рассказ
Не могу жить в деревне.
Но бывать там люблю – сердце обжигает…
Шукшин В.М.
- Ну, с Богом! Дотемна бы успеть, - хлопнув дверью кабины, сказал Серёга и вжал педаль стартера.
- Я уж думал, сегодня не получим. И где их черти носили…, - в сердцах добавил Олег.
- Спасибо Максимычу. Он тут всех знает. Благо, что алкаш. Видел, как он свою литру отработал - весь райцентр «перепылесосил».
- А если б заведующая в город уехала, то что, никто б и не выдал? – продолжал негодовать Олег.
- Не знаю. Ну, что-нибудь, наверно, придумали…
Спустя пару минут, газик уже судорожно трясся на ухабах щебеночной дороги, поскрипывая бортами деревянного кузова.
- А куртку ты зря снял, там из-под двери дует, кабина прогнила – сплошная вентиляция. А ты, я гляжу, вспотел. Отвык в городе от физического труда? – усмехнулся Сергей.
Олег нехотя надел куртку, и дабы уйти от надоевшего разговора о ленивой городской жизни, начал крутить ручку старенькой автомагнитолы. В ответ донеслось неприятное шипение.
- Да не-е-е, здесь не поймать. Я ж тебе давеча говорил... Ну-ка, дай попробую. Может хоть «Россию» или «Маяк».
Сквозь треск помех пробился монотонный голос дикторши, рассказывающей о чудодейственных каплях растительного происхождения, исцеляющих от диареи и позвоночной грыжи…
- Ладно, выключи, - сказал Олег, откинувшись на спинку сиденья.
- А вправду говорят, что у вас в городе кнопок на приемнике не хватает – столько станций всяких новых. И круглые сутки, мол, музыка модная, приколы?
- Да так, вроде…
- Везёт! Может, хочешь кассеты послушать? Вот, например, Таня Буланова. Песни, правда, у меня тут старые, но душевные. А что? Девкам нравится, - обиженно добавил Сергей, поймав снисходительный взгляд бывшего одноклассника.
- Не до музыки, настроения просто нет…
Щебенка кончилась. На укатанной грунтовке машина покатила мягче. От райцентра отъехали прилично, но с приближением вечера, загорающие в боковом зеркале, поселковые уличные фонари снова сократили расстояние.
Нависшие над землей тяжелые, иссиня-свинцовые тучи раньше обычного привели за собой сумерки. Первые, робкие капли дождя упали на ветровое стекло.
- Вот же, блин, непруха! Дождя еще не хватало, - с горечью сказал Сергей.
- Может, поморосит и стихнет? - с пониманием произнес Олег, пытаясь успокоить товарища.
- Ага! Жди! Вон, какое брюхо нависло, того и гляди, прорвет…
Олег не стал спорить. Дождь в здешних местах – беда для водителей. Об этом он помнил еще с детства, когда им с отцом приходилось, чуть ли не на себе тащить увязающий в размокшем солончаке «жигуленок». И счастье, если каким-то чудом попадался попутный трактор.
А ведь, сколько денег здесь закопано! Ежегодно завозили горы гравия, разравнивали грейдерами насыпь, укрепляли откосы. Но все труды шли насмарку, когда после весеннего половодья, весь щебень сквозь землю проваливался, и при том, в прямом смысле – земля словно проглатывала его. Нужна бетонка! Но тогда не построили, а сейчас, на пятом году третьего тысячелетия, не до сибирской глубинки…
Газик настырно двигался вперед, отвечая смачным повизгиванием на каждую пробуксовку задних колес. Дождь усиливался…
Сергей впился взглядом в освещаемый фарами участок дороги, и, крепко сжав ладонями обод руля, старался удерживать машину в центре, так называемой, насыпи.
- Груженная она б поувереннее шла, а так ерзаем как по соплям, - посетовал Сергей.
Вскоре удерживать грузовик на окончательно размокшей дороге стало совсем уж трудно. Но Сергей, боясь, что машина засядет на ровном месте, не стал сбрасывать скорость, пытаясь проскочить многочисленные лужи. Но не тут-то…
На ближайшем изгибе трассы, обводящей березовый колок, газик «взбрыкнул» и пошел в занос. Сергей вдавил акселератор в пол. Двигатель завизжал, но колеса, бессмысленно елозя в липкой массе, не смогли противостоять центробежной силе. Грузовик развернуло, и задний мост сполз по размокшему грунту прямо в кювет…
- Повезло! - выпалил Сергей, когда движение прекратилось, - могли бы и кувырнуться.
Капот машины был задран вверх, и фары безуспешно освещали небо…
- Может попробовать задним ходом?
- Счас гляну, - ответил Сергей и вышел из кабины.
Через минуту он снова появился в проёме открытой водительской двери.
- Нет, глухо. Капитально сели, на раму…
- В кузов смотрел?- спросил Олег.
Сергей встал на подножку.
- Зёма, там это… брезент слетел и, кажется, крышку оторвало. Пошли, поможешь, а то зальёт дождем…
Олег открыл свою дверь и выглянул наружу.
- А как я тебе к колесу подойду? Там воды по колено. Ты-то в сапогах! – возмутился Олег.
- Ну, попробуй прямо с кабины, через передний борт… Чистюля нашелся!
- Сам позвал! - возразил Олег, но послушно выполнил указание.
- Сроду б не пошел кланяться, если б не слабость моя детская. Вот был бы Гришка, его просить не надо, - бурча себе под нос, Сергей ловко вскочил на борт, но на мгновение замер, прежде чем перелезть…
От удара о борт гроб развернуло и отбросило в заднюю часть кузова. Крышка завалилась на сторону, повиснув на одном гвозде. Саванное покрывало выпало из гроба, полностью открыв покойницу, но, зацепившись за торчащую в полу щепку, осталось в кузове. В темноте, разорванной тусклым светом, проникающим сквозь заднее окно кабины, бледным пятном светилось белое платье усопшей.
- Говорил же тебе – забей четыре! А ты – «все равно открывать, все равно…», - шепотом сказал Сергей, немного оторопев.
- Тащи гвозди и молоток.
- А гвозди я, кажись, оставил в морге... Счас гляну, - по-прежнему вполголоса ответил Сергей, и спрыгнул вниз.
Олег свернул уже намокший саван, и положил его в ноги покойной, потом установил крышку на место, и, подогнув шляпку торчащего гвоздика, попробовал его вытянуть. Гвоздь вращался, но вылезать не спешил.
«Хорошо хоть не до конца забил», - подумал он, и, упёршись коленкой в гроб, с трудом, но вырвал упрямца…
- Во-о-о, нашел три штуки, - Сергей через борт протянул молоток и разнокалиберные гвозди.
- Зря вытаскивал, - вслух подумал Олег, и отбросил изуродованный гвоздь в темноту.
- Кого?
- Никого! Гвоздь, гнутый, из гроба! Давай влезай, подержишь крышку…
Олег взял молоток и вогнал гвозди по углам гроба. После, вместе с Сергеем приподняли и «укутали» его брезентом.
- Ладно, не мокни. Залезай в машину, - сказал Олег, и достал из кармана сотовый телефон, - я попробую позвонить в школу, попрошу сторожа, чтоб сказал отцу.
Надежды, что телефон окажется в досягаемости, было мало. Олег нажал кнопку - дисплей засветился. Так и есть – название оператора не определено, и кубики, рядом с рисунком антенны, отсутствуют. Осторожно взобрался на кабину – тот же результат. «Ничего не остаётся, как залезть на ближайшую березу, и там попытать удачу, - про себя рассуждал Олег, - А если не получится…. Ну, тогда сами спохватятся».
- Всё! Дозвонился! - не без удовольствия выпалил Олег, ввалившись в кабину.
- Да ты весь промок! Возьми мою телогрейку,- сказал Сергей, и начал стягивать с себя куртку.
- Ладно тебе – высохну… - отказавшись от предложения, Олег, поспешил сменить тему, - а кто это - Гришка, которого не надо было бы просить?
- А ты не помнишь? Он классов на пять старше нас учился, сын Андрея Степаныча, агронома?
- Я наших-то не сразу всех по именам вспомню. Лет-то уж прошло… восемь?
- Через полгода девять, - уточнил Сергей.
- Хотя, конечно, не так уж много. И что этот Гришка?
- Странный был. Из армии таким вернулся. Всё про смерть рассуждал, ни одни похороны не пропускал, умерших в морг возил, могилы копал, похоронный порядок лучше бабок знал. «Я, - говорил, - местный лодочник Харон». Кто такой? У нас и озера-то рядом нет…. Одно слово, что не в себе…
Олег улыбнулся, но Сергей не заметив этого, продолжал так же увлеченно.
- Ну, сначала деревенские сторонились его, чуть ли не за помешанного держали. А потом смирились, даже зауважали…. Сами стали обращаться – как кто помрет, так зовут Гришку. Он и обмоет, и оденет, и в гроб уложит, а еще ночью сидит рядом, разговаривает с покойником, вспоминает его. Родне приятно…
- А почему «был»? – не унимался Олег.
- Так снесли его на кладбище весной…
- А что случилось? Молодой же еще.
- Сам выписал себе путевку, досрочно…
- Ну, у вас прямо эпидемия какая-то! А он-то с чего?
- Гараж сжег. Совхоз к тому времени уже обанкротился. Ну и приехали технику описывать за долги - приставы, кредиторы - они на уборку в прошлый год солярку давали, с районной администрации еще, много всяких…. А Гришка там скандал закатил, орёт: «Не отдам свой «Кировец», я его по болтам собрал!».
- И что?
- Да ничего. Участковый скрутил, да отвез домой. А тот ночью напился - пошел и облил свой трактор бензином. Ну, и погорело всё что было…. А утром проспался, видать совесть заела, ну и пальнул себе в голову из двух стволов. В закрытом гробу хоронили…
- А может, тюрьмы испугался?
- Не-е-е-е, не в жизнь! - Серёга возмущенно глянул на Олега, - Ты Гришку не знал, не тот он человек был, он бы и чёрта не испугался…. Не зря его народ любил. Вся деревня провожала, даже военком приезжал, венок привез.
- Понятно…
- Самогон будешь? – неожиданно спросил Сергей, - У меня всегда есть с собой. Закуска, откровенно говоря, не ахти какая, но занюхать можно.
- А если гаишники? – замялся Олег, в поисках причины отказа от выпивки.
- Да какие гаишники! У нас на всю округу один участковый, его в добрую погоду-то не сыщешь, а сегодня подавно! Давай за упокой Валькиной души. Да и согреемся заодно.
- Ладно, доставай, - сломался Олег.
Сергей вышел из кабины, и, приподняв свою сторону сиденья, вытащил замотанную в тряпку бутылку. Вернувшись на своё место, открыл бардачок и вынул пакет овсяного печенья.
- Стакан, правда, один, но поделим как-нибудь, тем более чокаться нельзя…
- А ты наших часто видишь? – спросил Олег.
- Да нет. Все ж разъехались. В деревне оставалось трое из нашего класса: я, Валька, да Костян. А теперь я и вовсе один. Костя года два назад завербовался на север, нефтепровод, что ли, строить. Приезжает, правда, раз в полгода на месяц, пока все деньги не пропьет. Ну, остальные ребята бывают в деревне, у родителей гостят, но ко мне никто не заходит - у всех дела, другая жизнь, да и я не навязываюсь…
- Я к тебе буду приходить, если хочешь?
- Конечно! Но это ты сейчас так говоришь, пока мы с тобой посреди поля сидим и до ближайшей деревни тридцать километров в любую сторону. Но все равно, спасибо, что сказал.
- Да я смотрю, друган, ты совсем раскис. У нас еще вся жизнь впереди!
- А у неё, она ж на полгода младше меня? – прервав Олега и тяжело вздохнув, сказал Сергей и мотнул головой в сторону кузова.
- Это её выбор, мы не вправе осуждать, - уже абсолютно серьезно ответил Олег.
- Не понимаю… Зачем?
- А ты расскажи про неё, как она жила все эти годы, чем жила. Торопиться нам некуда – может, и найдем ответ на твой вопрос. Честно говоря, я и в школе её почти не замечал, маленькая, худенькая, одета так себе, в общем, тихоня, сам же помнишь. А уж после школы, если б случайно встретил, то тем более не узнал. Так что, валяй. У вас и дома по соседству, всё на твоих глазах…
- Не знаю, про что и рассказать. Жила как все. Пока отец не помер, за ним ухаживала. Помнишь ведь, когда его парализовало, мамаша их бросила и уехала в город, к сестре. Так, вроде, больше и не появлялась. Мы, тогда как раз, в классе девятом учились. Хотя Валя говорила, что письма она присылала постоянно, подарки, даже деньги. Она ведь и учиться не поехала после школы, потому что отца не на кого было оставить. В совхозе работала. Получка, сам знаешь, одно название, но сено, солома, пшеница, все это у неё было. За счет этого и хозяйство вела: корову держала, свиней. Говорю ж, как все…
- А мужики у неё были? Ну, ты понимаешь, о чём я?
- Нашел время! - смутился Сергей.
- А чего? Дело житейское… Постой, я ты сам-то, не заныривал?
- Как ты можешь так-то, при покойнице?! – вспылил Сергей.
- Ей уже все равно... Или ты мне не доверяешь? С каких это пор?! А помнишь, как мы в пятом классе ходили в женский день в казенную баню подглядывать? Или забыл, как я тебя после выпускного застукал с физичкой в лаборатории! Я сказал кому-нибудь? Нет! То-то же! А если ты, кабель, девку до веревки довел, то я тебе, по дружбе, прям тут шею и сверну! – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Олег, - Так что, выкладывай, в твоих интересах! То-то я смотрю, ты тут деятельность развил, прям похоронная компания!
- Придурок ты, конченный! Болтаешь всякую хрень! – психанул Серега, - Она с моей Ленкой – лучшая подруга была, да и одноклассница как-никак. Да и кто кроме меня схоронит? В деревне две машины на ходу…
Олег молча смотрел в темноту, показывая всем видом нежелание продолжать разговор.
- Вот же чёрт настырный! Ладно! Прости мою душу грешную, Валентина Петровна! - вздохнул Сергей, и перекрестился. - Слушай, гадёныш упрямый!
Он вылил в граненый стакан остатки мутной жидкости и выпил залпом.
- Честно скажу, я у неё вообще первым мужиком был, но было это пять лет назад, и к её смерти это не может иметь никакого отношения.
- Так ты тогда, вроде, уже был женат? Ты ж сразу после армии, чуть ли не на следующий день со своей Ленкой?! – Олег повернулся к собеседнику всем телом и ловил каждое слово, с трудом скрывая удивление.
- Так и было. Меня же призвали, когда Ленка еще в школе училась. Ждала, через день письма по три листа писала. Когда вернулся, родители уже сговорились.
- Когда ж ты успел с Валькой-то?
- Вскоре после свадьбы, положили Ленку на сохранение в областную. Первая беременность у неё вообще тяжёлая была, лежала долго. Ну, я время от времени и ездил, навещал, подбодрить, то-сё…. И вот как-то собираюсь вечером, приходит Валентина и просит взять с собой. Чтобы пока я буду в больнице, на барахолку смотаться, тряпок посмотреть. Мне не жалко, всё веселей ехать, сам знаешь, шесть часов в одну сторону на легковой. Ну, в общем, в отцовской «Волге» все и произошло. Как-то само собой…
- И долго это было у вас?
- Полгода где-то. Потом Валентина подружилась с моей, и всё на этом, только добрососедские отношения!
- Понятно… Чего смотришь? Нотаций читать не буду, - сказал Олег, пытаясь развеять смятение, охватившее Сергея,- может оно и к лучшему. Ты парень видный, не принца ж ей было ждать, у вас тут одна алкашня. Так что - считай, что ты положительный герой!
- Да не по себе, как-то. Ощущение такое, как будто украл чего…
- Да ладно ты, не парся! Ну, а после? Кроме тебя у неё в жизни ни одного белого пятна?
- Долго никого не было.… Или просто я не знал. Может, кто из женатиков и бегал тайком. А недавно прикомандированные бурили скважину под новую водокачку, потом монтаж, наладка. В общем, закрутила она с одним мужичком из их бригады. Как уж там у них срослось – не знаю, не спрашивай, одно точно – остановился он у Вальки. В деревне, сам знаешь, как на рентгене, не утаишь, разговоры враз пошли. Да она и не скрывала, преобразилась, прямо не узнать – светилась как начищенный пятак. К нам раньше чуть ли не каждый день посудачить с Ленкой приходила, а тут и носа не кажет. Понятно дело – любовь!
Серега поднял палец вверх, как бы подчеркнув важность сказанного, потом полез в бардачок, и, достав непочатую пачку недорогих сигарет, не торопясь, закурил.
- А ты разве куришь? - удивился Олег.
- Нет, конечно! Да и ты не видел! – Сергей ухмыльнулся, - Ленка всю плешь съела, вот и приходиться прятаться. Я ведь еще после армии завязал, но когда с мужиками выпьем рюмашку, да под разговор, делаю несколько затяжек, в удовольствие…. Так на чем я? А, ну да…. А тут смотрю - сворачиваться начали, приезжие-то, закончили работы. Думаю, чем же у них кончится, неужто Валька отпустит его. Подошел вечерком к забору, смотрю - она во дворе возится. И говорю, как бы в шутку: «Свадьба-то скоро?». Ну, она мне и рассказала по старой дружбе, что, мол, ни о какой свадьбе даже и не думала. Тем более у мужика семья в райцентре - баба беременная, двое ребятишек. «Привыкла я, - говорит, - сама по себе хозяйничать». Вот такая, значит, она была – гордая!... А как бригада уехала, так старухи по селу сразу закудахтали, что и так несчастная девка с детства без матери, в бедности, да еще этот ухарь надсмеялся, обманул! Дурной, все-таки, народ. Я-то сам слышал, как они прощались. Он хотел остаться, осесть здесь, хозяйство завести, с женой, конечно же, развестись, но Валька не приняла его. Сказала, мол, детей воспитывай. «А если захочешь, - говорит, - то заезжай на денёк».
- А ты что – подслушивал?
- Случайно. Сам же говоришь – соседи…
- Это ж, какой надо слух иметь! – улыбнувшись, сказал Олег.
- И откуда ж ты такой умный! – вздохнул Сергей, - Ну, пошел я в дровяник, а он, как раз, около её ворот. Вдруг слышу – шаги, разговор. Затаился, чтоб не заметили. А то еще бы подумали, что специально подслушиваю.
- Серега, а ты, случаем, не ревновал её?
- С чего бы? Она мне не жена…, - смутился Сергей и замолчал.
- Ну, ладно, я тебе не судья…. Батя мне вчера говорит, что шокировала она всех, самоубийством своим. Даже записки не оставила… Народ в непонятках. А вчера вечером в магазин ходил, так и там все ухажера клянут, мол, его вина…
- О! Так ты уже слыхал? А что меня пытаешь?! А люди брешут, не верь! Вот же вправду - злые языки! Я тебе больше скажу! Была Валентина у нас позавчера, за несколько часов до смерти. И в этом, я так понимаю, и была её «прощальная записка». Ленка моя, дура, сразу ничего не поняла, и мне не сказала. Побалакали они и разошлись, а уж на утро, когда Вальку нашли, до неё дошло, но, как говориться, поздно...
- И что ж она такого сказала?
- Да, вот то, что и не разуметь. К вечеру дело было. Зашла она к нам попутно, с остановки возвращалась – своего провожала. Его недели две не было видно, а тут, значит, приезжал навестить. Ленка рассказывала, что пришла Валентина радостная, глаза шальные, сама принаряженная - ну это, как раз, понятно – по случаю свидания. Присела на кухне и говорит: «Лен, а ты знаешь что это - счастье?». Моя ей, мол, дети не болеют, муж работящий, не бедствуем. А Валька, вроде, как и не слушает: «А я, - говорит, - только сейчас и поняла, какое оно бывает это самое настоящее счастье!». Ленке бы выслушать, узнать, что это с девкой, но тоже ведь не до хмельных россказней - это она мне потом сказала, мол, Валька какая-то странная была, вроде как выпивши. Супружница и говорит, что желаю, чтоб и дальше счастье тебе улыбалось. А сама-то уж собралась идти коров доить, чего рассусоливать-то – коровы-то у нас еще не в запуске. А Валентина и выдаёт: «Ну, так запомни меня такой! Не будет, наверно, мне счастья большего!». Сказала, видит, что хозяйка в суете, повернулась и ушла…
- Так выходит, она от счастья повесилась… – с некоторым изумлением произнес Олег, - прямо по Гёте: «остановись, мгновенье, ты прекрасно»…
- И не знаю даже. Но по мне, самая хреновая жизнь лучше любой смерти, и тем более, если жизнь в радость! А если даже и нет! Ну, не видела в деревне жизни, поехала бы в город, работу нашла, мужика. Столько лет мыкалась и ничего, терпела. А тут…. Была ведь свободная как птица, раньше хоть отец-инвалид ярмом висел...
- А может, она уже и не ждала ничего, и не надеялась? - возразил Олег.
- Как это так?! Отправили вас дураков в город, начитались там книжек бестолковых, что «жирные коты» от безделья насочиняли – вот вы воду и мутите! Надежда всегда есть, и мечта!
- И какая у тебя мечта?
- Лесопилку хочу купить, магазинчик открыть. Теперь, как совхоза не стало, на свиней надежды мало. Раньше что не выпишешь, так своруешь, что уж греха таить. А пацаны подрастут, мы с ними горы свернём.
- А если не захотят?
- Что? – оторопел Сергей.
- Сыновья твои, говорю, повзрослеют и не захотят с тобой «горы сворачивать», а, к примеру, учиться в город подадутся?
- Нет уж, хватит умных! Распустили. Для них - я голова, и мне видней, что лучше! Кончилась ваша демократия! – распалившись, Сергей грозно стукнул кулаком по рулю и приготовился ответить на кучу возражений.
- Посмотрим, - добродушно произнес Олег, и зябко ёжась в еще не высохшей куртке, уселся поудобнее и замолчал.
Меж тем, дождь прекратился, и сквозь сплошную темень стали появляться островки чистого синего неба с россыпями далеких, но ярких звезд. Казалось, что от этого вокруг стало немного светлее.
Олег задремал, и очнулся лишь от шума приближающегося трактора…
Оставшуюся часть дороги ехали молча. Скорее всего, просто от усталости, слишком уж насыщенный оказался день.
К удивлению, добрались быстро. Около усадьбы Валентины, несмотря на поздний час, машину встречали несколько человек: завсегдатаи таких мероприятий – старухи, и пара мужиков - добровольных помощников, небезосновательно рассчитывающих на лёгкую выпивку…
Гроб разместили в единственной, но просторной, аккуратно прибранной комнате осиротевшего дома. Старухи зажгли поминальные свечи, сопровождая весь процесс негромкими причитаниями…
- На похороны придешь? – спросил Сергей, когда вышли на улицу.
- Даже не знаю. Если погода не подведет, то попрошу отца отвезти на утренний поезд. Пора возвращаться, отпуск кончается, послезавтра на работу.
- Ну, как знаешь…
Наутро немного подсохло, но рейсовый автобус из райцентра не пришел. На станцию повез отец, на всё тех же старых «Жигулях». Благо, что до неё рукой подать - даже по такой дороге всего полтора часа езды, хоть и в соседний район…
Обнявшись на прощание, как всегда пообещал навестить в ближайшее время. Может быть, даже на Новый год, хотя заранее понимал, что получится вряд ли…. Но не расстраивать же стариков…
«Терпеть не могу ехать в поезде днем, - размышлял Олег в поисках своего места в вагоне, - дорога кажется длинной и утомительной. С другой стороны, «нет худа без добра» - можно смотреть в окно, играть в карты с соседями, а если повезет, то и завести знакомство с симпатичной попутчицей».
Ну, сегодня, как назло, ничего этого не хотелось…
К горлу подкатил ком, когда в окно увидел на перроне отца…
«Что-то ты слишком расчувствовался, - мысленно сказал себе Олег, - неужели стареешь? Да вроде рано еще…».
Поезд вальяжно отошел от станции, и уже вскоре за окном черными пятнами медленно поплыли полуразвалившиеся безлюдные деревни и поросшие бурьяном поля. Тоска….
И лишь одинокий птичий клин, поднимаясь все ближе к тусклому солнцу, ненадолго оживил безжизненную картину своим присутствием, спеша покинуть, наконец, этот Богом забытый край…