Начало было почти классическим.
- Я собрал вас для того, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - Сергей Петрович устало смотрел куда-то вдаль. – К нам из Москвы едет ревизор. Чем это чревато – думаю, вы все прекрасно понимаете. – Он помолчал. - Какие будут мысли по этому поводу?
Мы потеряно переглянулись. Известие действительно было неприятным, его требовалось обдумать. Первым пришел в себя начальник службы безопасности, Иван Тимофеевич Простоватый. Вопреки фамилии, в его голове иногда рождались непростые мысли:
- Так это, Петрович, какие проблемы, - он удивленно наморщил лоб. – Дело известное – природа, шашлычок, водочка… Рыбалку можно организовать, ну, девочек там, то, се…
- Это Ваня, было бы самое простое, - расстроено сказал Сергей Петрович. – Беда в том, что ревизор – женщина.
- И что вас смущает? - хмыкнул первый зам Игорь Олегович – высокий черноволосый красавец, бабник и жуир. – Могу вас заверить, что еще ни одна женщина не покидала нас неудовлетворенной. – Он игриво повел плечами. – Не будет исключением и эта.
Мы заулыбались – не так страшен черт, как его малюют – наши сплоченные ряды выдержат любую атаку. И вообще, не надо нас пугать - здесь собрались настоящие бойцы, здесь крепкий корпоративный дух и ревизия нам эта – тьфу…
- Я вам не сказал главного, - голос Сергея Петровича совсем потускнел. – Этот ревизор – Эльвира Андреевна…
Немая сцена…
Наш директор вполне мог дать сто очков форы Н. В. Гоголю – там, где у классика ушло уйма времени и бумаги, ему понадобилось всего две минуты. А результат тот же – потрясенное молчание, остекленевшие взгляды и отвисшие челюсти. Диссонансом всему прозвучало мое веселое хмыканье не имевшее впрочем, к приезду ревизорши никакого отношения. Я совсем некстати, вспомнил свою службу в Вооруженных Силах нашей доблестной Родины.
Служил я в глубоком тылу этих Сил, в штабе ВВС Эн-сского военного округа.
Два солдата ВВС,
Заменяют полк СС...
- говорили мы, проверяя правда это спорное утверждение несколько односторонне. Штаб находился в самом центре большого областного города, и со всех сторон был окружен гражданской цивилизацией, в том числе и лучшей ее частью, кою как известно олицетворяет прекрасный пол. Поэтому, отслужив год и заработав таким образом право на самоволку, наиболее продвинутые в вопросах секса бойцы, устремлялись в поход по близлежащим общагам. Их в километровом радиусе было пять и все, как на грех - женские. Для тех же кто не перевалил годовой рубеж, или был излишне скромен, существовал альтернативный вариант - Эльвира. Узнать о нем мне довелось примерно через неделю, после своего появления в части. Я шел в казарму возвращаясь с вечернего дежурства, как вдруг был схвачен за рукав пробегавшим мимо Сашкой Хафизовым – щуплым татарчонком из взвода гаража:
- Павлуха, ты куда? Бежим на КПП, - возбужденно брызгая слюной, проговорил он. – Эльвира пришла, ты че, не знаешь?
- Какая Эльвира? - удивился я.
- Какая, какая… ну эта… шлюха, понимаешь… проститутка короче местная, - он радостно заржал. – Дает всем бесплатно… и так и по всякому… человек по двадцать за вечер пропускает. - Он снова захихикал. - Идешь?
Мне на тот момент исполнилось восемнадцать лет, и до сих пор я еще ни разу не был близок с женщиной. Попробовать, что скрывать хотелось, однако этого я не мог – мешала природная брезгливость. Я отрицательно покачал головой. Сашка насмешливо, чуть свысока хмыкнул – мол, слабак – и махнув рукой побежал дальше.
Все те полтора года, что я прослужил в штабе, Эльвира с завидной регулярностью появлялась на КПП доказывая этим, что бром который добавляли нам в еду, безнадежно проигрывал сражение молодым гормонам. Само же действие проистекало в подъезде пятиэтажной хрущевки, в пятидесяти метрах от нашей части, в условиях абсолютно антисанитарных… С тех пор и наверное навсегда, имя Эльвира, вызывало у меня совершенно определенную ассоциацию.
- Паша, а ты чего усмехаешься? – вкрадчивым голосом спросил Сергей Петрович. – Тебе весело? Или может, что смешное вспомнил? Так ты расскажи всем – сейчас самое время повеселиться!
Я сделал серьезное лицо, и уткнулся взглядом в бумаги перед собой. Пожалуй только мне одному - я работал в нашей конторе меньше года – имя Эльвиры Андреевны ничего не говорило. Всех же остальных, сообщение директора повергло в глубочайшее уныние.
- И чего все замолчали? – спросил Сергей Петрович.
- А что тут скажешь? – помрачнел Игорь Олегович. Из его голоса исчезла всяческая игривость. – Эльвира Андреевна нас сама всех удовлетворит, да так, что будем только рыдать. Рыдать кровавыми слезами…
- Плакать – поправил филолог Иван Тимофеевич. – Правильно - плакать кровавыми слезами...
- Плакать... рыдать..., какая разница, - Игорь Олегович обреченно махнул рукой. – Не пришлось бы, это делать одновременно. Нет, на мой взгляд, выход один - поручить все это Паше. Он парень молодой, неглупый, думаю – справится.
- Поручить что? – насторожился я.
- Паша, да ты не волнуйся, Эльвира Андреевна - еще девушка хоть куда, - заржал Иван Тимофеевич. – Ей пятьдесят три и не дашь.
- Максимум пятьдесят два, не больше, - поддержал его главный инженер Кирилыч. – Но – хороша мерзавка, - он тоненько, по козлиному взвизгнул. – А темперамент, какой – если в нужный момент подключить ее к ЛЭП, она ж током пол - Москвы обеспечить сможет. Вот что Чубайсу зимой надо было сделать – и никаких проблем. Жалко размер не мой, а то бы я и сам не отказался…
- Не Кирилыч, она тебя раздавит, в ней килограмм сто пятьдесят, не меньше. Как накроет – тут тебе и конец. – Иван Тимофеевич вытер выступившие на глазах слезы. – К тому же, она баба привередливая, на тебя и не взглянет. Вот Паша – другое дело – молодой, красивый, все девки его, как говорится.
- Нашел тоже девку, - вклинился в разговор подчиненных Сергей Петрович. – Она наверное, еще последнего императора Николая Романова помнит…
- Помнит..., склероз у нее - злобно хмыкнул первый зам. – В последний раз она на меня посмотрела в упор и спрашивает: «Семен Сигизмундович, почему же вы документы не несете?». Какой я ей, козе дранной, Семен Сигизмундович? – с обидой в голосе выкрикнул он.
Игорь Олегович считал, что его светлый образ должна хранить в своей памяти любая женщина, хоть раз в жизни, на него посмотревшая. И имя, разумеется, тоже. Поэтому, более страшного оскорбления, чем это, нанести ему было невозможно.
- Да вы что! Нет, я не могу, - мне тут же стало не до воспоминаний. – Это не входит в мои обязанности… Почему я?!
- А ты сам подумай, - Игорь Олегович грустно и строго посмотрел на меня. – Мы все – люди женатые, нам никак нельзя. Изменять жене Паша - это все равно, что изменять Родине. Ты парень холостой, этого пока не понимаешь.
Если следовать данному тезису, Игоря Олеговича давно следовало расстрелять, ибо так часто и с таким удовольствием как он, не изменял Родине ни один, даже самый заклятый ее враг.
Я с мольбой посмотрел на Сергея Петровича.
- Понимаешь Паша, ее никак нельзя допустить до нашей бухгалтерии – будут просто огромные проблемы, – уставшим голосом (мол, я тебя прекрасно понимаю, а делать что?) сказал директор. - Это не женщина, это – танк, она все уничтожит на своем пути. А как можно победить танк? Только прямой наводкой, из противотанкового орудия. Это я тебе, как бывший артиллерист говорю.
- Поэтому Паша, заряди свою пушку, и шарахни по ней со всей силы, - продолжал веселиться Кирилыч. – Пара – тройка зажигательных зарядов – и Эльвире Андреевне будет не до ревизии. Зажги ее Пашенька, и Родина тебя не забудет.
- Она же старая, – угрюмо сказал я, поняв вдруг, что весь этот спектакль с совещанием, был разыгран специально для меня.
- Ты не подумай Паша на самом деле, что мы толкаем тебя на что-то аморальное, - директор даже замотал головой. – Если сможешь все решить без этого – так ради бога, есть же масса способов…
- Например, какие? – искренне заинтересовался Иван Тимофеевич, и даже взял со стола ручку – видимо собрался конспектировать.
- Я тебе Ваня потом расскажу, персонально, - директор с досадой отмахнулся от Простоватого. - И хватит шуточек, давайте серьезнее, - Сергей Петрович, сдвинув брови, посмотрел на меня. – Надо Паша, понимаешь, надо. Нет других вариантов, хоть ты убей.
- Это называется альфонсизм, - уже видя, что битва проиграна, вяло огрызнулся я.
- Ты неправильно понимаешь значение этого слова. – Сергей Петрович любил, чтобы последнее слово оставалось за ним. – Альфонс – это человек, который живет за счет женщины, ты же живешь за счет зарплаты, которую кстати, тебе плачу я. Так что Паша, бери утром мою «Тойоту» с водителем, и дуй в аэропорт. Гостиницу Света закажет, номер для новобрачных. – Все опять дружно заржали. - Да, получи в бухгалтерии деньги – в расходах не стесняйся, главное – чтобы она была довольна.
Я стоял у выхода из аэропорта, в редкой толпе встречающих, держа в руках табличку, с надписью «Эльвира Андреевна». На душе было погано, ощущение - как будто вышел на панель. Не хватало только черных колготок в крупную сетку, и чадящей сигареты в накрашенных губах. Казалось, что все окружающие меня люди, понимают суть происходящего, и в душе, издевательски хихикают: «Альфонс, альфонс…». Между тем, день был удивительно приятный – разгар бабьего лета, тепло и солнечно. «Бабье лето… В сорок пять – баба ягодка опять» - вздрогнул я. Начали выходить пассажиры московского рейса. Тревожно вглядываясь в их лица, я вздохом облегчения, провожал каждую, проходящую мимо, даму бальзаковского возраста. Вдруг, около меня, остановился невысокий, лысоватый мужчина, в очках в тонкой золотой оправе.
- Вы из «Техинвеста», я правильно понимаю? – он вопросительно посмотрел на меня.
- Да, - От счастливого предчувствия, у меня запрыгало сердце. – Но я встречаю Эльвиру Андреевну…
- Она заболела, и вместо нее, послали меня. – Мужчина протянул мне руку. – Будем знакомы – Борис Иванович… Где ваша машина?
Табличка выпала у меня из рук. Боже мой! Борис Иванович, дорогой ты мой человек! Спаситель ты мой, ненаглядный! Ангел в золотых очках!
- Давайте ваш саквояж, - я чувствовал, что меня заливает теплая волна благодарности. – А что с Эльвирой Андреевной, что-то серьезное?
- Да ерунда, простыла немного, - Борис Иванович досадливо махнул рукой, и искоса посмотрел на меня. – А вы симпатичный молодой человек, - его голос вдруг стал игривым, лицо подернулось масленой улыбкой. – И попка у вас такая упругая…
Мама дорогая! Да что же это! Только этого мне не хватало… Боже мой...!
- …. Молодой человек, вы слышите меня? Молодой человек! – Я вздрогнул и очнулся. Передо мной, стояла высокая, необъятных размеров, пожилая дама, в длинном светлом плаще и шляпе. – Я полагаю, вы встречаете меня? Я – Эльвира Андреевна и есть. А как зовут вас?
Ууух! Слава тебе господи! Я чуть было не бросился к ревизорше в объятия… Вот уж воистину – все познается в сравнении! На моем лице, засияла идиотская, но абсолютно искренняя улыбка.
Она же, плотоядно улыбаясь, стояла и смотрела на меня, долгим оценивающим взглядом…