Сумасошествие
(Повествование о великом математике)
Памяти моего учителя Н.К. Коренева.
Я родился в городе. А, ерунда! Город родился во мне…
Кажется, это было в начале прошлого века, может и раньше, слабо помнится.
Следовательно, я – математик.
После фон Гаусса, он мой кумир… словом, я – кумир фон Гаусса… не было более значимого человека в этой чудовищно простой, сложной науке.
Я разделил на ноль.
+++
Комбус. Говорит ли вам что-нибудь это слово?
Для вас оно лишь красивое сочетание шести неадекватных звуков.
Для меня за этим словом – целый мир.
Современное состояние человеческой мысли таково, что в каждом слове достигается предельная концентрация информации. Слово представляет собой заряд понятий, ранее предусмотренных, или же, едва предполагаемых, то бишь, совокупность явлений, компактное сосредоточие проблем, в каждой фразе – вот что такое современный язык. Это предопределяет элитарность, но и разговор на высшем уровне.
Короче, не всякому дано! Еще короче: Комбус – так я назвал вселенную, открывшуюся мне, при делении на ноль.
+++
Представляете ли вы себе пространство? Хотя бы трехмерное, окружающее нас, при обычном стечении обстоятельств? Представляете? Замечательно.
Четвертое измерение, время, лучше всего изобразить в виде числовой прямой. Положительные значения – будущее, отрицательные – прошлое. Мы же с вами топчемся на нуле. Ноль – наше настоящее.
О, сколь оно не постоянно, сколь мимолетно.
Вот, например, вам захотелось чихнуть. Значит, само действие еще в подмножестве положительных величин, то есть в будущем. Вы забираете побольше воздуха в носоглотку, сосредоточиваетесь. А-пчхи! Настоящее! И тут же все случившееся уносится по прямой в область отрицательных чисел, навечно обращаясь в прошедшее.
Таким образом, мгновение настоящего – неуловимо.
Каков же будет результат при делении на ноль, при делении величин прошедшего и будущего на настоящее?
+++
Я начал с ближайшего к нулю простого числа – единицы.
Разделил.
Тотчас в окно моей комнаты влетела птица. Ярко окрашенная, напоминающая фазана, только на ее маленькой головке четко различимы были два востреньких человеческих ушка. Она насторожено ушами поводила, клювом поскрежетала и исчезла.
Я глянул на листок бумаги, лежавший на столе, там появилась надпись, которой ранее не было.
Таким образом, разделив на ноль, я перенесся на определенное расстояние в будущее, а те действия, которые должны были совершиться за данный промежуток времени, совершились, как нечто само собой разумеющееся.
Но мало этого, я более чем уверен, что при стандартном, не скачкообразном движении времени, птица, случайно увиденная мною, осталась бы незамеченной.
Стало быть, деление на ноль обуславливает некий двойной эффект. Конечно же, я написал бы на листке именно то, что написал, а вот птицу упустил бы принепременно. Теперь же – "и волки сыты, и овцы целы".
Разделил минус единицу на ноль, надпись исчезла, я вернулся в изначальное состояние. Через некоторое время меня "осенило", и рука начертала на бумаге те же самые слова. Прочел – один к одному. Повертел головой, птицы не видать. Ждал около часа. Безрезультатно.
"Комбус" – мир, познаваемый мною, при делении на ноль и есть - то необычное, невероятное, что при нормальном, поступательном движении времени, ускользает от нас.
"Комбус" – так зовут птицу, напоминающую фазана, с изящными человеческими ушами на макушке.
+++
Пошлявшись некоторое время в будущем и узрев там собственную персону в желтом доме для душевнобольных, я решил, что углубляться в данном направлении не стоит. Черт его знает, что там еще.
Человеку живется гораздо спокойней, если будущее счастливое или не очень, далеко впереди. Нет, я убежден в том, что все уверено идет к общему положительному результату. Мало того, моя скромная работа ничто иное, как вклад в этот самый результат. Однако нечего делать там заранее, нечего. Работать надо.
+++
А замечали ли вы, что в отличие от будущего, положение дел в прошлом вызывает неослабевающее беспокойство в душе человека, верится, что там было краше, проще, разумней. Ретро - болезнь, так сказать.
Да, будущее - тревожно, будущее – заманчиво, будущее в наибольшей степени зависит от настоящего, но оно не предсказуемо. Это нас несколько успокаивает, появляется знаменитое: "Авось, как-нибудь отстреляемся!"
Другое дело – прошедшее. Сколько там до нас наворочали. А сколько до нас не дошло, развеялось прахом. Собрать бы все по крупицам, глядишь, многое разрешится элементарно. Роемся в фолиантах, копаем в земле, черепок к черепку, лепесток к лепестку. Вот только те ли это черепки, которые были целым изначально?
Вот куда бы забраться. Я опять подсел к столу, достал тетрадь. Так. Сейчас разделим. Вообще-то страшновато, впервые, больно далеко, ну, была, не была…
+++
И был я на берегу теплого моря. И видел там благообразного старца. И понял, что это – Евклид. И мы сидели рядом. И я курил.
- Параллельность прямых? Это все один фанатичный юноша. Он был моим учеником, уроженец Родоса. Он убедил меня. Представь себе: каждый день слышать о несомненной верности недоказуемого, поневоле согласишься. Если закрыть глаза, мир упрощается. Признайся, всегда проще идти по проторенной дороге. Конечно, в молодости рвешься вверх, лезешь на скалы, раздираешь одежды, но потом… Вымощена идеальная дорога, рабы подымают тебя на носилках, и ты, покачиваясь, плывешь по прямой.
Какое величественное здание построил я на фундаменте параллельных! Впрочем, столь же приятно было наблюдать, как его разрушают. Я радовался, словно дитя, и плакал, бессильный старик. Может, мне не хватало дерзости? Но, сколь долго я ждал!
И мы сидели рядом. И ветер ласкал его седые кудри. И я курил. Он говорил еще, но я не слушал.
Наконец он встал:
- Я не успел рассказать обо всем, извини, мне пора, это уйдет в легенду и канет в Лету. Так устроен мир, мы теряем больше приобретаемого, значит, мир устроен справедливо, иначе кто бы отправился на поиск утраченного.
Он шел по грани моря, старый человек, великий математик. Остановился и крикнул: "Прямые? Они пересекаются на горизонте! Посмотри и увидишь".
Я курил.
+++
На этом обрывается рукопись Сергея Кроноцкого, сумасшедшего математика. Вас интересует, как рукопись попала ко мне? Время от времени совершаю я непродолжительные вечерние прогулки в компании с назойливым существом – фокстерьером Джеромом. Иногда гуляем мы вдоль бесконечного забора, за которым расположены здания, окрашенные в желтый цвет. Джером постоянно что-то находит, так он и отыскал красную тетрадку, которую я взял с собой, поразвлечься.
Половину тетрадки занимают математические выкладки, которые, в силу безграмотности, мне непонятны. Остальное: своеобразный дневник, приведенный выше.
После долгих мытарств по разным инстанциям, я оброс многочисленными справками и пропусками и, в конце – концов, прорвался в палату №351, к автору дневника.
- Полчаса, - предупредил меня дежурный врач, строгий, крайне вежливый человек, - только полчаса, затем я вышвырну вас отсюда, несмотря на сопротивление, если таковое будет, конечно.
В чистой комнатке сидел на чистой кровати маленький человек, завернувшийся в чистенький халатик.
- Что вам? – спросил он.
Я начал излагать суть предмета, но он прервал меня:
- Вы читали мой дневник?
- Да.
- Вы математик?
- Нет, но мне кажется, что это не существенно…
- Ошибаетесь.
- Я бы хотел…
- Не дам. Никому не нужно.
- Как вас понимать?
- Существует ли способ доказательства теоремы Ферма?
- Вроде бы, нет?
- Существует. Для этого необходимо: первое - нестандартность мышления, то - есть, выход за пределы статичного, а кто вам разрешит выйти? Второе - наличие возможности для работы свободных художников, а значит: незапланированность и оплачиваемость их труда, вне зависимости от результатов. Теперь, спросим себя, кому нужна теорема, если для ее доказательства потребуются такие затраты?
- Я не пойму вас, причем здесь теорема Ферма?
- Очень просто. Я тоже никому не нужен.
- Нет, вы ошибаетесь, - начал я.
Маленький человечек вскочил на кровать и истошно завопил: "Доктор! Доктор!"
+++
Дежурный врач вывел меня из палаты, я не сопротивлялся. Мы попрощались и раскланялись.
Вечером с Джеромом гуляли вдоль забора клиники.
- Представляешь, Джером, этот талантливый человек считает себя ненужным. Он сомневается в необходимости поиска, какая ерунда! Я опубликую его дневник. Я докажу ему. Его поддержат.
Джером повилял хвостом, улучил момент, вырвал поводок из моей руки и унесся вдаль. У края забора он притормозил и поднял лапу.
Зажигались новые звезды. А жизнь продолжалась. Пьяненькие учащиеся профессионально-технических училищ просили на жизнь у одиноких прохожих, идущих без собак. Зажигались новые звезды.
27.8.1983-16.3.1984 гг.