Мне и моим одногодкам, жившим в Грузии, повезло – мы учились всего 10 лет. Одиннадцатилетку отменили за несколько лет до того, как мы поступили в первый класс, а нулёшку ввели, когда мы учились в четвёртом или пятом классе. Одиннадцатилетнее образование в Грузию вернулось лет на двадцать раньше, чем в Россию...
А ещё наши успели отслужить срочную до Афгана. Туда попали только те из них, кто, к тому времени, уже успели стать офицерами...
Впрочем, речь пойдёт не о ребятах, а о моей однокласснице Лине Гантеленко.
Я точно не знаю когда она появилась в нашей школе. Наверное, в классе пятом. Я же с ней познакомился только в восьмом, когда перешел в ее класс из параллельного.
Познакомились и познакомились. Особого внимания на неё тогда я не обратил. Общаться мы стали уже после окончания школы, когда у нас сложилась вполне определённая компания, встречавшаяся где-нибудь каждый вечер.
Что мы делали? Да ничего не делали! То же что делала вся тусующаяся молодёжь того времени, курили, болтали...
Иногда, у кого-нибудь, музыку слушали. Только с музыкой были проблемы, благодаря Всесоюзной фирме «Мелодия», ассортимент дисков у всех был практически одинаков. Да и магнитофонные записи гуляли одинаковые...
Собирались мы в укромном месте студгородка, на заброшенных пожарных резервуарах с водой, недалеко от жилья Лины. Мы никогда не заходили к ней в дом. Всё её жильё просматривалось с порога и состояло из одной маленькой комнаты и совсем уж крохотной кухоньки-прихожей. Перед входной дверью был такой же крохотный палисадничек. Удобств, как мне помнится, не было вообще никаких.
Жила Лина с младшей сестрой – отца у неё не было, а мать постоянно пропадала на работе.
В первый год после окончания школы в институт поступили только я и ещё один парень, наш классный «мачо» - Лёнька Тяжельков. Поступил он в какой-то институт в Тольятти. Правда, отучившись год, бросил и вернулся в Тбилиси.
Днём все из нашей компании работали.
Как-то само собой получилось, что мы с Линой стали проводить больше времени, ходили в кино, бродили по городу... обошли всю старую часть города, в которой до того бывать как-то не приходилось. Облазили весь ботанический сад. Этот сад в Тбилиси, вообще место уникальное. Он находится в ущелье за горой, и путь туда проходит сквозь тоннель-бомбоубежище.
Помню, однажды мы сидели и Лина, с горящими глазами, «перемывала косточки» бывшим одноклассникам, пытаясь выяснить, кто из них уже личность, а кто нет. Когда речь зашла о Лёньке, то в какой-то миг показалось, что глядя перед собой – она ничего не видит...
Тогда я ещё не знал, а до меня все сплетни вообще доходят тогда, когда все об этом давно уже знают, что на нашем выпускном вечере она объяснилась Тяжелькову в любви. Не знал я и то, что в ту ночь в любви к нему объяснилось ещё несколько одноклассниц, и все были отвергнуты. Одна из них даже с горя прошлась по карнизу на крыше дома, в котором я жил. Наш выпускной банкет проходил у меня дома и ночью мы поднялись на крышу. Девушка шла по карнизу крыши десятиэтажки, а мы все, затаив дыхание, боялись к ней подойти... К счастью всё обошлось.
Вот такой был наш Лёнька! Мы с ним проучились, кажется, до третьего или четвёртого класса, а потом он исчез. Как оказалось – несколько лет проучился в интернате. Девчонки на него гроздьями вешались. Весьма симпатичный, умный, циничный и абсолютно беспринципный, он гордился тем, что никогда не занимался групповым сексом! Думаю, что в интернате он верховодил.
Но вернёмся к Лине.
Совершенно естественно, что я был почти влюблён в неё! Даже объяснился...
Было лето. Прошел год со дня окончания школы. Сарафанное радио стыдливым шепотом уже донесло, что мать Лины была проституткой, и что дети у неё от разных мужиков. Что она, вроде как работает в какой-то семье домработницей. Вроде бы и Лина начала ей помогать... Потом уехала с ними на море, в какую-то деревню в Западной Грузии – следить за детьми...
Оттуда прислала письмо, что ответить мне любовью на любовь не может.
Я напился до потери пульса и на этом, толком не начавшись, наша «любовь» закончилось.
Приехала из этой поездки она неуловимо другой.
Потом, как-то, она провела несколько дней в доме у одной нашей бывшей преподавательницы - пигалицы, полтора метра в прыжке, на пятнадцати сантиметровых шпильках... она преподавала историю и общественные науки, а «стриптиз» называла «стриптизмом»…
Тогда мы ещё понятия не имели, что такое лесбиянка и доминирующая госпожа... о ней говорили только, что она совращает мальчишек...
Не знаю, что там произошло за эти четыре дня, но Лина вернулась в полном восхищении Катериной и с просто пылающими глазами...
И опять она была тут, но рядом её не было! Она уже жила в каком-то другом мире...
В то лето Лина второй и последний раз пыталась поступить в Политехнический институт.
Не поступила.
А потом исчезла.
Эпизодически её видели наши девочки.
Вроде бы она всё работала в той семье и жила там же. Потом выяснилось, что хозяйка семьи тоже преподавательница и тоже стала работать в нашей школе. Катерина же стала методистом РАЙОНО...
В «мир» Лина вырывалась всё реже и реже.
Девочки говорили, что несколько раз Лина порывалась уйти от хозяев, но пожив несколько дней у одной из них – снова уходила... Кто-то, потом её видел с хозяйскими детьми...
Мы терялись в догадках и не могли понять, что с ней происходит. Поражала неадекватность поведения...
В последний раз я её увидел на автобусной остановке. Прошло лет пятнадцать после того памятного лета. Она была в стареньком пальто, купленном тогда, в первый послешкольный год и в детской пуховой шапке, которую носила класса с пятого... Лина стояла и, казалось, разговаривала сама с собой. Меня она не узнала, а я подойти к ней не смог...
После той встречи прошло ещё 15 лет. Где сейчас Лина – не знает никто!
Только несколько лет назад я понял, куда она тогда пропала.
А сгинула она в сексуальном рабстве.
Не в том «сексуальном рабстве» о котором говорят, имея в виду принуждение женщин к занятию проституцией, когда у них отбирают документы, запирают в какой-то квартире, обкалывают наркотиками...
Реально же существует принципиально другой вид сексуального рабства!
Тогда, когда уничтожается самостоятельная личность! Когда человек воспринимает себя вещью, принадлежащую другим и счастлив а этом!
Мы же, твёрдо знавшие с первого класса, что «Мы не рабы! Рабы не мы»!
Что «Человек – это звучит гордо»!
Что «Надо выдавливать из себя по капле раба...»!
Мы даже предположить не могли морального рабства!
Существование его я открыл для себя на пятом десятке...
Когда я впервые посмотрел «Историю мадам «О»», то абсолютно ничего не понял. Просто был не готов понять!
Да и смотрел не на русском...
Потом я ещё что-то читал... читал через «не хочу», но, пытаясь понять, хотя бы понять, что происходит с людьми...
И, в какой-то момент, вдруг стало понятно, что произошло с Линой!
Стоило только предположить и все непонятные, разрозненные факты сложились в единую картину!
Вспомнились все стадии «приручения» которые она проходила на наших глазах!
Знали бы мы...
А смогли бы помочь?
Линочка заняла место своей постаревшей матери и повторила её судьбу.
Сейчас она, пожалуй, старше своей матери в то время...
...
Салоники,
1 декабря 2006 г.