Глава 2
Завершив незатейливую трапезу, друзья направились прямиком в храм знаний. Краткий курс просвещения для Робби еще только начинался…
Ребята очутились в просторном освещенном зале. Весь внутренний периметр комнаты опоясывали книжные полки. На потолке красовалась диковинная лепнина с восточным орнаментом в духе «1001ночи». Недалеко от входа стояла запыленная алюминиевая стремянка.
На полках творилось что-то невообразимое: толстые переплеты, дивно расшитые позолотой, мерцали при свечах, создавая впечатление, будто вместо книг стоят отчеканенные слитки. Робби и Сэр подошли поближе и антураж начал рассеиваться. Тысячи разноцветных томов один краше другого были расставлены с редкой педантичностью. Все творения человеческой мысли сортировались по принципу комплементарности, как и аминокислоты в ДНК. А между вечно непримиримыми оппонентами располагалась буферная литература. Для того чтобы библиотека вдруг не превратилась в поле брани, с полок были заранее извлечены мемуары Карла Клаузевица и прочих военных теоретиков.
Ощущение что находишься на олимпийском параде, постоянно витало в воздухе. Все конфессии, нации и учения были собраны воедино.
На нижней полке расположились греки: Платон, Сократ и Аристотель. Балканское трио впору отнести к ветеранам философского движения. Южное предместье Европы помимо великолепного оливкового масла и отменного сливового вина дало множество знаменитых имен, но мест на полках хватило не всем. Чуть выше располагалась знатная компания французских просветителей: Вольтер, Жан-Жак Руссо, Сен-Симон и Фурье. Последним двум товарищам даже удалось сколотить небольшую комунну. Присоединиться к столь смелому начинанию предложили еще одному известному социалисту – Оуэну, с соседней полки. Но англичанин решительно отказался, заявив, что сотрудничество с французским пролетариатом ниже его достоинства. Немецкая делегация была представлена Марксом, Ницше и Кантом. Пока главный идеолог коммунизма и основоположник классического идеализма спорили, что же первично дух или бытие, ариец-иррационалист изрядно прижатый «Капиталом» от этой болтовни разозлился не на шутку. Он громко напевал Вигнеровскую «Валькирию», смотрел куда-то вдаль и напряженно думал, каких бы гадостей наговорить своим соседям. Но мысль упорно не хотела работать, и злобный замысел зашел в тупик. На самом верху расположился харизматичный переплет Николо Макиавелли. Он постоянно выкрикивал непонятные фразы на итальянском, которые, тем не менее, не нуждались в переводе, грозился всех пересажать и перевешать. Томик библии в потертой кожаной обложке заключили в железную клетку с толстыми прутьями, на которой висел огромный амбарный замок.
- Да, Сэр ты просто счастливчик. Такая жизнь доступна только избранным. Ты богаче тысячи королей, а твои мысли витают выше облаков. Но как бы это не было прекрасно, я не могу понять, зачем тебе «золотая тюрьма», возведенная собственными руками?
- Эх, Робби. Ты, никогда меня не поймешь. Приземлено мыслить – все равно, что сидеть на диете: сначала думаешь, что это полезно, но потом убеждаешься, что лишился чего-то важного. Есть вещи, которые нельзя объяснить на пальцах. Искусство и литература, это не роскошь, это моя среда обитания, океан грез, в котором я единственный ихтиандр. А книги и знания необходимы мне, как инъекции инсулина больному-диабетику.
- Философия – пища, от которой не полнеешь. Чем меньше мы знаем о жизни, тем более мы беззащитны перед ней. Nosce te ipsum - говорили древние: «Познай самого себя». С незапамятных времен люди изобретают науку о жизни. Одни находят ее в религии, другие в фундаментальных законах природы, третьи продолжают искать до сих пор. Философия – это отнюдь не красивая демагогия, бесцельное жонглирование терминами. Это кристаллическая решетка, скелет, обрастающий жизненной плотью. Частенько, она одной рукой загоняет душу в ошейник, другой спускает разум с цепи. Но в этом и вся ее прелесть. Подчиняя дух всеобщим законам, она становится прокурором на судебном процессе бытия. Мысли, полностью изжившие себя, немедленно предаются анафеме и изгоняются прочь, уступая место в духовной иерархии свежим идеям и принципам. Это элементарно как первый закон Ньютона.
- Ты только представь себе, куда бы завело людей слепое подчинение духовным прихотям. Это поступательное движение в никуда. Это как сила без вектора.
- Философия приручает инерцию мысли. Об этом написана масса учебников. Библия, Коран, Веды, материализм или идеализм, не важно. Все они желают одного: чтобы локомотив истины не сошел с рельсов истории. Только вот истина у всех разная, да и куда рельсы ведут непонятно. А может это вообще кольцевая, и все мы крутимся на одном месте, как Земля вокруг своей оси? Кто же тогда машинист? Бог, дьявол? А что если они оба катят сзади, на скрипящей дрезине и издали наблюдают за нами? И сколько продлится этот путь, ведь вечного двигателя не существует и рано или поздно паровой механизм остановится навсегда? Выдернуть стоп-кран? - пробовали и неоднократно, но какой в этом смысл, если он такой же бутафорский, как и все в этом мире. А пока в пылающей топке догорают останки Джордано Бруно, у нас еще есть время ответить на поставленные вопросы – гении тлеют долго.
Философия не стоит на месте. Она постоянно в движении, в движении не подвластном законам классической механики. Гюрзой, извиваясь на оси координат, она то закручивается в спираль, повторяя историю человечества на каждом витке, то прогибается в подкову параболы концами уходящую в социальный тартар, то замирает в гиперболе, вечно стремящейся к пропасти, но так никогда и не пересекающую пресловутую ординату.
Вот такие дела, Робби, а ты еще спрашиваешь: «Зачем?»…
- Кажется, я начинаю понимать, но для чего же библию в клетку?
- Объясняю: когда в библиотеке не было Евангиле, здесь был своего рода элитарный клуб. Но стоило мне только поставить на полку библию, начали твориться странные вещи. Среди научных диспутов стали, слышатся строки из молитв. На следующий день все ученые, ранее соблюдавшие нейтралитет, внезапно переметнулись к теологам. Через трое суток новоявленные церковники уже метали молнии в материалистов, занимавших целый стилаж. Их публично нарекли богохульниками и обвинили в еретичестве. А через неделю «небесное воинство», как они себя называли, объявили о подготовке крестового похода, дабы очистить библиотеку от безбожников. В свете сложившихся событий я решил не испытывать судьбу и изолировал от просвещенного общества первоисточник всех бед – тот самый томик библии. С тех пор священное писание сидит под домашним арестом и на голодном пайке.
- Неужели никому из столь почтенной публики не стало, хоть немного жаль священную книгу? Ведь рядом стоит переплет Гегеля, ему же ни чужда духовная справедливость? Я не прошу ничего невозможного. Неужели из всей этой интеллигенции не удастся выжать хоть каплю сострадания, хотя бы одну слезинку?.. – взмолился Робби.
- Это абсолютно невозможно. Посмотри правде в глаза. Гегель – это немец, а не Иуда, да к тому же родоначальник диалектики. Он не продастся не за 30 серебряников, ни за 30 рейхсмарок. В своей вотчине он сам себе хозяин – король, царь и бог. А библия для него всего лишь опальная книжонка, которая пошла против всех и за это поплатилась. Здесь нет места жалости. Здесь каждый сам за себя. А что касается сострадания, то, скорее в Сахаре выпадет снег, чем кто-то вступится за бедную священную книжицу. Homo homini lupus est – человек человеку волк.
- Ужасно и непонятно откуда у людей столько злобы и ненависти. Ведь все мы твари божьи…
- То, что мы все твари, я с тобой согласен, но что божьи, сомневаюсь…
- Своими словами ты заранее обрекаешь себя на страшные муки
- Самая страшная мука для меня – это молчание. А свои размышления вслух я не считаю сколько-нибудь смертным грехом. Это мое право. Я свободен от предрассудков – ты нет. Но, как говорится: каждому свое. Давай лучше сменим тему, а то эта бессмысленная перепалка до добра не доведет.
- Откуда взялось все это богатство? Как тебе удалось променять жилище, дарованное матерью-природой на дворец, который не снился даже венецианским дожам? Может, ты владеешь тайной философского камня?
- Философский камень.… Как это наивно и глупо, искать какой-то булыжник в темных глубинах подсознания, когда истина плавает у самой поверхности…
В человеческом организме есть вся таблица Д.И.Менделеева, Неужели тебе этого мало, для того чтобы творить чудеса. Химия – величайшая вещь, самая самодостаточная из всех наук. Зачем изобретать велосипед или какой-то камень, когда все уже изобретено до нас... Остается только взять в руки реактивы и лепить из них как из глины собственную судьбу: монументальную или никчемную – каждый решает сам. Если тебе не нравится убогий песчаный замок – построй готический собор. Выложи из обычной мозаики красивую и достойную жизнь. Старайся, чтобы она дарила радость и была прекрасна как алтарь византийского храма, а не превращалась в унылый обывательский склеп. Запретить тебе это никто не в силах. Если счастье от тебя на расстоянии вытянутой руки, возьми его и не слушай никаких безумцев, промотавших жизнь в жалких утехах, так ничего и не оставив после себя…
В моем доме имеются лишь микрокопии великих шедевров, размером в несколько мкм, на которые затрачены мизерные порции вещества. Достать его не так уж и сложно. Главное знать, где искать. В каждом органе непрерывно синтезируется множество химических соединений, а на мембране любой клетки можно найти все что угодно.
- Но если ты добыл немного железа, это еще не означает, что оно превратится в дамасский клинок. Откуда ты черпаешь технологию?
- Я надеюсь, Робби ты знаешь, что человеческий мозг использует только 10% своих возможностей.
- Разумеется, Сэр.
- Так вот, в остальных 90% и кроется вся разгадка… Из 10% большая часть используется для регуляции обменных процессов, а интеллектуальной деятельности перепадают лишь жалкие крохи. Природа наложила на нее негласный мораторий. Мыслительный потенциал ЦНС слишком высок, чтобы быть полностью востребованным. Ведь если ключи от ларца попадут в руки к людям, нас ожидает гибель: мощнейший эволюционный скачок даст доступ к скрытым резервам мозга, что приведет к форсированному развитию технического прогресса. Наука из королевы сразу же превратится в служанку. Все это неминуемо приведет к духовной деградации и психологическому регрессу. Вспомни паровую машину Уатта: если использовать ее рабочий объем на полную мощность, приближая КПД к абсолюту, то, не доходя до 100%, раскаленный котел разорвется от избыточного давления. Поэтому чтобы человечество не погибло от информационной передозировки, кто-то искусственно тормозит антропогенез – матушка-природа не даст в обиду своих детей.
- Природа – это огород, посаженный богом, а люди там всего лишь крестьяне, призванные возделывать свои грядки. Но, к сожалению, это мало кто понимает, в том числе и ты, Сэр.
-Природа – это не религиозный колхоз, где бог является председателем. Это замкнутая физическая система. И хочешь этого или нет, ты являешься ее неотъемлемой частью.
Но вернемся к мозгу. Кора больших полушарий – что-то вроде огромного процессора, легко поддающегося программированию. Возможности человека в нем ограничиваются выборочным восприятием световых и звуковых волн, формированием рецепторных ощущений и хранением всего этого в памяти. Но в этом нет ничего особенного. Зато мои возможности позволяют проникать в недоступные области мозга и получать любую информацию. Если настроить мозг определенным образом, он превращается в высокочувствительною антенну, способную улавливать сигналы теле- и радиопередатчиков, а также орбитальных спутников связи и Интернет - сигналы. Я имею доступ ко всем СМИ, к крупнейшим мировым библиотекам и культурно–просветительским центрам, базам данных научно-исследовательских институтов и даже государственным архивам. Так что получить технологию изготовления дамасской стали из банального железа для меня пустяковое дело.
- Ну ты даешь, Сэр…
- И это всего лишь вершина айсберга. Головной мозг кроме всего прочего, пик биологической иерархии, венчающий собой всю вертикаль власти от рядовых рецепторов до нейронов – чиновников среднего звена. В больших полушариях располагается администрация – 3 млрд. нервных клеток блюдут государственные интересы. Но и это еще не все. Возглавляют классовую пирамиду представители династии Гипов - эндокринные братья: гипофиз и гипоталамус. Именно за ними стоит решающее право, карать или миловать. Как и у всяких уважающих себя правителей, у них имеется свой аппарат подавления и управления – железы внутренней секреции, отвечающие за онтогенез. Ступенью пониже располагаются гормоны. Они могут изменять скорость обменных процессов, влиять на развитие и рост клеток. Непосредственно в крови находятся лейкоциты и тромбоциты – милиция, которая нас бережет. По сути – это марионетки, призванные по велению Гипов расправляться с неугодными и инакомыслящими элементами. Но лучше им на глаза не попадаться, поверь мне на слово, Робби.
- Как все сложно и запутанно. Давай лучше сменим тему, - удрученно произнес Робби.
- Если ты не будешь думать о власти, власть сама подумает о тебе. Это социальная аксиома, - хладнокровно ответил Сэр.- Государство - это веревка, крепко связанная в узел, и, если кто-то попытается ее распустить она попросту превратится в удавку, на которой и вешают дерзкого смельчака. Победа личности над государством – это болезнь, возведенная когда-то в ранг культа…
- Хва-а-а-а-т-и-т, - неистово закричал Робби, - поговорим о чем-нибудь другом, я тебя умоляю, Сэр…
- Хорошо, дружище. Ты прав. Политика мне самому уже порядком осточертела, но недосказанность мыслей меня угнетает еще больше.
Пойдем обратно в гостиную.
Под дружный хохот друзья вернулись обратно в комнату. Сэр выдвинул из стены миниатюрный диванчик, похожий скорее на чересчур, широкое кресло, а сам пошел на кухню готовить кофе. Через несколько минут коньячно-кофейный аромат охватил всю гостиную. Вскоре показался и сам кофевар. В руках у него был огромный серебряный поднос, на котором располагался небольшой кофейник, две внушительные пиалы из восточного сервиза, несколько кусочков сахара, сливки и блюдце с клубничным вареньем.
- Угощайся
Робби с трудом оторвался от спинки мягкого кресла, взял свою пиалу с кофе и положил в нее маленькими сахарными щипчиками пару клубничин, с которых блестящими каплями стекал аппетитный сироп, а затем снова погрузился в недра фиолетовой замши. Чуть поодаль на диване расположился Сэр. Он тщательно раскуривал капитанскую трубку, думал о чем-то важном, но не открывал глаз. Молчание длилось недолго. Сэр громко прокашлялся после крепкого табака и проникновенно спросил у белка:
- О чем ты мечтаешь, Роберт, ведь так звучит твое полное имя?
Робби, искренне тронутого таким вежливым обхождением.
- Я хочу семью, Сэр. Понимаешь, семью! Хорошую и крепкую. Чтобы дети гордились своими родителями. Чтобы в Рождество мы собирались за праздничным столом и дарили друг другу подарки. Дети – это так чудесно. Хочу любящую жену, которая ждала бы меня с работы, приготовив вкусный ужин. Чтобы мы признавались в любви каждый день. Чтобы вместе встретили старость, радуясь каждому прожитому мгновению. Чтобы, глядя друг другу в глаза, мы улыбались и говорили о сокровенном. Неужели ради этого не стоит жить? Даже тысяча самых великих целей не может сравниться с этим счастьем!
- Ох, Робби… это же избитый и заезженный человеческий ГОСТ: «Плодитесь и размножайтесь!». Это стандартная планка, выше которой всегда боятся взлететь. А может быть стоит это сделать? Ведь только когда душа порхает у самых облаков, с высоты птичьего полета можно увидеть мир в совершенно другом обличии, недоступном обывательскому глазу. Разве ты не хочешь окунуться в тайны мироздания и почувствовать торжество разума над душой, стать величайшим из великих.
- Не пытайся открыть «новый свет» в философии, тебе все равно не удастся ни стать пророком, ни основать нового учения. Это бессмысленная затея. Ты всего лишь пешка в шахматной партии добра со злом. Такими жертвуют, чтобы сохранить короля, жертвуют не раздумывая…
- Но пешки рано или поздно превращаются в ферзей, свергая короля противников.
- Ферзями не выигрывают воин. Качество не всегда побеждает количество. Бывают великие победы, пускай даже пирровы, но не бывает великих поражений, помни это и берегись нового Ватерлоо. На золотых аксельбантах не повесить Иисуса Христа, а кавалерийским палашом не разрубить гордиев узел. Сознайся же, наконец, в своем абсолютном бессилии перед богом, иначе твоя участь предрешена. Откажись от своих амбиций, пока они не привели тебя на эшафот. В нашем мире никогда не появится нового мессии, как в карточной колоде не появится пятого туза. Настала пора сдать бастион псевдонаучных предрассудков, пока условия капитуляции не стали слишком тяжелыми. Опусти же подъемный мост в своем замке сомнений и противоречий и пусти за его стены библейские истины.
«Блажен кто верует, тепло ему на свете…».
На этой грибоедовской реплике идеологический бой завершился вничью.
- Послушай, Робби. Религия от нас никуда не убежит. Время уже позднее, так что пошли спать.
- Что значит, не убежит. Религия ни от кого никогда и не убегала. Скорее ты от нее бегаешь всю сознательную жизнь. Это твоя тень, а как от нее можно скрыться?
- Выключи свет, и она исчезнет сама собой.
- Зачем же всю жизнь ходить в темноте, спотыкаясь на каждом шагу? Не играй в жмурки с судьбой!
- Прекрати свои миссионерские штучки, мой юный проповедник. Красноречие в таких количествах вредно перед сном.