На этом проблемы в нашей большой семье не закончились. Скоро две моих средних свояченицы, до того очень сильно дружившие, громко разругались и стали за глаза говорить друг о друге разные гадости. И хотя меня эти сплетни абсолютно не интересовали, много невольно довелось узнать такого, о чем я раньше и не догадывалась.
Особенно трудно мне с моей прямолинейностью было наблюдать за встречами двух враждующих своячениц на общих семейных посиделках. Как ни в чем ни бывало они улыбались, расцеловывались и в один голос спрашивали друг друга о делах и здоровье. А я ловила их косые взгляды и, хорошо зная от них самих же, что каждая на самом деле думала о другой, "переводила" для себя приветственные фразы:
- Саляму Алейком! Как жизнь? Как твои дети? ("Дети у тебя - невоспитанные цыгане, даже здороваться не научила, как следует! Чем рожать в твоем возрасте, лучше-бы старших воспитывала! Да и сама ты - старая калоша, а все молодишься, штаны обтягивающие носишь. Хоть бы постыдилась, ей-Богу!")
- Спасибо, хабибти*! (*дорогая – арабск.) Слава Богу, все в порядке. А что новенького у тебя? ("Не дождешься, чтобы я тебе на жизнь пожаловалась! Ты вон лучше за своими новостями смотри. Люди говорят, сестра твоя с шофером такси путалась, вот ее муж и побил; а ты тут заливаешь, что он просто псих. Заработала, вот и получила! Не такие уж вы святые, хоть и нацепили платки!")
Я не переставала удивляться их актерскому искусству. Своих такие игры в кошки-мышки с толку сбить конечно не могли, а вот чужие и не догадались-бы, что эти двое уже больше месяца как враги. Правду говорят: Восток - дело тонкое!
Но не только у нас в семье случались скандалы. Видимо, пора такая наступила - скандальная. Возвращаясь однажды со школы домой, я вдруг услышала надрывный голос нашей соседки. Им-Саид, обычно довольно сдержанная и воспитанная, сейчас прямо со своего третьего этажа на кого-то ругалась. Еще издалека донесся до меня ее пронзительный крик:
- Нет, нет и нет! Не имеешь права! Я сейчас буду звонить в полицию!
Перед домом стояла большая машина, груженая матрасами и частями разобранного шкафа. На площадке между первым и вторым этажами рабочие в синих комбинезонах суетились возле мягкой мебели, - диван застрял на повороте, а за ним, как раз напротив нашей двери, громоздились новые кресла в целлофановой обертке. Наконец-то диван развернулся, принимая удобное для подъема положение, но рабочие не знали, что делать дальше - вход на второй этаж им преградил хромой сын хозяйки, Саид.
Во время Интифады 1987 года он, будучи еще школьником, бросал по израильским БТР-ам камни. Поймав его, солдаты большим булыжником раздробили ему тазовую кость – была в израильской армии такая "воспитательная" практика. Саида вместе с другими искалеченными парнями долго лечили в реабилитационном центре, учили ходить заново. Кость в конце концов срослась, но он так и остался хромым. Все это я знала от соседей.
Теперь хромой Саид с угрожающим видом стоял на лестнице, закрывая проход руками, и кричал вниз:
- Эй, Муаз, слушай меня! Забирай свои шмотки сейчас же, если не хочешь, чтобы у тебя были крупные неприятности! Твои родители "построились" и выехали, так что квартира больше вам не принадлежит! Все равно я не впущу грузчиков, поэтому лучше возвращайся, чтобы не носить все туда-сюда по нескольку раз!
- Кто тебе сказал, что они выехали? Квартиру они купили для дочерей, а сами останутся здесь.
- Подробности меня не интересуют! Уже две недели, как тут никто не живет! Я видел, как вы грузили вещи на вывоз. И что с соседями ходили прощались, я тоже знаю. И я не впущу сюда твою новую мебель, так и знай!
- А я внесу! Ключей мы вам еще не отдавали, так что квартира пока наша! И вещи там пока еще наши лежат!
- Вот именно, что - пока еще! Сейчас я их тебе оттуда выкину!
Драке помешала Им-Саид, которая спустилась в подъезд и застала сына в воинственной позе.
- Оставь его, Саид! Сейчас сюда приедет полиция. Они разберутся.
- Отойдите с дороги, меня люди ждут! – воспользовавшись паузой, закричал Муаз. - Эй, несите!
- Куда?! Ничего ты сюда не внесешь! Тут Я хозяйка!
Шум и крики на лестнице не стихли и после прихода полиции. Соседи вышли в подъезд и с осуждением смотрели на происходящее. Все были на стороне Им-Саид.
- Амти, но ведь они же уехали?
- Да, переехали и вещи перевезли. Стыда у людей нет, вот что!
- А зачем же он теперь собирается сюда мебель вносить?
-Хитро сделали: оставили в квартире ненужные вещи, как будто живут, а сами в это время сына тут женить и оставить собираются. Бессовестные люди, ей-Богу! Тьфу на них! И где Карима - (настоящее имя им-Саид) - деньги теперь возьмет? Ей же тоже сына женить – где молодые жить будут? У этих вот у самих денег куры не клюют, сколько лет за копейки в квартире сидели, а теперь еще с нее требуют!.. Тьфу!
- Как - требуют? За что?
- За освобождение квартиры. Ты что, не слышала?
Я поискала глазами Султана:
- Муж, объясни хоть ты своей жене, какие деньги и кто с кого требует. Ничего не поймешь в этих ваших законах!
- Поймешь. Закон у нас полностью на стороне снимающих, то есть - нас с тобой. Сняли квартиру - и все: хозяин не имеет права ни нас отсюда выгнать, ни оплату повысить. Что в контракте написано, то и будешь потом всю жизнь платить.
В это время Им-Саид, стоя рядом, громко ругала семью абу-Муаза. Ее успокаивал один из подъехавших полицейских, еще трое пошли разбираться с парнями на пролет выше. Вспомнив, что после школы я все еще не заходила домой, я потащила мужа в квартиру.
- А что насчет соседей? Какие деньги они с Им-Саид требуют? – снова вспомнила уже на кухне.
- За освобождение квартиры.
- И это законно?
- Только не в их случае. Вообще то хозяин не имеет права на свою квартиру, пока в ней живут люди; подписали контракт при вселении, платят - значит, будут жить, сколько захотят.
- Всю жизнь?
- А почему нет? Мои родители в этой квартире уже больше пятидесяти лет живут...
- И даже если не платят?
- Нет, тогда их выселят. Даже раньше, когда тут еще полиции своей не было, выселяли. Но такие случаи вообще редкость. Не забывай об "арабском радио".
- Каком радио?
- О репутации. После такого позора с ними никто больше дела иметь не будет. Ни в каких сделках. Не грей суп, он еще теплый... Другое дело, если хозяин вдруг сам захочет выселить жильцов (например, собирается перестраивать здание). Тогда ему придется каждой семье выплатить кругленькую сумму, которую те запросят. Обычно это – от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч долларов. - Я ахнула и удивленно посмотрела на мужа. – Да-да. Этой суммы должно хватить на покупку собственной квартиры – а где же им жить? Ну, здесь, конечно, свой торг, так что не каждый хозяин решится выселять. И жильцов, попавших под снос, все считают счастливчиками.
- Конечно, я думаю!
- Но здесь не тот случай. Соседи сами выезжают, на свою собственную квартиру, значит, эта возвращается хозяйке. Чтобы тут остаться, им придется платить уже на новых условиях. А вспомни, какие теперь цены. Они ведь лет сорок назад еще сняли!.. Ладно, пойду посмотрю, может, там помощь нужна.
Между тем скандал завершился договором. Мебель, груженая в машину, отбыла в обратном направлении, полиция уехала, и соседи разошлись, шумно обсуждая последние события. Этот бой Им-Саид выиграла наполовину - ей пришлось таки выплатить несколько тысяч долларов наглым соседям. Занять у родственников и выплатить.
А с семьей, так по-свински с ней поступившей, все прервали отношения – не только с нашей улицы, но даже со всех соседних. Испортили люди себе напоследок репутацию. Ту самую, которая так много значит в арабском обществе.