Судья
(Пьеса)
Действующие лица: Асмодей – лорд подземного мира.
Анна, Гита – ведьмы, свита Асмодея.
Смотритель – наблюдатель за балансом сил.
Сектант
Глава сатанистов
Сатанист1
Сатанист2
Сатанист3
Виктор – преуспевающий крупный бизнесмен.
Виктория – его любовница.
Михаил – архангел.
Должник
Телохранители
Сцена 1
…Танец…
Выход Асмодея. (Играет «Интродукция», в черном церемониальном костюме со старинным фонарем в руках выходит Асмодей, ставит фонарь, садится на трон. Следом через некоторое время с противоположных кулис выходят ведьмы, музыка стихает, химеры застывают).
Асмодей делает небрежный взмах рукой, ведьмы садятся за столик подле трона.
Ведьмы и Асмодей, сидя за столом:
Гита: Милорд, а не зарядить ли нам партию в преф?
Асмодей: Ну заряди, Гита, заряди.
Гита со знанием дела раздает карты.
Анна: (взяв карты)Нет, ну как всегда, раздала ерунду, у нее и карты небось крапленые.
Гита: Батюшки! Крапленые карты, кто бы говорил у самой в чулках три запасных колоды, уже подмешала наверняка!
Асмодей: Так мы сыграем или вы устроите кулачный бой, в конце-концов, тоже
развлечение?
Гита: А то как же, милорд, сыграем.
Играют.
Анна: Мне, кстати на днях сон был …
Гита: То же мне событие. (Анна оскалилась, шипит на Гиту, та пораженчески
вскидывает руки) Ладно, ладно.
Хэла: Нервная какая-то, опять чертей гоняла всю ночь…ее надо сдать в третий блок
Гита: Угу, угу, … на опыты.
Асмодей: И что же за сон?
Анна: Виделось мне, что скоро к нам явится Смотритель с новостями.
Асмодей: Вот как! Раз уж виделось, то непременно явится.
Гита: Ух ты! Ух ты! А когда? Когда явится? Может уже скоро, а я не одета, не накрашена, батюшки, батюшки!
Хэла: Оёёёёй, это какой-то заговор, тут все не спроста…тут кто-то виноват!...
Асмодей: Тихо! И, правда, Анна, когда, признаться засиделся я здесь, развеяться хочу.
Анна: Скоро, очень скоро, я чувствую, что он уже на третьем круге, спускается, часок другой и будет у нас, как раз доиграем. А что, милорд уверен, что Смотритель принесет хорошие вести?
Асмодей: Не надо быть провидцем, дорогая Анна, чтобы знать, что люди не меняются, всегда порочны были и всегда будут, Смотритель на моем веку еще ни разу не приносил вестей о мире и благоденствии там наверху.
Анна: И что же никаких изменений не происходит с ними вовсе? Так как же они живы до сих пор, как не истребили себя? Ведь не лечат пороки свои, не видят их попросту, значит, слепы, а кто слеп, тот и глух, а калеки в природе не выживают.
Хэла: Да-дда-да-дда, тут что-то не чисто, тут надо разобраться тут пахнет заговором.
Асмодей цыкает на Хэлу.
Асмодей: Ты молода, Анна, умна, но неопытна, не только пороками живы люди, и слепой помогает глухому, глухой же слепому, потому и существуют они до сих пор.
Анна: Так, а если они сами справляются со своим существованием, в чем же наша роль? Зачем мы тогда созданы, зачем существуем, с ваших слов, милорд, выходит, что человек сам справится со своей жизнью и будущим, сам, без нашей помощи ли, без помощи сверху.
Асмодей: Сколько же можно заводить этот разговор. Они создали человека(наверх), а мы научили, значит за него в ответе, к тому же кто сказал, что человек всегда разумен, всегда поступает верно, человек склонен к крайности, и лишь становясь у пропасти начинает он думать и верить, цепляется за брата, объединяясь с себе подобными.
Анна: Так зачем же вы им?
Асмодей: Чтобы они по глупости ненароком в эту бездну не свалились, я напоминаю им время от времени о ее существовании, жестко напоминаю, заставляю ценить то, что действительно ценно.
Гита: Правильно, милорд, так их. Так! Вот как щас помню, сжигают меня, значит, на костре. Ну я кончено для приличия повизгиваю, ну страдаю короче, а между делом кричу собравшимся на площади: одумайтесь, люди, ну какие коровы, не трогала я их, не трогала! Пощадите жизнь человеческую, она ведь ценнее животных. А они заразы заладили – ведьма! Ведьма! И дровишек подкидывают, подкидывают.
Хэла: Безобразие, форменное кощунство, такую ведьму сожгли…
Асмодей: Ты, дорогая это щас к чему?
Гита: Да все к тому же милорд, все к тому же! Люди как всегда ищут зло в других, а в себя и не смотрят.
Асмодей: Это верно, но ты ведь тоже далеко не ангелом была, и пятки тебе за дело жгли.
Гита: Ангел? Фи, скушно это. А что мне костер, я ведь уже тогда на вас работала.
Асмодей: Не работала, а служила. Попрошу не забывать.
Гита: Помню милорд, помню. Кстати насчет вашей службы, нельзя ли мне смотаться наверх, священников парочку совратить, устроить падеж скота ну или еще как пошалить.
Асмодей: Нет.
Гита: Ну тогда может быть…
Асмодей: Нет.
Гита: А если?
Асмодей: Нет! Гита, ты меня утомила. Будь любезна помолчать.
Гита: Да милорд
Хэла: А мне, а мне, милорд, можно?
Асмодей: А тебе тем более нет! В прошлый раз того батюшку еле откачали.
Хэла: Зато он мзду за отпущение брать перестал!
Асмодей: Это да, но меры ты не знаешь, меры.
Анна: Слышу холодное дыхание, шаги в темноте… Смотритель! Он на подходе.
Гита: Ну кошмар!
Приход Смотрителя (играет напряженная музыка, притухает свет, медленной плывущей походкой, выходит он, в сером одеянии, лицо скрыто капюшоном).
Смотритель: Я принес тебе вести, лорд сумрака и ночи, примешь ли ты меня в подземном мире?
Асмодей: Приму, садись, серый дух, поведай нам вести с земли.
Гита, поспешно уступает место Смотрителю.
Смотритель: Землю захлестнула война.
Гита: Что опять Адольф? А я ему говорила: завязывай ты с этой ерундой, завязывай!
Вот, доигрался, теперь в казематах гниет.
Асмодей: Помолчи, Гита. На земле третья мировая?
Смотритель: Нет, воюют не государства, а сами люди, вся их жизнь сделалась войной, с
самими собой, с окружающими, с природой.
Асмодей: А, так это всегда было, не новость.
Смотритель: Но теперь это приняло слишком большой оборот.
Асмодей: Мир, как известно, развивается по спирали, каждый новый виток все горше.
Смотритель: Мы, смотрители, обеспокоены, и призываем тебя лорд ночи, явиться на землю.
Асмодей: Сочту за милость. Я полистаю свой ежедневник и, думаю, смогу выкроить пару деньков для посещения земли, а то знаете ли дела, дел просто по горло.
Смотритель: Вижу.(кивает на карточный стол) Напомню, что, как и прежде, одновременно с вами на землю приглашен светлый лорд.
Асмодей: Куда уж без него.
Смотритель: Итак, решено!
Смотритель уходит(играет та же напряженная музыка)
Вскакивает Гита:
Гита: Девки, бычкуем сигареты, и…
Ее прерывает Асмодей, поднимается с трона.
Асмодей: Дамы, тушим сигареты, пакуем чемоданы и по коням, мы отправляемся наверх!(уходит)
Гита(догоняя милорда): Мидорд, ну а можно священника…
Асмодей: Нет
Гита: НУ маленького…
Асмодей: Нет!
Гита: А можно я съем смотрителя?
Асможей: НЕТ!
Занавес
Конец первой сцены
Сцена 2
Сатанисты проводят обряд(у алтаря горят свечи стоит чаша с водой, глава сатанистов читает молитву)
Сатанист: (невнятно бормочет молитву, а затем, воздев ритуальный нож, восклицает) Pape
Satan, pape aleppe! [Пайпэ Сатан, пайпэ аллепе!]
Входит Асмодей
Асмодей: Браво! Браво!
Несколько сатанистов с криками бросаются бежать, Асмодей их останавливает взмахом руки.
Асмодей: Да, задумка неплохая, свечки, алтарь, кошка недорезанная опять же, но знаете ли
антуража не хватает, больше блеска, больше куража. А то, что это ) Pape Satan, pape aleppe.
Сатанист: Мужик, ты кто вообще?
Асмодей: Во-первых, не мужик, а милорд, ты как с начальством разговариваешь. Во-вторых, я тот, кому вы служите, чего непонятного то. Так вот, на чем я остановился. Ах да. Не хватает блеска, надо чтобы там прожекторы, там оркестр, там фейерверки, и всюду шум, обнаженные женщины, в общем, полный праздник.
Хэла: Ну, милорд, свечи и алтарь тоже не плохо.
Асмодей: Но как-то мрачновато, темновато, у меня под землей этого добра итак навалом, по свету я скучаю, по свету, вот и порадовали бы.
Хэла: Ой, а зачем кошку то прирезали!
Асмодей: Ну скажи мне она на что, ты б лучше поросенка молочного забил и зажарил, а к нему вина первоклассного, вот это я понимаю, то что надо, а то кошка, тьфу, гадость. Ну да ладно, слуги мои, хвалю за инициативу. Присаживайтесь, будем разговаривать. Вот скажите мне, как вы служите моей скромной персоне.
Сатанист: Мы возносим молитвы тебе, лорд тьмы и окропляем алтарь темных богов кровью жертвенного животного, мы соблюдаем все праздники и взращиваем в себе семя ненависти. Каждый праздник мы убиваем невинного, отдавая дань тебе.
Асмодей: Так! Молитвы, окропление и прочую ерунду мы отбросим, а скажите, для чего вы лишаете жизней людей, они же невинны, как вы выразились, хотя вопрос этот
во многом спорный.
Сатанист: Так мы возвышаемся над червями, безлико влачащими свое существование.
Асмодей: О нет, возвыситься можно лишь делом достойным уважения, а то чем занимаетесь вы достойно лишь падения в бездну. Скажи мне слуга, а в чем вина казненных вами.
Сатанист: Мне не понятны твои слова, лорд тьмы, мы казним невинных, и в этом наше предназначение, мы творим зло.
Асмодей: Тогда вы служите не мне, а своим собственным заблуждениям и порокам. Я наказываю, плачу за зло злом, и вам тоже причитается. Мне все ясно. Гита! Анна!
Приходят ведьмы.
Асмодей: Наказание! Станцуем вальс смерти!
Танцуют вальс, убивая сатанистов.
После танца Асмодей сидит среди тел
Асмодей: Глупцы! Вечно вы ищете себе удобных богов, придумываете культы, а надо-то
всего лишь заглянуть в душу свою и разобраться в этом самом сложном ребусе, а как разгадаете его, так и бог никакой не нужен. Сам станешь себе богом.
Хела, Что там у нас по списку.
Ведьма разворачивает огромный список.
Хэла: Растлители, и насильники.
Асмодей: Ох, чертова работа, в какой грязи приходиться копаться. Идем.
Сцена 3
Виктор один в кабинете, сидя за столом, агрессивно разговаривает по телефону. Он обличен властью денег , он знаток жизни, знает все и про всех.
Виктор: Да. (Ответ на звонок телефона): И что? Что?! Плевать я хотел! … Это сугубо ваши проблемы. Я, конечно, могу вам помочь, но я не бюро добрых услуг... Повторяю, это сугубо ваши проблемы. Если вы неплатежеспособны, то вам поможет – гильотина… Не надо, соплей! Я вас на смерть не обрекаю, бизнес есть бизнес, вы сами до этого докатились, сами и расхлебывайте. Конец разговора.(кладет трубку)
Появление Михаила
Михаил: А зря вы так, Виктор Евгеньевич, очень зря. А ведь мысли о прощении все чаще
посещают вашу голову, и все острее отдают тоской в вашу запаянную в стальной гроб душу.
Виктор: Что? Кто вы? Как сюда прошли?
Михаил: Да не убийца я, не беспокойтесь, не от конкурентов ваших и прочих недругов послан,
мое ведомство несколько другого характера.
Виктор: Что ФСБ?
Михаил: Ах, если бы. Неважно откуда я, важно для чего пришел.
Виктор: И для чего же?
Михаил: Поговорить.
Виктор: Просто поговорить?
Михаил: Да.
Виктор: О чем?
Михаил: О радостях жизни.
Виктор: Все ясно. Вы из дурки сбежали. Час от часу не легче, мне еще тут психов не хватало.
Михаил: Нет, нет, поверьте, уважаемый, Виктор, душевно я абсолютно здоров.
Виктор: Ну допустим. Что вам нужно?
Михаил: Я пришел вас предупредить.
Виктор: Только угроз не надо, я…
Михаил: Предупредить, а не угрожать…Слушайте, я знаю вас как открытую книгу и на своем
веку повидал сотни, вам подобных, и место ваше определено и давно известно. Во всех
прочих случаях, я не пришел бы к вам, но за вас просили.
Виктор: О чем вы? Кто и о чем просил за меня?
Михаил: (с горькой усмешкой) Тайна исповеди. Ваша любимая…, знаете, она молится, каждый день, не зная молитв, не зная правил, но от души и искренне. За вас просили…
Виктор: Моя жена!? ХА.
Михаил: А разве ее вы любите?
Виктор: Любовь – бесполезна деловому человеку, никого не люблю.
Михаил: Вы лукавите, иначе зачем бы вы все прощали этой вздорной девчонке.
Виктор: Ах, вы о ней. Это не более чем мимолетное увлечение, романчик.
Михаил: Романчик, который зашел слишком далеко, и вы это чувствуете.
Виктор: Да, но …
Михаил: Не слова больше… Вам самое время подумать. И от исхода ваших раздумий решится очень многое, в том числе и такая мелочь, как ваша судьба.
Виктор: Что вы несете!?
Михаил: Подумайте, Виктор, Подумайте.
Михаил щелкает пальцами, Виктор замирает, Михаил уходит.
Виктор: Что за ерунда, куда он подевался? Вот же черт, доработался до ручки, такие
галлюцинации, бррр, привиделось.
Входит Виктория.
Виктория: Привет.
Виктор: Привет, дорогая.
Виктория: Ой, ой, ты такой замотанный! Опять, занимался всякой ерундой! Ну что, ты
скажешь мне в свое оправдание?! .
Виктор: Работа.
Виктория: Работа (передразнила) Совершеннейшая ерунда, эта твоя работа, нет с этим определенно надо что-то делать! Может тебя выпороть! А, алчный, ты мой!
Виктор: Не начинай, денег никогда не бывает много.
Виктория: Но их бывает достаточно.
Виктор: Мне не бывает
Виктория: Ты врешь, ты ведь совсем не жадина, просто для тебя зарабатывание денег стало
вредной привычкой, да, именно, как курение. Ты денежный наркоман. Вот щас возьму, и сожгу твой сейф!
Виктор: Он огнеупорный и …
Виктория: Что ты будешь делать тогда, ага! Застрелишься. Или меня застрелишь, потому что
они дороже всего для тебя. Дороже меня!
Виктор: Не говори ерунды.
Виктория: Я и не говорю.
Виктор: Да стала бы ты со мной общаться, если бы не было у меня состояния, положения в
обществе.
Виктория: Да, я ведь люблю тебя, дурень. Тупой ты что ли? Это жене твоей может и нужно
состояние и положение, а мне так и плевать на все это. Давай открывай свое
деньгохранилище, к чертовой бабушке все спалю, веришь?! Веришь!?
Виктор: Верю, верю (обнимает ее), успокойся.
Виктория: Да что успокойся, что успокойся, я каждый день прихожу, каждый день
устраиваю тут фестиваль по заявкам, и на этом все заканчивается, надоело биться в стену.
Виктор: Не бейся.
Виктория: Знаешь, почему я до сих пор не послала тебя к чертям?
Виктор: Понятия не имею.
Виктория: Потому, что надеюсь, что когда-нибудь стена даст трещину. Когда-нибудь, врежу
по ней, и полетит во все стороны каменная крошка и польется из бреши вода, грязная в начале, но она очистится, и станет чище подземного ключа.
Виктор: Иногда ты бываешь такой забавной,.
Виктория: Тебя это веселит (вырывается из объятий), я смешна по-твоему?! Смешна!?
Виктор: Да, смешна. Ты говоришь, как шестнадцатилетний подросток, видящий только
черное и белое в этом мире. А есть еще и оттенки этих двух начал, понимаешь оттенки, нет ничего абсолютного.
Виктория: Нет, но мы должны стремиться! Стремиться! Мы либо выбираем белое, либо
черное, и ставим на него все, стремимся достигнуть, кто ставки не сделает, за того либо поставят другие, либо его сожрут! И тебя когда-нибудь сожрут, когда-то постучат в дверь и ты не сможешь уйти, не сможешь ничего сделать, я этого боюсь, я хочу, чтобы было не так, хочу. Я видела сон, там был ты, тебя судили. Ты горел, горел.(рыдает)
Виктор: Ты иногда становишься похожа на умалишенную.
Виктория: А что если я такая и есть?
Виктор: Ну тогда это мой крест.
Виктория: Ах крест! Я обуза тебе, ясно. Я ухожу.
Виктор: Вернись, идиотка. Я пошутил.
Виктория: Пошел ты, шутник разрядник. (уходит).
Уходит Виктор
Виктория появляется с черного входа, подходит к сейфу.
Виктория: Так….Где же они…где же эти чертовы ключи…Гореть им а не тебе. Сожгу,
сожгу, в них столько страданий, они сгорят. А еще контракты, эти индульгенции, эти мерзкие бумажки, их тоже долой, в топку! Так, где же ключи! (бьет от бессилия кулаком по сейфу)
Входит Гита:
Гита: Помощь нужна? Вскрываем сейфы динамитом, фомкой, скрепкой и даже лобзиком…
Виктория: Вы кто?
Гита: Повторяю для тех, кто еще не с нами: наша фирма оказывает оперативные услуги по открыванию нужных и не очень нужных дверей. Вижу, у вас как раз возникли трудности?
Виктория: А как вы сюда…Хотя ясно вы пришли чтобы выкрасть бумаги Вити? А когда увидели, что я роюсь в его столе, решили, что мы делаем одно дело.
Гита: Догадливая какая! На конфетку.
Виктория: Прекратите паясничать! Я сейчас позову охрану, думаете, что я стану вам помогать.
Гита: Не хотите вскрывать, давайте сделаем что-нибудь другое. Фирма «Суицид» оказывает услуги широкого спектра… Заказные убийства, организация несчастных случаев… Хотите кого-нибудь грохнуть? Давайте кого-нибудь грохнем!
Виктория: Прекратите! Я ничего от вас не хочу. Вы пахнете ложью!
Гита: Нет ну давайте хоть вскроем сейф, что я зря сюда приперлась?
Виктория: Бумаги я смогу забрать себе?
Гита: Давайте так. Вам бумаги, мне деньги.
Виктория: Черт с вами, вскрывайте.
Гита: Он бесспорно со мной (вскрывает). Готово.
Виктория: (копается в сейфе, гита незаметно уходит) он с минуты на минуту вернется(нервничает, роняет бумаги), черт! Давай, давай. (собирает бумаги убегает за сцену)
Сцена 4
Сектант расклеивает объявления. К нему подходит Асмодей. Читает содержание объявления.
Асмодей: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное».
Сектант: Да, да именно так, близится судный день.
Асмодей: Да вы что?
Сектант: Да.
Асмодей: Странно, в моем графике ничего не значится. Знаете, тут вот такая незадача. Вот
вы же не в первые расклеивает объявления подобного рода, правильно (Сектант кивает), так вот в следующий раз вы не могли бы поточнее указать дату так сказать непосредственного прихода ентого самого царствия. А то как-то больно размыто получается, близится, это же если брать в масштабах года, то может и хоть завтра, а если в масштабах вечности так может и еще лет этак тыщу ждать.
Сектант: На все воля божья.
Асмодей: Не факт, не факт. Но не важно. Я к чему все это говорю, вам бы надо
непосредственно сроки обозначить, чтобы простому народу можно было сообразно с этим оперативно начинать каяться. А то он возьмет с перепугу покается, а окажется, что обозначенное событие еще ого-го как не скоро, и к тому времени он снова нагрешит, опять каяться придется, неразумно как-то.
Сектант: Да вы не волнуйтесь, скоро будет все скоро, в самое ближайшее время. Я знаки
видел, и выбран был вестником, вестником апокалипсиса. Скоро, скоро кони начнут свой разбег.
Асмодей: Всадники.
Сектант: Что? А ну да, всадники.
Асмодей: Ветхий Завет почитываете, похвально, хорошая книга, по части борьбы с богом, хорошая.
Сектант: Что?
Асмодей: Не важно. Так что же делать то мне раз скоро? Как-то боязно от предстоящего.
Сектант: Вам надобно отречься от всего земного, и остаток дней посвятить себя богу.
Асмодей: Да, точно, как я сам-то не догадался, богу себя посвятить, отречься. Знаете, у меня
квартирка есть, дача, фирма своя, надо бы это куда-то пристроить.
Сектант: О, в этом мы вам помочь можем, я и братья мои, всегда рады протянуть руку
помощи дорогому другу. А в квартирке сколько комнат?
Асмодей: Четыре.
Сектант: О! А живете вы в ней один?
Асмодей: Один, совсем один, тыщу лет никого не было.
Сектант: А дачка у вас где?
Асмодей: На побережье.
Сектант: О!! А фирма большая?
Асмодей: Крупная.
Сектант: О!!! Тогда мы с братьями избавим вас от земного бремени, и предоставим все
условия, для искупления и духовного процветания.
Асмодей: И слава богу, а то я уж было испугался. Где подписать?
Сектант: Минутку. Сейчас составим дарственную. Вот, пожалуйста, распишитесь.
Асмодей расписывается и меняется.
Сектант: Ну вот и славненько. Значится по рукам?
Асмодей: По рукам.
Крепко сжимает руку сектанта и пристально смотрит ему в глаза. Сектант пытается вырваться.
Сектант: Что такое. Позвольте! Да пустите же.
Асмодей: Да вы не волнуйтесь так. Присядьте! (Страшный голос).
Толкает сектанта на лавочку.
Выходят ведьмы.
Асмодей: Гита, дорогая, ну-ка скажи, в чем обвиняется наш подсудимый.
Сектант: Какой еще подсудимый, мы не на суде уважаемый.
Асмодей: На суде, на самом настоящем суде. Так в чем, Хэла.
Гита: Известно в чем, наживается на вере, которую сам и производит в чужих душа, а
вера его стоит на страхе, и тем же страхом он прививает эту самую веру слабым несчастным, губит их, а сам получает прибыль. Чистый бизнес, господа! Правда? (К сектанту).
Сектант: Ложь! Я человек истинной веры, а вы все то такие, конкурирующая секта, да?
Ничего мы еще посмотрим, кто сильнее. Мои братья…
Асмодей: (со смехом) Конкурирующая секта, что ж можно и так сказать. Итак, вина ваша
понятна, пора бы подумать о наказании, Гита, чего боится наш «истиноверец»?
Гита: Боится он смерти.
Асмодей: Это всем присуще.
Гита: Но больше всего его страшит, встреча со всеми теми, кто поддался его обманам.
Сектант: Ха, все те, кто поддался, давно в могиле, не выйдет у вас наказания, граждане, не выйдет.
Асмодей: Выйдет, с легкостью. Итак, вина понятна, наказание известно, пора бы огласить
приговор. Вы, признаетесь винновым, и осуждаетесь за все свои проступки, встречей самым большим своим страхом. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Гита!
Гита с рыком хватает оцепеневшего сектанта и тащит его за кулисы, от туда раздается дикий, полный ужаса, крик.
Асмодей: Даааа, вера, она не на продажу, она из сердца исходить должна, а ежели иначе, то и сердца быть не может и души чистой.
Сцена 5.
Виктор на экзекуции должника, типичный секьюрити держит щуплого человека с мокрой головой и видом, выражающим неподдельный ужас, над ведром с водой. Он неспешен, величественен, снисходителен.
Виктор: Ну что (разглядывает безупречный маникюр) теперь вы осознали всю полноту
своей неполноты… (пауза) то есть неправоты…А виной всему что? Ваша безответственность, а за подобное, наказание не замедляет привестись в исполнение моими или же чьими-то другими руками. Деньги любят счет, их принято возвращать.
Должник: Ты, паршивый судья, тебе не понять, что такое нужда, ты паразит, ненавижу,
ненавижу...(Виктор делает знак секьюрити и тот опускает должника головой в ведро с
водой, держит, поднимает)
Виктор: Ваши оскорбления неуместны, учтите это, пожалуйста, в следующий раз, когда
захотите искупаться. Ладно, хватит принимать ванну, так сказать перейдем от развлечений к делу. Вы готовы рассчитаться по долгам?
Должник: У меня нет денег.
Виктор: Но они появятся? И должно быть в ближайшее время?
Должник: Нет, если и появятся, то очень не скоро.
Виктор: Видимо придется вас разуверить в том, что нельзя найти деньги тогда когда это
действительно нужно. Придется простимулирвать.
(кивает секьюрити, тот берет тиски, врывается Виктория)
Виктория: Ты что! Гад! Как ты можешь? Он же беспомощен, а еще мужчиной себя
считает, на дуэль кишка тонка!
Виктор: Кто тебя пустил? Какой дуэль? С кем? С ним? (с презрением) Он мне не
соперник.
Виктория: Ааа, мараться не хочешь. Отпусти немедленно! Отпусти или…
Виктор: Что или?
Виктория: Или я в окно выброшусь!
Виктор: А смелости хватит? (с улыбкой)
Виктория: Это ты может трус, а я так запросто!
Виктор: И почему я тебе все прощаю, почему терплю все твои выходки. Девчонка… Отпусти
(охраннику). Даю месяц, не вернете, больше разговора не будет, из-под земли достану(должнику).
Виктория: Сделай подарок, прости долг.
Виктор: Нет, дело принципа.
Виктория: Это гнилой принцип. Прости!
Виктор: Нет.
Виктория: Я на колени встану. (встает). Что ползать в ногах у тебя?
Виктор: Перестань! Это не смешно. Встань немедленно.
Виктория: Не встану, пока не простишь его.
Виктор: НЕТ!
Виктория: А я щас заплачу!
Виктор: Только не это! Хорошо, прощу.
Отпускает должника. Входит Михаил.
Михаил: Достойный поступок. Весьма достойный.
Виктория: Это кто?
Виктор: Ба, да это товарищ Дурка пожаловал, какими судьбами снова к нам.
Михаил: Шутить не время, Виктор Евгеньевич, ибо мало его у вас осталось, весьма мало.
Виктор: Так не на одре смертном, там ближе к тому времени покаемся, церквушку
отстроим, будьте спокойны, душу очистим.
Михаил: Чистить, тем же, чем засоряли собираетесь. Деньгами? Скорее верблюд войдет в игольное ушко, чем богатый в царствие небесное.
Виктор: Так, не проблема, расширим ушко, и слон пролезет, были бы активы.
Виктория: Ты, дурак, слушай и не паясничай.
Виктор: Да бред это все, не видишь, болен человек, лень мне, откровенно говоря, охрану
звать, чтобы выкинуть его, вообще пора уволить всех этих остолопов, пускают кого ни попадя.
Михаил: Я вижу, что разговор с вами бесполезен, все, что мог, я сделал, глухой да
услышит, слепой да увидит, прощайте.
Виктория: Стойте (хватает Михаила за руку), не слушайте его, он не знает что говорит,
помогите ему, вы ведь можете.
Виктор: Да ничего он не может и помощь мне не нужна.
Виктория: Молчи! Ради меня, молчи!
Михаил: Ваша дорога из серости во свет, его - из серости во тьму. Иной путь выбрать
никогда не поздно, но жизнь сложная ситуация, она может кончиться, и кончится внезапно. Можно не успеть сделать самого главного и суд тогда – страшен, когда придет за вами он.
Виктория: Нет! Вы ведь должны… вы ведь можете…
Михаил: Могу, но не должен…Еще есть шанс. Можно еще исправить, вопрос как.
Виктория: Как?
Михаил: Ответит он. И не ошибитесь с вопросом?(уходит)
Виктория: Куда же вы! Где вы? (в пустоту)
Виктор: Вот иллюзионист же, появляется как в цирке и уходит так же.
Виктория: Ты дурак, это был светлый дух.
Виктор: Ага, святой дух и пресвятая троица вместе взятые, какой дух, это просто псих.
Виктория: (задумчиво) От него пахло теплом и миром, он будто сиял.
Виктор: Да как ты можешь это видеть?
Виктория: У тебя темная душа, поэтому тебе не понять.
Виктор: Да в конце-концов! Сколько можно мне это повторять, надоело. Все у меня с душой в
норме, живу, как хочу и не жалуюсь, оставьте меня с этим в покое.
Виктория: Великий сказал: покой нужно заслужить.
Виктор: Я его заработаю.
Виктория: Когда же ты поймешь, что это разное. Все, я поняла! Я уйду сейчас. Но перед этим
спрошу: любишь ли ты меня? Не отвечай сразу, а подумай. Если, «да» позвони. Если же «нет» - не рви мне сердце. (уходит не прощаясь)
Сцена 6.
Виктор сидит один в кабинете, курит. Он нерешителен, затравлен, но по-прежнему хозяин себе. Берет трубку, набирает номер.
Виктор: Але, Вика, да. Я решил, приезжай, приезжай скорее, я жду.
Кладет трубку.
Входит Асмодей.
Асмодей: Вечер добрый. Мое имя Асмодей, лорд Асмодей, если угодно.
Виктор: Как вы сюда попали?
Асмодей: Это абсолютно не важно в нашей ситуации. Поскольку у меня катастрофически мало времени, я буду краток и обрисую суть дела без лишних слов. Я – судья, Вы – подсудимый, я здесь чтобы Вас судить, приговорить и исполнить приговор своими руками, либо с помощью подчиненных мне сил. Как видите все кристально ясно.
Виктор: А, по-моему, ни черта не ясно, вы что псих? Что-то ко мне подобные вам прямо-
таки зачастили.
Асмодей: Это как вам будет угодно. Суть вышесказанного от этого не меняется.
Виктор: И кто же вам дал такое право, судить?
Асмодей: О, не волнуйтесь право такое у меня с рождения, и оно лежит бременем на моих
плечах вот уже больше пятнадцати тысячелетий.
Виктор: А, ясно, ну точно псих, позову-ка я охрану.
Тянется к телефонной трубке, Асмодей жестко перехватывает его руку.
Асмодей: Это лишнее. Итак, начнем наше заседание. Позвольте представить: главный судья
– Асмодей, присяжные заседатели – Асмодей, прокурор – Асмодей, кто бы это мог быть, а да это же я, кстати, адвокат вам на таком суде ни к чему. Что ж, Виктор, в жесткости – виновен, в жадности – виновен, в воровстве – виновен, в убийствах – виновен, на этом в принципе можно остановится, итак достаточно. Теперь приговор. А приговор здесь может быть лишь один: досрочное зачисление в ряды моих подопечных, выражаясь проще – смерть. Какой вариант смерти предпочитаете, яд, газ, пулю в голову, или если прикажете можно что-то экзотическое?
Виктор: Теперь я, кажется, понял, кто ты. Ха, судьба иронична, не ожидал увидеть, не ожидал, да и поверить сложно.
Асмодей: Придется поверить. Признаться, мало где, в этом мире меня ждут, я обычно
являюсь без приглашения, что поделаешь: издержки работы.
Виктор: А вы знаете, мы во многом похожи.
Асмодей: Вот как! Интересно чем?
Виктор: Мы делаем примерно одно и то же.
Асмодей: Вы, Виктор – идиот, если в серьез полагаете такое, и сравнивать меня с собой
осмеливаетесь, я кару другим несу, и сам за других страдаю, давний должок замаливаю. А вы во искупление судите? Или для выгоды собственной? (Виктор, опускает голову) Вот. О том и речь. Так какой вариант вы предпочтете?
Виктор: А могу я напоследок кое с кем попрощаться?
Асмодей: Боюсь, вы этого не заслужили. Все! Не люблю долгий и бесцельный треп. К делу.
Вина бесспорна, приговор ясен, настало время привести его в исполнение.
Внезапно он и Виктор замирают. Входит Михаил. Подходит к столу, садится на него, и трогает Асмодея за плечо, тот отмирает.
Асмодей: (Увидев Михаила) Ты! Опять играешь со временем, что тебе здесь надо!
Михаил: Я здесь, чтобы следить за тобой, чтобы ты не увлекся сверх меры, совершая свой карательный поход.
Асмодей: (вскакивая)Негодяя этого защитить пришел?
Михаил: Именно, спросишь почему?
Асмодей: Зачем, ты забыл, я ведь всегда в курсе всех дел.
Михаил: Наказывать его ты не в праве.
Асмодей: Я знаю свои права. Я знаю, кого ты защищаешь, и смени тон. Казнить его я более чем в праве и ты коли хочешь свою задумку осуществить, не требовать должен а просить.
Михаил: Не тебе судить.
Асмодей: Нет мне! Я наказание этого мира, его судья и палач!
Михаил: Возможно, этот человек и заслужил наказания, но есть другой связанный с ним
человек, который наказания не заслуживает, поэтому Виктор должен получить шанс исправить все в этой жизни.
Асмодей: Виктория, я знаю. Я помог ей на днях в ее маленьких шалостях.
Михаил: Ты знаешь?
Асмодей: Удивлен?
Михаил: Скорее да, чем нет. Тогда к чему все это. Зачем ты здесь.
Асмодей: Ай, ай, Архангел, теряешь хватку. Этому мерзавцу нужна солидная встряска, чтобы почувствовать ту любовь, что по странным причинам зародилась в его сердце.
Михаил: И этот суд, всего лишь фикция.
Асмодей: Ты неизменно догадлив.
Подходит к Виктору шепчет на ухо.
Асмодей: Запомни…тебе дали последний шанс. Про меня забудь, оставь лишь чувства.
Михаил: Твои методы, жестоки, дал ли ты им выбрать.
Асмодей: Я не в силах решить за них и ты не в силах, мы в их голове, мы их выбор, а не они наш.
Михаил: Я знаю догмы.
Асмодей: Тогда к чему спрашивать.
Михаил: Не стоило вмешиваться.
Асмодей: Они все равно никогда не узнают кто вмешался, да и хватит об этом, пойдем выпьем.
Михаил: Спирт?
Асмодей: Фууу, вина, мой друг, вина.
Садятся вместе. Михаил щелкает пальцами. Виктор выходит из оцепенения. В недоумении ищет взглядом Асмодея. Не находит, удивленно пожимаем плечами. Входит Вика.
Вика: Ты решил?
Виктор: А где же «здравствуй»?
Вика: Ты решил!?
Виктор: Решил. Полез в сейф, чтобы сжечь деньги и расписки, оказалось, что там пусто,
кто бы это мог сделать?
Вика: Не имею представления.
Виктор: Конечно, впрочем, не важно. Мне больше в этом нет нужды. Тут билеты, я купил дом на берегу моря. Уедем и будем там жить?
Вика: Хочешь чтобы я поехала с тобой?
Виктор: Конечно, разве это новость.
Вика: Я хочу знать почему.
Виктор: Ты знаешь.
Вика: Я хочу услышать.
Виктор: К чему, ты знаешь, я знаю.
Вика: Я хочу услышать!
Виктор: Я люблю тебя!!!
Вика: Теперь верю.
Целуются. Обнимаются и прочая дребедень.
Асмодей: Во всей этой истории плохо одно, знаешь что?
Михаил: Скоро она его бросит, он найдет другую, но прежним Виктором он уже не
станет, любовь очищает душу.
Асмодей: Печален тот факт, что настоящей любви не бывает.
Михаил: Нет, друг демон, бывает, но она мимолетна…
Занавес
Конец