Туда, где умирают тюлени

 
 Животный мир прибрежных районов Антарктиды необычайно богат, несмотря на суровый климат. Богатство это объясняется обилием фито- и зоопланктона, бурно развивающегося в летний период, когда за счет талых вод ледников происходит некоторое опреснение морской воды вблизи береговой линии.

 Первозданная чистота окружающей среды, большая удаленность от других материков с их развитой цивилизацией, практически полное отсутствие хищников, кроме китов-убийц касаток и морских леопардов, достаточное количество пищи – вот те факторы, которые способствуют процветанию жизни в этом суровом уголке земного шара.

 С каждым годом многими странами в Антарктиде проводится все больший объем исследований, растет число научных станций и обсерваторий. В соответствии с договором об Антарктике, здесь запрещено проведение испытаний и использование любых видов оружия. Взят под охрану растительный и животный мир. Запрещена охота и промысел китов, тюленей, птиц. Но и сами полярники очень бережно относятся к природе, которая их окружает. Для людей, надолго оторванных от дома, общение с живыми существами в короткие часы отдыха, особенно весной, после долгой и трудной зимовки, приносит много радости.

 Как-то, перебирая старые дневники и записи, относящиеся к периоду моей зимовки в качестве врача 9-й Советской антарктической экспедиции, я нашел несколько исписанных карандашом листков бумаги. Эти записи о давно забытом эпизоде с тюлененком и стали основой рассказа, приводимого ниже.

 Тюлени – один из самых многочисленных представителей животного мира Антарктики. Здесь обитают морские слоны, тюлени-крабоеды, тюлени Уэдделла, морские леопарды и очень небольшое количество морских котиков. Последние являлись объектом хищнического промысла в конце XIX – начале XX века и были почти полностью истреблены. Это единственные из тюленей Антарктики, которые панически боятся человека и настроены по отношению к нему агрессивно. Не исключено, что этот страх является врожденным, закрепленным генетически и передается по наследству из поколения в поколение с тех далеких времен, когда человек уничтожал этих животных десятками и сотнями тысяч из-за их ценного меха.
 В поведении тюленей еще много загадок. Об одной из них и пойдет речь ниже.

 Это случилось ранней антарктической весной 1964 года на Советской южно-полярной станции Молодежная, расположенной на побережье залива Алашеева.
Под яркими лучами весеннего солнца снег начал подтаивать, обнажая скалы и моренные отложения. Мы часто спускались к океану посмотреть на голубые ручейки, сбегающие с прибрежных сопок, послушать как трется о ледяной барьер и крошится припайный лед. После долгой и вьюжной зимы пришла скупая антарктическая весна.

 Приближался сезон подледного лова рыбы, о котором всю зимовку мечтали многие полярники. С каждым днем все больше и больше трещин разрывало припайный лед полутораметровой толщины. Эти трещины служили нам естественными «лунками». Открытая вода находилась в то время примерно в 50 км от побережья.

 Ожили прибрежные острова. На них появились большие колонии пингвинов Адели. Пингвины готовились к выведению птенцов – ремонтировали старые гнезда из мелких камней и строили новые. Камней не хватало и пингвины украдкой таскали их друг у друга из гнезд, из-за чего то тут, то там возникали стычки и шумные споры.

 В один из таких дней декабря, спускаясь к океану, мы нашли на прибрежных камнях тюлененка. Ему было не больше месяца от роду. Он полз по камням по направлению к домикам станции. Ближайшее лежбище тюлених с детенышами находилось на припае километрах в пяти от берега. Мы подумали, что тюлененок просто заблудился, и поэтому отнесли его на припай метров за 100 от берега в надежде, что он поползет к лежбищу. Но этого не произошло. Он снова направился к берегу, который был отделен от припая отвесным ледяным барьером высотой около трех метров. В некоторых местах имелись пологие спуски с барьера на припай. К одному из таких спусков и пополз вдоль барьера наш тюлененок. Мы оставили его в покое.

 Через три дня наш механик-водитель Анатолий Королев занимался укаткой взлетно-посадочной полосы ледового аэродрома, находившегося в 5 километрах от станции на ледниковом куполе, на высоте около 250 метров над уровнем моря. Мела низкая поземка, горизонтальная видимость на полосе не превышала 50 метров. Внезапно через стекло кабины тягача Анатолий заметил черное пятно на полосе. Оно резко выделялось на ослепительно белой поверхности аэродрома. Анатолий остановил тягач у пятна и вдруг обнаружил, что это тюлененок, неподвижно лежащий на полосе и уже слегка присыпанный снегом. Тюлененок был жив. Он спал, но вид у него был явно нездоровый.

 Возвратившись с аэродрома на станцию, Анатолий как-то, между прочим, рассказал о своей находке. Сразу же завели вездеход и поехали на аэродром. Каково же было наше удивление, когда мы узнали в тюлененке нашего старого знакомого. Правда, он заметно похудел. В его больших, темных и влажных глазах были страх и страдание. Мы взяли его в кабину и повезли на станцию.

 Наступил вечер, ночевать его определили в мой медицинский домик и дали временную кличку «Тюлька». Компанию ему составил наш пес «Механик», прозванный так за неуемную любовь ко всякой движущейся технике.

 Я попытался покормить тюлененка растворенными в воде сухими сливками и сгущенным молоком. Но из тарелки он не пил, а сосок у нас в Антарктиде не было. При каждом приближении к нему, «Тюлька» испуганно открывал рот и издавал шипящий гортанный звук. Это навело меня на мысль попробовать кормить его из шприца. Как только он открывал рот, я пускал в него из шприца струю молока. Но и этот способ кормления не увенчался успехом. «Механик» сидел рядом и с нескрываемым любопытством следил за этой процедурой, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Иногда он вставал, медленно обходил «Тюльку», обнюхивал его, слизывал с пола капли молока, как бы желая подать пример. Но «Тюлька» только испуганно таращил глаза, всхлипывал как ребенок, но есть не желал. Ночь они спали рядом, собака и тюлень.

 На следующий день – 12 декабря, утром мы отвезли «Тюльку» на вездеходе на припай за 5 километров от берега к лежбищу и оставили его около самок с детенышами. Но не успели отъехать, как он снова повернул к берегу и пополз медленно, часто останавливаясь.
Еще через день – 14 декабря, мы отправились на припай ловить рыбу и снова встретили у барьера «Тюльку». Он похудел еще больше. Его серая мохнатая шубка обвисло и сквозь нее проступали кости. У углов рта выступила пена, а из глаз текли настоящие слезы. Он уже не шипел при нашем приближении, а лишь открывал рот и издавал еле слышный стонущий звук. Мы снова отнесли его от берега метров на 50 и положили на лед около лунки, в которой до этого ловили рыбу. Он лежал неподвижно, закрыв глаза. Но когда мы стали уходить – снова пополз к барьеру.

 Говорят, что больные и старые тюлени всегда стараются уползти подальше от берега, чтобы умереть. Мумифицированные трупы тюленей находили высоко в горах Антарктиды или на ледниковом куполе за десятки, а иногда и сотни километров от побережья. У нас не было сомнений, что «Тюлька» умирал, возможно от какой-то болезни и, вероятно, древний инстинкт влек его вглубь континента, на ледниковый купол – туда, где умирают тюлени.
На следующий день мы видели едва передвигающуюся черную точку на ледниковом склоне. Он медленно полз все дальше и дальше от берега.
Мешать ему мы больше не стали.

Антарктида, ст. Молодежная, 9 САЭ.