Судя по записи в моей трудовой книжке, я продолжал числиться инженером-конструктором в портовом КБ аж до начала февраля 1962 года, хотя уже давно работал у Двоеглазова в гараже групповым механиком по техническому обслуживанию и ремонту автопогрузчиков.
Удивительно, что на таком солидном предприятии, как Одесский морской торговый порт так небрежно велись записи, например, в моей трудовой книжке. Записи должны были делаться на основании общепортовых приказов. На основании их устанавливалась зарплата и трудно представить, что я мог получать оклад инженера-конструктора, работая групповым механиком.
На этой должности я чувствовал себя уверенно, потому что у меня уже был успешный опыт, приобретенный ранее под началом Покраса. Совместно с дружной командной слесарей-ремонтников я продолжил проводить в гараже техническую политику по улучшению конструций отдельных узлов автомобильных погрузчиков и примерно к концу 1961 года запланированная модернизация была осуществлена. Можно было бы привести примеры многих интересных конструктивных решений, но это может интересовать, естественно, только специалиста.
Я позволю себе привести только один пример простейшего, но эффективного решения. Автопогрузчик в отличие от автомобиля не имеет рессор или пружинной подвески корпуса. Поэтому кислотная аккумуляторная батарея, установленная на погрузчике, воспринимает все удары и сотрясения, неизбежные при производства грузовых работ. В результате нарушалась целостность свинцовых пластин в аккумуляторах, и, как говорят автолюбители, «батарея посыпалась». Следует отметить, что аккумуляторная батарея была не только дорогая по стоимости , но и дефицитна.
От зарядчика аккумуляторов поступило рационализаторское предложение подложить под батареей две металлические пластины, а между ними установить в цилиндрических направляющих клапанные пружины от автомобильных двигателей. Таким образом, аккумуляторная батарея оказалась в значительной мере защищена от ударов и сотрясений и прекратилось массовое разрушение свинцовых пластин. Экономический эффект от внедрения этого предложения был большой, но главное –это погрузчики не простаивали из-за отсутствия аккумуляторных батарей.
Мы написали о такой маленькой модернизации на единственный в Союзе Львовский завод автопогрузчиков. Нам ответили, что предложение хорошее, но нет смысла изменять конструкцию, так как они собираются переходить на установку щелочных аккумуляторных батарей, а щелочные, как известно, не боятся тряски. Кислотные батареи не были заменены щелочными. На новых моделях погрузчиков их установили под сидением водителя, нисколько не заботясь об амортизации ни сидения, ни батареи.
Естественно, что завод должен был учитывать и исправить недоработки выпускаемых моделей, но это бы сказалось на себестоимости выпускаемой продукции, и, конечно, на материальном поощрении производителей. Основная задача заводских конструкторов и рационализаторов при создании автопогрузчиков заключалась в удешевлении конструкций, технологии, а не в повышении безотказности, долговечности и ремонтопригодности, как это требовали потребители. У портов других поставщиков автопогрузчиков, кроме Львова, не было и приходилось кустарничать
В результате внедрения в гараже когда простых, когда более сложных рационализаторских предложений поломок машин стало намного меньше, почти прекратились аварийные поломки, гараж стал работать ритмичнее, график профилактических обслуживаний не нарушался, а проводимые обслуживания обеспечивали работоспособность машин от одного планового обслуживания до другого. Это заметили и на причалах и в гараже, что не могло не сказаться на росте моего авторитета, который в должной мере поддерживался Двоеглазовым, как руководителем гаража. Обычно руководитель стремиться умалить заслуги подчинённых. Может быть это звучит апофеозно, но работу я ходил, как на праздник
К тому же в порту измененилась и общая атмосфера, изменилось отношения к специалистам. Достаточно упомянуть, что, например, заместителем начальника порта по кадрам стал Анатолий Луговцов, который на год раньше меня закончил эксплуатационное отделение мореходки и соответственно на год раньше успел закончить водный институт
Мне показалось целесообразным описать многочисленные модернизации отдельных узлов автопогрузчиков в статье, которая, если опубликовать в министерском журнале "Морской флот", может быть, окажется полезной и для других портов. У меня уже накопилось много фактического материала, можно было написать целую серию статей. Я поделился своей идеей с Покрасом и Ретманом, который читал в мореходке курс «Портовые перегрузочные машины и установки». Идея им понравилась, и мы собрались у меня в коммуналке. Впрочем мои гости жили не в лучших условиях.
Каждая фраза будущей статьи долго обсуждалась, «обсасывалась» и только потом кто-то из нас карандашом заносил на бумагу с тем, что в любой момент карандашную запись можно поправить, почти совсем, как на компьютере, о существовании которых мы, конечно, тогда знать не могли. Мы писали эту статью несколько вечеров после работы, потом Ретман отпечатал её двумя пальцами двух рук на пишущей машинке, и мы с тайной надеждой, что её опубликуют, отправили в редакцию, в Москву.
К большому нашему общему восторгу, ведь это была первая в наших биографиях публикация, статья была напечатана в ежемесячном журнале. Покрас потом долго публично вспоминал, что я был первым, кто приобщил его написанию статей. Первая статья положила начало дальнейшим нашим публикациям, в том числе и в других общесоюзных журналах, например, в «Автомобильном транспорте». .
С моим неоднократным соавтором Александром Адольфовичем Ретманом, одним из моих закадычных друзей, я познакомился в училище в сентябре 1959 года. В одну из перемен между уроками в преподавательской ко мне подошёл моложавый стройный мужчина лет тридцати пяти в сером пиджаке в мелкую клеточку, которые назывались твидовыми, с выпущенным поверх воротника пиджака воротником рубашки. Он был выше меня ростом,. с небольшой головой и с приятной улыбкой.
Александр Адольфович представился мне председателем цикловой комиссии механизаторских дисциплин училища. В среднем специальном учебном заведении такая комиссия являлась методическим объединением преподавателей специальных дисциплин, в данном случае преподавателей, читающих предметы механизаторской специальности. Что-то в роде кафедры в высшем учебном заведении.
-Вы -спросил он меня- наш новый преподаватель?
Я подтвердил его догадку.
-Вам предстоит написать календарно -тематические планы для каждой из групп, где вы читаете, и сдать их мне для рассмотрения и утверждения на заседании цикловой комиссии училища.Затем он мне вручил соответствующие бланки. В этих планах мне следовало расписать по -недельно какие темы предмета я должен читать в течение семестра. Наверное, сегодня нелегко подсчитать, сколько я составил и переписал в дальнейшем таких планов за 32 года своей педагогической деятельности, но тогда они были первыми и поэтому самые трудными.
Через несколько дней я сдал Александру Адольфовичу причитавшиеся с меня планы и в результате кратких, но постоянных на протяжении моего первого учебного года встреч и бесед, между нами сначала завязались приятельские отношения, которые вскоре переросли в дружеские, особенно, когда я, в сентябре 1963 года не без его рекомендации, перешёл работать в училище штатным преподавателем механизаторской специальности.
Александр Адольфович, Саша, как называл я его или Шура, как звали его мама и жена, был старше меня на шесть лет. Он стал хорошим другом, с которым можно было посоветоваться по любому вопросу, потому что он отличался трезвым умом, точной оценкой событий и людей, своё мнение он выражал мне искренне, даже, если оно могло быть иногда для меня неприятным. Он был доброжелателен, много читал, много помнил, много знал, был интересным рассказчиком, но никогда своими знаниями не хвастал, свою эрудицию не выставлял на показ и был всеми уважаем.
Очередным начальником механизации 2-го района в это время стал уже Георгий Леонович Лычковский, обнокашник Ретмана и Романовского и по школе и институту. Ретман величал его "Жорж". Лычковский был, на мой тогдашний взгляд, очень полным, мужчиной с замедленными движениями. Сказывалось нездоровое сердце, к тому же он много курил. До перевода на второй район Лычковский возглавлял механизацию первого района. В беседе ср мной Он мог нестандартно подшутить, например, незаметно подбросить мне гайку в карман и через некоторое время серьёзно спросить: -Владимир Самойлович! Вы честный человек ?
-Честный- отвечаю ему в недрумении, будучи удивлённым его вопросом.
-Так зачем тогда Вы гайку- говорит он, указывая на мой карман,на социалистическом производстве воруете?
Что следует делать после такой «хохмы»? Удивиться такому способу равлечения солидного человека? Посмеяться?
В январе 1962 года исполнился уже целый год, как я снова работал в Одесском порту, и уже месяц назад имел право на отпуск. Нашей дочке было 4 года, она ходила в тот же самый детский садик в Воронцовском переулке, что ходил я до войны. Это был очень приятный ребёнок, которого все мы любили. Мама жены и мои родители заверили нас, что вполне справятся с внучкой в наше отсутствие, и мы смело можем поехать отдохнуть впервые за прошедшие 5 лет после окончания института
Собрались мы быстро. Наш путь лежал в Харьков, там жил и работал художественным руководителем русского драматического театра дядя жены народный артист Бенидикт Наумович Норд. Мы выбрали для поездки те города, где жили родственники или знакомые и можно было остановиться на несколько дней, не прибегая к гостиницам. Из Харькова мы поехали в Москву.
Пребыванием в Москве, кроме развлечений и посещения родственников и друзей, я воспользовался случаем, чтобы побывать в издательстве «Морской транспорт», которое должно было залючить со мной издательский договор на подготовку учебника для мореходных училищ Союза под названием «Теплосиловое оборудование подъёмно-транспортных машин».
Мы долго и нудно добирались до издательства на улице Ивана Бабушкина. Оно размещалось в полуподвальном помещении кирпичного жилого дома. Главный редактор не заставил меня ждать и сразу же пригласил в свой кабинет. Жена осталась в коридоре. Я выяснял перспективы заключения договора. Мы побеседовали, а потом я поинтересовался у него, как попроще добраться от издательства в центр. Меня поразило, что он, немолодой по сравнению со мной человек, выскочил с нами на улицу, на мороз без пальто и шапки, чтобы показать кратчайший путь к остановке то ли трамвая, то ли троллейбуса. Я потом несколько раз рассказывал в Одессе, какого обходительныного чиновника мы встретили в Москве
Из Москвы мы направились в Ригу. Мы впервые оказались там и восхищались чудесным городом. Потом мы поехали в Вильнюс, где служил офицером мой брат. Там мы тоже были впервые, столица Литвы нам показалась не такой приветливой, как столица Латвии. Далее был предпоследний пункт нашего железнодорожного круиза-славный город Ленинград. Там мы успели побывать на спектакле Аркадия Райкина, в Большом драматическом театре и на выступлении французского мима Марселя Марсо.
Райкинский театр миниатюр в Ленинграде был не велик, мыц сидели ближе к сцене, чем к середине зала. Миниатюры, как и облики Райкина менялись в очень быстром темпе и как-то не застряли в памяти. Но мы видели Райкина живьём, а не на экране. Впрочем мы видели Райкина ещё раз вблизи в Одессе. В театре музыкальной комедии, во дворе которого мы жили, шёл какой-то спекталь. В антракте некоторые зрители вышли на улицу, и мы в том числе. Около фронтона здания театра на Греческой в гордом одиночестве прогуливался красивый и серьёзный Аркадий Исаакович. Ему, наверное, было тоже душно в переполненном зрителямизале. Меня удивило, что гулял один.
В БДТ мы смотрели пьесу «Остановиться и оглянуться». Я вспоминаю об этом спектакле, так как оказалось, что эта рядовая, на мой взгляд, пьеса, к сожалению, не помню её автора, имела ещё два названия «Журналистика- моё ремесло» и «Верхом на дельфине». Какая связь между тремя названиями, о которых узнал позже, я не разобрался, но в разных городах Союза она шла под разными названиями.
Марсель Марсо выступал в огромном концертном зале в здании Дворца культуры и произвёл на нас большое впечатление. Настолько большое, что Мери после завершения его выступления пробралась за кулисы, и он подписал ей офорт с его изображением. Этот оффорт хранится в нашей семье по сей день.
Пора было поторопиться домой. Но случилось так, что мы из-за того, что предварительно не заказали такси, опоздали на поезд и уехали из Ленинграда на сутки позже. Я очень переживал по этому поводу, так как подпортил свой имидж человека,никогда и нигде неопаздовавшего
Наполненные разнообразными впечатлениями от поездки, встреч, знакомства с достопримечательностями пяти таких разных городов мы благополучно возвратились в родную Одессу. Недаром у А.С. Грибоедова сказано: "И дым отечества нам сладок и приятен". В те времена, когда я учился в школе писать сочинения, надо было запоминать цитаты из изученных литературных произведений наизусть и вот сейчас к месту можно вспомнить гениальное "Горе от ума" с его афористическими перлами.
Я шёл утром в порт впервые после отпуска. В воздухе уже пахло весной, ранее солнце робкими лучами освещало противоположную Городскому саду сторону Дерибасовской. Было приятно ощущать его чуть уловимое тепло и вглядываться в лица людей, идущих тебе навстречу. Я свернул по Ришельевской к Оперному театру, а потом на Ланжероновскую, на ней, кажется, в юношеские годы жил Роман Карцев.
На большой каменной лестнице, ведущей вниз мимо портового клуба в порт я встретил Лычковского. Мы пошли вместе, обмениваясь мало значившими фразами. Когда мы миновали проходную порта, Георгий Леонович вдруг повернул направо, когда следовало, чтобы направиться в механизацию второго района, повернуть налево.
-Что так? -удивленно спросил я его
Он ответил, что он теперь начальник первого погрузочно-разгрузочного района. Я поздравил его с повышением по службе.
-А кто теперь начальник механизации второго района?- снова задал я вопрос.
-Двоеглазов -без эмоций ответил Лычковский
-А кто же тогда стал начальником централизованного гаража автопогрузчиков? -поинтересовался я. Сокращенно его называли ЦГАПом Одесского порта.
-Вы- ответил он мне и, довольный произведенным на меня эффектом от неожиданности известия, неторопливо зашагал в сторону Карантинной гавани, где находилось управление первого района порта.
Его сообщением я был ошарашен. Выходит, что в моё отсутствие, когда я с женой разъежал по городам чётырёх республик, меня, без беседы со мной, без моего согласия, беспартийного, назначили руководителем большого самостоятельного хозяйства всего Одесского порта. .
-Повидимому временно- размышлял я,- пока не подберут партийного.
Временно, так временно! Где наше не пропадало?- решил я для себя и со свойственным мне жизненным оптимизмом бодро зашагал в своё будущее.
© Copyright: Владимир Шиф, 2006
Свидетельство о публикации №2612120015