У Господа нет совести. Он всю ее роздал людям.
Поздней ноябрьской ночью в двери монастыря постучали. Пока брат привратник поднялся со своей скамьи и направился в сторону дубовых створок, стук повторился еще раз, а затем раздался крик.
- Помогите!
Кричал мужчина. Привратник на мгновенье остановился, но потом все же отодвинул засов и потянул на себя дверь. Обычно неподатливая, на этот раз створка распахнулась сразу, и на пожилого монаха свалилось тяжелое мужское тело, закутанное в плащ. Схимник обхватил неожиданного гостя покрепче и втащил внутрь. Холодный ветер ворвался в обитель вслед за ищущим помощи и до самого утра гонял жухлую листву по двору.
- Он простит немедленно пустить его к настоятелю, – отец Матфей склонился перед главой общины, шепча новость ему на ухо.
- Сколько с ним человек?
Настоятель обители святого Михаила отец Иоанн медленно поднялся с колен. Не законченная молитва – плохой знак.
- Он и еще один, отец.
Маленькая комнатка едва обогревалась, большая часть дыма не уходила через дымоход, а оставалась внутри, поднимаясь к потолку. Закопченный воздух вызывал резь в глазах и постоянный кашель. Настоятель однако предпочитал проводить время здесь, в единственном каменном помещении монастыря – остатках былого величия, последнем, что отделяло горнее от дольнего, ведь эти камни помнили еще святого Михаила.
- Впусти их.
- Обоих? – опасение слышалось в голосе Матфея.
- Обоих.
Вновь открытый совсем недавно монастырь святого Михаила представлял собой обнесенный частоколом холм, на котором стояли развалены белокаменной церкви и несколько деревянных построек. Службу монахи проводили в освященной часовенке, сложенной из дубовых бревен этим летом. Спали в большом амбаре, половину которого занимала братия, а другую – монастырский скот – две лошади и три коровы.
Когда на дворе показались двое вооруженных всадников, настоятель сделал шаг вперед, показывая кто среди немногочисленной братии является старшим.
- Мир вам, дети мои… - отец Иоанн старался всегда говорить на латыни, высокий язык облагораживал мысли и внушал уважение мирянам.
- Мне нужен человек, который пришел к тебе этой ночью, отец, - молодой мужчина лет двадцати наклонился к шее жеребца, поглаживая его.
Кто старший среди двоих всадников долго гадать не пришлось, главарь явно выделялся осанкой и выражением лица.
- Зачем он нужен тебе? Ночной путник просил ночлега, он был ранен животным в лесу.
- Это подлец был ранен мною, и я довершу свое дело.
- Грех на душу берешь, сын мой…
- Я хочу забрать его немедленно.
- В чем он повинен? Украл или покусился на святую церковь?
- Убил.
Настоятель развел руками. Если убийца, то наказан быть должен…
Старший из всадников спешился и подошел к отцу Иоанну. Несмотря на холодную погоду, плаща на нем не было. На голове красовалась копна золотистых волос.
- Как тебя зовут, сын мой?
- Бернар Юг.
- Не родич ли ты благородного Арно Юга, хозяина башни Сен-Жак?
- Нет, не родич, – мужчина холодно улыбнулся.
- Откуда же ты и кто таков? – недоуменно произнес настоятель. – Я не могу отдать тебе человека на высший суд, если ты не имеешь на то право. Только хозяин земли может распоряжаться жизнью и смертью…
- Я имею право. Я Бернар Юг, сын Амалии Жослен, старый Арно мертв и эта земля моя…
- Ты бастард донны Амалии, супруги Арно, я слышал про твои дела в миру. Разбойник ты и убийца. Сир Юг отрекся от тебя, какое право…
Гость оттолкнул отца Иоанна и направился к входу в церковь. Двое монахов попытались его остановить, но оба оказались на земле.
- Стой! Это храм господень, древнее чудотворное место…
Назвавшийся Бернаром не без труда распахнул створки двери церкви и бросился внутрь. Поиски продлились недолго. Спустя несколько мгновений бастард вытолкнул из темноты храма человека в серой рясе, тот был бледен и едва держался на ногах.
- В чем именно обвиняют человека? - возмутился Иоанн.
- Этот негодяй – воин по имени Лот, который по приказу Арно Юга убил мою мать по дороге в обитель святой Марты.
- Это не правда! - резкий болезненный голос принадлежал схваченному беглецу.
- Я никого не убивал, – ночной гость содрогался от порывов ноябрьского ветра и говорил с трудом. - Я сопровождал донну… Она болела и умерла до того, как мы достигли обители.
- Как ты… – воскликнул Бернар и повернулся к коню, что бы вытащить из ножен у седла меч.
- Стой!
Иоанн рванул воина за рукав.
- Этот человек нашел защиту на земле освященной, он под защитой Господа. Грех на душу не бери.
Бастард выхватил меч, но встретился глазами со своим спутником.
- Что?!
- Монах прав, господин, – пробурчал всадник на пегой лошади, поежившись под очередным порывом ветра. - На святой земле кровь проливать грех, мы ведь правое дело вершим.
Бернар оглянулся по сторонам. Руины белокаменной церкви под серым небом будто святились, накрывая всех, кто находился рядом с ней таинственным ощущением господнего взора. Страшно стало видавшему в своей жизни много горя незаконнорожденному, может это был холодный ветер, а может тяжесть взгляда откуда-то с верху, но Бернар почувствовал усталость, знакомый груз на плечах будто удесятерился.
- Что предлагаешь, отец? – выдохнул воин.
- Ордалии, сын мой, – вымолвил после недолгого раздумья настоятель. - Святой поединок, который вас рассудит. Но сначала исповедь и молитва.
- Нет, святой отец! - заверещал обвиненный в убийстве. – Я уже не молод, всю ночь бежал, ранен, он без труда одолеет меня!
- Если ты не виновен, Господь поможет тебе, – разрешил все сомнения Иоанн.
Ноябрьский ветер вновь заглянул во двор обители святого Михаила, окутывая участников этой утренней сцены морозным дыханием приближающихся холодов. Или может близости чьей-то смерти?
Кое-как натянувший свою старую одежду, бледный Лот стоял у берега ручья. Он уже исповедался и теперь ждал под присмотром спутника Бернара Юга, пока тот побеседует о своей грешной жизни с отцом Иоанном. Бастард и настоятель показались со стороны холма, на котором располагался монастырь. Следом за ними шел еще один монах, несший в руках два коротких меча.
- Поединок будет смертельным, – произнес перед всеми участниками действа настоятель, поджимая слегка посиневшие губы. – Если именующий себя Бернаром Югом убьет Лота, то докажет свою правоту. Если убит будет именующий себя Бернаром Югом, то Лот имеет право покинуть обитель невредимым. А спутник именующего себя Бернаром Югом проведет ближайшие три дня под кровом обители святого Михаила в постах, молитве и праведном труде.
Участники поединка молча кивнули в знак согласия.
- Вот ваши мечи, - продолжил Иоанн. Голос его казался еще более холодным, чем вездесущий ветер. – Меч Бернара и меч его спутника для Лота. Возьмите их. Они освящены мною для суда Всевышнего.
После этих слов брат Матфей вышел из-за спины настоятеля и положил на землю рядом с бойцами их оружие.
- И да поможет Бог правому…
Оба мужчины были неплохими воинами. На стороне беглого Лота опыт, молодой Бернар брал выносливостью и силой. Единственной надеждой обвиняемого было как можно быстрее нанести противнику один точный удар, потому что на долгую схватку сил у него не было. Обменявшись выпадами, бойцы разошлись на несколько шагов. Лот резко атаковал и смог застать врасплох сына донны Амалии. Бернар был ранен в левую руку, лопнула кожа на ладони. Темная густая кровь каплями устремилась к земле. Лот коротко улыбнулся и попытался развить успех. Он еще раз замахнулся, но противник на этот оказался быстрее. Получив удар в живот, беглец упал на землю.
Матфей бросился к тяжело раненому, но был остановлен слугой Бернара.
- Господь все решил. Он виновен и подохнет в мучениях. Лучше помоги моему господину.
- Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, да будет так… - произнес отчетливо отец настоятель и указал Матфею в сторону победителя.
После небольшого осмотра выяснилось, что рана доказавшего свою правоту Бернара не глубокая. Брат Матфей перевязал ее куском рясы, пока слуга смывал кровь с мечей в ручье.
- Мы заберем своих лошадей, – обратился Бернар к отцу Иоанну, потирая раненную ладонь. - Свершилось правосудие. Но больше никогда не вставайте у меня на пути, святой отец. Иначе вам и Господь не поможет.
Ворох ноябрьских листьев, подчиняясь порыву всесильного ветра, накрыл лежащее на земле тело, скрывая его от голодных птиц. Отец Матфей, медленно ступая среди этого последнего перед снегом покрова земли, подошел трупу и принялся читать отходную.
- Отец настоятель! - уже у самого входа в каменную церковь окрик заставил Иоанна остановиться. Его нагнал брат Матфей.
- Отец настоятель!
Глава общины с удивлением посмотрел на своего собрата, затем оглянулся. Двор был пуст.
- Я тебя слушаю.
- Этот человек, Бернар Юг умрет через несколько дней, и он будет сильно мучиться.
- Знаю, – произнес Иоанн.
- Вас я судить не вправе, это я понимаю, но вправе ли были вы судить их, отец? Вы отравили оба клинка, ведь так? Я знаю этот яд, противоядия от него нет. И даже если бы победитель был хотя бы ранен, что и произошло, то и он был бы обречен.
Настоятель тяжело выдохнул и присел на каменную глыбу, которая когда-то была ступенью храма, а теперь одиноко лежала около самого порога церкви.
- В этой жизни бывают случаи, когда правые сражаются с неправыми, добро со злом, но так бывает очень не часто. Чаще зло сражается со злом, неправда идет на неправду, стремясь выяснить, кто из них сильнее. Так было и сегодня.
- Вы воспользовались правом исповеди, чтобы решить, кто прав. Но это же ордалии, отец! Это должен был быть суд Божий, а не ваш.
- Почему же, это и есть суд Божий. Только суд этот еще не закончился. Если Бернар не виновен, Господь поможет ему.