«…Только не летай выше всех:
Там стены,
Там слепые вены,
Слишком откровенно!
А я…»
Мика Ньютон «В плену»
- Надежда Михайловна, вы все знаете! Скажите мне правду! Почему? – размазывая по лицу черную копоть и слезы, молила Саша.
- Сашенька, деточка, какая же ты…
- Какая? Какая я, Надежда Михайловна! Я что-то не так сделала или сказала?! Зачем так? – прижимая к груди окровавленные руки, спрашивала девочка. – Я не хочу умирать, дайте мне понять, что произошло со мной! Ведь это был обычный урок информатики! Просто плохое настроение, а так все ведь было, как обычно! Я сидела у окна… Вдруг увидела, как мальчишки из соседнего интерната поджигают какие-то свертки! Я не подумала. Не придала значения! Все произошло так быстро… Я почувствовала, как пол уходит из-под ног… Я куда-то упала, а снизу, с первого этажа, уже поднимался черный дым. Что они сделали?!
- Они же погубили вас, родная, - гладя Сашу по волосам, говорила Надежда.
- Что это были за свертки?
- Я не знаю. Вот приедут спасатели, и мы все выясним. Ты не плачь…
- Почему мы не можем нормально поговорить с Сережей? Даже перед лицом смерти он не хочет понять меня… - заламывая руки, шептала Саша, глядя в потолок.
Надежда Михайловна с девочкой находились на первом этаже обычной городской школы. Это утро было простым началом среднестатистического учебного дня. Ничто не предвещало беды, произошедшей на третьем уроке. Саша знала некоторых ребят из интерната, находящегося через дорогу, но никогда не думала, что они способны на что-то большее, чем просто воровство, курение и наркотики. Они и не планировали ничего страшного, просто кто-то нашел состав взрывоопасного вещества…Смешали… Подожгли… Все три мальчика погибли. Пострадали дети, находившиеся в это время на первом этаже…
- Я была на третьем… Сразу вспомнила, что у Сережи урок был внизу. Как только смогла подняться с пола, кинулась туда… Все как будто с ума сошли… Кричали, спрашивали, куда иду в самый эпицентр… Кто-то схватил меня, куда-то повел. Я орала, умоляла, чтобы отпустили… Потом вот вы… С Сережей… Почему он не слушал меня?
- Ты просто не знаешь моего сына.
- Я его знаю, знаю, как никто другой. Ведь мы так похожи, Надежда Михайловна! – прижимаясь головой к покрытой сажей стене, говорила Саша.
- Деточка, пожалуйста! Я даже в школу-то случайно пришла – хотела про репетитора узнать!.. А тут ты… На полу…
- Вы не понимаете! Для меня ваш сын – это рожденье и смерть! Но ведь должно же быть что-то посередине! – Саша неожиданно со стоном приподнялась и, приблизив свое лицо к лицу Надежды, зашептала: - что-то ведь должно быть! Скажите мне, что!
- Сашенька, успокойся, все будет хорошо!
У Сережи очень красивая мать… Стройная, рыжеволосая, с приятным, добрым лицом и тоненькими морщинками вокруг глаз. Сейчас она была очень напугана, измазана грязью и пеплом.
- Что мы здесь делаем-то, деточка? Давай, вставай! Все будет хорошо, только не переживай. И с сыном помиритесь!
- А мы не ссорились. Не знаю, что теперь. Вы понимаете его. Как мне быть?
Они, действительно, не ссорились и не мирились. Мимолетные отношения, длиною в последний день ее жизни… Для него – игра; для нее – смертный бой.
- Ты ждешь от него преданности, а он не такой. Родная моя, все будет хорошо!
- И школу взорвали… И кровь… не моя, - задумчиво, снова кладя голову на кафель, усыпанный кусками штукатурки, проговорила Саша.
- Да что ж ты какая! Сашенька, куда ты собралась-то?
Через разбитые стекла, преломляясь, светили лучи вечернего солнца. Тут на черных от копоти подоконниках Саша увидела двух голубей.
- Им хорошо… Надежда Михайловна, скажите Сереже, что мы с ним очень похожи… Очень. Я не знаю, как теперь. Спасибо, что вы решили побыть со мной. Спасатели ведь уже давно приехали. Я слышу, как они разбирают завалы. А мы с вами могли в любой момент выйти и не вышли. Просто, потому что говорили. Сережа-то вас ждет. Вы идете?
- Конечно, милая, пойдем!
Саша улыбнулась и отняла руки от груди, которую она закрывала все время их разговора. Вся блузка была пропитана кровью.
- Я уже никуда не пойду. Надежда Михайловна. Я кое-что не сказала. Ведь когда вы нашли меня, я уже лежала здесь. Я когда проходила мимо этого окна, кусочек от свертков, что поджигали мальчики, взорвался. Он был совсем маленький, но в меня попал осколок стекла. Это не больно, я уже ничего не чувствую, кроме любви к вашему сыну. Я знаю, что может быть посередине – один день.
Уже с час Надежда сидела и плакала, прижимая к себе Сашу. Шестнадцатилетняя, глупая… Для нее не было ничего между рожденьем и смертью, ибо все это произошло в один день неслучайной встречи…
07.10.2006