Г Л А В А 5 из книги "Крюйс" (Главу 4 - см. на авторской странице "Валерий Таиров". В текст главы 5 включена песня "Про капитана и Крошку Мэри"петербургского поэта и автора-исполнителя Андрея Виноградова с его согласия. Остальные стихи, включённые в главу и в остальной текст книги "Крюйс" - автора книги Валерия Таирова)
*************************************************************
Крюйс доложил капитану, что выгрузка товаров закончена, все документы оформлены. Капитан, выглядевший усталым, вяло сообщил, что выход послезавтра обратно, а завтра погрузка перевозимого обратно товара.
- Команда устала и просится на берег, - сообщил Крюйс.
- Хорошо, Крюйс. Но утром не позже 7.00 быть всем на борту готовыми к погрузке! Товар ночью не загрузить, поэтому у нас остаётся только один день – завтра на всё. И на то, чтобы взять продукты и воду на обратный путь. Корнелиус, вы отвечаете, чтобы все завтра были на месте. Можете идти вместе с остальными на берег, если хотите. У меня дела на борту, я буду здесь. Только гуляйте осторожнее, здесь не очень нас привечают. Два года назад мы потеряли здесь одного матроса, он так и не вернулся на корабль. Слишком много соблазнов… Когда будете уходить, не забудьте оставить надёжную охрану у трапа: воришек и лихих людей здесь полно.
Вскоре матросы с «Ласточки» переоделись в то лучшее из одежды, что у них было, и начали сходить на берег поодиночке и по несколько человек. На судне осталась только вахта и капитан, который заперся в каюте и засел за какие-то бумаги. Крюйс решил, что будет лучше, если и он сойдёт с группой матросов, отправлявшихся в одно из самых известных злачных здешних заведений. Да и город неплохо бы посмотреть.
- Судя по всему, здесь должно быть много трактиров, но где их вывески? Я ни одной не вижу, - заметил Крюйс, не желающий далеко уходить от судна в незнакомом городе. Сам он одел синий сюртук, новые брюки, а на голову – красивый парик и выглядел прекрасно - как очень знатная особа. Остальные моряки были одеты «кто в чём». Желание получить какие-нибудь новые впечатления, увидеть красивых женщин, обитательниц серых невесёлых кварталов – всё это подгоняло моряков. Да и желание выпить кружку эля, пива или рома - было не из последних причин.
- Вот здесь за этим поворотом есть трактир, я помню! – позвал всех матрос Янсен.- Тут неплохой хозяин, и есть музыканты. А пиво и ром – не хуже наших!
К трактиру подошли разрозненной толпой. Крюйс первым, поправив шляпу, вошёл в шумное помещение. Веселье здесь, казалось, не кончалось если уж не год, то неделю – точно! За грубыми деревянным столами сидела довольно пёстрая толпа, слышалась речь на разных языках. Моряков всех стран можно было бы при желании обнаружить здесь: немцы, французы, англичане, греки, малайцы, негры, китайцы… В одном из углов сидел чопорный англичанин - очевидно, капитан торгового судна, а с ним и половина его команды. Но свободные места были, и команда «Ласточки» с шумом расселась посреди зала, привлекая к себе внимание аборигенов и завсегдатаев этого, как оказалось, трактира под названием «Три морских кота». Выпивку и закуску принесли на удивление быстро, да и неплохо приготовлено всё было. Из углов зала на них глядели десятки изучающих глаз. Но были тут такие посетители, которые совсем не обращали на них внимания – настолько они были заняты поглощением вина. Несколько посетителей и вовсе спали, уткнув голову в стол, на котором громоздились бутылки и посуда. Пиршество проходило спокойно, но шум не стихал.
Крюйс почувствовал, что, после всех передряг последних дней, когда став первым помощником капитана, он начал наводить необходимый порядок на судне, ему необходимо отвлечься от работы и забот на корабле. нужно расслабление, отдых натянутым нервам. После стакана рома это расслабление начало наступать. Корнелиус знал, что может много выпить - он считал себя стойким к алкоголю. Он никогда не пил до потери сознания или даже ощущения того, что происходит вокруг.
Даг рассказывал собутыльникам морскую историю – небылицу:
- В дрейфе стоим. Тишина полная. Я на баке – с Фредериком. Вдруг, смотрю – внизу за бортом голова, похожая на змеиную, высовывается и вроде бы лизнуть меня хочет…
- Может, «слизнуть», а не лизнуть? – пошутил кто-то от соседнего стола. Но Даг продолжал:
- Я смотрю на неё, она – смотрит на меня. Говорю Фредерику – «Смотри!». Он стал поворачиваться – голова эта сразу – нырк! И нет её… Фредерик меня и спрашивает - «Чего там?». А там в воде – ничего! Потом – как будто фонарь зажёгся и в глубину медленно уходит, уходит… И от него кольца световые вверх поднимаются, и разбегаются, и разбегаются! А потом исчезают! – Даг налил ещё рома и проглотил, не закусывая.
- А то видение змеи этой - было, случаем, не в
трактире «Сухопутная крыса»? - засмеялся Ингер.
- Ты что, мне не веришь? – вскочил Даг.
- Тихо, тихо! – пришлось вмешаться Крюйсу и успокоить спорщиков одним взглядом. – В море много чудес – надо больше молиться, чтобы помогали, а не вредили нам злобные морские силы. Чтобы море не разъединяло земли, которое оно соединяет, как говорил однажды большой мудрец. Чтобы кроме богов нам бы помогала ещё и фортуна! Я предлагаю выпить за счастливое возвращение в Амстердам!
Моряки вскочили. Крюйс потряс своим кулачищем, и, выпив, все снова расселись.
На небольшое возвышение в конце зала вышел хозяин трактира и произнёс тост:
- Дорогие гости! Я – хозяин этого лучшего уголка нашего города – приветствую славных моряков, доставивших из Амстердама груз. Так давайте выпьем – за семь морей! За семь ветров в парусах! За семь цветов радуги! За семь нот и семь струн на инструменте! А теперь давайте послушаем наших артистов, которые споют для вас!
Весь зал бурно захлопал в ладоши, затопал, засвистел. Все повернулись к сцене, на которой появился мальчик с пронзительно тонким голосом и скрипач. И хотя они пели песню на английском языке, но и без слов можно было догадаться, что речь идёт о маяке, на верхушке которого ежедневно каждый вечер старик – смотритель зажигал костёр:
- «В проливе у опасных скал, горел звездой маяк, судам всех стран он помогал, всем морякам в ночи мигал, рассеивая мрак! Но однажды у старика кончились силы, и он устал рубить лес, он не смог одолеть две сотни ступенек и зажечь огонь маяка. Он упал и умер… А маяк погас, и тогда один из моряков с проходящего корабля бросился в воду и приплыл на остров. Он решил заменить старика и снова зажигать маяк, но не смог сообщить родным, которые ждали его! Он, как рассказывают, и сейчас там, потому что надо светить! Без света – нет пути!... И маяк светил для всех на десять миль, уставшим от погонь, и в шторм, в снег, в дождь, и в штиль – на рифах поломавшим киль – гори, гори, Огонь!»
Крюйса поразил великолепным голосом мальчик-певец. Все бросились к мальчику, чтобы угостить его и подарить что-нибудь на память!
- А теперь перед Вами выступит наша Крошка Мэри! – объявил хозяин трактира. Она споёт вам известную пиратскую песню* "Про капитана и крошку Мэри"!
Песня буквально разорвала тишину:
Ну что за муки -
Опять разлуки:
Душа рыдает,
В глазах туман…
Целую в носик,
Прощай, матросик,
Мой славный Джонни,
Мой капитан!
Когда пройдёшь Па-Де-Кале,
Не забывай на корабле,
По крайней мере, по крайней мере,
Что за бортом родимый дом,
А в доме том – сынишка Том
И крошка Мэри, и крошка Мэри!
В далёком море
Стоит в дозоре
Под чёрным флагом
Чужой фрегат.
Куда, куда ты?
На нём пираты!
Ах, глупый Джонни,
Вернись назад!
Когда пойдёшь на абордаж,
Не забывай, кормилец наш,
По крайней мере, по крайней мере,
Что за бортом родимый дом, А в доме том – сынишка Том
И крошка Мэри, и крошка Мэри!
А если, Джонни,
Твои ладони
Начнут по пьянке
Канаты рвать,
Прошу покорно
До мыса Горна
Меня медузой
Не называть!
Когда пропьёшь последний ром,
Не забывай хоть об одном,
По крайней мере, по крайней мере -
Что за бортом родимый дом,
А в доме том сынишка Том
И крошка Мэри, и крошка Мэри!
Я знаю, Джонни,
Что в Лиссабоне
Ты, словно якорь,
Пойдёшь на дно,
А там – мулатки,
Как шоколадки,
Лежат в кроватке
И пьют вино!
Когда проснёшься на другой,
Не забывай, мой дорогой,
По крайней мере, по крайней мере,
Что за бортом – родимый дом,
А в доме том – сынишка Том
И крошка Мэри, и крошка Мэри!
Мэри под восторженные крики моряков сошла со своей небольшой сцены и начала переходить от стола к столу, смеясь и пуская колкие шутки в адрес каждого, кто протягивал к ней руки, звал в объятия, просил спеть ещё одну песню: «…Нет, моряк, ты сначала поупражняйся со своим попугаем, а я с тобой петь не буду… А ты, длинный, отойди, мне до твоей макушки не достать, а тянуться лень.. Ты, видать, кость проглотил?...». Так она ловко двигалась между рядами хмельных и жадно глядящих на неё мужчин, пока не добралась до стола, где сидел Крюйс и его люди. Она присела на скамью рядом с Крюйсом.
- Здравствуйте, голландские мальчики! Вы к нам только сыр привезли, или ещё что-нибудь?
- Мы привезли ещё самих себя и желание посмотреть на лондонский туман, да ещё на девочек, поющих морские песенки, - улыбнулся Крюйс. Ян и Даг придвинулись к Мэри и начали угощать её вином. Сами моряки пили ром. Мэри немного отпила вина и в шутку спросила, когда морякам дают ром на кораблях? Ведь, если выпьешь рому, то не поставишь паруса? И почему в известной песне пятнадцать человек сидят на сундуке мертвеца с одной бутылкой рома?
- Ром дают на корабле…всегда! – воскликнул Даг нетвёрдым голосом.
- Ерунда! - перебил его Ян. – Ром дают раз в день. Разбавленный. Вместо чая. А когда запасов мало – по субботам в ужин…
- Ром, ром, что ещё надо моряку? – заплетающимся голосом словно самому себе продолжал рассказывать Даг, - и только ром «Тофи». Я не люблю, когда дают «Негро»!
- Тебе не угодишь, - заметил сидящий напротив Петер, - а мне и «Негро» впору всегда, только, если не лезть после этого на грот…
- А что же всё-таки с пятнадцатью на сундуке? – не унималась Мэри.
- Тут всё просто, Мэри. Моряк умер на корабле, а эти пятнадцать стали подговаривать друг друга вытащить у него из его сундучка бутылку рома и выпить этот ром, может быть в его память. И тогда бог простит их. А может ни бог, ни капитан не простят, и тогда – «…пей, и дьявол доведёт тебя до конца, йо-хо-хо, и бутылка рома!». Дьявол-то всегда будет согласен с тем, что можно выпить ром в любом случае… Неужели ты. Мэри, этого не знала? Сама же поёшь «когда пропьёшь последний ром…».
- Конечно, знала историю эту…э, как тебя звать?
- Корнелиус.
- Так вот, Корнелиус, я знала капитанов, которые запрещали пить на корабле или судне! А ты, судя по виду, помощник капитана?
- Угадала…
Веселье за столом, где сидел Крюйс, было в полном разгаре. Мэри сказала, что очень любит свой город, этот прекрасный трактир, куда всегда приходят прекрасные ребята со всего света… Моряки почти все были навеселе. Мэри улыбаясь спросила, нравится ли им здесь, в Лондоне.
- О, да! Очень. Здесь прекрасно, - снова ввязался в разговор Даг.
- А ты бы остался здесь? Моряки везде нужны, - заметила Мэри.
- Да, я бы остался. Но мне должны заплатить здесь больше, чем дают сейчас. И где, где будет жить Даг!? – завопил подвыпивший матрос с «Ласточки». Крюйс понял, что если его не остановить, то придётся тащить его на корабль силком. Крюйс залпом допил кружку и обратился к Дагу:
- Даг, тебе надо хорошенько закусить, а то тебя не примут на «Ласточку»! Это я тебе говорю, Крюйс!
Крюйс так сурово взглянул на Дага, что тот мгновенно сник.
- А ты бы остался, Крюйс, – улыбнулась Мэри, - если бы я попросила?
Крюйс решительно сказал, что останется, но только в Амстердаме!
Мэри разочарованно встала и, шепнув «кто-то есть у Крюйса в Амстердаме», направилась к своей сценке:
- Эй, моряки! Я спою вам теперь очень серьёзные шанти! Только не плачьте и не умирайте из-за того, что слёзы кончились!
Здесь кому-то покажется что-то не так -
Некрасиво так вешать – за шею на рее!
Пусть протянут под киль – под приспущенный флаг
И утопят – красивее, проще, быстрее!
«Сон на вахте» – за это тянуть под килё`м
От борта справа влево, а после – обратно!?
«Да не бойся: сорвёшься – тотчас подберём!
Ведь на ноке висеть – это даже приятно!»
«Не засни! Будет сложно во сне утонуть!» -
Капитан пошутил укоризненно-грозно…
Килем трос зацепило – и нечем вздохнуть!
«Эй! Тяните, мерзавцы, а то будет поздно!»
Море примет любого: и с бака – на нок,
На доску и под флаг! – Здесь не ищут причину:
Снимут мерку и ядра положат у ног,
И спокойно зашьют навсегда в парусину!
Всё с собою – своё, хоть навек забери!
Нет ядра – значит, пару чугунных балластин,
И с доски сбросят вниз! И всплывут пузыри:
Море примет любого. Мы все – в его власти!
И семнадцатый век был на чувства не скуп,
Флот военный пиратского - вряд ли добрее:
На смолёном конце, словно маятник, труп,
Как пример для живых обустраивал рею…
После такой действительно правдивой, но печальной песни Мэри захотелось напомнить гостям этой морской пирушки, что и на море бывает не всё плохо. И певица запела о любви двух израненных кораблей друг к другу:
Путь кораблей до встречи сквозь шторма и льдины
Был осложнён огнём мортир и порохом интриг.
Пробоины в борту имела Бригантина.
Пробоины в борту имел идущий встречно Бриг.
Бриг получил пятнадцать ядер в правый борт.
А Бригантина – в левый, двадцать, иль побо`ле…
От боевых тревог, спасательных работ
Ни плакать некогда, ни зарыдать от боли!
Издалека они увидели друг друга,
Мгновенно поняли: «Да! Это наш спасенья миг!»
Пошли навстречу – без сомнения, испуга…
Пришвартовался к Бригантине правым бортом Бриг!
ШвартОвы выбраны. Два раненых борта`
Прижались лагом. И тотчас исчезли течи!
Любовь судов бывает ныне на флотах!
Известно также,что вдвоём держаться легче!
Свои` злой Океан испытывал законы -
Швырял два корпуса – то вбок, то вниз, то ввысь:
Ждал – разойдутся корабли и вмиг утонут!
Но Бриг решил: «Нам никогда не разойтись!»
На фоках, гротах и бизанях в два ряда
Прямые паруса раздуло ветром туго,
И понеслись они незнаемо куда,
Надеясь только на крепления друг к другу!
Так эта «бриго-бригантинная дружина»
И ходит через Океан-Ультрамарин,
Беря свои девятибалльные вершины
Средь тонущих судов и бригантин…
Мэри, закончив петь, снова подсела к столу голландцев. Утолив жажду, она продолжала утолять своё любопытство:
- А в Голландии капитан берёт жену на борт? Скажите, как там у вас с этим?
- Ах, Мэри, да будь я капитаном, тут же взял тебя к себе… рулевой! – с готовностью согласился Ян. - Но, увы, я – Ян, но ещё не капитан!
- А что, я принесу несчастье на корабле? – Мэри сделала обиженное личико, - ах, какие вы, однако! Как на берегу – так не принесу несчастья, а как на этой деревянной посудине – так женщины и не нужны! Там рабыни вам милее, не так ли? Таитянки? Ян, возьми мне ещё вина…
- Мэри, ты всё равно не поймёшь, почему женщин не берут ни на королевский флот, ни пиратами командовать. Хотя и были такие, я слышал, одна дама мстила за убитого мужа и возглавила корабль флибустьеров. Но лучше ты бы ещё спела нам, что-нибудь о том, кого винить, если корабль идёт неверным курсом. Бунт или драка на корабле…
- Хорошо, Крюйс, только песня эта для меня не очень понятная. Но, может, вы – моряки всё поймёте лучше меня… Слушайте:
Свет нужен ночью – яркий свет, маяк,
Но нет огня рассеять ложь и мрак:
В толпе бродяг замаскирован враг,
И бесполезен наш пиратский флаг!
Корабль злой волне на гребень сел,
Но есть долготерпению предел,
О, если б кто-то курс сменить сумел -
Корабль путь к причалу б одолел!
На корабле сегодня драчка у руля:
Моль – капитан, старпом по кличке «Тля»
А траектория движения – петля -
Путь обескровленного бунтом корабля!
То новый галс, то новый поворот,
Курс – то назад, то вбок, то вновь вперёд,
Ломает ветер фок, бизань и грот…
Терпенья, воли нам недостаёт.
«Что делать?» - непонятно, да и «Как?»
Тут не поможет торжество бумаг,
Коварство сплетен, подковёрных драк -
Водою заливает ют и бак!
Что толку мерить скорость, глубину,
Когда корабль падает ко дну?
И на кого теперь валить вину -
На капитана, флаг или волну?
- Что ж, спасибо, Мэри. Пора идти, завтра погрузка.
- И всё же, Крюйс, тебя кто-то ждёт в Амстердаме? И как её зовут?
- Да. А зовут, - Корнелиус немного помедлил, и тихо прошептал слово «Катарина».
- А ты не врёшь, помощник капитана?
- Я никогда ещё не врал! Хватит, а то завтра много забот. Прощай!
Крюйс пошёл к выходу, и следом за ним потянулись остальные члены «ласточкиной команды». Пьяного уснувшего Дага пришлось нести на руках.
Примечание: глава 4 книги "Крюйс" и все последующие главы - см. авторскую стр."Валерий Таиров".
Песня "Про капитана и Крошку Мэри" написана петербургским поэтом и автором-исполнителем Андреем Виноградовым. Песня исполнялась также Алёной Виноградовой. Остальные тексты песен и стихов в главе 5 и книге написаны автром книги - Валерием Таировым.
Продолжение - глава 5 - http://www.proza.ru/2006/12/09-197