Лестница
За окном светило яркое солнце. Его лучи растапливали остатки снега. На уже высохшем асфальте бегали и кричали дети. Чуть подальше, на футбольном поле, играли мои одноклассники. Мне тоже хотелось пойти и погонять вместе с ними мяч. Я печально отвернулся от окна и снова начал учить:
-Я к вам пишу, чего же боле
Что я еще могу сказать
Но вы к моей несчастной доли
Хоть каплю нежности храня
Я … э-э-э, черт надоело.
Все гуляют, играют, радуются, а я должен учить этот чертов отрывок.
-Болел, а знать должен. – передразнил я голос нашей руссички.
Я почти целую неделю пролежал в больнице, с сильной головной болью. Потом еще Мучился неделю дома, а теперь еще должен учить Онегина. Помимо этого мне еще нужно догонять своих сверстников по всем остальным предметам. Проучившись три дня я уже понял как сильно отстал от остальных. Хоть я и пролежал эти две недели с радостью, что мне не надо ежедневно вставать в семь утра и идти в школу, а приходя со школы делать скучные уроки. Зато теперь все гуляют, а я сижу целыми днями дома, и наверстываю упущенное.
Ну да ладно, что теперь плакаться, надо учить, а там может если все сегодня выучу, то завтра может и погуляю. И я углубился в изучение отрывка.
Пятница, на улице весна в полном разгаре, снег уже почти истаял. На парты светило яркое солнце. С трудом досидев последние уроки мы помчались на улицу. Договорившись с ребятами скоро встретится на футбольном поле, все пошли по домам переодевается. Мне не надо было переодевается и я пошел с другом к нему домой. Мне не сидеть одному на поле, ожидая остальных, и ему веселей.
Мы были в радостном настроение, поэтому сломанный лифт не сильно нас опечалил. Мы быстро начали подниматься по лестницы на девятый этаж. На четвертом этаже я чуть не споткнулся о лежащего человека на лестницы. Я сразу же подумал, как наверное и все вы, что это лежит пьяница.
-Вот не что бы дома упасть обязательно нужно прямо на лестнице, у всех на дороге – весело сказал я.
-Одни пьяницы кругом – поддержал меня друг.
Мы не стали долго задерживаться возле пьяницы, а продолжили свой путь.
До футбола оставалось еще тридцать минут. Но мы успели перекусить, поиграть в компьютер, накачать мяч и собраться. Вообще сделали кучу, можно сказать, очень полезных дел.
К нашему выходу лифт не сделали, поэтому пришлось спускаться пешком. Быстро спустится не удалось. Впереди нас шла женщина, которая спускалась очень медленно. А обтираться об стенки, чтобы обойти ее мы не хотели.
На четвертом этаже женщина остановилась. Видимо пьяница все еще лежал на своем давешнем месте.
-Ой, Господи – воскликнула дама шедшая впереди нас – женщина лежит, упала, что ль?
Переступив лежащего человека, она спокойно пошла дальше. И только тут я пригляделся к пьянице. И на самом деле – это оказалась женщина. На вид уже старая, лет пятидесяти. Я понял, что она не пьяница. Ее глаза я не видел, но от пьяниц обычно исходит противный запах алкоголя. От нее же ничем не пахло. И одета она была хоть и в старые тряпки, но одежда была чистой. Рядом с ней лежала сумка, из которой виднелся пакет молока и еще какие-то вещи. Рядом с сумкой лежал кошелек. Кнопка кошелька была расстегнута, значит его уже кто-то обыскал. Женщина лежала без движения. И казалось, даже не дышала. Голова была прислонена к перилам лестницы и повернута вниз, поэтому лицо мне рассмотреть не удалось, да и не хотелось.
Очнулся я от веселого выкрика друга:
-Влюбился, что ли? Пошли быстрее, мы уже опаздываем.
Я молча пошел вниз по лестнице, но мое веселое настроение улетучилось. Во мне снова проснулась философская часть моего характера. Ведь действительно возможно эта женщина и не пьяница. Просто из-за сломанного лифта ей пришлось подниматься пешком. Она оступилась и упала. Потеряла сознание ударившись головой о пол. И никто даже и не подумал ей помочь или хотя бы вызвать скорую. Мне стало стыдно за свои легкомысленные слова, которые я сказал приняв этого человека за пьяницу.
Да, действительно люди меньше стали думать над тем, что говорят и делают. В основном это конечно молодежь, наши одноклассники. Но и взрослые привыкли видеть только плохое, сострадание и жалость остались в немногих. Многие огрубели и очерствели. Да и понятно, если постоянно бить и обижать добрую собаку, то и она станет озлобленной, а потом все будут кричать: «Уберите, эту бешенную псину, она сошла с ума!». Хотя сами еще вчера кидали в нее камни. Это конечно грубое сравнение, но ничего более подходящего, тогда мне на ум не пришло.
Но вот мы подошли к полю. Все мои одноклассники были рады предстоящей игре, поэтому шумели и смеялись.
-А ты, че нос повесил? – спросил меня наш капитан.
-Да, нет…я так просто задумался – выдавил я.
Весь матч я провел в скудном настроение, да и пожалуй весь день.
Эпилог
Возможно, зря я так убивался в тот день. Ведь тогда я все равно ничего не мог сделать. И все же это показало, что я отношусь к тем немногим, у кого еще осталась жалость, и видно тогда я еще огрубел и не очерствел. И честно сказать, мне приятно об этом вспоминать
Sarcad
Апрель 1999 г.