Захлёбываясь от эмоций Элизабет в красках описывала своего возлюбленного.
- Он такой, такой! - При этом глаза её сверкали, тело одолевал невольный трепет, а голос оттенял ту нежность, которую он всегда приобретал, когда девушка говорила об особенно важных для неё вещах.
- Он внимательный и обходительный. Он всегда хорошо выглядит и всегда поднимает мне настроение. - Она блаженно улыбалась. - А ещё он так смотрит на меня!
Джессика закатила глаза и кисло улыбнулась. Её сестра в очередной раз влюбилась и готова броситься в омут с головой, подставив под сомнение свою репутацию. Опять.
Джессика была девушкой открытой, наделённой острым язычком и уникальным чувством юмора. Закрываясь от общественности своей маской глубокоуважаемой и слишком тихой девушки, в домашнем кругу она была самым спокойным и рассудительным человеком.
Их многоуважаемый отец, заработавший своё состояние на создании новых кремов для лица, которыми пользовался практически весь Лондон. И даже сама Королева, говаривали, была частой его покупательницей. Работая по-многу и отдаваясь работе почти полностью, он заработал репутацию открытого, честного и очень уважаемого бизнесмена. И для Джессики сравнение отца с кем бы то ни было было просто невозможно. Поскольку, видя его самоотдачу любимому делу и то, как сильно он старался сделать их жизнь лучше, она понимала, что он - тот тип человека, которого можно назвать идеалом.
Пребывая в том обществе, где выше всего ценились твои деньги и титул, чем ты сам, Джессике приходилось играть роль чопорной и от этого закрытой особы, которую сразу окрестили тихоней. Она была Леди до кончиков пальцев. Леди, которой не пристало перечить старшим и уж тем более, упаси Боже, мужчинам. От того, что она решительно не проявляла свое реальное отношение к действительности, она прослыла тихой и робкой, хотя и не дурной собой.
Мягкие густые волосы цвета спелого каштана с трудом умещались в сетку для волос и из под неё переодически вылезало по несколько прядей, обрамляя слегка круглое лицо с мягким румянцем. Но ещё большей красотой обладали её глаза, полные таинственности и затаенных вопросов. Цвет их был неопределённый, менясь от зелёного и темно-серого к голубому и светло-серому цветам, в зависимости от настроения хозяйки. Весь этот милый и женственный образ завершали аккуратный носик, со слегка вздёрнутым кончиком и губы, по форме напоминающие маленький аккуратненький бантик.
Поскольку Джессика была старшей, то она первой вышла в свет. Она помнила весь свой выход до последнего момента. Она была молода и наивна, верила в чудеса и ждала от людей только добра.
Девушка скорбно вздохнула. Наверное, это было справедливо, что она узнала, что такое предательство, ведь в её прежней жизни были только любовь и взаимопонимание, а ведь далеко не у каждого в её время есть такие возможности и такое тепло домашнего очага. И для себя она, естественно, искала того же.
Джессика отвернулась от окна и пасмурного Лондона и, шурша шелковыми юбками, которые шли от тугого корсета на довольно стройной талии, снова села в удобное кресло и посмотрела на худенькую сестрёнку, которая, не смотря на свою бледность, выглядела очень мило. Вот именно, мило.
Джессика очень её любила и в свои двадцать была горда тем, что у неё есть младшая сестра. В детстве она всегда просила именно сестрёнку, за которой она могла бы ухаживать, причесывать и наряжать как куклу. Она очень любила сестру, но иногда та казалась ей такой ветренной и бестактной, что девушке становилось стыдно за неё.
Элизабет сморщила хорошенький носик и вздохнула.
- Ты считаешь, я слишком тороплюсь, да? - В голубых, опушенных длинными ресницами глазах шестнадцатилетней девушки читалось недовольство.
Джессика кивнула.
- Тогда я перестану с ним общаться. Не буду ходить на те же балы и в теже парки. Он ведь будет преследовать меня. - Джессика была самым близким ей человеком, она доверяла ей даже больше, чем родителям, и поэтому она просто не хотела её разочаровывать. - Ну что со мной поделаешь! Ты же меня знаешь!
Элизабет присела рядом с креслом на ковёр. Её юбки мягко ухнули и медленным облаком опустились вокруг неё. Она положила голову сестре на колени. Джессика автоматически стала гладить её по голове, как она делала, когда ты была ещё малышкой.
- Он слишком опытен для тебя, Лизи. Тебе всего шестнадцать, а ему уже двадцать четыре и я сомневаюсь, что для него ваши отношения что-то больше, чем просто дружба. Он, несомненно, очень внимателен и мил, но... - Она запнулась. - Даже родители будут против. А ты знаешь, что для них наше счастье - это самое главное.
Девушка снова неопределённо вздохнула. Её терзали разные мысли. О ней самой, о сестрёнке, которая влюблялась по десять раз на дню и о всей ситуации в целом.
- Слишком опытен? - Кажется, Лизи не слышала всего остального. - Ну и что! Зато он знает, чего хочет.
Джессика снова вздохнула. Ну что за упрямица!
- Но ведь это то и опасно, дорогая. Такие как он редко женятся. Уж поверь мне.
Элизабет встала.
- Не думаю, что все мужчины такие как Эрик, - холодно заметила она, - Он меня любит.
Джессика тоже поднялась и, приобняв сестру за плечи и смотря ей в глаза, ответила:
- Возможно. Но будь осторожна. Я не доверяю ему не только из-за этого. Он...в нём есть что-то такое, что заставляет мня содрогаться от одной мысли, что ты можешь попасть под его чары. В нём есть эта странная надменность, даже иногда холодность. Ты уверена, что он так мил, как ты его видишь?
- Ох, Джесси! - Чувствуя неуверенность сестры, затараторила Элизабет. - Ты ошибаешься!
Элизабет обняла сестру за талию.
- Ты так сильно ошибаешься! Он из очень уважаемой семьи. Он богат и хорош собой. А ещё он хочет на мне жениться.
Лицо Лизи светилось счастьем, когда у Джессики оно приобретало ещё более суровый вид.
- Он уже сделал тебе предложение? Он уже что-то говорил?
- Не прямо, но намекал... - Улыбнулась она. Странные мысли стали просыпаться в её голове. А что, если она права? Что, если всё это обман? Нет, не может быть! Такие красивые глаза не могут лгать!
Элизабет завертелась на месте и, счастливо напевая что-то себе под нос, выбежала из гостинной. Джессика как стояла на том месте, где они только разговаривали, так и осталась стоять.
Он наверняка задурил ей голову, обольстив прекрасной сказкой о замужестве. Да, он был красив, даже она это признавала, хотя и считала, что о мужчинах сейчас лучше забыть. Но, та самая холодность, о которой она говорила сестре присутствовала, и этому сомнений не было. Она должна была что-то придумать, что-то предпринять и не допустить, чтобы сестра совершила роковую ошибку, доверившись такому страшному человеку.
Джессика снова подошла к окну и увидела, как до боли знакомая карета только что отъехала от противоположного дома.