Прощание со Ставенгером. Крюйс. Глава 2

Валерий Таиров
ГЛАВА 2 из книги КРЮЙС.ПРОЩАНИЕ СО СТАВАНГЕРОМ. 1669 г.

***** (Глава 1 Юность Нильса Ульсена - см. на авторской странице
http://www.proza.ru/2006/11/17-286 )
**********************************************

 Нильс стоял перед большим древним, испещрённым таинственными руническими надписями крестом, находившимся возле ставангерского кафедрального собора. Предчувствие близкой разлуки с любимыми местами детских игр привело его сюда. Здесь, возле собора, с ним часто беседовал Свен Дал - его учитель и духовный наставник. Он рассказывал многое про историю страны, руны, про то, что этот крест поставлен в Ставангере в память о старинном вожде викингов Эрлинге Скьялгссоне и об эпохе завоеваний, морских экспедиций и культуре викингов-норманнов. Говорил, что все обязаны именно им, что появились такие быстроходные и прочные корабли с изображениями на форштевнях змей и драконов, что именно викинги ввели термины «мачта», «парус», «штевень»…

 Свен уверял, что викинги были не просто пираты или грабители: «викинг» - это вернувшийся, «отклонившийся» человек, покинувший родину, занимающийся также и торговлей. Свен рассказывал Нильсу, что ещё пятьсот лет назад норвежцы совершали торговые поездки по «пути из варягов в греки», причём «варягами» - гребцами называли викингов северные народы громадной страны, которая зовётся Русь. Норвежцы служили и в наёмных варяжских отрядах русских князей в Новгороде, Смоленске, Киеве, хотя в отрядах этих было больше шведов. А в далёком 11-м веке в дружине киевского князя Ярослава служил норвежский викинг Харальд Сигурдарсен, который потом вернулся в Норвегию и стал норвежским королём Харальдом Суровым Правителем. А ещё до него - Олав Харальсон (Святой) и его сын Магнус, временно покидавшие родину, находили пристанище при дворе киевских князей, а потом возвращались в Норвегию для занятия трона. В это время норвежские викинги завоевали королевство в Дублине, на острове Мэн, укрепились на Фарерских островах, в Исландии и Гренландии.

 Жадно впитывал Нильс знания и гордился прошлым суровой родины. В свои неполные пятнадцать лет он знал многое. А дух странствий овладел им так же крепко, как его историческими предшественниками - викингами. Хотя их, кроме романтики моря, к поиску приключений толкали и малое количество пригодной земли в скалистой крохотной стране, развитие мореплавания и их морское превосходство, а также желание воинствующей знати извлекать постоянную прибыль от походов и завоеваний. Что было написано на этом кресте, возле которого стоял Нильс Ульсен? Может быть рассказ о том, как были открыты новые земли – Земля плоских камней Хеллюланд, лесная земля Маркланд, виноградная страна Винланд? Или это - запись строк из древних саг о захоронениях вместе с кораблями, готовыми к отплытию в Царство мёртвых?

 Жители Севера тех лет ещё сознавали свою самобытность и пытались отстоять её перед наступлением христианского учения о жизни и смерти. Или в рунах - непереводимая поэзия скальдов конунгов, когда перед битвой скальд исполнял песнь о древних героях, чтобы поднять дух воинов, дух берсерков – свирепых воинов, приходивших во время битвы в такое исступление, что они, воя, кусали свои щиты и сбрасывали с себя одежду, считая себя неуязвимыми?

 Нильс с детства был воспитан лютеранской церковью, но любопытство часто побеждало запреты. Свен, да и друзья по шлюпочным морским прогулкам - Ханс и особенно всезнающий Карл – многое поведали ему. Древняя религия Скандинавии была довольно мрачна: бог войны и покровитель поэзии, глава всей семьи богов-асов О`дин похитил у великанов мёд поэзии и, принеся себя в жертву себе же, приобрёл знание магических рун и заклинаний. Бог Тор – главный противник великанов, чудовищ, сил Утгарда, его оружие – молот Мьёллнер. Есть и Мировой Волк Фенрир, владыка преисподней Хель… Есть и Вотан – верховный бог древних скандинавов.
 
 Невдалеке от креста сидел человек, который называл себя скальдом и одну за другой пел песни и саги. Нильс прислушался: скальд пел древнюю сагу - легенду о кольце нибелунгов:
 
…Сокровищ нибелунгов не надо Фрее
Зачем ей быть жертвой обманов?
Она б не богов предпочла, а скорее
Прекрасных в любви великанов.
Колец золотых нибелунгов страшнее
Валькирия – вестница смерти,
Но сила любви посильней – сладит с нею!
О! Дети Вотана, поверьте!
Преступна ли воля Верховного Бога?
Ведь бог не по правилам правит!
Богов очень много, героев немного,
И молния меч их расплавит!
Брунхильду за славный костёр кто осудит -
Пусть все великаны сгорают…
Конечно, костёр очищения будет,
Но боги об этом не знают…
И вновь нибелунги из шхер вылезают
И лезут к неумным русалкам.
Те золото плохо от нас охраняют:
Им нас, как и Фрею, не жалко!

 Нильс медленно обошёл Ставангерский собор и побрёл домой мимо аккуратно уложенных черепицей домиков, обдумывая увиденное и услышанное за последние два дня. Церковное пение и вольные песни да саги, исполненные человеком возле рунического креста, жёсткие слова, сказанные вчера на палубе фрегата Харольдом и мрачный юмор песен Ганса бередили его душу. Предчувствие того, что пришла пора расстаться с юношескими забавами, и надвигаются на него совершенно новые тяжёлые времена и неведомые испытания, охватило Ульсена. Но уныния не было. Отец всегда учил, что нужно бороться за место в жизни, ничто не даётся даром. Выбиться из бедности отец мечтал всю жизнь. Но не дождался этого. Теперь его черёд, но что он умеет? Пока он, хоть и мало, знает только морское ремесло. Море – вот его дорога к …к чему? Мне не надо золото нибелунгов. Да и кто они такие, эти уродливые колдуны и карлики? Всё своё золото я добуду в море – у руля, у штурвала, на палубе… Не я один такой. Мне ещё нет пятнадцати… Что пел этот скальд про костёр очищения?

 И тут, подняв голову, Нильс увидел …огонь костра! Впереди стояла довольно большая толпа людей, загораживая свет пламени, вырывающегося вместе с огромными клубами дыма из костра, разведённого возле старой полуразрушенной стены. В огне металась какая-то тень… Похоже в огне был человек! Дикий крик боли донёсся до ушей юноши. Раздались Громкие голоса, послышался топот сбегающихся к костру случайных прохожих. Несколько человек с искажёнными от ужаса лицами бежали в обратном направлении.

 - Что случилось? – спросил Нильс у рыдающей пожилой женщины в тёмном платье, спешащей мимо. – Что за огонь?
 - Не ходи туда, мальчик! Тебе этого лучше не видеть. Это казнят колдунью!
 - За что?
 - Она призналась, что виделась с самим..., - дальше женщина сказала шёпотом, - с самим чёртом! С мохнатым и
хвостатым чёртом! Она нарушила божьи законы и заколдовала нескольких рыбаков! Не ходи туда!

 В этот момент раздался крик, полный невыносимой боли и страданий, что Нильс бросился к толпе народа, состоявшей как из специально пришедших посмотреть казнь верующих, так и из случайных зевак, судей, священников и палачей- инквизиторов. Люди по-разному наблюдали за происходящим – кто с жалостью, кто – с ненавистью к колдунье. Ведьма была молода и одета в грубый балахон, на её теле виднелись следы пыток инквизиторов святой церкви. Два палача привязывали её к высокой лестнице, выкручивая руки. Волосы обречённой рассыпались по плечам. Нильс едва не бросился к палачам, чтобы не дать бросить несчастную в костёр, сам не понимая, что бы он смог сделать, но сильные руки высокого мужчины остановили его:

 - Куда!? Не лезь, а то и ты окажешься в огне, дружок! Анне заслужила это своим колдовством… Вселить дьявола в десяток человек – надо уметь!

 - Главный палач, похоже, не нашего города. Бергенский, вроде… В Бергене чаще суды над колдунами, у них и палачи свои есть, - слышались разговоры в этой страшной и безвольной толпе наблюдателей и фанатиков, слегка разбавленной теми, кто с состраданием и болью глядел на варварство. Но сказать вслух никто ничего не мог – все боялись оказаться обвинёнными в связи с чертом.

Только один возмущённый вопль раздался в толпе:
 - Почему не именем короля? Знает ли король?
 - Для смертного приговора достаточно суда церкви, - последовал негромкий ответ священника, - она призналась…

 Лестницу установили над костром, и палачи начали раздувать огонь. Поленья под порывом ветра разгорались, клубы дыма скрыли молодую женщину, извивающуюся, задыхающуюся и пытающуюся что-то выкрикнуть. Обгоревшая лестница рухнула в костёр. Нильс бросился бежать из толпы подальше от костра, огня, дыма - в ужасе от увиденного, но не домой, а под любимое дерево, где сел возле большого куста. Там он и просидел в углу двора - очень долго, пока не стало смеркаться…

 О чём думал он? О жестокости? Но ведь она вокруг! Везде безжалостность побеждает - Нильс три года назад едва не увидел такую же казнь… Но тогда отец не позволил ему смотреть на неё. А теперь … Жизнь страшна, люди – не все такие, как в песнях о добре. Скорее, в песнях пиратов больше правды и честности? Виновна ли казнённая? Но ведь был суд, и она призналась… Под пытками?

 Когда Нильс поднялся и совершенно опустошённый вошёл в дом, мать уже с нетерпением ждала его:

 - Где ты был? Почему ты такой бледный? Что случилось, не заболел ли?
 - Да. Всё в порядке. Я был в церкви, молился, слушал уличного певца-скальда…
 - А больше ты нигде не был? Что-то не похоже. Ну, да ладно, - сказала Апелуне, внимательно глядя на сына, - ты готов меня слушать?
 - Да, но что произошло?
 - Из Амстердама вернулся Круусе. Он, благодаря богу, нашёл место для тебя на торговой голландской флейте – юнгой! Сынок, ты уже взрослый, почти взрослый – ростом выше отца. Мы с тобой уже много говорили о том, что тебе пора в самостоятельное плавание. Что нам надо выбиваться из этой бедности, в которой мы живём. Ты и сам просился в моряки, ты любишь корабли, знаешь все паруса!
 - Когда же мне отправляться? – спокойно спросил Нильс.
 - Через три дня судно, на котором ты поплывёшь в Амстердам, отходит из Ставангера: через три дня! Круусе проводит тебя и познакомит с капитаном Энглундом. Я напишу тебе письмо с рекомендациями капитану флейты, на которой ты будешь работать юнгой. Три дня тебе, чтобы собрать вещи, попрощаться с друзьями и городом, отдать в надёжные руки свой шлюп. Я знаю, что твои приятели тоже скоро отправятся в дорогу. Ханс, как я слышала, уедет в Берген.
Послушай, сынок: возьми с собой шкатулку с моим амулетом – пусть он хранит тебя от всех бед и болезней…

 На причале Нильса пришли проводить мать, родственники и знакомые, среди которых были Карл и Ханс. Карл принёс Нильсу в подарок стихи со своими песнями и сагами о море и пиратах. Стихи были аккуратно написаны и переплетены в отдельную тоненькую книжечку.
 Карл посоветовал Нильсу заглядывать в неё не только, когда будет очень тяжело:
 - Нильс, читай мои строки и вспоминай Карла из Ставангера, не потеряй мою тетрадь! Может быть, ещё и встретимся? И тогда я спою тебе новые песни. Боюсь только, что у них будут очень суровые слова…

 Ханс пожелал удачи, попутного ветра, и вспоминать про дружбу.
 Апелуне не упустила возможности дать сыну ряд важных напутствий: помнить советы отца, помнить, что он должен стать знаменитым моряком, думать не только о себе, но и о людях вокруг. Уже с причала мать что-то кричала, но шум матросов, работающих на палубе, заглушал её голос. Нильс услышал только: «Помни о матери! И возвращайся»…
 Старшая сестра Нильса Кирстен молча махала брату рукой.

 После подъёма парусов корабль с Нильсом на борту начал быстро удаляться, и вскоре за кормой исчез силуэт очертаний Ставангера, а с ним – и юношеская пора мечтаний и поиска собственного пути. Путь выбран – в море, на корабли. Для юного Нильса Ульсена всё было теперь впереди – там, где из-за горизонта вот-вот покажутся голландские берега и город Амстердам.


Продолжение - глава 3 - http://www.proza.ru/2006/12/08-13