- Я с детства очень хорошо знаю географию, - сказал один мой знакомый, - а всё потому, что когда я учился в школе, родители повесили у меня над кроватью большую карту мира.
Я просто обалдела! В детстве-отрочестве над моей кроватью тоже висела огромная географическая карта. Но…
- Поэтому, - продолжал знакомый, - я и у сына над кроватью повесил карту. Это проверенный и надёжный способ научить ребёнка географии и привить к ней любовь.
Ну да, ну да…
Наверное, мои родители рассуждали примерно так же, как и мой сегодняшний собеседник. Но меня, кажется, не интересовало ничего, что выходило за рамки изящной словесности и изобразительного искусства! Читала я запоем. Лет с пяти пописывала стишки, а рисовать и ходить начала, говорят, одновременно. Став постарше, полюбила придумывать сказки и могла часами бродить по Третьяковке и музею Изобразительных Искусств.
Но карта…эта карта, которая заняла всю стену от изголовья до изножья моей постели, которая тянулась ввысь к потолку своими плоскогорьями и равнинами, морями и реками… Год за годом висела она на стене, вызывая у меня смертную тоску и напоминая о трояке по географии.
Зато я подолгу могла любоваться художественными репродукциями. Книг с репродукциями было у меня мало и я вырезала цветные вкладки из журналов «Огонёк» и «Работница».
Однажды, когда родителей не было дома, я сняла свою мучительницу со стены. С изнанки карта оказалась оклеена марлей, и мне в голову пришла блестящая мысль! Я снова повесила карту на место, но «лицом» к обоям. Потом достала булавки и устроила над своей кроватью целую картинную галерею. Булавки хорошо втыкались между проклеенной тканью и плотной бумагой. Теперь, вместо скучных жёлто-зелёно-синих клякс, со стены мне тепло и загадочно улыбалась «Джоконда» Леонардо. «Шоколадница» Лиотара, розовея юным лицом, легко несла на подносе хрупкую фарфоровую чашку и стакан с пронзительно прозрачной водой. С портретов Левицкого жеманно щурились российские дворяне, выступая из золотистого полумрака то затянутым в шёлк коленом, то бархатным башмаком с пряжкой.
Между шедеврами Рафаэля и Рембрандта я с наивной смелостью юности развесила свои пастельные иллюстрации к Александру Грину и угольные наброски, сделанные в метро и на улице.
Моя сегодняшняя профессия – художник. А географию, увы, я знаю плохо…