1.Исповедь
Кратеры, низменности, плоскогорья, асимметричные горы, высохшие устья рек. Из планеты к планете, все одно и то же. С не большой, но принципиальной разницей. Человечество – оживленный хайвэй без разметки и указателей. Брауновское движение судеб. Движение в неизвестном направлении. Нас расплодилось, расселилось, рассеялось, иммигрировалось и спрессовалось на пяти материках. Нас - несколько миллиардов. На других планетах нет ни чего, что отдаленно напоминало нам о братьях по разуму. Пустота. Ни чего - кроме не изученных нами химических соединений и безформенно-примитивных микроорганизмов. Сверкающие россыпи ста миллионов звезд - галактика Млечный Путь. В век глобальных телекоммуникаций, транснациональных корпораций и поисковых интернет-систем, агрессивно прессингующих наше сознание, диспропорциональная рассеянность Млечного Пути кажется нам понятием не менее абстрактным, чем все вместе взятые пророчества о приходе Мессии. У нас заканчивается запас слов. Мы не в состоянии прийти к дельте рационального соотношения между приобретенными знаниями и всем тем, что делает их наличие для нас обременительным. Нам хронически не хватает времени. Для нас не существует "брейков", "тайм-аутов" и стоп-кадров на которых мог зафиксировать взгляд высокопарный солипсизм. Мы живем и умираем сжав в кулачищах толщенный секундомер. Все, что находится в пределах нашей воли и физической досягаемости - хронометрично. Отсюда безапелляционное предубеждение относительно фактора времени, под алгоритм которого можно прогнуть наши жизненные биоритмы, распорядок дня, физиогономику, стратагемы и целый букет транквилизаторов для сверх функционального наращивания мышц. Но, все на самом деле, в тысячи раз проще, гармоничней, божественно возвышенней и ближе к Земле, как выглаженная сорочка, которая всегда ближе к своему телу. Свиньи к примеру, в отличие от людей избавлены от груза установок, жесткой психологической кодировки и дзен-будистких медитаций. Свиньи физиологически и кармически обречены. Они никогда не смогут вывернуть шею и посмотреть на Луну. Луна – слабое утешение Земле. Утешение – ее бешено вращающемуся вокруг своей оси одиночеству. Луна - ближе всех остальных планет. Луна - наш естественный спутник. Так по крайней мере утверждают астрономы. В ее болезненной желтизне, маячит непреодолимая тоска. Тоске свойственно играть с нами в затянувшееся детство и его непременные атрибуты - прятки, ловитки и чехарду. Тоска - спряталась за сетчаткой наших глаз. Она – притаилась депрессией, за утонченной вереницей нервных окончаний. Тоске свойственно переливать через капельницу дней физраствор для разжижения наших непреодолимых желаний, ностальгии и внутренней сумятицы жизни. Капля за каплей. Нас мучают приступы, припадки и микро инсульты недоступности. Нам недоступно все, что находится за периферией нашего сознания. На расстоянии вытянутой руки от нас - гипертрофированный меркантилизм, мнимое величие и атрофированное чувство меры. Для нас гармонично все, что спонтанно с нами сосуществует, не вступая в непримиримый конфликт. Приливы молодости. Страшимся отливов. Спекулируем отсутствием морщин. Стараемся не морщиться. Опытный хирург, нанизывает на затемненные участки нашего сердца световолокна. Избавление от послеродовых шрамов - в компетенции, особо одаренных физиков-ядерщиков. Похоже нас может спасти только Любовь..
2.Влюбленные
Влюбленные - санитары Земли. Их было двое. Классический зов природы. Хлещущая по паркетному полу, испепеляющая лава чувств. Ожоги души второй и третьей степени. Все по земному. В секундантах нет нужды. На этом ринге все решается нежным поцелуем. Их все еще двое – падающих, как осенние листья клена в бездну. Их все еще двое - хватающихся изможденными от счастья руками, за выступ отвесной скалы надежды. Их все еще двое. Он и Она. Две субстанции выгравированные в узкой полоске света, в демаркационной линии между добром и злом. Их улыбка – апоплексический удар молнией, взгляд через плечо дряблым пластам старости, свисающей с потолка штукатурке. Их все еще двое. В любви не все гладко. Скомканные слезы любовных писем. Наполненные тротилом, стеклянные шарики разлуки. Отскакивая от потолков, они будут падать на землю плотным метеоритным дождем. Мельтешащие эскизы мира. Растворение смысла в случайном жесте; в изменяющемся тембре голоса; в пульсирующей структуре метафизических всплесков; в надушенных свежими яблоками копне черных волос; в притаившемся от испуга бесцветном пушистом хамелеоне. Есть смысл подкрасться к истине, как можно ближе. Перехватить восторг на пороге Весны. Лететь сквозь прорези в окнах, стаями альбатросов. Лететь над эрогированной парусной регатой. Лететь ледоколами скашивающими урожай облаков. Лететь дирижаблями щек плавящими зачарованные взгляды. Лететь над восторженно пылающем жидким азотом. Лететь обматавшись нитью Ариадны. Лететь слитыми воедино и шепчущими порознь. Лететь невесомо горькими взглядами. Лететь темной историей урбанизирующих городов погрязших в удушливом смоге. Лететь потоками воздуха, застывшими вопросом в сгибе локтей, в подушечках губ измятых сумеречными красками осени. Их все еще двое. Две ярко алые бабочки, в созвездии большой медведицы. Два смачных вызова стекающему с небоскребов повидлу ханжества и зависти. Два дерзких взгляда погребенным в собственном быту домочадцам и сбившимся с курса капитанам первого ранга. Их все еще двое, но их уже атакуют. Сбивают ракетами класса земля-воздух. Такова архитектоника брюзжащих масс. Их будут сбивать. Дети – рогатками, клерки – пресс-релизами, начальство - непререкаемым авторитетом, тинэйджеры - разрывающей перепонки музыкой, нищие - жалостью к самим себе. Их все еще двое. Две ярко алые бабочки трепета. Их реактивное топливо подходит к концу. Дозаправка в воздухе не состоится. На пути девятый вал пошлости, низменных страстей, слежавшегося в ломбарде мещанства и убожество идолов. У них на пути, как всегда бессердечие, черствость и равнодушие блзких. Их все еще двое. Безумно флиртующих. Неистово отдающих себя друг другу. Возлюбленные. Их считанные единицы. Умирающий вид. Занесите их в красную книгу. Постелите им реки безбрачия. Усейте их путь, гладкими шипами беззаботности. Учитесь у них любить не смотря на время. Любить не взирая на гаснущие звезды. Учитесь у них не путаться под собственными ногами, создавая великое без PR-компаний. Дайте им право на экстренную посадку, на право молчания, на Б-га в лице государственного свидетеля. Две ярко алые бабочки трепета. Два "по уши" влюбленных человека. Их все еще двое. Они в поисках Любви. Давайте простим им, их несанкционированный полет!
Д.Ш.