В глухом, древнем лесу лежал дуб… Лес был похож на сказочный. Пробиваясь сквозь кроны деревьев, солнце резным узором плясало на траве. Все вокруг сверкало разными оттенками зеленого. Тянулись к солнышку тысячи разных трав. То тут то там вспыхивали яркими красками цветы. Вот в ложбинке скромно показался лиловый колокольчик, а вон на солнышке полыхнул красный мак, неведомо как оказавшийся в этом зеленом море, так далеко от своих собратьев. Если присмотреться, то можно было заметить особенные цветы: они то раскрывались, то потухали, а то и вовсе перелетали с места на место! Это бабочки кружились в своем причудливом и пугливом танце. Было тихо…Только кузнечики иногда стрекотали в высокой траве.
Посреди этого буйства жизни лежал огромный дуб. Что смогло повалить этого великана - неизвестно. Кажется, что такого исполина мог свалить только удар молнии. Огромный толстый ствол был изрезан глубокими морщинами. Могучие ветви, словно руки старика, были узловаты и кряжисты. Этот великан лежал тут уже давно, потому что на коре прочно обосновался мягкий изумрудный мох. Он рос и на ветвях, и на стволе. Дуб был уже совсем трухлявый: из его основания муравьи уже успели свить себе гнездышко-муравейник. Но все-таки наш древний знакомый был еще жив. На тех ветках, которые когда-то были самые-самые высокие, еще зеленели листики. Но и они были готовы зачахнуть и умереть, потому что не было у Дуба корней, чтобы питать их жизненным соком.
И вот появилась виноградная Лоза. Вся она была молодая, ветвистая и игривая. Всё ей было нипочем, ведь она только начинала жить! Она цеплялась за все, что попадалось ей на пути, своими завитушками так крепко, как будто цеплялась за саму жизнь. Лоза сразу полюбила нашего приятеля Дуба. Может быть за то, что он был такой огромный, и всегда было за что зацепиться. Своими цепкими веточками Лоза начала обвивать его ствол у основания. Оплетала его кольцо за кольцом, продвигаясь к верхушке. Когда она добралась до последних листочков, то сильно начала обвиваться вокруг них, явно желая их сорвать. Тут проснулся скрипучий голос Дуба, глубокий, как контрабас:
- Что ты делаешь, Лоза? Я ведь еще не совсем умер, мне же больно!
На это Лоза отвечала тоненьким голоском флейты:
- Потерпи, о могучий, древний дуб! Пусть тебе сейчас больно, но это ничто по сравнению с той радостью, которую я тебе доставлю.
Ничего не ответил Дуб, лишь глубоко вздохнул своим могучим телом.
С тех пор Дуб не сказал ни слова. Вскоре он умер и совсем сгнил, а рядом потянулся к солнцу и раскрыл свой первый листочек молодой дубок.