Прошло много лет с тех пор как это произошло, но остались воспоминания. Ее звали Ира, меня Лена. Я любила пиво. Она его тоже любила. Но не сильней меня, но вроде как одинаково. Оно мне на тот момент заменяло многое - даже кампанию, я могла часами пить одну бутылку, оно было приятно на вкус, да просто моя не смелость превращалась в решительность. Но я дико не любила им делится, с кем бы то ни было. Даже с ней…
Сейчас я поставила в компьютер диск армянкой музыки, армянский дудук. Его подарила мне Ирка.
Закончилось все очень неприятно. Она не поздравила меня ни с Новым Годом, ни с Днем рождения, и где-то в марте я позвонила ей в театр, позвала к телефону, но в ответ услышала ее голосом, что таких здесь вообще не существует. Я перезванивала еще несколько раз, но к телефону больше никто не подходил. Я поняла меня просто кинули. Так вот и осталась я ни с чем.
Серия первая
Надо сказать, что я в тот момент времени не очень хорошо себя чувствовала, меня душили страхи, я не могла ездить в метро. Но некоторое время работы с психологом и я стала нормальным человеком, перестала бояться, даже работу нашла курьером. Но это было уже намного позже.
В тот вечер мы решили съездить к ее другу на дачу. Он жил от метро Марксиская на рейсовом автобусе, до какой-то там деревни. Мы вышли чуть раньше на остановку. В наших планах было раздобыть велосипеды, мы давно это планировали, и кое какой опыт в этом деле у нас имелся. Но, как всегда у нас с Иркой произошло непредвиденное. Мы проходили мимо какого-то дома, когда из него вышли два пьяных парня. Мы тоже решили претвориться пьяными, надеясь что на нас не обратят внимания, но получилось все до наоборот. Они привязались к нам, о девчонки, вы пьяные, мы пойдем с вами, вам куда. Так и посыпалось на нас, да чего вы такие молчаливые, и зачем претворяетесь пьяными, непонятно. Они нас повели в темноту деревьев, не двусмысленно ухмыляясь. Ирку потащил в кусты самый крепкий и пьяный парень, очевидно насиловать, о чем говорили их крики, помогите, я те щя дам, ты че стерва, щас у меня получишь. Я пошла за ними, а второй вцепился мне в руку, не ходи за ними, и начал меня расспрашивать, уже более серьезно, что мы тут делаем и к кому мы приехали. Да не к кому, просто гуляем, отпусти меня, он отпустил, мы сели на скамейку, пойду посмотрю что он там делает с Иркой, не ходи, все равно пойду, и я убежала. Все же я беспокоилась за нее, хотя она и знала приемы рукопашного боя. Я нашла их лежащими в траве друг на друге, Ирка заорала - уходи от сюда, я с ним сама договорюсь. Я вернулась. Парень как сидел на скамейке, так там и оставался. Я села рядом. Я не причиню тебе вреда. И мы сидели просто молча. Потом пришел, уже под утро, тот придурок что был с Иркой, но один, где она, пошла за деньгами, а ты в заложниках, ха ха ха.
Уже светало. Мы пошли, меня усадили спиной к дому и приставили к спине, сказав что это пистолет, какую-то хреновину, я так подумала что это просто палка. Но я была спокойна, это у меня говорила интуиция, я была спокойна за себя, меня больше волновал вопрос куда пошла Ирка, но я уже догадывалась. Сидели мы долго. Если твоя подруга не вернется, мы поедем в Малаховку вместе с тобой. Б-ррр, подумалось мне, но я настолько устала сидеть на земле, что эти слова пронеслись мимо меня эхом. Передо мной находился двор, и отлично все просматривалось. Вдруг, раздался истошный крик Ирки и ее друга, к которому мы направлялись, Лена беги оттуда скорее, и весь двор заполнили менты. Я потихоньку встала, ноги мои к тому времени затекли, и на ватных ногах побежала вдоль забора закрывавшего какие-то огородики, быстрей Ленка и не оглядывайся. В этот момент придурки из Малаховки побежали за угол дома и менты понеслись за ними. Обогнув дом они помчались дальше, одни с одной стороны дома, другие с другой, и пока мы гонялись за исчезнувшими парнями, те бесследно исчезли. Видимо они просто забежали в подъезд дома, увидели как пробежали менты, и скрылись в противоположном направление. Ирка была в бешенстве, конечно, это просто сказать – в бешенстве, она просто рвала и метала.
Она им пообещала деньги принести, которых у нас отродясь не было. Она, конечно, обманула придурков, и вызвала милицию, и своего ФСБ-шного друга. Деньги у нас тогда были исключительно на пиво, ездили мы бесплатно, по студенческой системе - на холяву. У меня была подруга, вот она проходила в метро исключительно по расческе. Я по старому, затертому до того, что не видно уже надписей – студенческому билету.
Серия вторая
Ирку положили в больницу, то ли в Загорск, то ли в еще кокой-то город – я забыла, и вот не долго думая, получив последнюю зарплату в театре, я отправилась на Белорусский вокзал. Надо сказать, что проходя этажом ниже нашей столовой я услышала раскаты смеха, но так как мне было грустно от растования с подругой, мне ничего такого не пришло в голову. На вокзале купив себе плеер, батарейки, я залезла в электричку и долго, долго куда-то ехала. Уже становилось все темнее и темнее за окном. Но мне не впервой ездить или гулять по ночам. Я сошла на станции этого городка, села на автобус, который шел мимо больницы. По дороге узнавая куда же все-таки мне ехать. Добралась я часов в 9 вечера. Зашла в ближайший корпус пульмонологической больницы, и стала расспрашивать охрану, где Ирка, меня направили в другой корпус из приемного отделения. Идти пришлось через лесопарк густо засаженный соснами, чему я немало порадовалась, воздух такой свежий, что захотелось курить, что я и сделала. Выкурив сигаретку я вошла в двери корпуса.
Больные сидели на не мягких креслах и общались с родственниками или друзьями. Я подошла к столику охраны. Приятный молодой человек в черной униформе спросил чего мне нужно в столь поздний час, у больных скоро отбой. Мне Иру. Он долго-долго рылся в своих записях, но ее имени никак найти не мог. Я подумала, а в ту ли я больницу приехала. Наконец, он взял телефонную трубку и набрал номер. Ира такая-то у вас, ага, ладно. Нет ее, выписалась она в субботу. Я так про себя думаю, сегодня же понедельник… И она мне не позвонила! Спасибо. Я развернулась и пошла на улицу, злая как собака.
Автобус хорошо быстро подошел, и как я узнала он был последним на сегодня. Вот в такую дыру я попала. Электричка тоже оказалась последней, ее я ждала около часа. Но хорошо она была полупустая, и я на примере бомжа, разлеглась на скамейке, в жутко ужасном настроение. Ехать предстояло еще долго, и можно просто полежать. Прошло время, электричка стала постепенно наполняться народом, и где-то ближе к Москве народ попер вдоль вагона пробираясь к началу. Ноги мои аккуратненько свисали с моего ложа, и вот один хам проходящий мимо специально наступил на мои висящие ноги – мол ты сука, че разлеглась, когда я тут иду. Я, конечно, просто смертельно обиделась на весь мир, это при том, что я была зла на Ирку. Дальше я доехала до дома без приключений.
Дома я набрала Ирке, пыхтя от злобы сигаретой. Она была весела, я же ели сдерживала свои чувства, просто потому, что поездка это моя инициатива. Она в ярких красках описала день пребывания в больнице – злобные старушки заполонили палату, кто-то пердел, кто-то храпел, и ни какой тебе молодежи. Да она вообще не представляла что она там делает. Вот она и сбежала оттуда на ночь глядя, в чем была. Дома, как всегда, была напряженная ситуация. Мама рвала и метала. Позвонить она мне не могла просто из-за матери.
Серия третья
Мать ее это особый номер. Ирка предупредила меня сразу, если я скажу или кто другой о ее матери скажет плохо, тому она звезданет по ушам. И это было очень серьезно с ее стороны. Я старалась не нарушать этот запрет, хотя сама Ирка могла говорить про свою мать все что угодно. Матери я не понравилась с первого взгляда, с первого взгляда она меня возненавидела. Ей не нравилось все буквально во мне, вплоть до того что я на себя надеваю – это ее бесило больше всего. Свитер мои любимый и кеды она пыталась выбросить в мусор, Ирка ели успела, со скандалом, перехватить ее с моими вещами уже на лестнице.
Я как всегда приехала к Ирке домой, пока ее мать на работе. Мать ее работала тогда продавцом в булочной, рядом с домом. Мы пошли гулять. Знаешь, здорово что ты приехала, у меня под окнами появился Андрей, помнишь я про него тебе рассказывала. Он «вышел», мать не знает, он заработал кучу бабок там, представляешь… Предлагает замуж. Он чертовски богат! Мы шли все дальше и дальше по дворам. Я была, конечно, просто сбита с ног таким заявлением. Но он же вор! Да нет, он клянется, если я выйду за него замуж, он завяжет, ха, если я ему позволю. Не связывайся с ним. Не могу, я люблю его… Мы проходили двор за двором в мрачном молчание, я думала как ее разубедить, не делать этого, т. к. во-первых он ее уже подводил, во-вторых я ее потеряю навсегда, что больше всего меня удручало. Ирка была в восторге от встречи с Андреем, когда-то они понимали друг друга без слов, как на тот момент мы с Иркой. Но он принес беду в ее семью, а она этого просто не понимала.
Андрей был главарем маленькой шайки, они помышляли на воровстве. Ирка в основном была на стреме, но в тот злополучный день она пошла с ними в офис. Кто-то их предал, не помню имени, и их на месте с поличным и повязали. Ирка просидела пол года в Бутырке, мать ее выцарапала, списав все на шизофрению. Мать тогда работала прокурором и ее погнали с работы, тогда было важно, чтобы семья и родственники были чистыми, ей пришлось уйти. Ирку после закатали в психушку на пол года. И вот он освобожден досрочно за хорошее поведение.
Мы забрели в какой-то огромный зеленый двор. Денег на пиво не было. Но настроение у нас было отличное. У нее от встречи с Андреем. У меня от встречи с Иркой. И мы с удовольствием устроились прямо на траве. Она сказала, что перешла с пива на пепси, а я на коку, заявляю ей в ответ. После мы просто сидели молча. Хотелось говорить, но слов не было, ни у меня обескураженной, ни у нее, пребывавшей в любовном ударе. Через час я поехала домой. Прошло несколько дней, за это время Андрей больше не появлялся. Мать прознав про него, увезла Ирку к сестре в Звенигород, чтобы та отсиделась. Ирка конечно была в раздрае. Вернувшись она мне позвонила и сообщила, что Андрея убили. И кто убил она тоже знает. Больше мы эту тему не поднимали и все вроде сросло и зажило само по себе. Правда после этого разговора мы долго не виделись, и болтали только по телефону.
Серия четвертая
Прошли годы, но я все равно вспоминаю о ней. Бывало не проходило и дня, что бы мы с Иркой не поболтали, хотя бы по телефону. У меня появилось новое хобби. Называлось оно эзотерика. И я часами проводила за чтением книг по гаданию, Е.П. Блавацкой, других авторов, пишущих про вампиризм и другое. Любили мы с Иркой обсудить в этом свете странности Славы, которую подозревали ни в чем-то таком, а в вампиризме.
Однажды зимой мы созвонились, тогда я работала в другом театре, но тоже в оперном. И как стало у нас традицией, стали обсуждать вампиршу Славу. Нет, ты представляешь, она вчера сложила руки с актером, и давай от него подзаряжаться… Да, противная Слива. Ха, ты сказала слива вместо Слава. Да она действительно слива! Мы засмеялись, непрерывно повторяя ее перевернутое имя. Нам было просто весело. Мы начали гадать друг на друга разными способами. Так мы проговорили 8 часов. Может, съездим на Арбат? А давай, встречаемся у выхода через час. Так мы проводили досуг не занятый театрами.
Мы много болтали, но еще больше мы выпивали пива, порой напиваясь в зюзю. И делали это в основном на Арбате. Мы обе в разное время познакомились с ним, и провели на нем не мало забавных часов. И в тот раз, зимой, выпив, как это не странно, простого безалкогольного напитка «Буратино», нас потянуло пописать, а это дело мы делали только в одном месте – у здания напротив метро Арбатская. По дороге мы обсуждали последние сплетни об арбатской жизни. Куда перенесли «петеру» и что ее переименовали в «шестеру», так говорили бывалые люди. Никто из нас этого не знал. Собственно мы уже присели, когда из-за угла появился мент. Ваши документы, что вы тут делаете, почему нет документов. Мы как могли, старались загладить свою вину о не содеянном. Мы здесь просто стояли, не надо на нас вешать того что мы не сделали. Вы обе арестованы до прибытия патруля. Ирка ухмыльнулась, да вы знаете кто мой дядя, он полковник ФСБ. Молчать и шагом марш за мной. Он вывел нас на улицу, где уже стояла патрульная машина. Мент почти любезно отворил дверцу машины.
Внутри сидело еще два мента. За что их? Писали в неположенном месте. Менты заржали. Мы начали оправдываться и спрашивать куда нас везут. Куда, куда – в отделение. В машине играла приятная музыка. Мы куда-то ехали переулками. И, наконец, доехали, менты сопроводили нас в «шестеру». Нас проводили до комнаты, где сидел дежурный мент. Так, так, говорят вы писали в неположенном месте и документов ни у одной нет. Он оформлял какие-то бумажки, узнавал как нас зовут и где мы проживаем, и еще какую-то ерунду. Я думала, что нас отпустят после этого допроса, но нет. Все, давайте я вас провожу. И повел нас, как это у них называется, в «обезьянник». В нем сидел какой-то мальчишка и несколько девиц. Но перед тем как зайти в него, мы попросили мента показать нам дамскую комнату. Он нас по очереди туда запустил и замок на нашей камере захлопнулся.
Ирка молчала, и мне сказала молчать, что бы не случилось. Мы подобрали ноги под себя и так и сидели. Долго сидели, потом камера наша стала пополняться девицами легкого поведения, становилось тесновато. Бабы трепались, пытались нас с Иркой развести на базар, но мы вежливо молчали. Хотя у Ирки в тот момент лицо было «топором», ко мне не подходи. Проститутки предложили мне сыграть в карты, я молча отказалась. Прошло еще какое-то время, вызвали мальчишку, тут дверь наша открылась и проститутки разом загалдели. Начальник мы хотим в туалет. Он начал по одной пропускать в кабинку туалета, когда одна выходила, другая заходила. Я тоже на всякий случай сходила, неизвестно сколько еще сидеть. Ирка сказала, что для определения личности ментам нужно три часа. Так мы и сидели. Наконец, пришел мент и вызвал Ирку, ее увели. Ну, думаю, скоро меня. А сама смотрю на часы время - 12 ночи, значит мы тут сидим примерно три часа. Вскорости вызвали меня, провели к дежурному, заставили подписать бумагу, я даже не взглянула что там, просто подписала, забрала сигареты и пошла на выход.
На улице меня ждала Ирка. Она нервно курила. Вот гады, они у меня еще поплатятся, я им говорила, что мой дядя из службы… Да ладно тебе, хорошо что долго не держали, а подержали бы до часу я домой не успела бы. Это все благодаря моему дяде Коли, ты бумагу подписала? Да. А я нет, они еще у меня попрыгают в этой «шестере», все станут шестерками. Она нервно сплюнула и выбросила бычок. Ты подумай лучше как мы отсюда выбираться будем, время уже час ночи. Ладно, пошли… Мы вышли на улицу, и вскоре оказались около метро Смоленская. Немного постояв у дверей, и выкурив по сигарете, мы вошли в теплое помещение. Ты знаешь, я в первый раз в милицию попала, этот обезьянник еще, эх, ну хоть узнали где «шестера». Мы нервно засмеялись. Домой я вернулась в третьем часу ночи, с последней электричкой. Так мы провели трезвый день.
Серия пятая
Мы были в отпуске, и делать, как говориться, было нечего, мы трепались по телефону. Давай я приеду к тебе в гости, во здорово приезжай, что-нибудь придумаем. Ира приехала через полтора часа. Как насчет рыбалки? Мы взяли мою удочку и пошли к каналу протекающему мимо моего города. Доехав одну остановку на электричке, мы оказались на другой его стороне. Хочешь развалины покажу? Мы лазили по развалинам, периодически фотографируя друг друга. Навеселившись вдоволь, мы пошли все-таки ловить рыбу. Вышли на берег. А на что ловить-то будем? Червей нет. Есть пол недоеденной булки, вот на что. Искатав в слюне шарик из хлеба, я насадила его на крючок. На, лови. Ирка закинула удочку, посидела, посидела, и это занятие ей быстро наскучило. За удочку взялась я, а Ирка за гитару, привезенную мной из театра на лето. Так мы и сидели – она пела что-то из ДДТ, Воскресения и Машины Времени. И, вдруг, у меня клюнуло. Ирка, клюет. И мы с дикими криками вырываем из воды удочку, а на крючке рыба. РЫБА. Маленькая, но все же… А во что мы ее положим? Да, на пакет от булки, его надо наполнить водой, а я пока ее сниму с крючка. Это была единственная рыба, которую мы поймали.
Посадив рыбу в пакет, мы увлеклись игрой на гитаре, которую мы позже назовем Пилигримом. Я сыграла несколько пьес, Ирке одна из них понравилась. И я стала обучать ее играть классику. Пока мы занимались гитарой, рыбка наша сдохла, пришлось ее выбросить обратно в реку. Вечерело, пора возвращаться домой. Мы пошли на платформу. Тут я решила просто пошутить. А что, Ир, слабо сейчас куда-нибудь поехать. Она стояла, и как-то нервно курила, посмотрела на меня вопросительно. Надо сказать, когда мы о чем-то договариваемся, то жмем друг другу руки, это значит, что с намеченного мы не свернем, значит так и будет. Слабо - в Питер? Она молча протягивает руку. И я ее пожимаю, крепко пожимаю… Поехали!
Мы зашли ко мне домой собрали в тайне от моей матери вещи – пару свитеров, велосипедки, и джинсы, еще я захватила с собой старый фотоаппарат, заправленный черно-белой пленкой. Мама хорошо относилась к Ирке, и ничего такого не заподозрила. Накормила нас ужином. Я пойду Ирку провожу до вокзала. На десятку на дорогу. Спасибо. И мы пошли втроем до электрички в сторону Москвы. Электричка приехала. Я помахала матери рукой, чего отродясь не делала и залезла вместе с Ириной в электричку. Двери закрылись, обратной дороги нет.
Мы проехали одну остановку и вышли. Дождались поезда в обратную сторону и нам ничего не оставалось как в него залезть и поехать навстречу Санкт-Петербургу. По дороге мы болтали с пассажирами, которые отговаривали от наших планов, но мы были крепки. Времени было 11 вечера. Вышли мы в Крюково, решив до Питера добираться попутками по Ленинградскому шоссе. Доехав бесплатно до шоссе, мы перебежали дорогу и я стала ловить машину. Не сразу мы поймали, а скажем так через минут десять около нас остановился КАМАЗ, едущий прямиком в Питер. Водителя звали Марсель. Мы его развлекали театральными байками, песнями под гитару. В три часа ночи он остановился, что бы отдохнуть. Уже светало, и мы выбравшись из машины пошли фотографироваться на фоне Луны и птиц, что-то выклевывавших прямо из асфальта. Через какое-то время мы снова поехали. Но тут выяснилось, что в заднем отсеке спал экспедитор. Его звали Саша, он был русским. Остаток дороги мы провели болтая с Сашей. Утро давно прошло, было уже часа три дня, когда мы подъехали к границам Питера, они удивительно смахивали на границы Москвы, абсолютно такие же дома. Вот так, да! Только и смогли сказать мы. Скоро нас высадили на мини таможне для фур, и мы зашагали дальше. Кто-то нас окликал, говорил, девчонки сыграйте нам. Мы молча проходили мимо. У какой-то деревенской тетушки мы спросили как добраться в центр, она указала на электричку. Так мы доехали в полупустой электричке до Витебского вокзала. В электричке, пугая уборщиц, мы переоделись в велосипедки и, наконец, мы поняли - что мы все-таки доехали. И мы пошли любоваться красотами этого прекрасного города. Прожили мы в этом городе ровно три недели, как – я сама удивляюсь.
Серия шестая
У меня родилась идея. Ирка ее поддержала. Все было просто, надо было сесть на велосипеды и на них доехать к финскому озеру Инари. Я дала объявление в газете на тему похода, и откликнулось несколько человек. Среди них была одна девушка, у которой не было велосипеда, но было желание поехать. Поход мы планировали провести летом, но я начала собирать людей еще в январе. Мы обзванивали с Ирой претендентов, но все по разным причинам отпали, просто передумали с нами ехать. И осталась одна Даша.
Встретились мы около метро Университет и пошли за знакомство выпить пива в местное заведение. Даша оказалась девушкой не робкой, и пошла с нами в это сомнительное заведение. Я рассказала ей свой план поездки. Доберемся до Финляндии на поезде, дальше на велосипедах. Я куплю к тому времени велосипед, а какой требуется? Обычный байк сойдет, но нужно еще палатку, спальник, и по мелочи. Вы только скажите и все будет. Но надо пораньше, чтобы накатать велосипед, надо провести несколько тренировок. Расскажите о себе. Я пока ни где не работаю, а Ира в театре, детском. А хочешь мы тебе расскажем про поездку в Питер? Да, конечно хочу!
И тут Остапа понесло. Мы представились, Ирка: я Ося, а Ленка - Киса Воробьянинов. У нас даже кеды именные. Даша сидела напротив и смотрела во все глаза на нас. Мы в красках описали прибытие в сам город, и нашей дальнейшей жизни в нем. Там мы с Ленкой познакомились с отцом Артемием из Казанского собора. Да, Ирка даже поспорила с ним на тему истории создания храма. Ирка глотнула пива, но не от смущения, а от задора, который мы испытывали, когда рассказывали эту историю. Он назвал нас непросвещенной молодежью своим друзьям. Мы обиделись. И на метро с ним не поехали, а пошли на трамвай. Да, кстати, там такая система – в трамвае по два вагона, и кондуктор ездит только в первом. Там на нас свалилась какая-то пьяная тетка и предложила переночевать у нее, но так как нас уже позвал к себе отец Артемий мы отказались от столь заманчивого предложения, на что тетка просто вывалилась из трамвая. Отец Артемий предложил нам помыться с дороги, мы радостно согласились. Да, точно, точно, так и было. Но ванная у него находилась в коридоре и закрывалась почти прозрачной пленкой. Мылись мы по очереди карауля друг друга от коварного отца Артемия, жены мы его не боялись. Потом было знакомство с дядей Витей, хороший человек, и Ирка захихикала. Вообще в тот вечер мы только и знали, что смеяться, и пиво тут было не причем. У него четыре ребенка, и один из них Ванька-фашист, мы с ним играла в какашку, это такая карточная игра, проигравший становиться какашкой. Дядя Витя выделил нам свою однокомнатную квартиру в городе Колпино, всю заваленную железками и старым разваливающимся диваном. Но ничего, мы все его барахло стащили в кладовку. Да, тут определенно сказался талант реквизитора. А что такое, реквизитор, удивлено спросила Даша. О, это очень просто, видишь чашки, столы, все что на них лежит – это реквизит, его надо расставить по сцене, а потом собрать. Да… И мы продолжили дальше рассказывать про Колпино. Помнишь нас хотели снять два мужика там. Ага. Мы катались там на великах, а эти двое рядом шли, о чем-то болтая с нами. Пойдемте в «железяку», пойдемте в «железяку», все приставали они. И тут Ирка выдает – мы пойдем спать, вдвоем, с Леной. Они сразу как-то отстали. Да, ха-ха. А помнишь очки, которые тебе мама подарила? Да, до сих пор злюсь. В общем пошли мы, впрочем как всегда, покататься перед сном, а Ирка зачем-то одела темные очки. Едем по бульвару Братьев Радченко, ночь, только фонари освещают дорогу. Я еду за Иркой метрах в пяти и тут она останавливается. Чего, спрашиваю я, да очки, говорит, слетели. Пошли искать. Нашли мы их в непотребном виде. Я смеюсь, Ирка чуть не плачет от досады, ты, говорит, проехала в полной темноте, по ним обоими своими гребаннами колесами. Я даже извиниться не могла, так меня разбирал смех. Да я до сих пор злюсь – это был единственный подарок мамы. Да, прожили мы там весело целых три недели, потом приехали мои папа с мамой на машине и мы уехали ко мне на дачу. Посмеялись мы тогда на славу, в том баре. А потом все как-то увяло, кроме Даши проехаться с нами на велосипедах желающих не нашлось. И мы оставили эту затею до лучших времен. Дашу мы больше не видели, да и не нужна она нам была, что бы вспомнить былые подвиги и посмеяться над собой.
Серия седьмая
Когда мы только познакомились, мы как это обычно делается между людьми, старались побольше узнать друг о друге, чем раньше жил, может что общего в жизни происходило, и что было важнее всего в жизни. Однажды, мы сидели после спектакля на парапете у Большого Цирка я ей стала рассказывать. Мне больно вспоминать это даже сейчас, и какой подвиг я совершила рассказав это тогда.
Жизнь моя в детстве как-то не сложилась, а все из-за того что у меня выпадали волосы, но не единично, а целыми клоками. Бывало, проснешься утром, а подушка вся в волосах. Меня в 4-ом классе освободили от школы. Что для меня стало самым настоящим шоком, я просто сползла по холодильнику и убежала в свою комнату сжимать зубы и плакать. Я всегда в то время ходила, то в кепочках, то в пилотках, панамках. Ребятам постарше это не нравилось, и они постоянно пытались стащить у меня головной убор. Потом просто забрасывали камнями. И еще тогда я себе сказала не на кого не надейся, а будь сама за себя. Из друзей по окончание школы у меня осталась одна Галька, которой было интересно со мной, с ней мы гуляли и катались на велосипедах. Потом было театральное училище, но друзей я там не приобрела.
Ирка мне посочувствовала. И однажды пришел ее черед рассказывать. Мы сидели на заборчике у магазина Самоцветы и она просто сказала – я убила человека. Я молча повернула к ней голову. Видно было, что ей это тяжело просто произносить. Я его убила бейсбольной битой, какой крутой человек был, я до сих пор храню его визитницу. И она мне ее протягивает. На, посмотри, тут одни адвокаты, да шишки. Я так же молча посмотрела визитницу. Перед театром Вахтангова шло очередное представление, но нам было не до него. Ирка молча отхлебнула пива. Хотя рядом было много народу, нас никто не слышал. Когда это было? Когда я тусовалась на Арбате с местной братвой, мне тогда было 15 лет. Потом в новостях передавали про это. Мы еще купили по бутылки пива и начали просто слоняться по Арбату, слушая, то одних музыкантов, то других. От этой новости, меня как-то сразу выбило из колеи. Хочешь еще пива. Давай. Так мы стали друзьями.
Серия восьмая
Я училась в театральном на факультете звукорежиссуры. Но меня тянуло к совершенно другому занятию, к видеоаппаратуре, снимать жизнь как она есть. Это не нравилась моим преподавателям, и мы с ними решили, в середине 4-ого курса, что мне надо устроиться в театр и посмотреть на работу, взяв академический. Так я и сделала. Устроилась в театр, но не звукооператором, а реквизитом. Это было 19 января. Месяц я проработала в свое удовольствие. И вот, однажды, я была на сцене – собирала спектакль, как пришла зав осветительского цеха и новая девочка осветитель. Они выставляли просветы. И что мне понравилось, они так запросто говорили матом друг с другом, что мне стало смешно.
После спектакля я купила пива. И отправилась в коридор, в котором находились цеха осветителей и монтировщиков. Все сидели на скамейках и отдыхали от рабочего дня, я тоже присела, открыла бутылку и начала пить пиво. Никто даже не пытался у меня угоститься, так как все знали, что это бесполезно – не даст. Я была спокойна, и уже немного захмелела. Тут раздался голос откуда-то справа – поделись пивом. Вижу протянутую руку. Я машинально вложила в нее свою бутылку. Это оказалось та самая новая девочка осветитель. Она сделав приличный глоток, отдала обратно бутылку.
Прошло какое-то время все разбрелись кто куда, я пошла в курилку на этаже. Привет, меня зовут Ирина. Я Лена. А это мой брат. Так мы познакомились, она была осветителем, я реквизитором в одном из московских театров. В тот вечер мы втроем с ее братом поехали на Старый Арбат, купили пива, вина. И забрели в какой-то подъезд погреться. Я ее спросила чего она делает в театре. Да, представляешь, училась я в медицинском училище и нас послали в больницу на практику. Попала я в операционное отделение. И тут говорят иди побрей пациента, я захожу, а там сидит мужик, ноги расставил и говорит – брей, как будто сам не может. Я плюнула на все и ушла оттуда все бросив. Теперь я в театре.
После этого вечера мы с Иркой были не разлей вода в театре, вместе бегали по коридорам, вместе курили, травили про окружающих байки, бывали в столовой, перли из нее стаканы с кофе. Вот тогда я пристрастилась к этому напитку, что до сих пор отвыкнуть не могу. Так проходили дни за днями. Потом наступил отпуск, а после отпуска я уволилась. Но с Иркой продолжала поддерживать связь, о чем вы уже знаете.
Серия заключительная
Хочется сказать только одно, и пусть это будут стихи Юрия Шевчука из группы ДДТ, вот они :
Побледневшие листья окна,
Зарастают прозрачной водой,
У воды нет ни смерти ни дна,
Я прощаюсь с тобой.
Горсть тепла после долгой зимы,
Донесем, пять минут до утра,
Доживем, наше море вины,
Поглощает, время дыра.
Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.
С нами память сидит у стола,
А в руке ее пламя свечи,
Ты такой хорошей была,
Посмотри на меня, не молчи.
Крики чайки на белой стене,
Окальцованно черной Луной,
Нарисуй что-нибудь на окне,
И шепни на прощанье рекой.
Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.
Две мечты, да печали стакан,
Мы воскреснув допили до дна,
Я не знаю зачем тебе дан,
Правит мною дорога – луна.
И не плачь, если можешь, прости,
Жизнь не сахар, а смерть нам не чай,
Мне свою дорогу нести,
Досвидания друг и прощай.
Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.