Равнодушная, толстая спина служителя порядка, покачиваясь, медленно уплывала по коридору. Кричать, бить кулаками было абсолютно бесполезно. Наконец, эта простая мысль дошла до ее опустошенного сознания. Девушка прижалась лицом к стеклянной двери, которая тут же запотела от ее разгоряченного дыхания. И только слезы, как весенние ручьи сквозь подтаявший снег, прокладывали себе затейливые дорожки.
- Сю, пойдемте. Я отвезу Вас за вещами. Они все равно Вас не пустят... – шофер, уже в который раз, пытался увести ее.
Больше она не сопротивлялась, дала себя укутать в плед и проводить к длинной колбасе лимузина. Около машины она остановилась, и, подняв на шофера глаза, как бы извиняясь, сказала:
- Но... я только попрощаться... Она же ждет меня.
Отъезжая, она успела найти окно палаты Рэчел, но единственное, что ей удалось увидеть, - это всегда сутуло-озабоченная спину доктора Вайсберга и, даже сейчас не изображавшее никаких эмоций, лицо миссис Браун. Еще минута, машина повернула на дорогу, и клиника скрылась из виду. Девушка откинулась на сиденье, ее била дрожь... Шофер гнал по шоссе, не оборачиваясь и даже не смотря в зеркало... Конечно, она не знала наверняка, но каким-то шестым, седьмым, восьмым чувством, ощущала, что ее уже никто не ждет.
******
3 Августа, 2005
Что писать?.. Зачем? Наверное, просто по привычке... или что бы убить время... оставшееся время... Время до чего? Или на что?…
Сегодня доктор Вайсберг был удивительно добр. Он даже разрешил поехать в город. Он сказал, что я выгляжу гораздо лучше. Зачем, он мне врет? Чтоб сделать легче мне... или себе? Добрый старик. Потом он долго беседовал с миссис Браун. Они так были сосредоточены, каждый на своем, что не слышали, как я подкралась к двери. “Ей осталось три, от силы четыре недели,” – рассказывал добрый доктор тоскливым голосом. Наверное, он считал, что именно таким голосом надо докладывать грустные новости женщинам, которым такие новости безразличны, впрочем, как и любые новости. Интересно, что подымала миссис Браун? "Я пришлю новую сиделку. Молодую. Она скрасит Рэчел последние дни, – продолжал он, - передайте мои соболезнования мистеру Сулливану. Я сделал все, что мог, но, к сожалению, возможности современной медицины все еще ничтожны". И с этой фразой он удалился, неся перед собой свою вымученную скорбь.
Я позвонила дяде. Он сказал, что сейчас на совещании и поговорим вечером, когда он вернется домой. Судя по звукам на заднем фоне, совещание проходило с его новой секретаршей, и совсем не о делах фирмы. Неужели секс, для него важнее звонка любимой племянницы... Вопрос чисто риторический, то есть не требующий ответа. Он нужен исключительно для заполнения дневника.
Секс... Почему, интересно, он так на нем помешен. Даже я иногда ловлю на себе его неприятные взгляды за завтраком или обедом... Иногда, хочется встать, раздеться перед ним, чтоб он уже удовлетворил свое любопытство...
Секс…Три недели... от силы четыре... Так я и не узнаю, что такое секс... Обидно, умереть в девятнадцать лет, не целованной, не любимой, не трахнутой. Какое интересное слово... само как-то выскочило. Приличной девушке не следует использовать такие слова. Раньше миссис Браун меня бы выпорола и заставила вымыть рот с мылом, а сейчас, только подожмет губки, когда прочтет. Ну и черт с ней. Пусть знает, что я хочу быть ТРАХНУТОЙ... Хотя бы один раз... Да что толку?.. Три, от силы четыре недели.
А что за новая сиделка? Чуть совсем не забыла. Наверное, какая-нибудь чопорная старая дева в скучном платье, в скучном переднике, со скучной прической и скучными мыслями. Ладно, новая так новая. Пусть хотя б денег побольше запросила...
******
Такси остановилось у трехэтажного особняка с портиком, колонами, витражными дверьми и мраморным крыльцом. Девушка поблагодарила водителя, дала на чай оставшиеся пять долларов, поправила джинсы, свитер, волосы и позвонила. Как и предупреждал доктор Вайсберг, дверь открыли не сразу. "Эти люди всегда заставляют ждать. Даже если миссис Браун стоит у самой двери, раньше чем через семь минут не откроет".
Наконец дверь отворилась. На пороге, загораживая собой весь проем, стояла полная женщина неопределенного возраста.
- Я полагаю, - пауза – мисс Пратт? Сюзан Пратт?
- Да, м’эм.
- Современные девушки не считают нужным делать книксен? – проворчала миссис Браун, пропуская девушку в холл.
Холл был просторен и блистал чистотой и старомодностью. Хрустальная люстра разбрасывала миллионы зайчиков, что придавало помещению хоть какую-то жизнь. Миссис Браун строгим взглядом указала на сникерсы.
- Будьте любезны принести свои тапки, а пока что возьмите какие-нибудь в коробке для гостей, - миссис Броун подождала, когда Сюзан переобуется, очередной раз хмыкнула, осмотрев свитер девушки, - а теперь пройдемте в кабинет, - Сюзан поплелась следом.
Кабинет принадлежал хозяину, мистеры Сулливану, богатому дяде, умирающей девушки. Родители девушки погибли то ли в самолетной то ли в автомобильной аварии, когда Рэчел была еще совсем ребенком, и мистеру Сулливану пришлось взять девушку к себе. Племянницей он совершенно не занимался, но некоторое количество миллионов в банке на имя девушки требовали участия в ее судьбе. Мистер Сулливан посели племянницу в своем доме, отдав в полное распоряжение домоправительнице – миссис Браун. При этом чековую книжку он оставил у себя. Все это доктор Вайсберг поведал Сюзан за завтраком.
Миссис Браун не чувствовала себя в этом кабинете хозяйкой, но считала, что он наиболее подходит для беседы, которую она собиралась провести.
- Итак, мисс Сюзан Пратт. – Начала Миссис Браун перелистывать бумаги. – Двадцать пять лет. – Тут миссис Броун сделала паузу, еще раз осмотрела девушку, еще раз хмыкнула, и продолжала. – Родилась и выросла в Луизиане. Переехала в Нью-Йорк и окончила курсы медсестер при госпитале Моунт Синай. Почетное заведение, - прокомментировала она, - К сожалению, рекомендации с предыдущего место работы мы получить не смогли, – она подняла глаза и стала ждать ответа.
Девушка прикусила губу. Ну, как ей рассказать, что она сбежала от больной старушки после того, как приставания великовозрастного внука подопечной стали невыносимы. После этого агентство отказалось устраивать ее на работу и даже не дало ей рекомендаций. Если бы не доктор Вайсберг ее ни за что сюда не взяли. Доктор читал у них курс по общей медицине и явно симпатизировал девушке. А его спокойная, рассудительная манера вести себя, старомодная бабочка и мудрые, на выкате, глаза за толстыми стеклами очень нравились девушке. Когда он позвонил и предложил работу, Сюзан согласилась, не раздумывая.
- Я так и думала, - победоносно заключила миссис Броун. Хотя, что она думала, так никто и не узнал. Пауза – Доктор Вайсберг очень хорошо о Вас отзывался. Надеюсь, Вы окажетесь достойной его похвалы.
- Я буду стараться, м’эм, - Сюзан попыталась сделать книксен, как видела в фильмах. Получилось неуклюже, но взметнувшиеся брови миссис Броун изобразили удовлетворение.
Далее последовал распорядок дня. Шесть тридцать – подъем, семь – завтрак, семь тридцать – прогулка. И так далее. Дверь закрывается в девять тридцать, в десять отбой. Войти в дом и выйти после девяти тридцати может только мистер Сулливан. После каждого пункта миссис Броун выжидательно молчала, пока не слышала – "Да, м’эм", и продолжала ровным голосом. Книксенов Сюзан больше не делала. Дальше следовала инструкция по приему лекарств. Слушая инструкцию, Сюзан почувствовала какой-то укол подсознания, но была так взволнована и напряжена, что не предала этому значения и, вскорости, забыла об этом.
- Ну а теперь будьте любезны проследовать к Рэчел.
Сюзан открыла дверь. В проеме окна стояла девушка. В узких джинсах и коротенькой футболке, девушка напоминала олененка. Сходство усиливали большие, чуть раскосые, испуганные глаза и совершенно безволосая голова, абсолютно правильной формы.
******
5 августа, 2005
Вчера писать было некогда... Сю - просто прелесть. Я полюбила ее с первого взгляда. Она такая... такая... такая... Спасибо доброму доктору Вайсбергу. За эти три, от силы четыре недели.… Во-первых, она курит. Когда мы с ней гуляли по парку, она даже мне дала один раз попробовать. Гадость порядочная, но у Сю так здорово получается. Надо будет попробовать еще разок. Во-вторых, она обещала мне дать свой ноутбук и научить пользоваться Интернетом. Дядя мне не дает, говорит, что там только грязные картинки, идиотская реклама и скучные новости. Интересно, он часами туда пялится из-за рекламы или новостей? Опять же, вопрос – риторический. А Сю говорит, что на Интернете можно познакомиться с мальчиком, и он не будет знать, что у меня лейкемия, что голова моя как коленка, а в банке у меня два десятка миллионов, которыми я не могу пользоваться. А какие у меня были раньше волосы… рыжие в мелкую-мелкую кудряшку. Мерзкая миссис Браун пыталась их выпрямить – девушке неприлично иметь кудрявые волосы…Теперь то она довольна… Хотя довольной она не бывает никогда и ничем.
А еще Сю мне рассказала, что дядя ее уже пытался на ужин пригласить. Вот неуемный. Со мной-то никуда не ходит. И с Сю ему ничего не обломится. Так ему и надо.
Почему-то, мне кажется, что доктор Вайцберг не прав – не протянуть мне 3 недель. Вчера опять написала полгоршка крови. Писала и думала. А вдруг вся кровь так и выйдет. Интересно, можно ли хоть минуту прожить без крови. Почему-то мне кажется, что кровоизлияния начались после того, как я стала пить эти розовые таблетки. Надо будет у доктора спросить.
А еще она называет меня Олененком!!! Скорее б завтра!
******
Девушка еще раз пробежала список лекарств. Нахмурила лоб. Что-то не так… Что-то не то… Эх, вот учила бы лучше фармакологию… При случае надо спросить доктора. Ладно, потом – надо торопиться. Эта коричневая миссис скоро закроет дверь и мне не попасть будет в город, а Рэчел так мечтает об Интернете. Очень хочется ее порадовать, она такая трогательная.
Вчера, когда они гуляли в дальнем углу парка, Сюзан закурила, оглядываясь на окна дома, жадно, торопливо – почти два дня без затяжки. Рэчел смотрела на нее с немым восторгом, приоткрыв розовый ротик.
- Хочешь, - не удержалась Сю.
- Ага. Только… только я не умею,… никогда не пробовала.
Сю толком даже объяснить не успела, Рэчел залилась кашлем, и Сю уже подумала о том, как она будет отчитываться перед доктором Вайсбергом и искать новое место. Но все обошлось. Рэчел, бледная, задыхающаяся, слабо улыбнулась и даже попробовала пошутить. "Какая она, все-таки славная… Почему мир так не справедлив?"- подумала Сю.
До электрички ее никто не подбросил, денег на такси не было, поэтому пришлось топать почто десять миль до станции пешком, а утром столько же обратно. Правда в этот раз она взяла ролики, поэтому добралась быстрее и даже успела залезть в душ до завтрака. Лаптоп был вручен и подключен к Интернету после прогулки и всех положенных процедур. Обожание со стороны подопечной подскочило до небес.
- Сю, я говорила сегодня с доктором Вайсбергом. Рассказала, какая ты хорошая и как я ему благодарна. Он мне сказал, что положительные эмоции продлевают жизнь, - тут она опустила голову и еле слышно добавила, - зачем он мне все время врет…- И тут же, как не в чем не бывало, вскочила, - Сю, пошли знакомиться с мальчиками!!!
******
6 августа, 2005
Я обожаю Сю. Она специально поехала в город за лаптопом и даже ради меня прошла много-много-много миль. Я позвонила доктору Вайсбергу и попросила, чтоб он ей платил больше, но он сказал, что она получает достаточно и не мое это дело. По-моему, он мне опять соврал. Если б она получала достаточно, то могла бы поехать на такси. Почему она мне не сказала, я б дала ей денег. Хотя она бы не взяла… Потом я позвонила дяде, хотела попросить включить Сю в мое завещание (пока не поздно), но дядя как обычно был на совещании с какой-то обладательницей томного голоса.
- Кто это, дорогой… А, твоя мерзка девчонка... Когда она уже помрет?
Почему она меня так не любит. Я даже не знаю, кто это, никогда ее не видела и не сделал ей ничего плохого…
- Передай этой ****и, что назло ей не помру еще четыре недели, - сказала я и повесила трубку. Вот урод.
Адвокат сказал, что он рад бы, но без дяди ничего изменить в завещании не может. Не пойму я этого, завещание же мое, а не его. Адвокат пообещал послать дяде запрос… Отдам, просто, Сю все, что у меня накоплено в свинке. Не много, но зато, мне ни кто не скажет, что я не могу этого сделать.
Сегодня ночью прошел дождь, и повылазило куча красивых грибов. Правда, Сю сказала, что они, наверняка, ядовитые и трогать не разрешила.
Пишу о всякой чепухе, чтоб отодвинуть на сладкое самое главное… Ему девятнадцать, он учится в NYU, работает официантом и снимает студию. У него голубые глаза и обалденное тело. Правда, Сю сказала, что, скорее всего, фотография не его… Но мы ж все равно никогда не встретимся…Я ему то же послала фотку. Со дня рождения (ее под большим секретом удалось отсканировать у дяди в кабинете). В парике. Он сказал, что я ему очень понравилась, и он очень хочет меня увидеть. Правда, Сю сказала, что все парни так говорят, и чтоб я ему не верила.
- Неужели, все парни врут? Да и зачем?
- У них только секс на уме. Только и думают, как заманить и трахнуть.
- Знаешь, Сю, я хочу, чтоб меня заманили и трахнули. Помоги мне. Пожаааааааааалуууууууста. А то, я так никогда и не… Пообещай, что поможешь. ОК?
- Ладно, ладно, Олененок, я попробую.
- Правда, Ура!!!!!!!! Я тебя обожаю!!!!
А еще я рассказала доктору Вайсбергу, что из меня течет кровь почти постоянно. Он сказал, что розовые таблетки должны помочь. Я ему не верю, но таблетки пью – а вдруг?
******
Черт, ну нафига я ей пообещала. Конечно можно сказать, что ничего не получилось… Нет, так не хорошо… а как хорошо? А что если с ней что-то случится?
Девушка скользила на роликах. Часы показывали полшестого утра. Подумать только, совсем недавно она и представить не могла, что люди встают раньше семь, а сейчас с удовольствием рассекала воздух по пустынной мостовой. В рюкзаке за спиной болтался парик, джинсы, футболка и водительские права подруги. Девушка легко катилась, размеренные движения придавали уверенность, но… не легко и не уверенно было на душе. Каждый шаг, каждый толчок приближал к моменту принятия решения – рискнуть или обмануть. А обмануть – значит предать… Она отчетливо понимала, что единственно правильное и допустимое решение – сказать, что она погорячилась, и что, конечно, они не смогут никуда пойти; но она не менее явственно осознавала, что сказать это она не сможет.
Если с Речел что-нибудь случится, то она, Сю, не просто потеряет работу,- она лишится расположение доктора Вайсберга, а вместе с ним и возможность найти новое место. С другой стороны, Она будет все время рядом, и с Олененком ничего не должно произойти, зато девушка будет счастлива,… может быть последний раз в жизни.
Сю нахмурилась – как она и думала, парень оказался, обычным интернетовским искателем секса на один-два раза. Она попросила подружку пофлиртовать с ним немного, результат совпал с предсказанным – подружка была приглашена в постель, но не согласилась… или сказала, что не согласилась. Парень то вполне ничего, подружка могла и соврать. Говорить все это Олененку она не собиралась, но твердо решила, что никакого “траха” не допустит.
Вот и ворота, осталось только залезть по пожарной лестнице и в душ. А там… будь что будет.
******
9 августа, 2005
Он меня любит!!! Мы с ним трепались всю ночь. Он называл меня ласковыми именами, восхищался моей фоткой и даже моими волосами – вот дурашка. Потом он мне рассказывал, как ему не везет с девушками, потому что он стеснительный и ищет ту, самую-самую и уверен, что это - я. Я рассказала об этом Сю, а она сухо сказала, что если б он знал, сколько у меня денег, то был бы еще больше уверен. Я даже обиделась и час дулась в свой комнате. А потом Сю принесла мне парик, такой смешной, что я не могла больше обижаться. А еще она сказала, чтоб я ему не верила, но я все равно верю. Человек может быть таким ласковым только если любит по-настоящему… Когда я это сказал Сю, она вздохнула и сказала, что надеется, что я права. Конечно же, я – права. Потом она пообещала, что она поможет мне с ним встретиться при условии, что я все время будет рядом, я пообещала, но обязательно что-нибудь придумаю, чтоб остаться с ним вдвоем.
А еще он сказал, что сделает меня счастливой и выполнит все мои желания. А потом он мне рассказывал, как будет меня соблазнять, ласкать и целовать. Нет, если бы он меня не любил, то не был бы таким милым и ласковым. Я уверена, что Сю зря боится.
Миссис Браун нажаловалась дяде на Сю. Сказала, что та часто ночует в городе, и что это надо пресечь. Дядя был на веселее и только попросил миссис Броун узнать адрес Сю и сообщить ему, когда она там будет ночевать в следующий раз, после чего громко скабрезно заржал. Миссис Броун поджала губы и, холодно пожелав дяде спокойной ночи, уплыла к себе. Это было так смешно, что я еле сдержалась, чтоб не прыснуть и не выдать, что мы с Сю подслушивали из потайной комнаты за библиотекой.
Так Миссис Браун и надо. А дядюшка-то каков!!! Я думала Сю обидится и не захочет оставаться в нашем доме, но она только улыбнулась и сказала, что меня никогда не оставит, как бы ее не обижали. Какая она все-таки хорошая!!!
Розовые таблетки так и не помогают… Как это мой бедный организм умудряется вырабатывать столько крови. Я спросила доктора Вайсберга, он рассмеялся, но непринужденности в этом смехе не было ни капли. Только бы Сю не заметила, а то мне так и не удастся с НИМ встретиться…
Дядя согласился, чтобы я оставила Сю пятьдесят тысяч из тех денег, которые меня заставили отдать на благотворительность. Почему-то, он согласился сразу, без обычной торговли… Что это с ним?...
А сегодня мы сбежим в город, поедем в клуб, и там будет ОН!!!
******
Больше оттягивать не удается. Сегодня – неделя как я работаю в этом угрюмом доме под присмотром коричневой миссис. Олененок не отстает и, как только мы остаемся вдвоем, умаляет ехать в клуб. Она мечтает об этом придурке, который морочит ей голову и параллельно пристает к моей подруге, с которой я даже поссорилась на этой почве. Впервые за пять лет!!! Но если я Олененку это расскажу… нет, я не могу… Придется ехать… была не была.
Вечер выдался теплый и безветренный. Мистер Сулливан ночует не дома. Миссис Браун к одиннадцати начинает храпеть так, что не уснуть уже никому. Сю помогла девушке спуститься по пожарной лестнице. Такси ждет за углом, как и было договорено. Час, и они уже в Вилладже.
Такси остановилось за пары кварталов до клуба. Еще издали они увидели, как парень переминается с ноги на ногу и постоянно поглядывает на часы. Сю заметила искорку неудовольствия, когда он понял, что Речел не одна, однако, искорка была такой мимолетной, что Сю решила, что ей, скорее всего, показалось. Парень подошел, фамильярно чмокнул Речел в щечку, отчего та стала краснее птички-кардинала. Сю подала ему руку, рассчитывая на пожатие, парень галантно наклонился и поцелован протянутую кисть. Сю от неожиданности смутилась.
Проверка возраста прошла на удивление легко, не смотря на то, что Речел слабо походила на фотографию подруги, охранника это не смутило – главное, что есть права, а в них – возраст, 23 года.
В зале было накурено. Речел закашлялась, и ее пришлось проводить в туалет. Когда они вернулись к столику, там уже стояли три коктейля. Сю наклонилась к Речел и шепотом попросила не пить. Та тут же взяла бокал и отхлебнула. Сю прикусила губу, ну вот - перед ним выделывается. Речел с непривычки быстро захмелела, новая, необычная атмосфера опьяняла девушку, всю жизнь просидевшую взаперти. Язык развязался сам собой, и она принялась болтать без умолку.
Парень явно начал скучать. Уличив минуту, он извинился и пошел в туалет. Через некоторое время Речел встала и сказала, что ей то же надо. Сю проводила ее, вернулась, села и вдруг поняла, как она устала. “Олимпик” растекался по телу манящим теплом. Девушка откинулась на диване и …
Парень тряс ее за плечо и что-то кричал. Сю не сразу поняла, что кляксы у него на рубашке – это кровь. Окончательно ее привели в себя перепуганные глаза парня, крик бармена и визг официантки.
- Что ты с-с-сделал, подонок, - крикнула она и, оттолкнув его, бросилась в туалет.
На полу в туалете, в луже крови лежала Речел. Она была в сознании. Сю наклонилась к ней. Речел обхватила ее за шею.
- Я не хотела, я не хотела так, он… он… меня заставил, а когда… из меня потекло. Сю, я не хотела… За что?.. почему он так сделал… Сю???
Ей сунули мобильник. Негнущимися пальцами она набрала номер доктора Вайсберга – Доктор, приезжайте, - только и смогла она произнести, адрес в трубку назвал уже кто-то другой. Бармен позвонил в Скорою. Сю опустилась на пол, прямо в кровь, и бережно устроила голову Речел на коленях:
- Олененок, потерпи, сейчас приедет доктор, сейчас все будет хорошо, потерпи милая, - причитала она пока, приехавший медбрат не оттащил ее в сторону, где она и просидела, до приезда доктора Вайсберга.
Доктор бросил в сторону Сю странный взгляд. Если б девушка в этот момент была способна соображать, она бы почувствовала в этом взгляде смесь жалости, призрения и … злой решимости. Но она не заметила ничего, она вдруг отчетливо увидела перед глазами – "кумадин изначально применялся как яд для крыс, он разжижает кровь, что вызывает бурные кровоизлияния; для лечения применяется в очень малых дозах для предотвращения образование сгустков при сердечных заболеваниях, когда другие лекарства противопоказаны; при применение необходима строгая дозировка".
- Ваши услуги больше не требуются – холодно бросил доктор через плечо.
Она встала и, не обращая внимания, на перепачканную в крови одежду и на любопытные взгляды прохожих побрела домой на авеню А.
На следующее утро, кое-как придя в себя, она позвонила домой мистеру Сулливану. Там была только добрая кухарка, которая и сообщила Сю, в какую клинику отвезли Речел. Через час девушка была там, но как она ни просила, ни умоляла, ни требовала, ни объясняла, к Речел ее не пустили. Ее не пустили даже в холл клиники. Наконец, шоферу мистера Сулливана удалось увести ее.
Когда они вернулись в опустевший дом, Сю бросилась в комнату Речел. Розовые таблетки стояли, где им и положено, но никакого упоминания о кумадине в лечебных записках, написанных аккуратным, убористым почерком доктора Вайсберга, не было…
Две недели следствия пролетели, как в тумане. Арест, допросы, беседы с адвокатом. Да, она признавала свою вину, но “халатного отношения” не было. Все что угодно, но только не это… Да, и с кумадином как-то не складывалось. Она пыталась поговорить об этом с адвокатом, но тот отмахнулся и завел свою постоянную песню – признай себя виновной во всем - будет меньше наказание. Доктор Вайсберг был все это время очень занят и на ее просьбы о встрече не отвечал… или адвокат их не передавал доктору. Следователь привязался к вопросу о наследстве и, казалось, это единственное, что его интересовало. Адвокат тут же залезал на терминологического конька, и Сюзен полностью отключалась и только повторяла за адвокатом “Да” или “Нет” – как в фильме “Чикаго” подумала Сю однажды.
На заседании суда девушка, наконец, вышла из комы. Она столько раз видела процесс по телевизору, но не разу до этого не была на суде. Участие в заседании ее заинтересовало, она только никак не могла взять в толк, что судят-то ее. Доктор Вайсберг был, как всегда, безупречно одет со своей неизменной бабочкой. Несмотря на занятость, он посетил все, разрешенные ему как свидетелю, заседания. Мистер Сулливан, появился только один раз, когда его вызвали как свидетеля, и исчез, как только его отпустили, больше его Сю не видела. Миссис Броун произнесла длинную проповедь о распущенности молодежи и, особенно, некоторых медсестер. Судья пытался ее прервать, но после второй попытки решил, что проще дослушать. Сю хотела показать ей язык, но все были такие серьезные, что она сдержалось.
Вопрос о кумадине тоже обсуждался. Доктор Вайсберг сказал, что он его не прописывал и, если бы его спросил кто-нибудь из коллег, - зачем он прописал кумадин в данной ситуации, он, доктор Вайсберг, счел бы этот вопрос оскорблением. Приглашенный эксперт подтвердил слова доктора и сказал, что рекомендация по использованию кумадина в состоянии Речел равносильна смертельному приговору. Более того, продолжал эксперт, он не понимает, как, такое опасное лекарство медсестра могла позволить себе давать пациентке без постоянных консультаций с лечащим врачом. Факт таких консультаций доктор Вайсберг категорически отрицал. После выступления эксперта, адвокат помрачнел и попросил перерыв для беседы с девушкой.
- Они шьют тебе преднамеренное убийство для получения наследства. У нас нет шансов на оправдание и, если б меня не назначили тебя представлять, я не за что не взялся бы за это дело. Мой совет, подпиши признание вины, и я добьюсь закрытия вопроса о кумадине.
- Но, он же был ей прописан,… я сама бы никогда не решилась.
- А ты можешь это доказать? – с непонятной Сю злобой в голосе надвинулся на нее адвокат.
- Нет, - ели слышно прошептала она.
- Вот и не выступай, а делай, что тебе говорят, - и он подсунул ей лист, - расписывайся и кончай канитель.
Сю отвела взгляд от пятна на полу, которое она рассматривала с начала беседы. Ее глаза встретились с холодным, злым, взглядом адвоката. Казалось, только в этот момент она осознала, что все происходящее, не телевизионный сериал, и что ее судьбу надо решить именно сейчас, тут...
- Ну? Наше время кончается. Решайся!
Сю взяла ручку, и, не говоря ни слова, безвольно, без вздоха, без каких-либо эмоций расписалась, рядом написала "Сюзен Пратт" и поставила число.
Далее все свернули с молниеносной быстротой. Сю признали виновной в халатном отношении к исполняемой работе, повлекшем смерть пациентки, что классифицируется как непреднамеренном убийстве второй степени, с каким-то длинным непонятным описанием. Ее лишили диплома медсестры без права восстановления и без права выполнять любые работы имеющие отношение к медицине, и приговорили к пяти годам тюрьмы.
Когда ее уводили, доктор Вайзберг остановил женщину полицейскую за руку и, не глядя в глаза Сю, скороговоркой произнес:
- Сю, ты должна меня понять. Она не могла умереть по-другому. Когда ты выйдешь, у тебя на счету будут деньги, тебе хватит на первые пару лет. И …- пауза – не звони мне, - повернулся и торопливо, почти бегом, покинул зал.