Человек, ни разу не слышавший песен Шаова, спросил: "А кто такой этот Шаов, о котором столько говорят?" Вопрос поставил в тупик. И в самом деле - кто такой этот Шаов? Поющий Жванецкий? Или реинкарнировавшийся Ким? Бард? Поэт? Сатирик? Музыкант? Или земский врач (и такой славный эпизод в его биграфии был, и даже продолжался целые 12 лет!)?
В общении Шаов прост (обманчивое впечатление: послушайте его песни!). В быту ленив ("бывают люди-пауки, летающие люди, спайдермены всякие, а я диванный человек - люблю лежать на диване", - сказал он мне). Но вообще-то, человек, пишущий такие ядовитые песни и источающий со сцены столько сарказма, на самом деле очень добр ("меня нельзя сажать в жюри, я готов каждому графоману дать приз за то, что он пишет песни под гитару, занят какой-то духовной работой, а не пьет водку и не бьет кому-то морду", - добавил он еще). Этот Шаов поистине многолик, невероятно сложен и одновременно прост. Впрочем, хватит предисловий, не лучше ли предоставить слово самому Шаову?
- Пусть мой вопрос не покажется неучтивым, но кто вас "раскручивал"?
- Слушатели. Вот человек послушал кассету с моими песнями, передал другому. Потом мне вдруг начинают говорить: я "подсаживаю" на ваши песни всех своих знакомых и посылаю ваши диски друзьям в другие страны. Вот так, постепенно... Я и в жизни такой не люблю резких движений. По ТВ почти не показываюсь, я человек "неформатный". Вообще-то, для того, чтобы тебя запомнили, надо постоянно где-то "светиться", а у меня большого желания "светиться" нет. Без ТВ пробиться трудно, но когда популярность приходит "снизу", а не "сверху" - это уже о чем-то говорит.
- Иные называют вас "бардом", хотя, на мой взгляд, вы стоите несколько особняком. А как вы вообще-то относитесь к КСП-шной братии, к костровому братству?
- Я вышел из КСП-шной братии и очень ее люблю. У меня огромное количество друзей-бардов, которые пишут замечательные песни и прекрасно поют. Я даже по возможности стараюсь ездить на Грушинские фестивали. Это все мое, родное. Когда-то я писал лирику, но достаточно быстро понял: лирику пишут многие, и они делают это гораздо лучше меня. А поскольку я человек веселый, то стал писать другие песни - они у меня получаются лучше. Что же касается кострового братства, в бытовом плане я очень не люблю палатку, а люблю комфорт, и чтобы была горячая вода. И хотя когда-то мне довелось жить в самом центре туризма на Кавказе (слышали про такие места - Домбай, Тиберда, Алхыз?), я не люблю делать восхождения, прыгать с парашютом, или "тарзанкой" - вниз головой и летать на дельтаплане, а люблю лежать на диване. Там же, кстати, и пишу свои песни. Но обязательно - с сигаретой, она дает мне псевдоощущение, что таким образом у меня обостряется мыслительный процесс. На самом деле, как доктор, могу сказать вашим читателям, что это ерунда и курить вредно. Правда, сам я бросить курить никак не могу и выкуриваю по семь сигарет в день. Мне скоро 40, но я хорошо сохранился: очевидно, это влияние сухого вина, которое мы в юности пили в больших количествах. Наверное, заспиртовался...
- Кстати, о вашей медицинской карьере...
- Закончил медицинский институт в Ставрополе, интернатуру проходил в Черкесске, затем поехал поднимать медицину в сельском хозяйстве - 12 лет работал врачом районной больницы в станице Зеленчугская.
- Земский врач - довольно романтично. На телеге, по бездорожью...
- На телеге? В конце ХХ века? Упаси бог! Хотя...там были такие отдаленные аулы, в которые разве что на лошади, или...на спасательном вертолете. Чем я только не занимался. Начинал терапевтом, закончил гастроэнтерологом.
- А как произошел этот переход - из больницы на сцену?
- Постепенно, очень постепенно. Года два-три я вел параллельную жизнь. Были командировки, например, замечательная трехмесячная специализация по гастроэнтерологии в Москве, когда я успел записать диск и выступить с несколькими концертами. Потом у меня - спасибо эндоскопу производства ленинградского оптикомеханического объединения "Ломо", который постоянно ломался - были частные поездки в Питер, куда я возил чинить это чудо отечественной техники, и где опять-таки всякий раз выступал с концертами. Ну и в конце концов, наступил день, когда я сказал нашему главному врачу, что увольняюсь и уезжаю в Подмосковье. Сначала мы жили в Дубне (мой брат работает там главным врачом), и вот уже год, как перебрались в Москву.
- Кто были ваши первые слушатели?
- Сокурсники и просто друзья в Ставрополе. Народ был очень веселый, отвязный, интеллектуальный, возможно, поэтому стилистика была определена изначально.
- Расскажите о своей семье.
- Мама у меня ногайка (пишется через "о", слышали про такую народность? А то у меня в Америке один журналист спросил: "Как, разве они не вымерли?", на что я ответил, - "как видите, еще остался, по крайней мере один представитель"). Отец - черкес. Мама возглавляла институт, занимавшийся гуманитарными исследованиями (филология, этнография, история народов Кавказа). Папа работал инженером-конструктором. Дедушка мой, кстати, как и мама, был филологом, просветителем ногайского народа, писал книги, учебники. Жену мою зовут Манана, она специалист по иностранным языкам, в настоящее время - мой администратор. У нас двое детей: Баграт и Бела, которые, как и все дети, "зависают" на компьютере, что немного пугает. Сыну скоро 16, недавно увлекся гитарой, что радует, но собирается стать врачом, посещает лицей при медицинском институте. Дочь играет на фортепьяно и ходит в знаменитую московскую спецшколу, где, надеюсь, еще и учится. Был у нас кот, хотя мы не такие уж котофилы, который сейчас живет в Дубне у тещи с тестем. Вот собачку хотелось бы завести, но как? - при нашей разъездной жизни.
- Вы выросли на Кавказе. Ощущаете ли в себе соответствующий менталитет?
- Да. Я ощущаю себя черкесом, хотя мой родной язык - русский. Люблю свой народ, город, в котором вырос, людей, живущих там. Оставим в сторону стереотипы - усы, кинжал, ва-ах! На самом деле речь о другом, а именно - о более открытом и доброжелательном отношении к людям, я бы даже сказал - о презумпции доброжелательности. Пришел в дом гость - прежде всего, он кунак, а там разберемся. Если плохой человек зарежем, если хороший - будет как брат. Или - возьмем такую прекрасную, присущую кавказцам, черту, как уважительное отношение к старшим? Мой отец, которому было за 50, тут же прятал сигарету, когда в комнату заходила бабушка, ему неудобно было курить при матери.
- А как же отношение к женщинам, женам? - спрашиваю я. В этот момент в комнату заходит Манана и с улыбкой говорит, указывая на Тимура: - Он настоящий карманный деспот .
- А песню в вашу честь, тем не менее, написал изумительную, - говорю я.
- Слышала, что она сказала? - обращается Тимур к жене, а мне говорит:
- Женщины у нас в паранджах не ходят, и никакого мужского доминирования на самом деле нет. Скорее, дело тут в особенности женского воспитания на Кавказе, когда женщина видит свое предназначение прежде всего в том, чтобы быть хорошей женой, матерью, хозяйкой, хранительницей домашнего очага.
- Как дети относятся к вашим песням?
- Слава богу, не фанаты, у них свои музыкальные пристрастия, но папины песни им нравятся.
- Наверное, они ваши первые слушатели.
- Нет, я никогда я не пою для семьи и родных. Никогда не пел и для родителей. Причина проста - я стесняюсь петь перед близкими. Свои песни я проверяю только на музыкантах, с которыми работаю. Они не только мои близкие друзья, но и люди того же менталитета, что и я, это для меня, кстати, очень важно.
- Вы учились музыке?
- Когда мне было лет 13, я года два учился классической гитаре, помните? - старательно выпевает: "Во са-ду-ли-в-ого-ро-де...", - потом я стал играть в ВИА, это было веселее, мы делали всевозможные перепевки "Битлз", "Машины времени" - замечательное было время. Потом я немного подучился играть еще и в институте. Ну а когда начал писать песни, все это стало развиваться дальше. Когда я переслушиваю свои первые песни, они не кажутся мне беспомощными по тексту, а вот мелодия их очень вторична. Так что специального музыкального образования у меня нет - игре я учился на ходу.
- Что за музыканты с вами ездят?
- Сейчас в Израиль со мной приехали два моих друга, один играет на гитаре, второй на мандолине. Иногда в Питере и Москве мы выступаем большим составом - гобой, аккордеон, клавишные, бас-гитара. Такой мини-ансамбль. Но это таит в себе опасность. Когда присутствует много инструментов, что-то теряется, текст начинает "уходить", а это плохо.
- Часто концертируете за границей?
- Часто. Был в Германии, Америке, Канаде, Израиле (нынче - в седьмой раз). Приглашают во Францию, Англию, Чехию - там я еще не был. Собираюсь на гастроли в Австралию.
- У вас есть свои фанаты, "фан-клуб"?
- Буквально перед отъездом узнал, что какие-то ребята открыли в Интернете сайт любителей песен Шаова, но я его еще не видел. У меня есть свой сайт, куда приходит большая почта. В основном люди просто благодарят за доставленное удовольствие, но иногда вдруг приходит такой крик души: "Ну, напишите, наконец, песню, чтобы они включали "поворотники". Не включают, гады, "поворотники", когда поворачивают!!! Очевидно, человека просто достало.
- Ну и что, напишете про "поворотники"?
- Нет, про "поворотники" мне писать не интересно, разве что строчку вставлю в какую-нибудь песню: включайте, сволочи, "поворотники", в конце концов!
- Вы ощущаете себя частью "шоу-бизнеса"?
- Абсолютно нет. Там совершенно иные законы, образ жизни, другая тусовка. Там крутятся большие деньги и, как мне кажется, такие дикие джунгли, где могут съесть очень быстро.
- Как вы относитесь к звездам "шоу-бизнеса", таким, как Киркоров.
- Ой, его так много... Конечно, вокальные данные у него хорошие, но - не люблю.
- Кем вы себя считаете? Бардом? Поэтом? Как бы вы определили жанр своих песен?
- С самоидентификацией у меня проблема. Не могу самоидентифицироваться. Я и не бард, и не поэт, скорее делатель песен (у немцев это называется "либермахер"). С жанром - та же сложность. Я этим не заморачиваюсь и просто делю песни на хорошие и плохие.
- Как бы вы объяснили такое явление, как поэт, бард, сочинитель? Откуда это берется? Антенны такие сверхчувствительные, или что-то другое?
- Мне кажется, дело не в антеннах, а в устройстве мозгов человека. Правое полушарие, левое - этому посвящена целая наука. Плюс другие вещи. Очень многое зависит от воспитания, от того, что человек читал, как он жил, с кем общался, каков его интеллектуальный багаж.
- У вас на концертах полные залы. Когда вы почувствовали дыхание славы?
- А я славу еще не почувствовал, когда почувствую, я вам об этом обязательно скажу. Полные залы - это, может быть, и просто известностью. Посмотрим, что будет дальше. Во всяком случае, слава меня не испортит, мне не 17 лет, я личность стабильная и с достаточной долей самоиронии. Когда исполнитель начинает ощущать себя "звездой", он теряет самоиронию, разговаривает через губу, требует для себя каких-то особых условий. Это, кстати, тут же отражается на его творчестве: видно, что человек закончился. "Звезд", кстати, делают здесь, - выразительно стучит по телевизору.
- Как относятся к вам другие известные исполнители?
- Умные и состоявшиеся люди совершенно спокойно воспринимают успехи других. Например, я немало хороших слов услышал в свой адрес от Юрия Шевчука. Я вообще очень его люблю. Вот человек абсолютно честный, нормальный, без налета "звездности". Живет в старой питерской квартире без признаков евроремонта, тратит деньги на своих музыкантов, студию, запись дисков, и не копит это золото проклятое.
- Вы слышали свои песни в исполнении других?
- Приходилось, но впечатление было странное, словно что-то ушло, нет этой особой интонации...
- Ехала к вам на интервью и невольно провела паралель с Розенбаумом: он тоже по профессии врач. Кстати, вы знакомы?
- На каких-то концертах пересекались, но не более. В начале 1980-х я обожал его песни, пел их. Это были мои любимые кассеты, потом переболел, понял, что не мое.
- В своих прежних интервью вы часто упоминаете Галича.
- Я его обожаю.
- Ваши другие предпочтения?
- Люблю читать Бродского. Еще люблю Довлатова, Вайля, Гениса - все они обладают прекрасным чувством юмора, что для меня очень важно. Но вообще-то в разные периоды жизни у меня были свои любимые писатели и поэты. Обожаю Вишневского и Иртеньева. Имею честь быть знакомым с Игорем Губерманом, которого очень почитаю.
- А как вы относитесь к прозе современных молодых авторов?
- Я еще не перечитал всего Чехова, ну зачем мне читать каких-то... Впрочем, не совсем так. Недавно я открыл книжечку Пелевина и с удовольствием прочел (раньше пытался его читать и бросал, казалось скучно).
- Вы сказали о себе в начале нашего интервью: "я добрый человек". Но есть вещи, которые могут разозлить вас по-настоящему?
- Не люблю хамов, злых и агрессивных людей.
- Отвечаете им?
- Песней. Так проще и удобнее.
- Что вас особенно волнует?
- Происходящее в России. С одной стороны, есть вещи, которые мне нравятся, но есть и такое, что настораживает. Снова у нас появилась какая-то руководящая и направляющая партия, заметны зачатки цензуры (например, в одной телепередаче меня попросили не петь о политике и исключить все персоналии). Возможно, это неизбежная болезнь переходного периода - от полного хаоса и развала к собирательству, что всегда предполагает крепкую руку. Вопрос - до какой поры эта рука будет крепнуть и не сожмется ли в конце концов на чьей-то шее? Маятник ведь может пойти и в другую сторону. Настораживает апатия людей, которым все до фени, которые не выйдут ни на какие баррикады. В общем, и слава Богу, не нужно больше баррикад, устали. Но - хотя бы на голосование пойти, позицию свою определить...
- После вашего концерта может сложиться впечатление, что с вами связываться опасно - отбреете так, что мало не покажется.
- А вы обратили внимание, что я всегда пою в своих песнях "мы", "у нас", и никогда - "они", "у них". Нельзя смеяться над бедностью, над физическими недостатками, над больными людьми. Но над этими гадами, которые отрастили животы, напялили на себя костюмы за тысячи долларов и говорят, что они представляют народные интересы, смеяться можно...пока.
- А если к вам придет слава и большие деньги, станете покупать себе костюмы за тысячи долларов?
- Я довольно безразличен к миру вещей. Лишние деньги лучше потрачу на заграничное путешествие с женой и детьми. Но главное - я должен дать детям хорошее образование, и средств на это не жалею.
- На сцене вы производите впечатление рубахи-парня? А в жизни?
- Друзей у меня очень много, но с чужими я достаточно закрыт. Иногда на гастролях ко мне подходят после концерта незнакомые люди пообщаться и говорят: "А что вы такой скучный?" А у меня десятый концерт, на котором я эмоционально выкладываюсь так, что мне уже не до общения.
- Как проводите свободное время? Чем увлекаетесь?
- Приезжаю с гастролей и - на диван. Люблю поваляться с книжкой, люблю смотреть телевизор, хотя там 90 процентов - сплошная чушь. Люблю ездить отдыхать куда-нибудь с комфортом. Играю в бильярд, шахматы. Раньше увлекался баскетболом (теперь берегу пальцы для игры), футболом (дыхания не хватает, старый стал).
- Что бы вы добавили еще от себя в заключение нашего интервью?
- Израиль потрясающая страна. Выходишь из машины, вдыхаешь этот воздух, смотришь на белые дома - и тебе хорошо.