Чек пойнт цвел наивными улыбками англосаксонских блондинов, деловито щелкал стайками азиатов, развязно, хозяйски расхаживал американцами. Солнце, в разрез с грустью Ее плеч, светило любовно, искренне, умиротворяя прогуливающийся народ.
-Жаль, что ты не миллионерша…Он говорил с легкой досадой, улыбаясь, будто шутя. Будто.
- Отпусти! Не бери за руку! Дай мне свободы!
- Я не хочу твоей свободы, милый, - хочу просто чувствовать тебя…
Оправдываясь, отвечала Она. Взять за руку женщину, с которой только что был близок,- постель не остыла,- противно? Гуляя по улице, они уже не ходили рука об руку. И больше Она от Него не слышала ласковое «Матушка».
Вдруг встретят параллельную? Тогда той, другой, Он легко объяснит Ее,- как простую знакомую. Другая…
Потом в небылое ушли и такие прогулки… Банальнейший эмигрантский финал.
Верить,- не верила, что здешние «наши» используют нас беспощаднее немцев…
Судьба свела их случайно. Он получил Ее на свою «орбиту» вовремя,- несказанно! Хрупкую, симпатичную, нежную, женщину с негромким голосом.
- Говори просто, о чем угодно. Я хочу слушать твой голос. Ты не споришь. Не доказываешь. Умиротворяешь. Говори, больше, все равно о чем.
Он был Ей рад. Он пенял, что Она Ему не звонит. Повезло, нищий, а познакомился с Женщиной! С той, что проросла в его депрессивную пустоту сочувствием и непритязательной, всепрощающей, российской, непонятной здесь, в практичной Германии, глупой женской приязнью.
Она не хотела себя «отпускать». Влюбиться не разрешила. Предчувствуя зло, порвала с ним, в начале их срока.
Неделю спустя, самой для себя неожиданно,- затосковала. День за днем, стала плакать о нем,- и повстречала его. Он был к ней домой. Сам.
Увидев Его, полюбившегося, сдалась злобной бабьей кручине. Подступившим, позволила литься слезам. Просто закрыть за Ним дверь не сумела. Бросилась, обняла, заревела.
Лебединая песня нагнавшего чувства. О Бог мой, как все равно сколько ты прожил к моменту этой вселенской забавы, когда Любовь посылает в нокдаун твой разум…
- Я не могу без тебя…
Вот и все. Ты пропала.
Войдя в ее мир,- для нее Миром стал Он. Страдающий, талантливый, умный, красивый.
Он, загнанный в угол судьбой, лишенный всего, что имел, предан,- и многажды.
Где прятал Господь Ее разум, когда Она верила бреду о мнимом величии горя «Лишенца»?
Любовь Ее страшная, черной дырой, всесжирающим коллапсом, настоящий сияющий мир, проглотив,- превратила в «крошку – Него».
- Ты поможешь мне?
- Конечно. Что нужно сделать? Чем помочь?
- Трубы зовут. Ты введешь мне яд. Я не хочу больше жить. Враги достают, друзья оставляют…
Голову сжало. Всегдашняя боль! Земля ухнула вниз. Уши «заложило ватой», ноги предательски начали стынуть.
Голову нужно срочно вниз. Наклон к ногам. Кровь должна прилить. Сейчас все пройдет… Его, его спасать!
-Ты молод, умен, красив… Ты же все сможешь! Просто сейчас нужно остановиться. Это пауза.
- Я стар. Это конец.
-Господи, что ты говоришь, как ты можешь так думать! Иди сюда. Ах, моя голова, умная, любимая, драгоценная… Все пройдет. Идем. Ты будешь спать, я скажу тебе сказку…
Ради мгновения счастья Ему,- Она бы войною прошла против целого нашего мира, умножив на нуль любое его порождение, Ему, ее милому, неугодное. Грызла бы самые хищные глотки, ползла б за Ним следом на каторжные поселения. Любя и желая, рожала б детей от него…
Ах, как неугоден был мир Драгоценному! Он, разорив, швырнул его вниз, уничтожив опору, - деньги. Щедро, просто сверх меры, отсыпал людского предательства.
Плоско, банально, лишь начав тонуть, близкая указала Ему,- где «вон»,- в нищее одиночество. Не позабыв оставить себе все, что Он заработал.
Словно священник, губка для горя - злосчастья,- Она слушала, отдаляя, снимая боль памяти, исповеди…
Женская странная глупость,- жить не себе! В Ее растворении Он заскучал. Словно тряпкой для пыли, для хлама и грязи, Он тщательно стер Ею свой негатив, те проблемы, что пережил, зная, что Он,- не один. Нищий, сломленный,- нужен, любим.
Стер,- и выбросил! Вымел Ее! Ведь встала в сознании Она рядом, вместе с его пораженьем…
Охлаждение. Она не могла не почувствовать сразу. И тот час увидела знаки другой. Мучительно долго, снося унижения, ждала разговора. Мужского финала, простого признанья, как в знак уважения к ней, что другая, действительно есть! Ведь это же так очевидно!
Ну что ж,- это, жизнь,- что же делать! Что есть теперь к Ней у Него,- нелюбовь! Есть, другая теперь, любимая женщина!
Но, только не это! Свежая дама «на завтрак», а привычная тетька, как черствая булка, когда уже нечего есть…
Устала от лжи. Любила. Кого?
Хотела оставить себе о Нем память, как шанс на спасенье, память пусть как не о Воине. Но, Боже, спаси! Боже правый! Пусть, как не о Трусе! Невыносимо признать, понять, что ты полюбила Гиену…
Не вынеся пытку ложью, дав шанс на развязку, спросила сама: «Я ведь очень, очень взрослая девочка,- истерик не будет… У тебя другая?»
Ответил,- другой нет. Он струсил. Солгал …
- Милый, ты поможешь мне? Введешь мне яд? У жизни нет смысла, остыла…
- Это стоит денег, ты мне заплатишь?
- Хорошо
- Здесь не пойдет, надо выехать в Россию. Полиция работает хорошо…
Она от души смеялась. Он обескуражено, разочарованно, недоуменно спросил:
- Так ты играла?
Да, жаль, тебе не заработать…
Делить с ним все, что смогла добыть. Суметь помочь воплотить надежды, подставить плечо… Наивно, по глупости бабьей, хотела. Думала о двоих, словно о целом, едином. Сроднилась…
Как, полюбив, неаккуратно, постыдно глупеет наш женский мягчеющий разум! Желала во все лопатки быть Ему половиной… Но, о Боже правый, нет, не теперь.
Его слабое место,- деньги. Они дали мысли к развязке. Цена его сердца была пустяковой, просто копеечной… Она сделала копеечное предложение! Предложила Любимому деньги. Ее деньги.
О! Ах, как охотно Он стал говорить! Обсуждать, увлекаясь копеечным предложением! Куда же девалось былое, недавнее охлажденье?
И время, и средства желание сразу, нашлось для с Нею похода в кафе!
Как раньше, сидели, и Он говорил, говорил! Как все было впору для этого с Ней разговора! Нашлось, будто не было льда перемен…
-Пойдем домой, договорим…
Забыл? Или? Просто привык! Да!
Очевидное будет удобно, дипломатично, округло любящей, глупою Ею «опущено, и не замечено»… Верно!
Внезапный визит в неубранную квартиру, где только что трахались двое… Посуда от ужина на двоих…
Постель…Забытое ЧЕРНОЕ СЕРДЦЕ НА НИТКЕ, - стекляшка- дешевка, что носят девицы … Как напоказ!
Кому нужны деньги? Риторика. Всем.
Кому- то нужна сегодня Любовь?
Сирота при живых породивших…
Ты помнишь, учитель?
Я поднимаю руку, я делаю вдох, глубокий. Все, не дышу,- и… лаская, спуская курок, самой себе говорю,- а шло б оно…. лесом!
Жаль, что я не миллионерша. Враги оказались мудрее, щедрее Любимого. Ах, как же прекрасно, до капли, до звона серебряной нити души, они его знали…
Былое мое ремесло из жизни запрошлой, забытой, отринутой сердцем им стало известно… Как мир, старое. Старее древнейшей из древних профессий. Палач.
Расчет суперверный, что ЭТОТ заказ будет мной отработан.
Подкладка, Другая, с тем самым, с тем ЧЕРНЫМ СТЕКЛЯННЫМ СЕРДЕЧКОМ НА НИТКЕ, доставила мне за Него гонорар.