись, и мучительно пытается вспомнить, что еще можно добавить ко всему сказанному, не повторившись. «Ну что, Двадцать первый? Молчишь? Вот плюсик я тебе и не поставлю!» - глумится преподаватель, он-то знает, что тема давно исчерпана. Этот преподаватель – вечность, а Двадцать первый – наш век.
«Все сказано, все спето, все сбылось,
Прекрасное все до меня уж родилось», - это одно из первых моих стихотворений.
Я помню, как читала его в школьном туалете своим друзьям, а за окном медленно падал первый снег, и необыкновенно тихо было внутри. Я боюсь впасть в иллюзию Избранных. Мне становится страшно, когда мне вдруг кто-то говорит: «Ты выделяешься».
Настоящая Жизнь - неделима. Жизнь – это я, ты, листья, шуршащие под ногами, женщина в окне дома напротив, одинокий фонарь, моя смешная собака и все, что нас окружает каждую секунду. А мы - лишь тот самый сорвавшийся с ветки лист, без которого лето не может превратиться в осень. Мы - часть Жизни всеобъемлющей, она не может быть конечна, она не имеет цели и результата, она просто есть.
По легенде, мы все когда-то были одним целым, но Бог разрезал нас пополам. По легенде, половинки понимали друг друга и даже сумели построить Вавилонскую башню, но лишь до середины. Потом Бог смешал языки. Мы перестали понимать друг друга и утратили веру. Стали искать истину каждый внутри себя, свой собственный смысл - маленькие разрозненные оправдания жизни. Мы отрезали себя от мира и рухнули в Одиночество. Вместо огромной Жизни, мы получили маленький замкнутый мирок своего эгоизма, мы живем внутри себя, каждый в шкатулке своего собственного Я. Этот маленький мирок внутри нас и есть наша Вера, и мы со рвением религиозных фанатиков пытаемся обратить в нее всех, кто нас окружает. Это наша война с Одиночеством. Мы не желаем влиться в Жизнь, - мы пытаемся ее переделать, мы не внимаем тому, кто рядом с нами, - мы ищем и способны полюбить лишь тех, кто похож на нас. Только не бывает двух одинаковых листьев в природе, ничто и никто не может иметь копий и повторений. Человек с Божьим ликом – не равный ему, а лишь Его жалкая тень.
И все же, где еще искать Рай, как не внутри нас самих?