Я и мой друг - труп.
Четверг. Я свалилась с температурой. Теперь я знаю, что самые интересные сны снятся в бреду. Я проспала весь вечер и всю ночь, хотя обычно плохо засыпаю и не раньше двух часов ночи. Во сне всё темно, царствует ночь. Я иду со своими друзьями на платформу, нам нужен поезд, мы куда-то собрались. Мы спускаемся под мост, и причём, странное дело, не по лестнице, а с горки, по грязи, мху, земле вперемешку с какими-то помоями. Нам приходится преодолевать небольшие холмики, выросшие из той самой грязи и всякого хлама. На одном из таких холмиков я вижу два трупа…по-моему, я - один из них. Я и мой друг, труп, который лежит рядом, притворяемся мёртвыми, поскольку, мимо нас проходят какие-то люди, группа людей. Мы притворяемся мёртвыми, мы не хотим, чтобы они знали, что мы живы. Нам страшно, мне и моему другу, трупу. На нас надеты какие-то лохмотья чёрно-серых тонов, некогда бывшие изысканной одеждой. По-моему, мы помолвлены, но мы совсем не знаем друг друга. Нам страшно, мне и моему другу, трупу, мы мертвы, но всё-таки живы. Люди проходят мимо нас так, как будто то, что мы лежим здесь – это обычное дело. Эти люди, это мои друзья, той меня, что идёт рядом с ними, той меня, что ещё жива и не притворяется мёртвой. Только я проходя мимо трупов, смотрю на себя, себя мёртвую и мне живой становится страшно. Я боюсь увидеть, как труп откроет глаза. Я мёртвая вижу это, чувствую свой живой страх и мне жутко хочется напугать себя. Не говоря ни слова своему другу, трупу, мы сговариваемся с ним, ведь он тоже хочет напугать меня, меня живую. Он тоже обнажит свои мёртвые глаза, подняв веки синхронно вместе со мной, и это очень напугает меня, меня живую. Мы лежим с моим другом, трупом взявшись за руки, за холодные безжизненные руки. Точно, мы помолвлены. Мы открываем глаза жаждя испытать мой живой страх, впитать его в себя. Но вместо моего испуганного лица перед нами, трупами, предстаёт жирное, заплывшее лицо полицейского, американского полицейского в фуражке, в чёрной куртке, на которой прицеплен значок. Позади него на мосту две машины светят фарами, в свете фар стоят ещё трое полицейских, один из которых кричит “жирной морде” представшей перед нами: - Эй , Эрл! Ну что там? Эрл?...Боже! ещё одно замечательное имя, такое же как Нэнси. Но во сне я не думаю об этом, потому что я сплю. Эрл склоняется над нами, в глазах его мы видим страх и жалость. Эрл светит фонариком на нас, на меня и моего друга, трупа, стараясь не попадать лучом света нам в глаза. Кажется, он тоже боится наших глаз. – Ну что ребята как вас зовут? – спросил Эрл с жалостью. После разговора с нами, выяснений обстоятельств нашей смерти, Эрл попросил нас уйти с болота. Да, да вместо рельс там было болото. Я живая вижу как полицейский с жирной мордой уводит двух трупов, то ли придерживая за спины, то ли похлопывая по ним. Я живая иду со своими друзьями по болоту. Подъехал наш поезд. Почему-то он был наполовину товарный, а сзади его толкали люди, почему-то люди были серого цвета. Как-то мы оказались в поезде, и когда уже ехали в нём был день. До омерзения ясный и тёплый солнечный день. Управлял поездом наш барабанщик…Чей? Да, не знаю, просто “наш барабанщик”, и у него в руке постоянно были две палки. Когда я спросила как же едет поезд по болоту, он с улыбкой что-то сказал в рацию на проводе, потом повесил её обратно и так же с улыбкой сказал мне “всё нормально”…