Часть первая, не секретная.
Здравствуй, Зяблик, здравствуй, птица!
К тебе обращаюсь, а не к людям. Ты знаешь, почему. А если остались люди, которых не напрягает такое обращение, то и вы - здравствуйте! Хотя, здороваться, значит: желать объекту внимания ЗДОРОВЬЯ. И вот я уже не прав. Уже поделил человечество на желанных и остальных. Или на здоровых и больных? Нехорошо как-то... Каюсь. И улыбаюсь:
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВСЕ !
И всё-таки, Зяблик, разговаривая с Человечеством, я буду обращаться к тебе. Ты знаешь, почему.
Хорошо, Зяблик ? Ты не обиделось, Человечество ? Впрочем, это - твоя проблема.
Теперь - о теме разговора. О вечной, и, поэтому, почти несуществующей. Сформулируем её примерно так: ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА ? А отсюда - следствие: КАК ЖИТЬ СЧАСТЛИВО ?
Сразу отложим в сторону вопросы о Политике, Экономике, Истории, Философии. Пожалуй, - о Религии (в той форме, в которой она сейчас широко распространена). С Психологией - сложнее. Но Психология - мощное оружие, а ещё ни один человек с оружием в руках не был счастлив дольше пятнадцати минут (цифра высосана мной из указательного пальца).
Один вершит судьбами, другой ворочает мешками (а в мешках - денюжки!), третий корпит над фолиантами (книжки такие толстые называются), четвёртый твердит молитвы, пятый... Наверное, не стоит дальше перечислять. Верно, Зяблик ?
У каждого есть свой неправильный рецепт счастья. Каждый часто бывает ДОВОЛЕН. Но весьма редко кто-то, даже весьма благополучный человек, бывает СЧАСТЛИВ. А он утверждает, что бывает? Не верь ему, Зяблик! Он сам себе не верит.
Я наблюдаю Жизнь, Зяблик. Я НЕ есть Истина в последней инстанции-упаси меня, Боже, от этого! Но порой - подавляющую часть времени - я бываю СЧАСТЛИВ. Правда, докатился до такой жизни я не так давно. Но не суть.
Я не собираюсь делиться рецептом. Тем более, он принадлежит не мне. Но одно я знаю точно: любой отдельно взятый индивидуум может быть счастлив немедленно и постоянно. И источник счастья, и рецепт заложены в каждом из нас. Ты знаешь, Зяблик.
Можно выйти из дома и через два часа очутиться в мегаполисе - Питер рядом.
Можно выйти из дома и через два часа очутиться в уголке первозданной природы, где человеком и не пахнет. Хотя, он там был. И даже следы оставил. Разные. Здесь узкоколейку проложил. Тут бульдозером деревья повалил. Там кучу мусора оставил. Дальше монастырь построил.
Был - и нет его здесь. Ау! Где ты, человек?
Красные пришли - монахов расстреляли (те от татар когда-то в лесах спрятались, да красные пострашней татар будут!). Торф в округе кончился - узкоколейку забросили. Ушёл человек. И нет его.
А монастырь остался. Храм рукотворный. Колокола аборигены по деревням растащили. Главный купол фашистские гаубицы срубили - а луковка на землю не упала, зацепилась за край крыши и так и осталась на куполе лежать. И просвет над центром Храма - как дорога в небо. На крыше сосна да берёза выросли. Сосна корнями своды подточила - и рухнула внутрь здания. И прислонилась к стене, найдя надёжную опору. А берёзка ещё растёт, сил набирается. Тоже когда-нибудь с частью потолка на землю упадёт. Так и рушится Храм. Год за годом. И долго ещё рушиться будет. А место останется. Чистое место. Светлое. От него к небу гораздо ближе, чем от крыши пятнадцатиэтажки. Ты знаешь, Зяблик.
А тут и у нас Храм стали строить. Хорошо. Пусть.
Только...
Не в стенах Он, не в сводах, не в кирпиче. Сколько церквей ни построй, душа чище не станет. Однако, пусть строят. Хорошо это, хотя и не обязательно. Суета.
Лучше внутрь себя заглянуть. И найти там всё:
И Источник Счастья.
И Рецепт Счастья.
И Храм. Правда, Зяблик?
Второй раз я к монастырю ходил. Красота там - дух захватывает! Но меня не сам монастырь, а дорога к нему больше привлекает. Двадцать три километра по лесу туда, и столько же обратно.
В прошлом году сушь стояла. Жара. Воздух дрожал как кисель, и пейзаж плыл, плавился от этой томной дрожи. Мучительно хотелось пить. Ты знаешь, Зяблик. Но была почти игрушечная дрезина. И мы катили её по узкоколейке, а спины отдыхали от конкретно упакованных рюкзаков, по двадцать с гаком кило каждый. Мошка лакомилась нами нещадно. Вдобавок ко всему, мы промахнулись, прошли лишний десяток километров и заночевали на болоте. Но на следующий день мы нашли то, что искали!
В этом году горизонт обложили тучи. Они то и дело облегчались на землю обильным дождём. Вода стояла в руслах ручьёв. Почти всю дорогу я шёл по щиколотку в болотной жиже. Узкоколейки уже не было - её растащили на металлолом и гаражные перекрытия предприимчивые лесники. Но мой рюкзак весил семь фунтов, и шёл я в полукедах - скоростной вариант. Мошки не было. Но стоило остановиться, одежда исчезала под живым слоем комаров.
На одиннадцатом километре я убедился, что гадюки бывают красивыми. Одна свернулась клубком в шаге от меня на вывороченной шпале, вторая, неспешно уползая в траву, едва касалась первой, опоясывая её. Это было так похоже на любовь! Я замер в восхищении. Была полная уверенность, что наша встреча закончится мирно. Вторая уползла в высокую траву, а первая так и осталась лежать. Нестрашный я был, наверное. Кстати, на обратном пути я увидел этих гадюк ещё раз - живут они там, вот что. Ты понимаешь, Зяблик. Подходя к их лежбищу, я мысленно предупредил о моём приближении, и они деликатно отползли в сторону. Проходи, мол.
После встречи со змеями во мне возникла полная уверенность, что я иду в гости. И не по-татарски, а по приглашению. Гостеприимный леший - или ещё Кто-то? - раскрыл передо мной двери своего удивительного жилища. Лестно для человека. Ведь у людей весьма подмоченная репутация, правда, Зяблик? Надеюсь, я не усугубил её своими действиями в этих сказочных гостях.
Крапива и Иван-чай выше человеческого роста. Монастырские строения, спрятавшиеся в вековых зарослях. Костёр на высоте четырёх метров над землёй - на площадке над аркой колокольни. На той площадке я и ночевал, спасаясь от комаров. И постоянное ощущение неспешной, степенной, но нескучной беседы с Кем-то.
А потом, когда я шёл обратно и змеи дружески уступили мне дорогу, сразу же после них, на основную аллею узкоколеечной насыпи сел молодой селезень. В нескольких шагах впереди меня. Крякнул, оглянулся, пролетел низенько метров тридцать, приземлился, подождал, пока подойду. Повторил свой манёвр, как бы сопровождая меня. И так провожал километра полтора. Или это хозяин леса принял облик птицы, чтоб попрощаться с уходящим гостем? Как ты думаешь, Зяблик? А потом он пошёл на взлёт. Стремительно и шумно. Вдоль по-над выстрелившей к горизонту насыпью. Исчез вдали, но там, за пределами моего видения, развернулся и в крутом вираже пролетел надо мной, прощально крича.
После, когда я уже ждал поезда на разъезде, поезда, который вернёт меня в мир людей, один из местных жителей, выведав, что я ходил к монастырю, с недоумением воскликнул: а что там делать-то? - В этот миг я почувствовал, что обречён ходить по дороге к Храму долго. Может быть, всю жизнь. И обрадовался этой обречённости.
Зяблик, ты тоже любишь эту дорогу, я знаю. Удачи тебе на ней.
А насчёт Истины так скажу: словами Её не сформулируешь, Её почувствовать надо. Но если уж почувствовал, ты обречён идти к Ней. А идущий по этой дороге обязательно становится СЧАСТЛИВ.
Часть вторая, секретная.
(Для шибко любопытных: не содержит никаких интимных моментов, за исключением подробного путеводителя к монастырю с указанием экстремальных точек и отрезков маршрута и практических рекомендаций по преодолению некоторых трудностей, возникновение которых возможно на дороге к Храму).