А БЫЛ ЛИ СВЕЧНОЙ ЗАВОДИК?
(Илья Ильф & Евгений Петров)
Говорят, что некий человек, фамилия которого не сохранилась, был близко знаком с русскими писателями И. Ильфом и Е. Петровым. Знакомство было настолько тесным, что они даже делились с ним своими мыслями по поводу написания литературных произведений, зачитывали ему отдельные куски и порой “браковали” их, если они тому не нравились. Так вот, сложными окольными путями, от этого неизвестного человека, а потом через уста многих людей, до нас дошёл небольшой отрывок из произведения “Золотой телёнок”, который мог был стать началом. Конечно, стилистика авторов не сохранилась, да и передача таких вещей из уст в уста подобна игре в испорченный телефон, тем не менее, вот приблизительно о чём могла идти речь в начале известной книги:
“ Работая простым рабочим на свечном заводике в Саратове, Остап уставал ещё до обеда, и приходил в заводскую столовую очень агрессивным и озлобленным на мир. Впрочем, не стоит забывать, что мужчина всегда зол, когда голоден. Так вот, ему всегда хотелось найти какую-нибудь жертву и, поедая кислые щи, иронизировать по поводу её внешности, манер или выражения лица. Иногда этой жертвой становилась какая-нибудь тучная женщина, с трудом протискивающаяся в двери заводской столовой или даже инвалид, прихрамывающий на одну ногу. Казалось, что в этот раз жертвами почему-то могли стать в целом все женщины:
- Я вот думаю, - говорил Остап своему напарнику по работе, уплетавшему щи за обе щеки, и мало склонному к философствованию - отчего все эти бабы всё время тараторят и тараторят? Вчера мы с тобой сидели на этом же месте, и все эти бабы сидели вокруг и тоже тараторили и тараторили. У них что – за вечер случается так много событий, что им всегда есть, о чём рассказывать? Или же они все такие интересные личности и за обедом делятся впечатлениями о прочитанной вчера вечером книге какого-нибудь Эдгара По? Вот мы с тобой, конечно, далеко не Эдгары По, но в то же время и не последние дураки, а вот говорить нам в общем-то не о чем… А, всё пустое, - отчаивался Остап, снимая кислую капусту с подбородка, – наверняка ведь только и делают, что делятся рецептами каких-нибудь таких же унылых щей и рассказывают о том, как вчера ночью обделался их ребёнок, уж прости меня за такие речи за столом.
Взгляд Остапа следил не за капустой, плававшей по тарелке со щами, как это было у напарника, а за работниками заводика, вновь прибывавшими в заводскую столовую, и вдруг остановился на одном нетипичном и выделявшемся персонаже:
- А это ещё что за клоун?! – заинтересовался Остап.
Заинтересовался и напарник Остапа.
- А это вродь какой-то то новый, - ответил тот.
Не большой, но заметный старик с густыми бровями и чёрными всклокоченными волосами с проседью явно не мог устоять на месте, пока находился в очереди к кассе заводской столовой.
-Почему так много народа? Я не понимаю, куда смотрит руководство? Ну, нет, больше не пойду! - вопил старик, говоря о том, что он первый и последний раз в столовой. – Женщина, что там в меню?
Тем не менее, дойдя до листка с меню, старик в него даже не взглянул.
Дойдя до тарелок с супом, он начал возмущаться:
- Это что - суп!? Почему только половина миски? Мне налейте до верху, - кричал он женщине на раздаче. – Почему подносы жирные? Ну, нет, больше не пойду!
- Что за вздорный старикашка! - процедил Остап сквозь зубы. – Не хватало ещё, чтобы это убогое дитя пролетариата село рядом с нами!
Вздорный старик, тоже, видимо со своим напарником, сел как раз за соседний от Остапа столик. Остап как раз заканчивал со вторым блюдом.
- Почему так мало соли?! - начал возмущаться “вздорный старикашка”, как только сел за стол и попробовал суп. Напарник старика предложил тому солонку, тем не менее, все работники заводика опять услышали успевшее всем набить оскомину “Ну, нет, больше не пойду!”.
Доев второе и взявшись за компот, а, заодно заметно повеселев и поубавив агрессию, Остап прислушался к речам вздорного соседа, который, по-видимому, так же с каждой ложкой стал веселеть. Старик, как оказалось, был не так уж прост, а у Остапа всегда был особый нюх на таких людей. Остап успел разобрать некоторые фразы старикашки, у которого, видимо, было бурное и противоречивое прошлое. Фразы в своём большинстве были нравоучительно-познавательного характера, а ля “Шура, знаете ли вы, кем был Паниковский до революции? Поезжайте в Киев и всё. Поезжайте и всё. Спросите, кем Паниковский был до революции. До революции, Шура, Паниковский был великий слепой. Сам городовой на углу улицы смотрел, чтобы Паниковского не обижали. Фамилия ему была Небаба. Кристальной души!” И так далее, и тому подобное.
“Ха, клоун не так глуп, как это может показаться. Что ж, вполне возможно, что он сгодится в моих новых великих делах” - думал Остап, жуя с философским выражением лица грушу из компота.
- Всё, больше не пойду! - сказал Остап, резко выплюнув сухую грушу из компота обратно в стакан и вставая из-за стола, заметив, как лицо напарника приняло озадаченно-непонятливый вид. В понедельник Остап решил уволиться и податься в дети лейтенанта Шмидта, завербовав перед этим в свою банду такого же большого авантюриста Паниковского…“
Однако авторы решили не ставить на личность Остапа печать пролетариата и изменили начало и некоторые другие моменты книги. Вы сами можете в этом убедиться.